Глава 1. Судьбоносная находка
Моё сердце бешено колотилось, хотя в узком проходе подземного храма было прохладно и тихо. Только слабый свет фонаря выхватывал из темноты древние стены, покрытые незнакомыми мне символами. Я шагал осторожно, чувствуя, как под ногами осыпается тысячелетняя пыль, а воздух был тяжёлым от запаха камня и времени.
Я – Антон Романов, археолог, который уже десять лет гоняется за мифами. Но сейчас, в этом забытом богом цивилизации храме, я чувствовал: это больше не миф. Это реальность, и она смотрит на меня сквозь века.
Как я ко всему этому сейчас пришел? Я родился в семье историков, и книги о древних цивилизациях окружали меня с самого детства. Отец был специалистом по древнему Египту, и вечерами я слушал его рассказы о затерянных храмах, загадочных письменах и ритуалах, которые так и не удалось расшифровать.
Мать, археолог, часто брала меня с собой в экспедиции, и уже в 14 лет я впервые оказался на настоящих раскопках. Я помню, как провёл ладонью по тёплому песку, чувствуя, будто касаюсь самой истории.
Но настоящая страсть к археологии проснулась во мне после одной случайной находки. В 17 лет я наткнулся в библиотеке на старую карту. На ней было обозначено заброшенное поселение, о котором я никогда не слышал. В официальных отчётах оно не значилось, а значит, требовало исследования. Я не мог устоять. Взяв с собой друга, отправился туда, надеясь найти хоть что-то интересное. В итоге мы наткнулись на полуразрушенный каменный круг с неизвестными символами. Никто из знающих людей не смог объяснить, что это такое. Тогда я понял: меня манят именно такие загадки – те, о которых никто не знает, те, что выходят за рамки привычного.
Я поступил в университет, где изучал древние цивилизации и языкознание, но больше всего меня интересовали находки, которые не вписывались в традиционную историю. Чем старше я становился, тем чаще сталкивался с объектами, происхождение которых невозможно было объяснить с научной точки зрения. Так я стал специалистом по аномальным артефактам – тем, что казались вне времени и логики. Вот такой я выбрал путь полный загадок и тайн.
Итак, когда я подошел к алтарю, моё внимание привлёк странный объект. Полустёртая резьба на камне указывала, что он когда-то был важной частью ритуалов. Я медленно смахнул пыль рукой и замер. Передо мной лежал артефакт!
Небольшая пластина из металла, чьё происхождение я не мог определить на первый взгляд. На её поверхности мерцали странные знаки – они не походили ни на одну из известных мне письменностей. Но, что страннее, в тот момент, когда я дотронулся до артефакта, по моей руке прошла дрожь, будто разряд слабого электрического тока.
Я моргнул, и вдруг всё изменилось. Темнота подземелья исчезла. Я видел что-то другое – огонь, пляшущий в огромных чашах, людей в тёмных одеждах, склонённых перед этим самым артефактом. Голоса, напевающие что-то древнее, тревожное. Затем свет вспыхнул, и всё погрузилось во мрак.
Я отшатнулся и судорожно вдохнул. Моё сердце колотилось ещё сильнее. Видение было настолько реальным, что я почувствовал вкус пепла во рту.
Это был не просто артефакт. Это был ключ к чему-то, что не должно было быть найдено.
Я сжал артефакт в руке, пытаясь прийти в себя. Пальцы дрожали, ладонь вспотела, но я не мог отпустить его. В груди ощущалась странная тяжесть, будто внутри меня что-то сдвинулось. Я глубоко вдохнул спертый воздух подземелья, стараясь избавиться от тягостного ощущения, но вместо этого меня охватил ещё больший страх.
Символы на пластине, которые несколько секунд назад казались просто древними знаками, теперь словно слегка светились в темноте. Возможно, это был обман зрения после вспышки видения, но я не был уверен.
Я заставил себя оглядеться. Никаких следов людей в капюшонах, никакого огня. Только я, гробовая тишина и вековая пыль, оседающая на алтаре.
– Так… спокойно, Антон, – пробормотал я себе под нос.
Я опустил артефакт в нагрудный карман рубашки и прикрыл его ладонью. Нужно было выбраться отсюда.
Развернувшись, я поспешил обратно по узкому проходу, где виднелись следы моих же шагов. Каждый шаг отдавался глухим эхом, и мне вдруг показалось, что я слышу за спиной чей-то слабый шёпот. Остановившись, я резко обернулся.
Пустота. Но тревожное чувство не исчезло.
Я продолжил идти, но теперь быстрее. Где-то впереди в проходе должен был ждать мой напарник – Костя, геолог, который согласился сопровождать меня в этой экспедиции. Он оставался у входа, пока я исследовал глубины храма.
Я ещё не рассказал вам о моей команде? Моих дорогих друзьях?
Я никогда не был одиночкой, но и шумные компании мне не нравились. В экспедициях рядом со мной всегда были два надежных друга.
Костя – геолог, прагматик до мозга костей. Он частенько подтрунивал надо мной, называя мои поиски «охотой за мифами», но, если дело доходило до опасности, всегда прикрывал мне спину. Мы познакомились в университете, когда он помогал мне расшифровать состав камня, из которого была сделана странная статуэтка.
Игорь – наш техник, человек, который отвечал за оборудование и за компанию у костра. Он любил шутить и никогда не верил ни в мистику, ни в древние проклятия, но когда случались проблемы, всегда оказывался тем, кто первым бросался их решать.
Они могли не разделять мою жажду тайн, но я знал: когда настанет момент, они будут рядом. А в мире древних загадок самое страшное – это остаться один на один с тем, что ты пробудил.
В этот раз мы с Костей отправились вдвоём, потому как на днях у Игоря родился долгожданный сын. Но новоиспеченный отец пообещал мне, что всегда готов поддержать нас по телефону.
Когда я наконец выбрался из тесных коридоров в основную залу, меня встретил голос:
– Ты что, чертовски долго! – Костя стоял у каменной колонны, нервно постукивая фонарём по ладони. – Я уже начал думать, что тебя придется выкапывать.
Я не ответил сразу. Свет фонаря ударил мне в глаза, и я моргнул, вновь ощущая странную пульсацию в груди. Костя нахмурился.
– Ты чего? Бледный как смерть.
– Я… – Голос дрогнул. Я сглотнул и выдавил: – Я нашёл кое-что.
Он вскинул брови.
– Да? И что?
Я сунул руку в карман и достал артефакт.
Как только его поверхность оказалась на свету, воздух в помещении, казалось, стал гуще. Символы, казавшиеся потускневшими, вновь заискрились слабым, почти незаметным свечением.
Костя уставился на него, затем медленно поднял на меня взгляд.
– Что это за хрень?
– Вот бы знать, – пробормотал я.
И в этот момент где-то в глубине храма раздался глухой звук. Будто что-то проснулось. Мы замерли.
Глухой рокочущий звук, доносившийся из глубины храма, напоминал далёкий раскат грома, но я точно знал, что ни гроза, ни ветер не могли проникнуть сюда, в недра земли.
Костя первым нарушил тишину:
– Ты это тоже слышал?
Я кивнул, пытаясь взять себя в руки. В груди всё ещё ощущалась странная тяжесть, а в висках отдавало давящее напряжение, будто воздух вокруг нас стал плотнее.
– Нам пора выбираться, – решительно сказал я, пряча артефакт обратно в карман.
Костя не спорил. Мы направились к выходу, но я не мог отделаться от ощущения, что нас что-то или кто-то наблюдает. Шаги эхом отдавались в каменных стенах, создавая иллюзию, будто за нами кто-то идёт.
Когда мы подошли к узкому туннелю, ведущему наружу, раздался новый звук – на этот раз ближе. Глухой, протяжный скрежет.
Я резко обернулся, фонарь в руке дрогнул. В темноте зала что-то мелькнуло – едва заметное движение, тень, которая исчезла так же быстро, как появилась.
– Что там? – спросил Костя, заметив моё выражение лица.
– Не знаю, но лучше не ждать, чтобы узнать.
Мы ускорили шаг, двигаясь почти бегом. Низкий проход с каждым метром казался всё уже, а воздух – всё тяжелее. Сердце бешено стучало, в ушах звенело.
И тут позади нас что-то рухнуло.
Раздался гулкий удар, от которого задрожали стены. Мы с Костей рванули вперёд, и в последний момент я оглянулся.
За нами клубилась густая пыль. Каменные обломки осыпались с потолка, но сквозь серую завесу я успел заметить… движение. Оно было неправильным. Не человеческим. Я не стал задерживаться, чтобы разглядеть лучше.
– Бежим!
Мы выскочили из тоннеля, вырвавшись в предрассветную тьму. Прохладный воздух пустыни ударил в лицо, и я, задыхаясь, обернулся назад.
Храм стоял в тишине, словно древний страж, равнодушный к беглецам. Ни звука, ни движения.
Костя тяжело дышал рядом.
– Ты видел… что это было?
Я сглотнул, не зная, что ответить. Потому что если я видел правильно… то это был не просто обвал. Что-то там проснулось. И теперь оно знало, что мы здесь.
Костя вытер ладонью лоб, всё ещё переводя дыхание.
– Чёрт… Я не подписывался на это, – пробормотал он, косясь на храм. – Ты уверен, что нам не померещилось?
Я молчал. Сказать, что я был уверен? Нет. Но я чувствовал, что мы разбудили нечто, и этот страх был реальнее, чем любые догадки.
Я медленно вытащил артефакт из кармана. Его поверхность больше не светилась, но от него всё ещё исходило странное тепло.
– Нам нужно уходить, – твёрдо сказал я. – Как можно скорее.
Костя кивнул, хотя его лицо говорило, что он всё ещё пытается осознать произошедшее.
Мы поспешили к джипу, припаркованному у подножия скал. Я бросил последний взгляд на храм. Камни оставались недвижимыми, но в глубине проёма, ведущего в недра древнего сооружения, тьма казалась гуще, чем прежде.
Когда мы завели машину и рванули прочь по пыльной дороге, что-то внутри меня подсказывало: это ещё не конец.
Мы вернулись в лагерь на рассвете. Ветер играл с песком, палатки скрипели под его порывами. Остальные члены экспедиции ещё спали, только наш техник, Игорь, сидел у костра, помешивая остатки вчерашнего чая.
– Рановато вы, – зевнул он, глядя на нас красными от недосыпа глазами. – Что, клад нашли?
Я хотел было сказать что-то невнятное, но Костя меня опередил:
– Почти похоронили себя в завале, вот что.
Игорь фыркнул.
– Ну да, классика. А ты чего такой мрачный, Антон?
– Потом расскажу, – буркнул я и направился к своей палатке.
Но стоило мне развернуться, как мир вокруг снова пошатнулся. Перед глазами мелькнула вспышка – то самое видение, что я видел в храме. Символы, каменные залы, огонь… И глаза. Чёрные, бездонные, наблюдающие за мной из пустоты. Я споткнулся, едва не упав.
– Эй, ты точно в порядке? – донёсся голос Кости.
Я глубоко вздохнул и спрятал глаза.
– Да… Просто устал.
Но я знал: это не просто усталость. Артефакт что-то со мной сделал. И теперь он не собирался меня отпускать.