Родительский день
Поток с темпоральным спином 6,81
Квазирезонансный двойник планеты Гата́г-прайм
Официально необитаемая территория
Временна́я координата НИ: 351 год : 08 месяц : 21 сутки
8:45 утра по местному времени
А́би торжествовала. В широкие и чуть выпуклые окна школьного автобуса радостно заглядывало утреннее солнце. И, поправляя светлые пряди длинных непослушных волос, девочка делала вид, что щурит свои голубые глаза не от счастья.
Начинался чудесный день. Самый лучший. Он обещал не только увлекательные приключения, но и исполнение давно задуманных планов. Тайных замыслов…
Мало того, что сегодня у Аби был день рождения, ей исполнилось четырнадцать. Так ещё, как почти всегда случалось в конце лета, на ту же дату пришёлся и родительский день! Тех обитателей интерната, кого в этот раз прилетели посетить родители, всей гурьбой везли в космопорт.
На длинном мягком сидении Аби заняла место у окна. И сидела на диванчике одна. В этот раз детей почему-то выехало меньше, чем обычно. И потому в автобусе была занята едва половина мест.
Автобус неспешно катил по проходящей через лес просёлочной дороге, слегка переваливаясь на кочках. Ветви деревьев порой тянулись к самым окнам. Пару раз мелькнули среди ветвей длиннохвостые серые писклявые птички. Через приоткрытые верхние люки вместе с прохладным утренним ветерком в салон врывался терпкий запах жёлтых лесных цветов, которые мелькали в траве на обочине. Аби никак не могла запомнить их название, да и не стремилась особо. Её больше интересовали техника и звёздная навигация – как раз то, что было основным профилем её интерната с романтичным названием «Разгорающаяся звезда».
Впереди, рядом с водителем, на фоне панорамных лобовых стёкол во вращающемся кресле восседала госпожа Крон, настоятельница, и одновременно владелица интерната. Кресло её было поднято чуть повыше, как специально делалось в школьных автобусах, чтобы видеть всех детей. Но эта миниатюрная брюнетка и так казалась своим подопечным выше всех.
Это было удивительно: вон сёстры Джак из старшей группы, весёлые чернявые смугляшки-близняшки, уже явно вымахали выше настоятельницы. Да и Вега, умница и красавица, любимица самой госпожи Крон, тоже её давно по росту догнала. Но всё равно стереотип сформировался чёткий: настоятельница в глазах детей была недосягаема ни по росту, ни по силе.
А ещё, по общему безмолвному консенсусу, в ней сосредоточилась вся мудрость веков. Кто-то из старших говорил, что настоятельнице всего-то за тридцать. Но, с точки зрения четырнадцати-шестнадцатилетних, всё, что дальше двадцати пяти, казалось возрастом мудрости и просветления.
Ну и как же ещё думать о госпоже Крон, когда она подойдёт к тебе да заглянет своими ясными карими глазами прямо в душу и словно двумя лучами поисковых прожекторов пройдётся по нагромождениям подростковых страхов и комплексов. А потом скажет пару слов – и мир вокруг сразу станет проще.
В интернате были и другие преподаватели-люди, каждый слыл очень толковым в своей области, но магией властителя душ обладала только госпожа Крон. И понятно, почему она была владелицей интерната: она это могла.
Число воспитанников в интернате порой доходило до сотни. Но для каждого у госпожи Крон чуть ли не ежедневно находилась минутка внимания и пара ободряющих фраз. Каждая детская и подростковая проблема лицом к лицу натыкалась на упрямые и твёрдые черты грозного и прекрасного облика настоятельницы. Чуть крупноватые ноздри её аккуратного носика порой вздрагивали, но с неимоверным терпением и спокойствием настоятельница камня на камне не оставляла от возникшего препятствия, и уже через минуту зарёванный ребёнок пытался сообразить, что же это его только что так расстроило?
Вот и сейчас, надев поверх платья искусно приталенный белый халат с широким зелёным поясом настоятельница, повернувшись спиной к набегающей дороге, внимательно оглядывала салон автобуса, периодически пытаясь поймать взгляд каждого из юных пассажиров. Встреча с родителями – ответственный день!
Ох уж этот бело-зелёный халат, официальная форма гильдии Прогрессивного Универсального Образования (обычно название сокращалось до не вполне благозвучного «ПУО»). Он тоже вызывал трепет в детских душах. Госпожа Крон надевала форму только по особым случаям. В эти моменты её чуть хрипловатый голос звучал суше и холодней. Он становился голосом статусного лица гильдии ПУО на официальном мероприятии. А родительский день – самое что ни на есть официальное мероприятие!
Аби глянула на настоятельницу, чьи каштановые волосы, собранные в аккуратный пучок, забавно светились в лучах солнца, косо бьющего в лобовые стёкла автобуса, и тут же уловила небольшую озабоченность в её взгляде. И через секунду поняла, почему – Крон заметила, что на сидение к Аби собралась подсесть Злюка, задира из старшей группы. Но Аби ободряюще улыбнулась настоятельнице, давая понять, что в этот раз справится сама. Сегодня ничто не могло испортить ей день!
– Тебя опять взяли? – спросила Злюка, развалившись рядом.
На самом деле девочку звали Ма́ра. Рослая и крепкая воспитанница старшей группы, с немного грубоватыми чертами лица, со стороны всё же не производила какого-то угрожающего впечатления. Тёмные, чуть вьющиеся волосы всегда были аккуратно уложены в стандартную интернатовскую причёску, а не торчали ёжиком, как можно интуитивно ожидать у девочки с колючим прозвищем Злюка. Так её прозвали не за внешний вид, а за соответствующий характер.
– Взяли, – сухо ответила Аби, демонстративно отвернувшись к окну. На ринге в тренировочном зале Аби не раз хорошенько получала от Злюки – та была заметно сильней и крупней. Однако и от Аби старшей девчонке в ответ неплохо прилетало.
– Но ведь твоя мама опять не появится? – выдержав многозначительную паузу, продолжила Мара.
– Да, она не приехала, – спокойно подтвердила Аби, не оборачиваясь.
Это действительно было так. С тех пор, как мама оставила шестилетнюю Аби в интернате, от неё не было никаких вестей. Девочка всё ждала, что мама вот-вот появится, обнимет её и ласково попросит прощения за годы вынужденного отсутствия. И даже то, что её обучение было оплачено вперёд, до самого восемнадцатилетия, не наводило Аби на печальные мысли: вперёд заплатили не за неё одну, но у большинства детей папы и мамы родительские дни не пропускали.
– Интересно, почему Крон кроме тебя никогда никого не берёт, если родители не прилетели? – ехидно поинтересовалась Мара.
– Спроси у неё, – Аби только дёрнула в ответ плечиком.
– Ты пользуешься тем, что настоятельница к тебе добра. Возможно, жалеет – ты ведь так давно в интернате. И точно дольше меня – а ведь я старше! – негромко, но твёрдо, сказала Злюка, неожиданно сменив тон на совершенно серьёзный. – А в ответ ты однажды создашь госпоже Крон большие проблемы. И даже не расстроишься от этого. Я чувствую.
Аби повернулась к ней, но ответила не сразу. Поморгала немного, подумала и тоже сказала нечто неожиданное:
– Вот ты и выдала себя, Мара. Никакая ты не Злюка!
Собеседница Аби даже рот открыла от такого поворота.
– Ты так беспокоишься за настоятельницу, потому, что обожаешь её не меньше своих родителей. А может, и больше, – также понизив голос, заговорила Аби, небрежным жестом отбросив с лица волосы. – И это хорошее чувство. К сожалению, оно же – главное, чего ты стесняешься… Тебе кажется, что доброта тебе не к лицу!
Злюка вспыхнула. Лицо её мгновенно покраснело. Но почти тут же на сиденье к ним бухнулась Вега, всеми признанная местная королева красоты и гармонии. От неё сразу пахнуло свежестью и силой.
Вега как-то умудрялась успешно расти и развиваться чуть побыстрее сверстников, и девочкой её язык уже не поворачивался назвать. Розовощёкая русоволосая королева интерната, сильная и гибкая, играючи прижала Злюку локтем к спинке сидения.
– Перемирие в родительский день! – чуть усмехнувшись, напомнила она Злюке секретную интернатскую заповедь.
Мара безуспешно дёрнулась разок, но тут же успокоилась. Потом высвободилась и встала с сидения.
– Напрасно ты её выгораживаешь, – сказала она, наклонившись к Веге из прохода. – Если эта мелкая накосячит, никакая доброта нам всё равно не поможет!
– Обсудим, когда это случится, – хмыкнула в ответ Вега, даже не повернув голову к Злюке.
Она недаром была любимицей госпожи Крон. Кое-какие приёмы из «воспитательной магии» удавались и ей. И хотя девушка совсем не походила на настоятельницу, Аби почему-то воспринимала её почти как «тайного» ребёнка госпожи Крон. Конечно, это и по возрасту не сходилось (настоятельница была слишком молода, чтобы иметь такую взрослую дочь), да и родители у Веги были на месте, в полном комплекте, и регулярно появлялись на родительские дни в «расширенном» составе, с любимыми дядями и тётями. Но почему-то Аби от этих странных мыслей избавиться не могла.
– А что это ты так вырядилась? – Вега, снисходительно улыбаясь, подцепила пальцами штанину светло-серого брючного костюма Аби.
Сама-то она, как и вся детвора в автобусе, была одета по «летне-выходной» форме. Строгая жилеточка Аби, брючки и блестящие стильные ботиночки совсем не гармонировали со шлёпанцами на босу ногу, легкомысленными аляповатыми шортами и свободными майками навыпуск у остальных воспитанников. Как будто ехали они в одном автобусе, но из разных мест и не в одну точку.
– Нет, брючки ничего так. Я бы даже сказала – класс! – помяв между пальцами качественную ткань, восхитилась Вега. – Где взяла? И не жарко тебе? Надеюсь, ты не драпануть собралась, как Мара подумала?
Вега задала сразу столько вопросов из разных сфер, что Аби стало ясно: ответов она не ждёт. Просто забалтывает только что минувший конфликт. И потому Аби только рассмеялась в ответ.
– Ты не сердись на Мару, – наклонившись к самому уху Аби, тихонько сказал Вега. – Как её Ве́лик уехал, она совсем не своя стала.
Вега имела в виду Вели́саса, мальчишку из выпускной группы. Этой весной тому стукнуло восемнадцать, и он покинул интернат с достижением совершеннолетия. Таковы требования устава гильдии ПУО. Говорят, родители уже устроили парня на курсы комсостава вспомогательного торгового флота – с отличным сертификатом «Разгорающейся звезды» туда взяли легко.
Великом парня прозвали из-за велосипеда. Да-да – самого настоящего и самого что ни на есть примитивного двухколёсного велосипеда. В спортинвентаре интерната такие штуки не предусматривались – вокруг не существовало дорог, пригодных для велосипеда (единственный ведущий от интерната просёлок был не в счёт по неким таинственным причинам). Не имелось вокруг и жилья, откуда велосипед мог бы «приблудиться». Говорят, давным-давно кому-то из мальчишек родители подарили его по незнанию, а тот, когда выпускался, оставил забавный агрегат младшим товарищам, во взрослую жизнь не взял.
Велисас был задирой, отлично дрался и в итоге отвоевал велосипед в своё личное владение. Впрочем, в силу описанных выше причин, связанных с особым местоположением интерната, архаичная двухколёсная машина никому особо и не была нужна. Зато Велисас получил прозвище, к старшей группе превратившуюся в постоянный позывной при групповой работе на пилотажных тренажёрах.
Что Велик нашёл именно в Маре, невозможно было объяснить. На него заглядывались девчонки куда симпатичнее и с мягкими, как у кошечек, характерами. Но только ершистая Злюка умудрилась составить с Великом редкую в бурной подростковой среде постоянную пару. Да она ещё и младше его была на два года!
Но вот Велик выпустился, а Мара осталась и стойко хранила свою тайну под косыми взглядами ровесниц. В этом Аби, светловолосая голубоглазая старожилка интерната, её прекрасно понимала: у самой в голове собственных тайн хватало. И она так же упорно их хранила. Даже не тянуло проболтаться!
Поэтому Аби ответила Веге так, как та совсем не ожидала:
– Что касается Мары и её переживаний… Мне кажется, это правильное поведение, – спокойно сказала Аби и поймала удивлённый взгляд старшей подруги.
Тут Вегу кто-то позвал с передних сидений. Кажется, один из мальчишек из выпускной группы, предводитель отряда её стойких поклонников. Вега небрежным жестом сделала тому знак подождать и наклонилась к Аби.
– Цвет очень подходит к твоим голубым глазам, чудо-девочка, – сказала девица, дружелюбно хлопнув её по коленке в светло-серой брючине.
«Чудо-ребёнок» – это прозвище пристало к Аби в семь лет, после одной весьма неприятной истории, которую хотелось вспоминать как можно реже. Но со временем, когда Аби подросла, прозвище впитало в себя новые смыслы.
Аби не слишком стремилась к бесшабашной подростковой дружбе, держалась чуть обособленно. Потому все и думали, что она что-то замышляет. И прозвище первым делом окрасилось этой таинственной аурой лёгкой отстранённости.
А ещё пару лет спустя многое изменили неожиданные успехи Аби в длинном мяче, которых, на первый взгляд, не стоило ожидать при её довольно скромных физических кондициях. Девочка оказалась на удивление результативной полузащитницей, и многие новички интерната теперь искренне считали, что «чудо-ребёнком» Аби прозвали за её контратаки, в которых она, казалось, порой делала на игровом поле невозможное. И сейчас прозвище звучало уже совсем не обидно. Хотя именно Вега, а ещё Мара, точно знали историю его возникновения.
Вега ушла к своим, к старшим воспитанникам, рассевшимся на передних рядах. Аби, глядя ей вслед, молча позавидовала природной грации и пластике девушки. Всё это отлично читалось, несмотря на тапки-шлёпанцы, просторную светлую майку с провокационной надписью амурной тематики на староимперском во всю спину и широкие красные шорты-паруса с огромным цветочком на попе.
О чём говорили впереди, было не расслышать из-за урчания мотора и шума колёс по не слишком-то ровной дороге. В какой-то момент сёстры Джак стали дружно ржать, махая длинными красивыми руками. Видимо, мальчишки-поклонники постарались, рассмешили. Шутку, которую не расслышала Аби, одобрила снисходительной улыбкой даже сама госпожа Крон.
Аби же, оставшись одна, в этот момент увлечённо думала о другом. Она поглядывала в окно, стараясь не пропустить кое-что важное.
Через некоторое время дорога повернула направо, и автобус выехал на небольшую лужайку. Чуть в стороне от дороги прямо из травы торчал странный знак. На трёхметровой полосатой штанге красовалась большая ярко-синяя табличка с ярко переливающейся на солнце надписью: «Ограничение 100 тонн». Табличка была пыльной, слегка помятой, и по краям её тронула ржавчина. Этот знак явно откуда-то стащили и зачем-то воткнули здесь. Непонятно, что он должен был обозначать. Но Аби очень хорошо помнила, ЧТО каждый раз после этой полянки происходило. И потому, прильнув к окну, задолго искала глазами синюю табличку со стотонным предупреждением.
В этот раз всё повторилось. Миновав знак и почти проехав поляну, автобус взрыкнул мотором, тяжко вздохнул пневматическими тормозами и плавно остановился. Автофотохромные стёкла на окнах почему-то вдруг заметно затемнились – да так, что почти ничего не стало видно, и на гнутом стекле засияли отражения автоматически включившихся потолочных светильников.
Это длилось всего какую-то секунду. Потом автобус тронулся и покатил дальше. Стёкла постепенно снова просветлились. Позади осталась всё та же поляна. Или уже другая? Кто ж её внимательно разглядывал… За окнами вновь поплыла чуть пропылённая летняя зелень. Как будто ничего не изменилось?
Только тот, кто был в курсе некоторых опасных тайн бытия, чьи чувства были в этот момент обострены, заметил небольшой скачок атмосферного давления. Совсем небольшой. Всё-таки темпоральный квазирезонанс как-никак: там летнее утро и тут летнее утро.
А ещё стало чуть холодней. Совсем чуть-чуть. Кто-то машинально потёр голые плечи. Но похолодание проявлялось чисто субъективно – люди его ощущали, но показания термометра над лобовым стеклом автобуса почти не изменились.
Казалось бы: мелочи, сомнения… Но Аби точно знала, что под колёсами автобуса теперь была ДРУГАЯ просёлочная дорога. Знала, но не показывала виду, безучастно глядя в окно. Потому что это была важная тайна. Это было очень серьёзно. И она, Аби, имела к этой тайне своё отношение, раскрывать которое смысла не видела.
Поток с темпоральным спином 6,80
Планета Гатаг-прайм
Район центрального космопорта
Лесной массив у подъездного шоссе номер 35
Временная координата НИ: 351 год : 08 месяц : 21 сутки
9:13 утра по местному времени
Автобус катил по просёлку, лихо объезжая кочки и ямы. Водитель усердно крутил большущий руль – такое управление в стиле Старой империи сохранилось только на грузовиках, на военном транспорте и на специальной технике, к которой, безусловно, относился и школьный автобус, сделанный по особым требованиям гильдии ПУО.
Интересно, что на водителя интернатского автобуса даже никто из родителей не обращал внимания. А тот был очень примечательной личностью. Высокий худой мужчина лет сорока с густой чёрной бородой на вытянутом лице и длинным крючковатым носом. Бороду теперь редко кто носил, и потому она выглядела загадочно. Водитель был молчалив, и по взгляду его глубоких тёмных глаз казалось, что он всё время смотрит на что-то, чего ты не видишь. Одевался он обычно – кроме форменного комбинезона, который требовала от подрядчиков гильдия ПУО, тут придумать было нечего. Но на голове летом он таскал какую-то очень забавную салатовую панаму, а зимой – необычную цветастую вязаную шапку с гигантским помпоном. Аби мечтала завести себе такую же, когда вырастет.
Несмотря на непривычную внешность водителя, он и госпожа Крон понимали друг друга с полуслова. Но вот с посторонними людьми этот немного странный мужчина, которого вроде бы звали Кор, не разговаривал вообще. Аби однажды заметила, как к нему кто-то чужой обратился на парковке космопорта, а Кор в ответ только разулыбался и повёл по сторонам своим отсутствующим взглядом.
Но этот водитель знал тайну знака «Ограничение 100 тонн»! Сама Аби расколола этот секрет в несколько приёмов.
Во-первых, к семи годам она окончательно поняла, что интернат находится вовсе не на потайном заповедном участке планеты Гатаг-прайм, а в другом темпоральном потоке. То есть – совсем в другом мире. И пусть там какой угодно квазирезонанс: попасть из одного мира в другой обычными способами невозможно.
Во-вторых, к десяти годам, стащив Велисасов велосипед одной тёплой летней лунной ночью, Аби прокатилась по просёлку до поляны с загадочным знаком. И сделала главный шаг к разгадке тайны: проехала по дороге дальше. Метров через триста дорога неожиданно кончилась! Совсем. Безо всякого продолжения!
После небольшого поросшего травой холмика прямо на проезжей части, видимо, в незапамятные времена оставленного второпях бульдозером, начинались сплошные непролазные кусты. А дальше шумел в свете гигантского серпа Гатага и двух сегодняшних лун нетронутый лес. И ни одного огонька вокруг!
На Аби в тот момент нахлынула волна решимости. Не обращая внимания на пугающие ночные шорохи, она встала у загадочного тупика и, бросив велосипед, начала присматриваться. И постепенно сквозь тьму стали проступать контуры соседнего мира.
Серп Гатага и обе луны на небесах обрели странные раздвоенные контуры, словно на двух не точно совмещённых картинках, рассматриваемых на просвет. Тогда Аби ещё не знала, что это явление по-научному называется сдвигом квазирезонанса. Прямо сквозь раскачиваемые ночным ветром кроны деревьев Аби различила далёкие огоньки машин на несуществующем в этом мире шоссе. А потом местность смежного мира озарила пролетевшая мимо сияющая разноцветными огнями колбаса локального экспресса до потустороннего космопорта, и Аби увидела продолжение просёлочной дороги в ТОМ мире. Дорога убегала, слегка петляя между деревьев, и выходила к уже известному ей скоростному шоссе номер тридцать пять.
И вот тогда всё встало на свои места. Водитель школьного автобуса, нанятого госпожой Крон, оказался прыгуном. Так называли людей, обладавших редким даром перемещаться между близкими мирами разных реальностей. Причём сильным прыгуном, раз мог утащить за собой целый автобус с пассажирами! Это была страшная тайна, так как официально таких людей не существовало.
Ночное открытие принесло Аби неожиданное облегчение. В один момент, стоя посреди тёмного леса, она многое поняла. Например, что здесь, в обозримом для неё пространстве, она не единственная с такими манящими и опасными способностями, как ей думалось с детства. Мало того, весь бизнес госпожи Крон оказался построен на том невероятном факте, что между мирами перемещаться можно: иначе где бы она нашла поблизости от огромного космопорта тихое безопасное место, чтобы разместить прекрасный интернат!
А ещё Аби поняла, насколько важно, чтобы никто не узнал, что она тоже причастна к этой тайне! И потому может видеть расположенные рядом миры других пространственно-временных потоков. И не только видеть…
Прыгать на ТУ дорогу Аби не стала, хотя чувствовала, что сможет… Ну что там? Дорога и дорога… Велик с собой она смогла бы утащить. Доехать по кочкам до скоростного шоссе. А дальше? Даже в десять лет она поняла – ещё не время.
Потом, когда она придумает себе жизнь за стенами интерната, во взрослом мире… И если мама так и не появится… Но не сейчас! Сейчас нужно было уносить ноги из этого секретного места! И успеть до рассвета оказаться в своей кровати…
Ух, как она крутила педали на обратном пути! Наручные часики подгоняли, показывая утекающее время. А луны предательски спрятались за горизонт, в тёмном небе остался только исполинский серп Гатага да алмазные россыпи звёзд. У примитивного велосипеда Велисаса не было фары и по просёлку рулить приходилось чуть ли не наугад.
Ограждение интерната было сделано на совесть – высоченный забор, сигнальная проволока, колючая проволока. Пролезть было невозможно! Но только не для таких уникумов, как Аби. Задыхаясь от ночного заезда, на негнущихся ногах, она, путаясь в некошеной траве, спокойненько пересекла контур неприступного ограждения в так называемом темпоральном отпечатке, дубле своего потока с темпоральным спином 6,81. Поскольку интернат был построен всего лет пятнадцать назад, в отпечатке по физическим законам пока не сформировалось даже намёка на забор.
А дальше… Велосипед – на место. Сама – незаметно и бесшумно, свою комнатку и в кровать. Назавтра будут от непривычной нагрузки болеть ноги. Но зато ото всей запутанной картины осознания мира только одна тревожная мысль уцелела в светловолосой голове Аби, которую уже туманил сон: «А знает ли о способностях своей странной воспитанницы госпожа Крон?»
Сейчас, к четырнадцати годам, Аби была почти точно уверена, что госпожа Крон всё знает. Не могла мама настоятельницу не предупредить! Заговорить об этом Аби, конечно, не решалась. Но решила, что будущее, безусловно, предоставит для этого подходящий момент.
Сегодняшний день Аби продумывала несколько месяцев. Это может показаться смешным… Но когда самая настоящая спецоперация у тебя впервые в жизни – это уже не так смешно.
Аби знала, что такое спецоперация! Часто бывая в кабинете госпожи Крон, она приметила одну книжку. Точнее, Крон сама про неё рассказала – это был подарок друга.
Внешне книга выглядела не очень: сине-зелёная поцарапанная металлическая пластина, даже без красивой картинки на лицевой стороне. Но содержание завораживало – учебник по специальной тактике с офицерских курсов. Девочка поначалу не поняла про тактику, но настоятельница в несколько фраз так классно изложила смысл, что это прочно засело у подростка в голове. А потом вдруг представился случай незаметно стащить… Конечно, она собиралась потом вернуть обратно!
Аби знала про контрольные камеры в углу каждой комнаты. Никто на это не обижался: все знали, что таково требование гильдии. Но гильдия не требовала снимать и под кроватью! Гетта и Итта, штатные интернатовские киберы, комнаты воспитанников убирали регулярно и очень старательно: впервые забравшись под кровать, Аби не обнаружила там ни пылинки.
И вот там-то, прихватив с собой подушку, скрытая от мира жёсткой пластиковой рамой матраса, Аби и сделала первый шаг в придуманную для себя жизнь. Двумя пальчиками она подняла с зелёной лицевой крышки армейского учебника первые голограммы и сходу бросилась разбираться в непривычных речевых оборотах и терминах, не предназначенных для гражданских мозгов.
Далеко не сразу Аби дались даже вводные главы. Но постепенно она начала кое-что понимать. Дело пошло!
Теперь Аби научилась правильно формулировать задачи и проводить подготовку! Подготовка, проникновение, план отхода, прикрытие… Один только выбор одёжки для сегодняшней поездки в космопорт чего стоил!
Аби сознательно проектировала свой образ для задуманной операции. Она вычитала, что по коленкам опытный взгляд сразу схватывает возраст женщины. Даже не по росту… Значит, коленки требовалось спрятать! Второй проблемой были плечи и грудь. Конечно, в четырнадцать заметными формами Аби похвастаться пока не могла: ей было далеко даже до Веги, а уж госпожа Крон – это вообще где-то за горизонтом…
К счастью, у Аби был замечательный секрет – перед расставанием мама подарила ей чемодан. Большой, старинный с виду чемодан с капитальной красивой ручкой, с самыми настоящими толстыми ремнями и крепкими пряжками. Внутри он выглядел не столь архаично, каким казался со стороны: имелись системы терморегуляции, герметизации, контроля влажности и прочее. Внутренний объём аккуратно разделялся на отсеки, плотно набитые разнообразными вещами в специальных вакуумных кассетах, в десятки раз уменьшающих объём при упаковке. Вообще-то, воспитанникам не разрешалось держать много вещей в своих комнатах, лишнее требовалось сдавать на хранение. Но для Аби было сделано исключение, и чемодан красовался в комнатке девочки, занимая большую часть противоположной от шкафа стены.
Изнутри на крышке чемодана, было начертано маминой рукой: «Когда всё это тебе станет впору, настанет новый период твоей жизни». К сожалению, большинство вещей пока Аби было сильно велико. Но за прошедшие годы Аби уже настолько изучила содержимое маминого чемодана, что могла в уме, с закрытыми глазами, перебирать вещи из него.
В этот раз Аби отобрала костюмчик с намёком на деловой стиль. Это были бриджи, жилетка и пиджак с немного вычурными накладными плечами. Всё отлично подходило к поставленной задаче!
Правда, из-за того, что Аби пока не доросла до маминых требований, бриджи скорее походили на широкие брючки. Жилетка не болталась, поскольку имела регулировку на спине. А пиджак вообще был уникальной вещью – после вытягивания специальной ленты под мышкой, он сам садился по фигуре! Причём так садился, что было не понять – есть грудь или нет. То, что надо!
А ещё автофотохромные очки во всю физиономию с незаметной регулировкой, вызывающая чёрная бандана, украшенная яркими серебряными звёздами, и два больших тяжёлых перстня на пальцы. К счастью, перстни тоже имели авторегулировку…
В этот раз остались в чемодане любимые украшения Аби, подаренные мамой – небольшой кулон с каким-то хитрым полупрозрачным камушком, свисающим как хрустальная капля, и два тонких серебряных колечка на запястья. Они явно не подходили к выбранному стилю, и пришлось их с сожалением отложить.
Аби с час вертелась в отобранных нарядах перед зеркалом, до автоматизма тренировалась распаковывать, надевать, регулировать, снимать и снова упаковывать. В итоге только когда вакуумная кассета с пиджаком, очки и перстни, завёрнутые в бандану, спрятались в рюкзачке девочки, она вздохнула с облегчением. И мозг освободился, чтобы вновь и вновь прогонять планы на этот непростой день.
Эх, не знала добрая Вега про содержимое рюкзачка Аби, который всю дорогу беззаботно провалялся под сиденьем. Впрочем, сбегать девочка и вправду не собиралась. Не сегодня!
Через пару километров автобус выбрался с едва заметного просёлка, где по обочинам местами валялся ржавый металлолом, на широкую магистраль. Скоростное шоссе номер тридцать пять!
Пиликнул, включаясь, автопилот у водителя. Автобус загудел, быстро набирая скорость. Сервомоторы автоматически закрыли люки на крыше. Но Аби успела почувствовать – воздух стал другим. Не таким чистым. Исчез запах цветов. Зато появились незнакомые тяжёлые и не слишком приятные ароматы чего-то промышленного. Это был воздух Гатага-прайм.
Впереди, за спиной бдительной госпожи Крон, быстро росли в ясные небеса приближающиеся сооружения космопорта. По центру архитектурной композиции, как она виделась с тридцать пятого шоссе, возвышались два здания в виде огромных усечённых пирамид из стекла и бетона, сверкающих на солнце. Их грани были плавно изогнуты, словно закручены по спирали. И у каждой – в свою сторону. Иногда ярусы обеих пирамид как-то незаметно переходили один в другой, словно сплетая величественные здания между собой. Это были исполинские терминалы транзитной и коммерческой зон главного космопорта Гатага.
Вокруг почти сросшихся друг с другом терминалов то тут, то там высились ажурные башни непонятного назначения. Аби озабоченно подумала, что со всем этим ещё предстояло разбираться!
А автобус бежал по автостраде, убаюкивающе урча мотором. На первых рядах воспитанники загорланили какую-то песню, голоса Веги и сестёр Джак чётко выделялись на общем фоне…
Здания космопорта закрыли почти всё небо впереди. Они подъезжали!
Поток с темпоральным спином 6,80
Планета Гатаг-прайм
Главный подземный паркинг центрального космопорта
Минус второй уровень транзитной зоны
Временная координата НИ:351 год : 08 месяц : 21 сутки
9:52 утра по местному времени
Возбуждённая толпа подростков с радостными криками высыпала из автобуса. Казалось, нет в мире сил, способных их утихомирить. Но лишь один звонкий приказ госпожи Крон, эхом отразившийся от гладкого бетонного потолка – и все мигом, безо всякой суеты, построились в ровную шеренгу у бело-зелёного борта. Да ещё по росту, как на зарядке. А родители всё удивлялись, как дети умудряются выдерживать довольно строгий режим в интернате. Да просто потому, что там есть Крон!
Группа встречающих родителей начала непроизвольно вытягиваться в цепочку напротив замерших по стойке «смирно» детей. Госпожа Крон величественно шествовала вдоль шеренги воспитанников. Проходя мимо Аби, она крепко взяла девочку за локоть, выдернула из строя и повела за собой.
– Аби, будь рядом, пока я всех не раздам. Пожалуйста, – сказала настоятельница, наклонившись к девочке.
Эту процедуру Аби помнила досконально. Несущийся по подземным галереям ветер с запахами смазки и какой-то тонкой химии от космической техники трепал штанины цветастых шорт замерших в строю воспитанников. Госпожа Крон, сверяясь с повисшей над её рабочим планшетом голограммой, громко, со звонким бетонным эхом, выкрикивала родовое имя ребёнка. Названный подбегал к ней. А от толпы родителей быстрым шагом приближались его папа или мама. Или, в крайнем случае, их законный представитель. Взрослый тыкал пальцем в планшет, в красную идентификационную область, и как только она начинала помигивать зелёным, обнимал свою деточку (малышку, малыша, либо довольно здорового уже парня или девушку) и в лучах взаимного счастья уводил прочь.
- Девочка с большим чемоданом