Основа русского мира

К сожалению, откровенная ложь и пропаганда Потоцкого с Чацким были подхвачены частью южнорусской интеллигенции, которая основала русофобское по сути своей Кирилло-Мефодиевское братство. Для справки, Кирилло-Мефодиевское братство – тайная политическая организация в Российской империи, созданная по инициативе Н. И. Костомарова в январе 1846 – марте 1847 года в Киеве под предлогом якобы борьбы с крепостничеством. На самом же деле кирилло-мефодиевцы действовали против государства российского в тесной связке с западными врагами Российской империи. Целью организации было создание славянских демократических республик и образование их союза, центром которого должен был стать Киев. Особая роль в этом союзе предназначалась украинцам, которые, по мнению членов общества, отличались особым свободолюбием и демократизмом. Выходец из этого общества Пантелеймон Кулиш создал на основе малороссийского наречия русского языка свой язык «кулишовку» для малограмотного крестьянства юга России, которая впоследствии поляками стала называться отдельным от русского украинским языком.

«Я придумал упрощенное правописание. Но из него теперь делают политическое знамя. Полякам приятно, что не все русские пишут одинаково по-русски; они в последнее время особенно принялись хвалить мою выдумку: они основывают на ней свои вздорные планы и потому готовы льстить даже такому своему противнику, как я… Теперь берет меня охота написать новое заявление в том же роде по поводу превозносимой ими «кулишивки». Видя это знамя в неприятельских руках, я первый на него ударю и отрекусь от своего правописания во имя русского единства», – писал Пантелеймон Кулиш.

Используя ранее созданные наработки, уже в конце XIX века идеи о превосходстве и избранности «украинского» народа совместно с польским в научную форму попытался воплотить Франтишек Духинский. Этот польский этнограф и псевдоисторик попытался доказать, что москали (то есть русские) никакого отношения к славянам не имеют, что они являются потомками татар. А название земли «Русь» ими было просто украдено у украинцев, единственных, кто имеет на него право. В результате этой абсолютной профанации и откровенной псевдонаучной лжи появилась ныне действующая легенда о том, что злые москали украли у добрых украинцев имя «Русь», словно гоголевский черт луну в «Вечерах на хуторе близ Диканьки».

К сожалению, это вранье понесли некоторые пытавшиеся выделиться псевдоинтеллектуалы из кругов деятелей искусства да русской интеллигенции. И тут как нельзя кстати будет упомянуть воздвигнутого советскими учеными на пьедестал идола украинства «Великого Кобзаря» Тараса Шевченко. Этот пропойца и весьма средней руки художник, а литератор и вовсе никакой, в своем личном дневнике, который он вел исключительно на русском языке, нигде не использует даже слово «украинцы». А новое модное слово «Украина», заимствованное у поляков и используемое в кругу петербургских собутыльников, применялось им исключительно для литературного вызова и желания выделиться.

Н. В. Гоголь в беседе со своим земляком-малороссом профессором Осипом Бодянским ответил на вопрос профессора о Т. Шевченко: «Дегтю много, – негромко, но прямо проговорил Гоголь, – и даже прибавлю, дегтю больше, чем самой поэзии. Нам-то с вами, как малороссам, это, пожалуй, и приятно, но не у всех носы как наши. Да и язык…» Бодянский не выдержал, стал возражать и разгорячился. Гоголь отвечал ему спокойно. «Нам, Осип Максимович, надо писать по-русски, – сказал он, – надо стремиться к поддержке и упрочению одного, владычного языка для всех родных нам племен. Доминантой для русских, чехов, украинцев и сербов должна быть единая святыня – язык Пушкина, какою является евангелие для всех христиан, католиков, лютеран и гернгутеров. А вы хотите провансальского поэта Жасмена поставить в уровень с Мольером и Шатобрианом!» – «Да какой же это Жасмен? – крикнул Бодянский. – Разве их можно равнять? Что вы? Вы же сами малоросс!» – «Нам, малороссам и русским, нужна одна поэзия, спокойная и сильная, – продолжал Гоголь, – нетленная поэзия правды, добра и красоты. Я знаю и люблю Шевченко как земляка и даровитого художника; мне удалось и самому кое-чем помочь в первом устройстве его судьбы. Но его погубили наши умники, натолкнув его на произведения, чуждые истинному таланту. Они все еще дожевывают европейские, давно выкинутые жваки» (Данилевский Г. П. Знакомство с Гоголем. Соч. Г. П. Данилевского. Изд. 9-е, 1902. Т. XIV, с. 92–100).