Сергей Котов
Эпоха перемен – 3
Роман
Часть
I
Гексограмма 56 «Путешествие»
旅
Получив богатство, старайся сохранить его. Появилось множество советников, которые стараются убедить тебя в том, что твои ресурсы нужно потратить к их выгоде. Начинай с малых, но важных дел, тогда тебе будет сопутствовать успех. Внимательно выбирай попутчиков.
Глава 1
Курсант, которого отправляли в командировку на Балканы, получал в месяц больше тысячи долларов. Безумные деньги по меркам девяносто восьмого года. Некоторые третьекурсники после возвращения покупали себе машины. В курсантском общежитии – «Хилтоне» – можно было найти множество дорогих вещей и техники, наряду прибавилось головной боли, ведь любое «крысятничество» рисковало обернуться грандиозным скандалом, затрагивающим всё отделение. Поэтому чужаков и курсантов младших курсов тут не особенно жаловали.
Мне пришлось стоять возле поста дневального и ждать, пока Саня и Вова переоденутся. Дальше меня дежурный не пустил.
Нет, теоретически, конечно, можно было встать в позу и пойти на открытый конфликт – но зачем? Только внимание лишнее привлекать, а как раз этого я старался всеми силами избегать.
Наконец, ребята вышли из комнаты и направились ко мне. Оба выглядели достаточно внушительно: чёрные бомберы чуть не трескались в плечах, на ногах что-то внушительно-берцеобразное, марку обуви я не опознал, но образ она дополняла отлично. Я подумал, что принял совершенно правильное решение добиваться совместной командировки. И остальных привилегий, которые понадобятся уже на месте.
– Далеко тачка? – спросил Саня.
– Нет, через дорогу во дворе, – ответил я.
– Гут. А то время уже, – добавил Вова, почесав свежевыбритый подбородок.
– Успеем, – ответил я.
Мы вышли из «Хилтона», а потом и с территории. Подошли к отцовским «Жигулям»; я привычно осмотрел машину на предмет возможных сюрпризов. Саня во время этой процедуры одобрительно хмыкнул.
– Чёт я думал ты тачку сменил, – сказал Вова, устраиваясь на переднем сиденье. – Стараешься не отсвечивать?
– Да что-то как-то всё не до этого… – я пожал плечами.
– Слушай, – вдруг произнёс Саня с заднего сиденья. – До нас тут слухи дошли, что мы не просто так летим.
Я вздохнул. Надеялся провести этот разговор чуть позже, когда все формальности будут улажены, и в более располагающей обстановке. Может, и зря: надо было сразу поговорить с парнями.
– Это в благодарность за прошлое? Или ты что-то ещё задумал? – прямо спросил он.
Может, это и хорошо, что Саня привык говорить прямо. А я, видимо, уже привык общаться со всякими там… мысли свои прятать, намерения маскировать… а тут вот, на тебе, сразу: будто глоток свежего возраста.
– Задумал, – кивнул я.
– Это отлично, – улыбнулся Вова. – И как раз вовремя. Бабки нужны.
– С этим проблем не будет, – добавил я.
– Так, смотри, какое дело, – Саня как-то подобрался и насупил брови. – Если это как-то с наркотой связано – то нет. Ну, то есть, мы слетаем, потому что уже откат поздно делать, так? Но участвовать и прикрывать такое дело не будем.
– Никакой наркоты, – твёрдо ответил я.
– Я же говорил? – Вова повернулся к другу и подмигнул. – Не того он пошиба мужик.
– Точно? – с сомнением в голосе спросил Саня.
– Гарантированно, – ответил я.
– Тогда для чего мы? От зём тебя защищать? – улыбнулся Вова.
Как-то так получилось, что десантников, чьи подразделения стояли в составе миротворческих контингентов на Балканах, мы между собой называли именно «зёмами». Сначала слово принесли командировочные, уже потом оно разошлось дальше.
– Да, в принципе, ничего такого… – ответил я. – Просто после прилёта мы потусуемся в части пару дней. Потом у нас будет своя программа: переоденемся по гражданке, возьмём другие документы и прогуляемся в Югославию. А там – до Косова. Нужно будет осмотреться, понять, что происходит, вычислить ключевых шишек, потом устранить их.
Некоторое время парни молчали. Потом Вова нервно хохотнул и сказал:
– Так понимаю, ты не шутишь.
– Нет, – ответил я. – Кстати, по деньгам поднимете гораздо больше, чем рассчитывали.
– Сколько? – уточнил Вова.
– По десятке на каждого.
Саня присвистнул.
– Так. Ты скажи главное: что с руководством? Как вопрос решил? – спросил он.
– Ну, неофициально, конечно, – ответил я. – Если всё пойдёт по плану – мы просто вернёмся в Боснию, а потом обратно, как из обычной командировки. Но на всякий случай предусмотрены планы альтернативного отхода, через Сербию и Болгарию. В общем, я подстраховался, как мог.
– Ясно… – кивнул Саня. – Хотя, на самом деле, ничего не ясно. Кто и как это планирует, прикрывает, даёт добро? Наши грушники в такие игры начали играть? Нашли благодатный материал, чтобы, если что, концы в воду, так?
– Нет, – ответил я. – Это мой проект. Контора к этому отношения не имеет. Я только согласовал наше прикрытие, всё. Так сказать, в частном порядке. Они не при делах.
Вова оглянулся назад и посмотрел на сослуживца. В зеркале я видел, как Саня пожал плечами.
– Тогда нафига тебе это надо? – спросил он, обращаясь ко мне.
– Большие амбиции, – ответил я.
– Вот оно как… – Вова цокнул языком.
– Если коротко, и чтобы понятно было – там сейчас отрабатываются технологии, которые потом против нас используют, – сказал я. – А мне же не хочется, чтобы всё это дерьмо у нас тут начиналось. Поэтому хочу обломать этих ребят.
– Этих ребят – это црушников? – спросил Саня.
– В основном, – уклончиво ответил я.
– Слушай, ты скажи: на верху у тебя крыша надёжная? – спросил Вова.
– Надёжная, – уверенно кивнул я.
– Ну здорово тогда. Меня всё устраивает.
Возле Генштаба были пробки. Мне удалось приткнутся в одном из переулков, возле набережной, так что пришлось немного пройти пешком.
В городе вовсю вступала в свои права весна: снег на тротуарах почти растаял, оставив потрескавшийся асфальт и лужи. Машины забрызгивали зазевавшихся прохожих весенней грязной жижей. Один из «бомбил» на красной «девятке» чуть не проехал так мимо нас, но в последний момент благоразумно притормозил. Должно быть, пригляделся к парням – и передумал хулиганить.
В Генштаб мы ехали для оформления служебных загранпаспортов. Понятное дело, что имевшийся у меня общегражданский для таких дел не годился. Собственно, про него руководство официально и не знало.
Теоретически документы до нас должны были ходить фельдъегерской службой, но Анохин честно сказал: «Хотите успеть – везите сами. Иначе ничего не гарантирую».
Мы и повезли.
На проходной нам долго выписывали пропуска. Прапорщик старательно выводил каждую букву в журнале. Сложно сказать, почему: может, ему нравилось ощущение, что кто-то вынужден был его ждать, а, может, он просто страдал обессивно-компульсивным расстройством. Как бы то ни было, всего через полчаса за нами спустился целый майор. Лётчик, судя по погонам, сотрудник Управления международного военного сотрудничества. Глянул на нас презрительно после чего скомандовал идти с ним в кабинет.
– Объективки? – сказал он, когда мы зашли в помещение, уставленное старой, ещё советского времени мебелью, в котором совершенно не было окон – только стеллажи с бумагами и деревянные столы.
Мы вытащили бумаги, подписанные руководством факультета.
Он принялся их внимательно изучать, потом открыл какой-то журнал и долго выписывал туда регистрационные номера. Потом посмотрел на нас, пошевелил бумаги и спросил:
– А фото где?
Мы переглянулись.
– А… нужно было? – уточнил я.
Майор усмехнулся.
– И что у вас какие-то малахольные учатся, а? Элита блин! Что мы вам в паспорт клеить будем? Рисунок?
– Сделаем, товарищ майор. Когда нужно? – спокойно ответил я.
– Сейчас нужно. Сегодня пятница. До конца дня всё должно быть оформлено. Вы в курсе, что нач управления в понедельник в отпуске? У вас когда вылет по плану?
Он снова погрузился в бумаги.
– Ну офигеть. В пятницу! Вы вообще где были?!
Сложно сказать, на каком именно этапе произошёл сбой и был ли в этом злой умысел каких-то исполнителей. По поводу даты вылета я так вообще впервые услышал; тот же Анохин уверял, что вылет будет только в следующем месяце… впрочем, разбираться с этим буду позже, если вообще руки дойдут. Сейчас надо вопрос решить.
– Сделаем, – повторил я.
Майор внимательно посмотрел на меня.
– У вас два часа. После ничем не смогу помочь, – ответил он.
Парни нервничали.
– Это нереально за два часа! – переживал Саня. – Я на «Курской» знаю ателье, где можно экспресс сделать, за час… но пока туда доберёшься!
– На Арбате должны вроде места быть… – сказал Вова с сомнением в голосе.
Я же с мобильника набрал Лику.
Теперь, кроме китайского аппарата, у меня был и свой собственный – так что о разных долгах и обязательствах переживать больше не приходилось.
Я коротко переговорил с партнёршей, потом улыбнулся и кивнул парням.
– Ну что? – нетерпеливо спросил Саня.
– Ничего, всё в порядке. Ждём, – ответил я.
Минут через пятнадцать возле нас тормознул чёрный «Паджерик». Из него вышел серьёзный мужик в лёгком сером пальто, с большим фотоаппаратам. Не здороваясь, он сразу обратился ко мне:
– Вон туда встаньте, к стене.
Я кивнул и послушно занял указанное место.
Через пять минут, сделав снимки, мужик, так же не прощаясь, отъехал.
Распечатанные фотографии были у нас через полчаса. Новенькие, пахнущие химией, в конверте.
– Круто, – прокомментировал Вова, когда мы уже направлялись обратно в бюро пропусков.
Там снова вышла заминка: на нас был заказан разовый проход, который был уже использован. К счастью, от дежурного удалось вызвонить того самого майора, который принимал у нас документы.
Спустившись, он внимательно оглядел распечатанные фотографии, хмыкнул, кивнул и сказал:
– Ну что, повезло вам.
– Так точно, товарищ майор, – ответил я.
С этими словами он скрылся в недрах казённого коридора, а мы пошли обратно, в весеннюю московскую слякоть.
– Стрёмный он, конечно, – делился впечатлениями Саня, очевидно, имея ввиду майора. – Не верю я нифига, что до понедельника это нельзя было отложить…
– Может, денег хотел? – предположил Вова.
– Вряд ли, – ответил я. – Они там и без того неплохо живут, чтобы рисковать на какой-то мелочи.
Как бы то ни было, вопрос был решён. Теперь оставалось только ждать и готовиться.
Накануне отлёта я, как обычно, ночевал у Мирославы. Я рассказал ей о будущей командировке, как только утвердили все документы. Нельзя сказать, чтобы она была в восторге, но и не расстраивалась особо: в конце концов, это было престижно, да и всем было известно, что никаких реальных боевых действий в Боснии не ведётся, так что риск минимальный. В обычной ситуации, конечно – нюансы того, что нам с парнями предстояло сделать я, понятное дело, не озвучивал.
Однако же накануне вылета она вдруг проснулась в шесть утра. Долго сидела на кухне, пила чай. Дожидалась, пока встану я – не подозревая, что я тоже не спал.
В конце концов, я решил подняться, где-то за полчаса до будильника. Ехать предстояло на восток области, в Чкаловский. А в последнее время на Щёлковском шоссе стало непросто с пробками, особенно на железнодорожных переездах. У меня даже была мысль поехать на электричке – но я от неё отказался. Слишком далеко тащиться от станции с вещами к аэропорту. Так что мы договорились с отцом, что он отвезёт меня с парнями.
Я зашёл на кухню. Мирослава сидела перед кружкой с чаем, с красными глазами. Она посмотрела на меня и выдавила улыбку.
– Уже проснулся? – спросила она.
– А ты чего не спишь? Тебе же на занятия!
– Саш, сегодня суббота.
– А. Точно, – улыбнулся я, после чего достал турку и молотый кофе.
– Саш… – сказала Мирослава таким тоном, что я точно понял: вот сейчас она озвучит причины своего беспокойства.
– Да? – спокойно ответил я, наливая в турку воды.
– Мне снилось кое-что нехорошее..
– Серьёзно? – улыбнулся я. – Так тем более хорошо, что сегодня суббота! Значит, сны пустые!
Я подошёл к столу и чмокнул её в щёку.
– Всё равно… ты знаешь, я не суеверная – но сегодня ощущение какое-то… неприятное.
– Ну расскажи, что за сон? Чтобы точно не исполнился! – предложил я.
Мирослава посмотрела в свою чашку. Потом достала печеньку из вазы и макнула в остывший напиток.
– Да сложно сказать… знаешь, там даже пересказывать нечего – одни ощущения… будто ты мечешься посреди пожара в каком-то большом горящем здании… то ли церкви, то ли вокзале… я смотрю за всем сверху, пытаюсь кричать, но ты совершенно меня не слышишь…
– Ясно, – кивнул я. – А что дальше?
– Где? А, ты про сон… ничего. Просто вот эта картинка и ощущение бессилия.
– Ты же не видела, как я погиб или что-то в этом роде? – спросил я.
– Нет, – Мирослава помотала головой. – Было бы слишком… я даже выход видела, хотела тебе про него сказать, но не могла докричаться.
– Вот видишь! – Сказал я. – Значит, и выход был. Всё в порядке!
– Наверное…
– Так что не бойся ничего!
Я снова её поцеловал. На этот раз в губы.
– Я провожу? – спросила Мирослава, вставая.
– До подъезда? А смысл? – улыбнулся я. – Давай лучше из окна помашешь!
– У нас не видно, козырёк мешает.
– Когда отъедем!
Мирослава колебалась.
– Отец языком зацепит, потом не оторвать будет – опоздаем! Ты за сама знаешь, как он любит с тобой поговорить, – сказал я, улыбаясь.
Мирослава улыбнулась в ответ и кивнула.
– Ладно. Но передай ему если что – пускай заезжает или звонит.
– Передам! – пообещал я.
На пороге мы посидели на дорожку. Потом ещё раз поцеловались, и я вышел на площадку, чтобы вызвать лифт. Мирослава держала дверь открытой, пока лифт не приехал.
Где-то за десять минут до времени, условленного с отцом, подъехала Лика, на отцовской машине с водителем.
Мы с ней договорились об этом накануне, когда обсуждали детали управления агентством на время моего отсутствия, текущие проекты и варианты экстренной связи.
Лика не стала меня подробнее расспрашивать про командировку, удовлетворившись объяснением, что «это полезно для будущей карьеры».
Она вышла из машины с чёрным квадратным пакетом подмышкой. Он оказался больше, чем я ожидал и еле влез в место, зарезервированное в моём тактическом рюкзаке. Разумеется, я вылетал в форме, причём ВДВшной – на время командировки курсантов официально переводили на службу в десантные подразделения.
– Привет! – сказал я, когда она подошла.
– Привет, Саш. Там как ты просил. Насчёт гарантий говорила – на сто процентов не получилось… если что, придётся тебя вытаскивать. Там всё поменялось после летнего инцидента.
Я и не ожидал, что удастся так легко договориться, поэтому рассчитывал на собственную ловкость рук. Нужно было провезти через границу больше сотни тысяч долларов – именно столько я заложил в расходы. Но хорошо хоть подстрахуют, в случае чего. Да, вылет мог сорваться, зато что-то серьёзное мне едва ли грозило.
– Ясно, – кивнул я. – С Вольфовичем не говорила? Как он воспринял?
– Ну как, – Лика пожала плечами. – Не был в восторге. Но он сейчас на этих марийцах сосредоточен… будто это для него что-то личное. Похоже, мы действительно сможем свалить коммуниста. Причём сами, даже без дяди Бори.
– Это прекрасно, – кивнул я.
– Согласна.
– В общем, до встречи. Ты молодец!
– Сашка, ты там поосторожнее только, ладно?
– Обещаю, – ответил я.
– И пиши если что. СМС. Я проверила – там есть роуминг с твоей сим-картой. Связь должна быть.
– Надеюсь, не придётся.
– И всё равно. Если что – у папы там связи есть, в регионе. Я пока не говорила ничего…
– И не надо! – вставил я.
– Если что не глупи. И не геройствуй излишне.
– Ладно.
– Ну всё, побежала я.
Лика чмокнула меня в щёку и скрылась в машине.
Почти сразу после неё подъехал отец. Обнялись, повздыхали. А через пять минут подошли парни, как условились накануне. С огромными баулами, которые едва поместились в багажник.
– Блин, ребят, вы туда как будто на год собрались! – заметил я, помогая укладывать багаж.
– Это на чендж, – пробасил Вова.
– Чего? – не сразу сообразил я.
– Блин, ты как с Луны! – вмешался Саня. – На обмен с пендосами. Тебе всякие ништяки вроде «лазерманов» и «маглайтов» нужны?
– А-а-а! – вспомнил я. – Ребят, не уверен, что у нас возможность будет.
– Ну мы ж не сразу из Углевика срулим, так? – уточнил Саша.
– Через пару дней, – ответил я.
– Ну вот. Короче, мы поговорили с ребятами. У нас там типо всё на мази, – сказал Вова. – Ждать будут, всё успеем. Зря ты сам чего-от не взял такого… хотя б ушанку завалящую.
– Перебьюсь, – ответил я, забираясь в салон.
Отец ещё раз проверил багажник, и мы, наконец, тронулись.
Глава 2
Как я и предполагал, двух мобильников оказалось достаточно, чтобы как следует отвлечь внимание погранцов, которые по совместительству выполняли обязанности службы авиационной безопасности, досматривая вещи вылетающих.
Мой скромный тактический рюкзак просто затерялся в море баулов, некоторые из которых были настолько огромными, что не помещались в рентгеновский сканер. Такие называли «мечтой оккупанта».
Погранцы даже звонили какому-то своему руководству на предмет того, имею ли я право вывозить целых два мобильника. Заставили заполнить декларацию, где я старательно указал серийные номера аппаратов. Кстати, на китайском он оказался 1081927. Я не сразу понял юмор и символику; лишь через пару минут, уже когда мы шли на лётном поле, сообразил, что это официальная дата основания Народно-освободительной армии Китая. Означало ли это, что работающие со мной китайцы были военными или это был намёк на мой собственный род деятельности я так и не понял. Оба варианта имели право на существование с равной вероятностью, с точки зрения китайца.
Народу было довольно много: Ил-76 с установленной второй палубой в грузовом отсеке оказался забит под завязку. Мне повезло: я с комфортом устроился наверху, среди множества баулов, ближе к хвосту. Тут даже был небольшой иллюминатор.
Кроме меня и Сани с Вовой летело ещё трое курсантов с четвёртого курса. Мы поздоровались перед вылетом, но после особо не общались. Во время перелёта старшекурсники только поглядывали на нас, то и дело хитро улыбаясь. Видимо, рассчитывали, что на нас можно будет сгрузить основную текучку, как на младших. Улыбаясь им в ответ, я представлял, как они воспримут сюрприз, который ждал их на месте.
Почти всю дорогу я проспал. Всё-таки подъём был ранним, да и до этого у меня не особенно было время для того, чтобы отдохнуть.
Проснулся я тогда, когда самолёт уже заходил на посадку. Развернулся, чтобы наблюдать за ней в иллюминатор.
Борт садился в аэропорту Тузлы, где в то время была развёрнута НАТОвская база. На рулёжках стояли два С-130 «Геркулес», а чуть в отдалении несколько «Апачей».
Наш самолёт зарулил куда-то на дальнюю стоянку. Здесь уже ждали два «Урала» и ГАЗ-66 «Шишига». Плюс УАЗик, который я не сразу заметил. На бортах машин красовались большие белые буквы: SFOR.
После выгрузки нас построили и распределили по машинам. Борт же в это время грузился бойцами, улетающими домой по ротации. Надо сказать, вещей у них было даже больше, чем у тех, кто прибыл. Везли всё, что угодно, вплоть новой бытовой техники, что меня удивило: при всех особенностях конца девяностых товарного дефицита на родине вроде бы не наблюдалось. Впрочем, возможно, дело было в цене.
Нам с ребятами досталось место в «Шишиге». Дороги тут были так себе, и в пути до Углевика трясло нещадно. Хорошо, что в полёте я не перекусывал – было заметно, что некоторым бойцам было сложно сдерживать «позывы природы». Но, к счастью, обошлось без эксцессов.
По прибытии на базу ещё одно построение, возле штаба. На ближайшем здании кто-то успел намалевать духоподъёмную картинку в стиле советского примитивизма с жизнеутверждающей надписью: «Десантник! Мускул свой, дыхание и тело тренируй с пользой для военного дела!»
Мы любовались ей около часа, пока замполит бригады (заместитель по воспитательно работе официально) распинался в ужасах и соблазнах, с которым сталкиваются миротворцы во время прохождения службы.
Только потом нас забрал офицер штаба и отвёл в коморку, где, будь мы обычными прикомандированными курсантами, нам предстояло прожить следующие три месяца.
Мы привели себя в порядок, сходили в душ и даже перекусили в местной столовой. Я обратил внимание, что разговоры за столиками в основном касались денег, которых «опять не привёз борт». Это меня насторожило: не знал, что выплаты командированным задерживают.
Почти сразу после обеда меня вызвал к себе командир бригады.
Это был полковник, здоровый, мускулистый, чернявый. С рублеными чертами лица и такими же рублеными манерами.
– Иванов? – безо всяких формальностей вроде приветствия спросил он, едва я пересек порог его кабинета.
– Так точно, – кивнул я.
– Ясно. По тебе есть информация есть.
– Так точно, – повторил я, – должна быть.
– Ну проходи тогда. Условия тебе озвучили, так?
– Так, – кивнул я.
После этого подошёл к его рабочему столу, на котором стоял здоровенный монитор с электронно-лучевой трубкой. Достал из нагрудного кармана заранее приготовленный конверт с пятью тысячами долларов.
Положив конверт перед полковником, я отступил на пару шагов.
Командир бригады взял конверт, достал и пересчитал содержимое. Кивнул.
– Добро, – сказал он. – Условия знаешь – попробуешь с наркотой – даже формальностями заморачиваться не буду. Это ясно?
– Исключено, – ответил я.
Он внимательно посмотрел на меня.
– От особиста прикрою, – пообещал полковник. – Там всё хорошо, но имей ввиду, только до его ротации. Его меняют месяца через два-три. Это ясно?
– Ясно, – кивнул я. – Постараюсь раньше уложиться.
Полковник вздохнул, продолжая буравить меня взглядом.
– За тебя серьёзные люди поручились, – заметил он.
– Знаю, – кивнул я.
– Поделишься тем, что задумал? – всё-таки спросил он, выдержав небольшую паузу.
– Не могу, – ответил я.
– Был запрос на оружие, но тут извиняй, – полковник развёл руками. – Тут раз в полгода прокурорская проверка. Сложно. Не рискну.
– Обойдёмся.
– Вот и славно, – офицер растянул узкие губы в подобие улыбки. – Тогда свободны. Отправляетесь когда?
– Надеюсь, что сегодня. Завтра край.
– Лучше сегодня. Чем меньше вас видят в лагере, тем проще.
– Понял, – кивнул я. – Места только за нами остаются, вещи, форма, всё остальное.
– Места пустые оставить не могу, очень в глаза бросается. Заметили, что тут не так много нормальных мест в принципе? Вернётесь – получите обратно, до следующего борта. Шмотьё сдать в каптёрку, я предупрежу. Так надёжнее, и проверяющим в глаза бросаться не будет.
– Ясно, – кивнул я.
– Ровно через девяносто суток, если не появляетесь, объявляю самоход и розыск с рапортом командованию. Но лучше бы вам появиться, – предупредил полковник. – Меня по голове не погладят за такое.
– Или появимся, или найду, как прикрыть, – заверил я.
– Ну что… – полковник вздохнул, – удачи тогда.
– Спасибо, – ответил я.
Тут он протянул руку. У меня хватило выдержки, чтобы никак не проявить свои эмоции. Поэтому пожатие вышло крепким, мужским и деловым.
Мужики раскладывали вещи в нашем закутке, сортируя припасы для обмена: бушлаты, шапки-ушанки, портупеи и прочее.
– Так, ребят, – сказал я, прикрыв за собой дверь. – Отставить раскладываться. Пробуем стартовать сегодня.
– Да с фига ли? – возмутился Вова. – Ты же пару дней говорил!
– Комбриг нервничает. Говорит, чтоб не светились лишний раз. Прикрывать нас не так просто, особистов тут хватает.
– Да, есть такое дело, – Саня почесал в затылке. – Ну ладно. Если чё – вернёмся пораньше.
– Парни, – сказал я. – Это не прогулка нифига. Вообще всё, что угодно произойти может. Настраивайтесь сразу на серьёзную работу. Если вам что-то надо будет из вещей – без проблем куплю
Саня насупился, как-то совсем по-детски.
– Блин, да тут не в хабаре дело, – сказал он. – Сам процесс интересен! Ребята вон, тактические ножи обменивали, шевроны редкие… то, что купить не так просто.
– Возможно, будет шанс, если на обратном пути борт ждать будем, – вздохнув, ответил я.
– Ладно, – кивнул Саня.
– И вещи в каптёрку надо сдать, – добавил я.
– Да с фига ли?! – повторил Вова.
– Чтобы места пустыми не стояли. Подозрительно, – ответил я. – Любому проверяющему в глаза бросается.
– Твою ж жеж… – чуть не выплюнул он. Однако начал собирать разложенные вещи обратно в баул.
Сдав вещи и переодевшись по гражданке, мы вышли с территории базового района.
В нескольких сотнях метров, в самом Углевике, находился кафан, в котором обычно отдыхали наши парни. Не исключаю, что его построили специально, потому что в самом городе, как мне показалось, не было достаточно платежеспособного спроса, чтобы поддерживать на плаву это довольно крупное заведение.
В главном зале царил полумрак. То ли главное освещение намеренно так спроектировали, то ли не включали часть скрытых светильников по причине относительно раннего времени. Само помещение было стилизовано, можно сказать, «под деревню» – какая-то утварь на бревенчатых стенах, деревянные балки под потолком, двускатный потолок, кое-где подозрительно закопчённый.
Примерно половина столиков была занята. Мы сели за один из ближайших к выходу. Через минуту подскочил юноша-официант, улыбнулся, пробормотал что-то, бросил на стол меню, после чего исчез.
Меню было дублировано на русском и английском языках, однако состав блюд нигде не указан – только название. И если с «плескавицей» или «мешаным мясом» у меня никаких вопросов не возникло, то вот состав «инсалата» хотелось бы узнать прежде, чем делать заказ.
С этой целью я и подозвал официанта. Ткнув палец в соответствующий пункт меню, я спросил на русском, в расчёте, что местный персонал должен был выучить основные понятия за то время, что контингент здесь находится:
– Из чего этот салат?
– Шта? – парень с недоумением захлопал длинными ресницами.
– Из чего он сделан? Что в составе?
– А, составе! – улыбнулся официант, и начал перечислять, загибая пальцы: – има краставцы, има кромпир, има парадаз…
– Стоп-стоп… – остановил его я. – А что такое парадаз?
Растерянность на лице, смешанная с удивлением.
– Ну парадаз! – парень развёл руками с таким видом, будто я спрашивал его, что такое Солнце.
– Помидор это, – вставил, смеясь, Вова. – А в салате ещё картофель и огурцы и… маслиново улье има? – последнюю фразу он адресовал официанту.
– Има! – охотно закивал тот.
– Оливковое масло, – пояснил Вова, – заправка.
– Отлично, – кивнул я, – пойдёт…
Официант, выслушав остальной заказ, кивнув, отошёл от столика.
– Блин, ловко ты, – заметил я.
– Так у меня отлично по сербохорватскому, – Вова пожал плечами. – Ты не знал, что ли?
– Знал… наверное, – ответил я. – Просто как-то упустил этот момент…
– Думал ты из-за этого нас и позвал.
– Нет, больше из-за того, что тогда в Егорьевске было, – ответил я.
– Понятно… может, ты и прав, – кивнул Вова.
Вскоре принесли еду. Что и говорить: было вкусно. Балканская кухня очень хороша, особенно для тех, кто любит мясо. А вот вегетарианцу в этих краях пришлось бы совсем туго…
– Ну что, командир, какой у нас дальше план? – спросил Саня, когда нам принесли счёт.
– Переночевать для начала, – сказал я. – А потом будем думать, как добираться до места.
– Переночевать это хорошо! – одобрил Вова, потягиваясь. – После еды в сон тянет, крындец…
– Вот со сном могут быть проблемы… – честно признался я.
Ребята насторожились.
Я же, понизив голос, но не подавая вида внешне сказал:
– Парни, как вы понимаете, мне пришлось некоторые связи задействовать, чтобы всё вот так организовать. Это не всегда народу нравится, понимаете? Наверняка тут схемы крутятся те ещё – и командование в доле. Лишнее наблюдение извне им тут совершенно ни к чему, а такие типы, как мы, могут быть помехой. Кроме того, не сложно догадаться, что мы при бабле. В Чечне люди и за меньшее пропадали бесследно, в том числе военные, в курсе?
Саня и Вова переглянулись, но промолчали.
– Короче, я буду не я, если сегодня с нами не попытаются что-то сделать. Для этого и выгнали из базового района.
– Так, может, стоило сразу поехать? – предложил Вова.
– Зачем упрощать им задачу? – ответил я. – Понятно, что никого «левого» мы бы сейчас не нашли, кто согласился бы нас везти.
– Стоп. А завтра, по-твоему, согласятся? – спросил Саня.
– После ночного разговора вполне может быть, – ответил я.
– Ладно, ясно всё, – огорчённо вздохнул Вова.
– Ну, парни, я не обещал, что будет легко. Ножи все провезли, надеюсь? – спросил я.
Ребята синхронно кивнули.
– Вот и отлично. У меня, если что, найдётся парочка запасных, – ответил я.
– А что у тебя? – заинтересовался Саня.
– Пара «Катранов» и «Танто», – ответил я, улыбаясь.
Саня и Вова переглянулись.
Ножи мне предложили по дешёвке зимой, когда с грушниками встречался, искал выход на командование ВДВ. Разумеется, не стал отказываться.
– Может, у тебя и ствол есть? – прищурился Вова.
– Вот чего нет, того нет, – грустно вздохнул я. – Придётся добывать.
– Ты ножевым боем занимался? – спросил Саня.
– Ну… так, – я неопределённо пожал плечами.
В далёком прошлом у меня был небольшой опыт, увлекался, будучи топом, тогда это было модно.
– Если так – то «Танто» лучше не трогай, – сказал Саня. – Своеобразное оружие. «Стамесочная» заточка, нестандартный клинок. На профессионала-фаната, в общем.
– Могу тебе отдать, – предложил я.
– А давай! – охотно согласился Саня.
При кафане была небольшая гостишка, с номерами прямо над основными залами. Когда я сказал хозяину, что мы хотим переночевать на месте, он долго пытался нас убедить, что нам нужны отдельные номера. Получив отказ, настаивал на том, что без хотя бы двух номеров нам ну никак не обойтись: «вы туда не поместитесь, совершенно! – активно жестикулируя, говорил он, – и кроватей у нас максимум две!» В ответ я попросил (через Саню, который переводил), чтобы принесли дополнительный матрас. Хозяин принялся стыдить нас за прижимистость, на что я выразил готовность оплатить три полных номера. Это его проняло. Округлив глаза, он кивнул и выдал один ключ, взяв предоплату только за одну комнату.
Условия в гостишке, ожидаемо, были спартанские: узкие кровати, крошечный душ. Но хотя бы горячая вода имелась в наличии.
Когда притащили заказанный дополнительный матрас, я покопался в вещах и вытащил обещанный Сане нож. Тот принял оружие, покрутил его в руке, потрогал клинок и одобрительно кивнул. «Настоящая вещь, – прокомментировал он, – а то в наше время фуфла много, из Китая тащат говно всякое, выдавая за настоящие финки НКВД!»
Мы расправили постели, но полностью раздеваться не стали. Вести бой в нижнем белье – такое себе занятие, прежде всего, психологически. Человек в трусах подсознательно чувствует себя менее защищённым, нервничает, допускает ошибки.
– Так, предлагаю разделиться на три вахты, – сказал я. – На очерёдность скинемся.