Заказное из Лондона. Часть первая

ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ НАЗАД. ЧЁРНАЯ ПЕЧЕНЬКА.

Емельян Сергеевич, пожилой, седовласый пенсионер, медленно катит тележку по супермаркету. Его взгляд скользит по полкам, на которых стоят банки с джемами, свежие овощи, хлеб, молоко, сыр и множество других продуктов. Всё это разнообразие казалось чем-то невероятным. И пора бы уже привыкнуть, за столько лет, что страна крепко стоит на ногах, Великая Отечественная давно отгремела, времена голода и разрухи девяностых ушли.

На одной из полок он увидел банку с консервированными персиками. Они выглядели такими яркими и сочными, что он невольно улыбнулся. Но тут же его мысли вернулись в прошлое. Он вспомнил, как когда-то давно, в детстве, они с матерью готовили варенье из ягод, собранных в лесу. Тогда каждая банка была настоящим сокровищем, и они бережно хранили их до зимы, а потом наслаждались сладким вареньем, вприкуску с чаем, любуясь из окна снежным Ленинградом.

Он остановился у полки с хлебом. Взгляд задержался на разных сортах: ржаной, пшеничный, с отрубями, бездрожжевой. Тогда, в блокадном Ленинграде, хлеба было мало. Его выдавали по карточкам, и каждый кусочек был на вес золота. Сейчас же перед ним стоял целый стеллаж с драгоценным продуктом. Это вызывало одновременно удивление и радость. Он взял буханку белого хлеба, ощутил её мягкость и запах свежей выпечки. Это был обычный хлеб, но Емельян Сергеевич вдруг почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы. Он вспомнил тот страшный день, восьмое сентября, сорок первого.

Немецкие и финские войска замкнули кольцо вокруг Ленинграда. Город оказался отрезан от внешнего мира, и его жители столкнулись с кошмаром, который трудно себе представить, и ещё труднее – забыть. Одним из самых ужасных испытаний стал голод. Нормы выдачи хлеба сокращались: с двухсот пятидесяти граммов в ноябре сорок первого года, до ста двадцати пяти граммов в январе сорок второго. Люди стояли в длинных очередях за скудными пайками, многие умирали прямо на улицах. Выживание превратилось в борьбу за каждую крошку. Люди собирали остатки еды, охотились на крыс, голубей, воробьёв. Но, несмотря на это, Ленинградцы продолжали трудиться, чтобы поддерживать жизнь в умирающем мегаполисе. Жизнь в блокадном Ленинграде была нескончаемым кошмаром. Электричество, отопление и вода стали редкими и драгоценными ресурсами. Люди использовали керосиновые лампы и свечи, воду брали из ледяной Невы и каналов. Зима выдалась особенно суровой, многие замерзали насмерть прямо на улицах. Дети страдали наравне с взрослыми. Многие потеряли родителей, но продолжали учиться, работать и помогать старшим.

Мысли старика перенеслись в ту ледяную, обжигающую стужей и воющим ветром зиму, в тот, самый страшный день в своей жизни, когда они с младшей сестрёнкой Полиной с трудом тащили санки, укрытые старым, изрядно потрёпанным маминым пальто и наспех собранными тряпками. Пятилетняя Поля молча, глотая горькие слёзы и почти теряя сознание, пыталась помочь брату, который, стиснув зубы, волочёт горестную ношу. Мама…

Одной из главных линий спасения стала "Дорога жизни" – ледовая трасса через Ладожское озеро. По этой дороге в город доставляли продовольствие, а истощённых жителей эвакуировали.

Медицинские работники делали невозможное. Они работали в нечеловеческих условиях: без медикаментов, нормального питания и часто рискуя собственной жизнью. Их самоотверженность стала примером для всего мира.

Емельян Сергеевич двинулся дальше, собирая в корзину овощи, фрукты, молоко и хлеб, мясо, приправы. Он знал, что сейчас у него есть всё необходимое, чтобы приготовиться к знаменательному событию. Завтра ему, заслуженному хирургу, профессору, исполняется восемьдесят пять лет. Он с тоской подумал о своей любимой супруге, Антонине Васильевне, которая ушла из жизни несколько месяцев назад. Она всегда говорила, что счастье – это не богатство и не изобилие, а возможность быть рядом с близкими и радоваться каждому дню.

Пенсионер достал из кармана свой портмоне, открыл его и с любовью взглянул на старую фотографию, с улыбающейся девушкой в медицинском халате.

– Эх, Тосенька, ты всегда была нетерпеливой. Вот и сейчас, поторопилась уйти на тот свет. Ну да ничего, душа моя, скоро уж и свидимся. Вот, отпраздную с детьми, да внуками, и приду к тебе, милая моя. Тяжко мне тут, без тебя. Как ни крути, больше полвека вместе прожили, не хухры-мухры.

Проходя мимо полок с соусами и специями, он остановился, чтобы взять соль и перец. Он вспомнил, как однажды они с женой готовили ужин, и она сказала, что жизнь – это как кулинарный рецепт: нужно добавить щепотку радости, немного любви и щепотку терпения. Пожилой профессор улыбнулся, представляя, как завтра он будет сидеть за столом, наслаждаясь обществом своих, уже немногочисленных друзей, и большой семьёй: сыновьями, невестками, внуками. Он чувствовал, что, несмотря на все трудности, у него всё ещё есть немало поводов для радости.

– Здравствуйте, дедушка. Вам помочь?

Молоденькая, щуплая девушка, мило улыбаясь, смотрела на старика. Ему чем-то приглянулась эта девочка. Добрые глаза, с какой-то задоринкой, детская, искренняя улыбка.

– Ну, отчего же? Помоги, если желаешь, внучка, – ответил Емельян Сергеевич.

– Простите. Просто вы очень похожи на моего дедушку. Очень по нему скучаю, – взгляд девушки потух.

– Не грусти, внучка. Такова уж судьба стариковская: пожили своё, привели в этот мир достойных людей, воспитали, выучили и ушли на покой. Не расстраивайся. Так этот мир устроен, ничего не поделать. Вот вы, молодое поколение, создадите когда-нибудь вакцину от старения, и будет у вас жизнь вечная.

Девушка снова заулыбалась, взяла у Емельяна Сергеевича тележку с продуктами, и они, мило беседуя, направились к кассе…

Демьян нервно отстукивал по рулю барабанную дробь. Второй час, проходящий в загородной пробке, не располагал к хорошему настроению. Прямо за окном машины раздавались нервные, нетерпеливые гудки, а впереди виднелись лишь стоп-сигналы соседних автомобилей. Демьян вздохнул и взглянул на часы – время шло, а они всё ещё не двигались с места. «Гадство! Не просто пробка, а настоящая катастрофа». В голове крутились мысли о предстоящей встрече, и каждая секунда ожидания только усиливала его напряжение. Зазвонил телефон.

– Сыночка, как ты? Как настроение? – услышал он в трубке. Это была мама.

– Как будто я на похоронах, – буркнул он, продолжая стучать пальцами по рулю. – Если не выберусь отсюда в ближайшее время, я начну думать о том, чтобы добежать пешком.

– Сына, не злись, береги нервы, мы потерпим, ничего страшного, – успокаивала сына мать.

– Мам, второй час! – Демьян сорвался на крик, но быстро взял себя в руки. – А кстати, что ты хотела?

– Дядя Емельян пропал, – взволнованно ответила мать.

– Дядя Емельян. Елисеев, что ли?

– Да. Второй день найти не могут. Звонил его сын, Даниил. Дёмочка, может, ты как-то поспособствуешь? Я взяла на себя смелость, пригласила его к нам, через полчаса будет.

– Да, мам, конечно! – согласился Демьян. – Я попробую что-то сделать, – произнёс он, чувствуя, как напряжение сменяется тревогой. Пропажа дяди Емельяна была неожиданностью, и это добавляло Греку забот.

– А родные уверены, что он действительно пропал? Может, просто уехал на дачу или задержался где-то, у знакомых? В больницах спрашивали? Лето, жара, а у него возраст уже, моё почтение.

– Нет, он не такой. Всё же, работник медицины, очень ответственный человек, – ответила мама с тревогой в голосе. – Он всегда держит связь, а сейчас ни звонка, ни сообщения. Даниил очень переживает. У старика сегодня юбилей, а от него, ни слуху, ни духу.

Демьян посмотрел на пробку впереди, и его нервы снова начали сказываться. Он понимал, что не может просто сидеть и ждать, когда всё разрешится.

– Ладно, я постараюсь выяснить, что происходит. Возможно, у меня есть несколько контактов, которые могут помочь, – сказал он, стараясь успокоить мать. – Но сначала мне нужно выбраться из этой чёртовой пробки.

– Хорошо, сынок. Береги себя, и спасибо тебе, мой хороший! – произнесла мама, и в её голосе слышалась забота. Демьян улыбнулся и завершил звонок.

Через полтора часа Демьян уже стоял в прихожей в квартире родителей. Отец, Геннадий Дмитриевич, со стаканом чая встречал сына.

– Ну, как доехал?

– Ай, пап, не спрашивай. Половину нервной системы там оставил в этой пробке. Даниил здесь?

– Да. И Анечка с Тиграном подъехали. Сынок, спасибо тебе, родной.

– Да ладно, пока не за что. Как он?

– Нервничает, переживает, сам понимаешь.

– Да уж, надо же было такому приключиться? Кому понадобился пожилой человек? Странно. А где мама, кстати? – спросил он отца.

– Пошла с внучкой погулять, тут душно и людно, пусть малышка подышит свежим воздухом.

– Согласен. – Демьян направился в гостиную.

– Тапки надень, охламон, – окликнул его отец.

– Пап, не начинай. Знаешь ведь, терпеть их не могу!

Геннадий Дмитриевич, с осуждением покачал головой и потрепал сына по коротко стриженым волосам.

В гостиной уже было многолюдно. Демьян сразу обратил внимание на высокого, худощавого, длинноволосого мужчину лет пятидесяти в очках с круглыми стёклами. Он быстро встал с дивана и суетливо протянул Демьяну дрожащую руку.

– Демьян Автандилович, здравствуйте.

– Просто Демьян. Здравствуйте, Даниил. – Грек осторожно пожал руку мужчине и похлопал его по плечу. Затем кивнул своим друзьям. Тигран в ответ приложил руку к сердцу, а Кикимора махнула рукой.

– Даниил, давайте, сейчас не будем терять время. Расскажите коротко, что случилось, и мы с друзьями приступим к поискам, – обратился Демьян к Даниилу.

– Так вот, беда. Второй день не можем найти отца. Ушёл в магазин, чтобы прикупить продуктов к столу, хотя мы и набрали всего вдоволь. Но старческое упрямство: а вдруг мы что-то упустили? Ведь у него юбилей, и всё в этом духе.

Даниил говорил быстро, его голос нервно дрожал, временами срываясь. Демьян кивал, стараясь сосредоточиться на каждом слове.

– Он звонил около десяти утра, – продолжил мужчина. – Сказал, что вернётся через полчаса. Но с тех пор, как в воду канул. Мы обыскали весь район, спрашивали соседей, но никто ничего не видел.

– Может, на дачу уехал? Связь там может не работать, – с надеждой спросил Демьян.

– У нас нет дачи, – ответил Елисеев.

– А вы проверяли больницы? – спросил Тигран, который стоял рядом с Демьяном, прислушиваясь к разговору.

– Да, проверяли. Больницы, морги. Никакой информации, – ответил Даниил, его голос становился всё более отчаянным.

– В милицию обращались?

– Разумеется. Там велели ждать трое суток, по закону, а потом они начнут поиски. Господи, человеку восемьдесят пять лет! Какие трое суток? – Мужчина снял очки и закрыл лицо ладонями.

Демьян посмотрел на своих друзей, которые тоже выглядели обеспокоенными. Он понимал, что время, в очередной раз, играет против них.

– Надо действовать быстро, – произнёс он. – Давайте разделимся. Я схожу в опорник, к участковому, поговорю предметно. Аня, Тигра, вы в магазин, расспросите сотрудников, может, они что-то видели.

– А где Костас? – спросил Тигран. – Есть у меня одна идея, но, нужна его компьютерная магия.

– В Москве, по делам. Сами справимся. Его магический ноутбук с ним, так что, сможет пошаманить на расстоянии. Позвони ему, попроси.

– Понял, принято. Аня, пошли.

Демьян постучался в кабинет участкового. Ответа не последовало, и он решительно опустив ручку двери, вошёл в кабинет. За столом, заваленным бумагами, сидел мужчина в милицейской форме и что-то писал в журнале.

– Вам чего, гражданин? – офицер поднял глаза на посетителя, и окинул его взглядом.

Перед ним стоял высокий, крепко сложенный молодой мужчина. Всё в его внешности излучало силу и уверенность. Смуглое, гладко выбритое лицо, с высокими скулами, тёмные волосы, несмотря на возраст уже тронутые сединой. Нос с горбинкой, характерной для южно-европейских народов, карие глаза, глубокий шрам, пересекавший левую бровь. Во взгляде этого мужчины читалась смесь решимости и усталости, а в движениях – чувство собственного превосходства, выдававшее в нём человека, привыкшего держать под контролем свои эмоции и обстоятельства.

Участковому стало не по себе. Он сразу почувствовал силу этого человека. В кабинет словно вошёл хищник: его лёгкая походка, холодный взгляд и напряжённая поза говорили о том, что перед вами тот, с кем лучше не спорить.

– Пропал человек. Елисеев, Емельян Сергеевич. Восемьдесят пять лет. Проживает в этом районе, через дом от вашего пункта. Ни о чём не говорит?

– А вы кто будете? – спросил офицер.

– Кариадис, Демьян Автандилович.

– А проживаете где? – участковый лихорадочно искал нужные слова.

– Старлей, какая разница, где я проживаю? – Демьян начал терять терпение. Он сжал кулаки, скулы стали выпирать ещё сильнее, а во взгляде появился лихорадочный блеск. – Я делаю заявление, пропал человек. Пожилой. Два дня найти не могут. Что ещё? Сплясать? Азбукой Морзе отстучать?

– Гражданин, не агрессируйте. Присядьте, давайте по порядку, спокойно, – предложил участковый.

Демьян стиснул зубы но, видя, как сотрудник милиции нервничает, решил не доводить дело до конфликта. Он опустился на стул, но не расслабился: плечи оставались напряжёнными, а глаза продолжали сверлить собеседника.

– Так, значит, Емельян Елисеев, – начал офицер, стараясь взять ситуацию под контроль. – Вы говорите, что он пропал. Когда вы в последний раз его видели?

– Два дня назад, он звонил сыну, из магазина. Покупал продукты, для своего юбилея, – коротко ответил Демьян.

– Живёт один? У него есть какие-либо заболевания? Может, у знакомых или уехал на дачу?

– Жена умерла в феврале. Живёт один, но сыновья часто навещают, старик не бесхозный, если можно так выразиться. Есть проблемы с сердцем, но он не такой, чтобы просто так исчезнуть. Я знаю его, – произнёс Демьян с лёгким раздражением. – Он всегда был активным, даже в свои восемьдесят с лишним. Если он пропал, значит, что-то не так.

– В милицию заявили? – спросил участковый.

Левая бровь Демьяна поползла вверх. Он с недоумением посмотрел на милиционера, и спросил:

– А я сейчас где? В Техасе, в офисе шерифа?

– Демьян, вот, не надо этих шуток. Я понимаю, что это звучит не очень хорошо, но нужно сделать заявление, передать на пульт дежурного. Кроме того, по закону должно пройти трое суток.

Демьян закрыл глаза, сжал зубы и провёл рукой по волосам.

– Бред какой-то. Сюрреализм. По закону. А по-человечески? Старлей, там пожилой человек. Пока мы тут препираемся, он, может, уже и мёртвый.

– Я понимаю, Демьян. Но, у меня руки связаны. Трое суток, и я лично пойду его искать, а пока, извини. – Участковый развёл руками.

Демьян тяжело поднялся и с укоризной посмотрел на сотрудника.

– Дай-то Бог, старлей, чтобы тебя такая беда не коснулась. Гадёныш. – Грек отвернулся и медленно пошёл к двери.

– Что ты сказал? – прокричал ему в спину участковый.

– Что слышал, – ответил Грек и вышел из кабинета.

Демьян выбрался на свежий воздух и с удовольствием вдохнул полные лёгкие. Идя мимо детской площадки, он с удовольствием наблюдал, как играют детишки. Скоро и он так же будет гулять со своей дочкой, качать её на качелях, учить управлять велосипедом. Он присел на лавочку рядом с мирно дремавшей пожилой женщиной, достал свой телефон и набрал номер Кикиморы.

– Дёма, привет, – услышал он голос Анны.

– Привет, солнце. Ну, что вы выяснили? – спросил шеф.

– Сказать, что всё очень странно, – ничего не сказать. Начальник охраны в супермаркете – армянин. Тигран с ним по-свойски договорился, и нам дали доступ к записям с камер. А там интересное кино. К старику подошла девушка, и они вместе дошли до кассы, а затем вышли из супермаркета, но не это главное. Она как будто знала про камеры, как они расположены и куда смотрят. На голове бейсболка, лица не видно вообще. На кассовой камере она тоже не засветилась, умело скрыла лицо. Дёма, это похищение! С Елисеевым беда.

– Чёрт, – прошипел Демьян.

– А у тебя как? – спросила Кикимора.

– Да никак. Постовой сидит, бумажки перебирает, в ус ему это дело не упёрлось. Пройдёт, мол, трое суток, будет носом землю рыть, искать старика аж до упаду. А пока – пардон, закон обязывает. Всё, занавес.

– Пф-ф, когда было по-другому? – фыркнула Кикимора. – Ладно, не бери в голову. Тигра сейчас общается с Костиком, потом наберёт тебе, жди.

– Жду, – ответил шеф и завершил вызов.

Демьян нервно провёл рукой по волосам, пытаясь вникнуть в ситуацию. Мысли метались в голове, не давая покоя. Восемьдесят лет – странный возраст для похищения, особенно для человека, который вёл спокойную, размеренную жизнь. Старик не владел нефтяными заводами, миллиардов на банковских счетах не держал.

Но что-то в этой пропаже не давало Греку покоя. Он вспомнил, как Емельян Сергеевич рассказывал о своей молодости, о войне, о том, как он выживал в трудные времена. Старик был уважаем в городе, его любили. В голове снова и снова прокручивались мысли о том, что могло случиться, и о том, что ему нужно сделать, чтобы вернуть Емельяна. Он был готов к любому развитию событий.

Телефонный звонок оторвал Грека от тяжёлых размышлений. Звонил Тигран.

– Демис? – услышал он голос друга.

– Да, говори, Тигран!

– Мы тут с Костей кое-что обсудили. У Елисеева был с собой телефон, так? Значит, аппарат можно вычислить. Костик это подтвердил, и ждёт данных.

– Каких? – спросил Грек.

– Нужен номер телефона и коробка от самого аппарата. Там какие-то цифры, которые требуются Сидорову для поиска.