Его маленький чертенок
- -
- 100%
- +
– Иди в номер и жди нас там.
– Как же? Может, я…
– Не может, Кэм. Без тебя разберусь.
Анфиса
Время до обеда пролетело махом. Демьян на глаза мне не попадался, да и я вроде ему его черные очи не мозолила. Это стало настоящим поводом для радости. Надежда задержаться в отеле все еще была жива.
Номера сверкали чистотой, постояльцы, заселившиеся в них, сияли улыбками, а я полностью перебесилась и успокоилась. В душе, вопреки дождливой погоде, было ясно.
На обеденном перерыве в столовую я зашла решительно и, не беря поднос, прямой дорогой направилась к Светке, которая уже сидела за нашим столиком и хмуро таращилась в экран телефона.
– Я прошу прощения, – заявила я с ходу, плюхаясь на стул рядом с подругой. – Я была неправа и вообще повела себя глупо. Не хочу с тобой ссориться из-за такой мелочи, как Коля! Правда. Это ваша жизнь, и вам с ней разбираться, я же не имею желания терять такую подругу из-за глупых недопониманий! Вот…
Светка оторвала взгляд от экрана телефона и посмотрела на меня. Кажется, она была слегка ошарашена такой миротворческой тирадой и дезориентирована моей широкой улыбкой во все тридцать два. Но буквально секунду. Потом ее щеки зарделись и она сказала:
– На самом деле я тоже была неправа, Фис. Вспылила на пустом месте. И все понимаю, что ты за меня беспокоишься, просто… – пожала плечами собеседница.
– Я поняла, – кивнула я, поспешно сворачивая неприятную тему. – Забыли? –протянула ладошку.
– Забыли! – просияла улыбкой подруга и, проигнорировав предложенную мною руку, крепко меня обняла.
– Так, что у нас сегодня на обед? – поинтересовалась я немного погодя. Принюхалась, прикрывая глаза от удовольствия. Пахнет просто изумительно!
– Фирменная запеканка от теть Нины. Она сегодня ей удалась как никогда!
– Отлично, пора подкрепиться, а то у меня впереди еще злосчастные разборки с занавесками.
– Может, я тебе помогу?
– Думаешь, наша разница в росте в пять сантиметров спасет положение?
Светка пожала плечами, мол, чем могу…
Я отмахнулась, заявив, что сама как-нибудь справлюсь, и, не теряя ни минуты, пока очередь не стала километровой, ринулась в бой. Ну, то есть, к подносам и тарелкам за своей порцией кулинарного шедевра.
Иногда смотрю на все это и думаю, что Мишленовскую звезду надо было не взбаломошному истеричному повару из ресторана при отеле давать, а нашей Нино. Делать счастливыми целый штат из более чем сотни человек – вот настоящее искусство!
В столовой мы с подругой долго не засиживались. Уплетая обед за обе щеки, обменялись новостями. В том числе я поведала Светке про знакомство с Бадди, на что она хмыкнула и заявила:
– Он уже давно про тебя спрашивал. Есть ли кто, зовут как, что любишь, что не любишь. Ты ему все казалась неуловимой мстительницей.
– Да брось, серьезно?
– Угу.
– Это потому, что я вечно опаздывала! У меня ведь и минутки не было на разговор. Вечно залечу, кофе схвачу и тут же вылечу… – покачала я головой. – Позорище!
– Скорее всего, – согласилась со мной Светка, – так что советую со следующей получки обновить свой телефон-динозавр. Пока еще есть шанс не остаться на старость лет с оравой плешивых кошек.
Разумно. Так и сделаю. Это я про телефон! В конце концов, сколько еще хватит терпения Наташке закрывать глаза на мои появления на планерке секунда в секунду?
– Я люблю кошек.
– Почему-то я даже не сомневалась, – хохотнула собеседница. И в свою очередь, увлеченно поведала мне о том, как они с Колей провели вечер.
Я, проглотив свое возмущение, искренне старалась быть “хорошей подругой”. Послушала, покивала, пару раз выдавила из себя восторженное “ого”, и уже в половине первого, закончив трапезничать, мы разошлись по рабочим местам.
Следующим в списке у меня значился люкс пятьсот двадцать пять. Находился он на пятом этаже, почти в самом конце коридора. Единственный оставшийся номер, после которого оттягивать неизбежную “встречу с занавесками” будет некуда.
Торопиться не хотелось от слова совсем.
Я шелестела колесиками тележки вдоль служебного коридора первого этажа. Кивала пробегающим мимо знакомым ребятам и напевала себе под нос засевшую в голове мелодию. Ничего не предвещало беды.
Пока до моего слуха не долетело:
– Здластвуйте, а вы не знаете, где Анфиса? – детским знакомым голоском, который буквально сегодня ночью во сне заявлял, что я должна быть ее мамочкой.
Я замерла, вцепившись пальцами в ручку тележки. Может, послышалось?
– Анфиса? – переспросил незнакомая мне женщина. – Нет, малышка. Не знаю, кто такая Анфиса.
– Точно? А мозет, все-таки знаете? Классивая такая, смешная, папочка сказал, что она голичная…
Нет, точно не слуховые галлюцинации. Да что ж за напасть то такая! Зачем я ей?
– Горничная?
– Да-да! – проскользнуло воодушевление в тоне девчушки.
Я напряглась и перестала дышать, приложив ладонь к гулко бьющемуся сердцу.
– Прости, малышка. Нет, не припоминаю.
– Ну, ла-а-адно, – протянула разочарованно дочь Демьяна.
Послышались шаги.
Я испуганно оглянулась. Сердце зачастило, как будто где-то там притаился не ребенок, а маньяк с топором. Но вот только встречи с Нагорной младшей мне не хватало! Может быть, ребенок сейчас развернется и уйдет? Анфисы нет. Анфису никто не знает и…
Нет.
Сдаваться было не в правилах семьи Нагорных:
– А мозет, вы мне скажете, где Анфиса? – раздался новый вопрос уже ближе и громче.
Блин!
Судя по всему, мелочь идет в мою сторону.
Я на носочках прокралась и выглянула из-за угла. Таки-да, я оказалась права! Малышка шла мне навстречу и дергала официантов с горничными за фартуки, почти у каждого спрашивая:
– Анфиса где, не знаете?
До поворота, за которым я трусливо спряталась, было меньше десяти метров, а встречный персонал на пути ребенка таял на глазах.
Мамочки, а что это у девчонки на голове? Неужели отец соорудил ей это торчащее во все стороны нечто? Петух на петухе петухом погоняет! Кто же так косы плетет?!
В сердце кольнула совесть. Даже губу пришлось прикусить. А пальцы сжать в кулаки, ибо они уже зачесались разобрать этот скворечник на голове любопытной скейтбордистки.
Нет, Фиса! Не вздумай, Фиса! Тебе нужно держаться от этой семейки как можно дальше, и точка. Никаких косичек и любезностей с ребенком большого босса. Мне нужна эта работа, а Нагорному не нужная попадающаяся на глаза я. Правильно? Правильно.
Я дернулась, снова прячась за поворотом.
Соображаем, Фиса. Соображаем!
Кроме самих горничных и старших никто не знает, кому какие распределены номера – это плюс. Тайной за семью печатями это, конечно, не является – это минус. Но сомневаюсь, что кто-то из начальства меня “сдаст” маленькому Шерлоку. Поэтому надежда на то, что чудо расчудесное меня не найдет, все еще есть.
– Здластвуйте…
Вот опять. И еще ближе. Бойкая, однако, у Нагорного дочурка. Прям вся в папу.
– А вы не знаете, где… – я, не дожидаясь нового вопроса малышки, подхватила тележку и, развернувшись, быстро припустила в обратную от ребенка сторону. Позорно сбежала, грохоча инвентарем.
Сделав небольшой крюк, я вышла из служебных помещений через другую дверь и тут же юркнула в только что опустевший лифт, нажимая на кнопку пятого этажа.
Фух, кажется, пронесло…
Чувствую себя погано за этот побег, но покажись я пред дочерью Демьяна, вряд ли он остался бы в диком восторге.
На этаже я вышла уже через считанные минуты, оставшись никем не замеченной. Миссия “сбеги от дочери большого босса” прошла успешно.
Сбежала.
“Отлично” тебе, Анфиса, за изобретательность. Вот только совесть теперь зудела противно, как после укуса комара. И почесать хочется, и нельзя – будет только хуже.
В конце концов, мы с малышкой Демьяна даже не знакомы. Вчерашние “покатушки” не в счет. Я элементарно не имею понятия, как ее зовут, хотя и отдаленно припоминаю, что у имени дочери Нагорного какое-то звучное сокращение. Вот только какое…
В общем, я ума не приложу, что этому ребенку взбрело в голову, что она отметила меня своим излишним вниманием, но не могу не признать, что в какой-то мере это приятно. Говорят же, что дети хороших людей чувствуют? Ну, так вот, значит, я хорошая. А это уже повод для гордости!
Открыв номер ключ-картой и закатив внутрь крупногабаритную тележку, ей же я и подперла входную дверь. Первым делом смахнув пыль с горизонтальных поверхностей, я проверила предметы интерьера на наличие сколов или поломок, чтобы, когда постояльцы заедут, у них не возникло лишних проблем.
Здесь все было идеально. Еще и потому, что номерной фонд потихоньку обновлялся. Старую мебель заменяла новая, а уж какие в “люксах” забабахали ремонты! М-м-м. Глаз радуется. Про президентский номер, где большой босс со своими и остановился, я даже думать боюсь. Ни разу там не была, но масштаб великолепия отдаленно представляла…
Я натянула резиновые перчатки и, подцепив с тележки моющее средство для зеркал, нацелилась на уборную. Несостоявшаяся встреча в коридоре уже отпустила, и я, напевая себе под нос все ту же “вирусную” мелодию, прочно засевшую в голове, принялась орудовать тряпкой, полируя ровную зеркальную поверхность над раковиной.
Брызгая распылителем – протирая.
Брызгая – протирая.
Пока очередной взмах руки по зеркалу чуть не превратил меня в заику. Когда в идеально отмытой поверхности, в отражении у меня за спиной, откуда ни возьмись нарисовалась блондинистая мелочь. Выглянула из-за угла и выдала:
– Ку-ку! А я тебе нашла! – такое радостное, что сердце мое спикировало в пятки.
Я, от неожиданности подпрыгнув на месте, повернулась к дочери Нагорного.
– Ты? – прижала к себе тряпку с очистителем как родное дитя, вжимаясь попой в раковину.
– Я!
Глава 9
Анфиса
Мелочь стояла на пороге, прижимая к себе плюшевого зайца, и смотрела на меня такими глазами, какими никто и никогда в жизни не смотрел. Будто я ожившее божество! Еще и улыбалась так радостно, что мне вдвойне стало совестно, что я от нее не далее чем десять минут назад позорно сбежала.
Мне было неловко. Но дочурку Демьяна, кажется, ничто не смущало.
А потом мой взгляд упал на ее прическу. Божечки, вблизи она выглядит еще нелепей! Что за издевательство над шикарными волосами малышки? Кто та безумная кукушка, что наплела ей гнездо на голове? Или кукух? Нагорному стоит поучиться делать прически дочери, раз у нее нет матери или няни.
Кстати, о первой, а где она, интересно? Явно же, это не расфуфыренная Камилла. Пока. А вот в перспективе, я так понимаю…
Блин, Фиса! Заткни свой фонтан неуместных мыслей.
– Пливет, Анфиса, – улыбнулась малышка, проходя в уборную и протягивая мне свою маленькую ладошку.
– Эм, привет, – не шелохнулась я.
– Меня зовут Ника, но ты узе знаешь, да?
– А… да-а-а. Знаю, – попыталась я улыбнуться, – конечно, знаю, – стягивая перчатку и обхватывая пальцами миниатюрную ладошку ребенка.
Ника, значит. Точно. Кажется, полное имя у этого чуда – Доминика. Прикольно получается – Доминика Демьяновна. Диди…
– А что ты делаешь? – полюбопытствовала девчушка, разглядывая уборную.
– Работаю.
– А мозно, я помогу тебе лаботать?
– А… но… – честно, я запнулась. Сказать что-то внятное не вышло, и я просто предпочла закрыть рот. Захлопнуть. Не показывать своего еще большего, чем до этого, удивления. Помочь работать?
– Папочка тоже лаботает, но мне с ним нельзя. А с тобой мозно? Я тебя долго искала, пока меня тетенька не пловодила сюда, – протараторила мелочь, перескакивая на ходу с темы на тему. Мне даже рот не пришлось открывать, чтобы спросить, как она меня нашла.
– Тетенька?
– Угу, – кивнула Ника, от чего сооружение, именуемое косичками, опасно колыхнулось.
– А как выглядела эта “тетенька”?
– Клас-сивая.
– Ясно, – улыбнулась я.
Собственно, чего еще я ожидала? Фотопортрет? У детей все просто: красивая – некрасивая, добрая – злая, белое – черное, никаких тебе полутонов. В любом случае, нужно будет узнать потом, кто у нас такой “милый и добрый”. Закрадывается у меня подозрение, что это Светка. Больше просто некому.
– Так, – отставила я на край раковины средство для зеркал и тряпку, присаживаясь на корточки. – Зачем ты меня искала?
Доминика посмотрела на меня и снова улыбнулась.
– Ты мне понлавилась.
Мои щеки зарделись, и сдержать ответной улыбки не получилось.
– Да, ты мне тоже очень понравилась. Но думаю, твой папочка… – начала я осторожно, подбирая слова, чтобы объяснить нежной душе, что такое общение мистер-злюка-Нагорный не одобрит, да меня перебили:
– Я хочу с тобой длужить.
Вот так: прямо, в лоб, с чистой детской непосредственностью.
И как прикажете себя вести? До ужаса не хочется включать серьезного взрослого, чтобы не обидеть мелочь. Но и “дружить”… серьезно? Меня же при первой же возможности пинком по мягкому месту отсюда отправят. Еще и в черный список занесут. Пожизненный!
Уф! Что ж так сложно-то?!
Еще и Ника смотрит, не мигая, своими бездонными голубыми глазами, в которых, кажется, плещется море в ясный летний день. И улыбается. И улыбка у этого чертенка просто очаровательная. Понятно, почему у Демьяна духу не хватило наказать малышку за вчерашний фееричный прокат на скейте. Тут даже просто нахмуриться не получается.
Так, ладно. Если я немножко прикинусь перед дочуркой Нагорного подружкой, ничего критичного не случится, правда? Сегодня “подружимся”, а завтра мелочь и думать обо мне забудет и найдет себе новую “игрушку” среди папиных подчиненных.
Разумно? По-моему, вполне.
Да и, в конце концов, нужно разобрать бардак на ее голове. А то аж глаза режет этот эстетический кошмар.
– Иди-ка сюда, – потянула я Нику за собой в сторону гостиной. Села на невысокий диванчик рядом с кофейным столиком и усадила к себе спиной ребенка.
Просто тихий ужас!
Я покачала головой, с содроганием представив, как долго мы будем распутывать каждую тонкую волосинку.
Нет, конечно, я тоже не парикмахер! А плести косы себе подавно не могу. Только кому-то. Но, в самом деле, зачем так запутывать легкие волнистые кудряшки малышки? Почему было просто не собрать их в хвост?
Мужчины…
Я негодую!
– А что ты делаешь? – полюбопытствовало чадо Демьяна, когда я схватилась за первую резинку, аккуратно ту стягивая.
– Кто тебя заплетал? Папа?
– Не-а, – покачала головой малышка, – Камилла.
– Ясно, – хмыкнула я.
Вот, значит, откуда ноги растут. Расфуфыренная блондинка, которой такие простые мирские вещи, как заплести ребенка, чужды. Интересно, куда Нагорный смотрит? Чувства чувствами, страсть страстью, но его дочери расти рядом с этой женщиной! А глядя на Камиллу, очень сложно представить, какой девушкой в будущем станет Ника.
Хотя нет, почему же сложно? Такой же стервозной дамой, задирающей нос, треплющейся о шмотках и шатающейся по салонам красоты, пальцем в своей жизни не пошевелившей, и вообще…
Стоп, Ветрова!
Ты сейчас всерьез судишь о характере человека по умению плести косички?
Дожилась!
Но почему меня сама мысль об этой Камилле злит? Она мне еще два года назад не понравилась. После встречи в зале, когда томатный сок “украсил” рубашку Демьяна, эта дамочка такой поросячий визг на весь зал подняла, что пришлось отцу моему вмешаться. Истерила, дай боже! Тогда как Демьян пребывал в молчаливой ярости и высверливал в моей черепушке дыру. Но, надо заметить, я тоже не уступала ему в упрямств! Мы еще тогда нехило схлестнулись характерами. И это был всего один вечер. Оставь нас в непосредственной близости хотя бы на пару дней, даже представить страшно итог…
Э-эй? Каким образом мои мысли снова вернулись к нему?
В общем, подводя итог, – бедный ребенок. Понятно, что с такой потенциальной “мамочкой” она будет искать себе друга в любой более-менее адекватной девушке.
С косичками малышки я расправилась на удивление быстро. Нацепила последнюю резиночку и покрутила ребенка вокруг своей оси, любуясь получившейся красотой. Аккуратно и крепко. Хоть на руках ходи – не развалятся.
Ника, смирно сидевшая и без умолку болтавшая все это время, стоило мне только сказать:
– Готово! – подскочила и побежала к зеркалу, чтобы на себя взглянуть. Крутилась так и этак, придирчиво рассматривая свое отражение. И может, мне лишь показалось, но, по-моему, ребенок был в диком восторге от двух аккуратных пушистых “дракончиков”, украшающих ее светлые волосы. Длинные, на зависть многим модницам!
– Ну как? – спросила я, опираясь плечом о косяк. – Нравится?
– Очень нлавится! – захлопала в ладоши мелочь. – А давай, когда ты станешь моей мамочкой, ты будешь плести мне косички каждое утло, м?
Ну, вот опять. Я поперхнулась воздухом, слишком резко и много его “глотнув”, а Доминика подлетела ко мне и вцепилась в фартук, обнимая за ноги. Почему у меня такое ощущение, что, даже если мы в голос с Нагорным будем кричать этому ребенку, что мамочкой я ее не стану, она силком притащит и меня, и отца в ЗАГС и торжественно провозгласит:
– Женитесь!
Хы.
Все, шутки кончились.
– Доминика я не буду твоей мамочкой, – сказала я, разворачиваясь и топая за чистым комплектом постельного белья.
– Почему? – заскочила на кровать малышка.
– Потому что это так не работает, – повторила я фразу, прозвучавшую вчера от ее отца.
– А как лаботает?
– Спроси у папули, – прощебетала я, хитро сощурив глаза.
Ника и не подумала надуться. Вздохнула и заявила:
– Я сплашивала, он не сказал.
– Значит, подрастешь, узнаешь, – щелкнула я по носу егозу. – Спускайся с кровати, будем на нее стелить простыню.
– Зачем?
– Затем, что завтра утром сюда приедут и заселятся гости.
– А она сами не могу застелить себе кловать? Они сто, беспомощные?
Логично. Но, к сожалению, все в этом мире работает не так. Если у тебя есть деньги, за тебя и кровать застилают, и есть готовят, и еще много чего делают. Но поймет это принцесса, только когда подрастет. Или вообще не поймет, с таким папой и его недюжими капиталами малышка будет расти и горя не знать. Уверена.
– Нет, они просто устанут с дороги, – ляпнула я первое, что пришло в голову.
Ника задумчиво закусила губу, но комментировать мою шитую белыми нитками отговорку не стала. Спрыгнула с огромной отельной кровати и, пока я возилась с постельным, загибая все уголки и расправляя даже мельчайшие складочки, дочка Демьяна задумчиво крутилась вокруг меня. То слева зайдет, со справа, то ладошкой по покрывалу проведет, то снова отойдет мне за спину.
Я буквально чувствовала, что она жаждет спросить что-то еще, но изо всех сил сдерживает свой порыв. Молча передает мне то, что я прошу, и смотрит на меня щенячьим взглядом. В итоге я, не выдержав, плюхаюсь на кровать и спрашиваю:
– Что такое?
– Ну, сказы, как это делается? – подскакивает ребенок на месте, хлопая в ладоши.
– Что “делается”? – не поняла я.
– Как класивые тетеньки влюбляются в класивых дяденек? – невинный вопрос и еще более невинное хлопанье густыми ресницами Ники буквально вышибает почву из- под ног.
Бдыщ, Анфиса!
Выстрел в голову, а не вопрос. И как на него отвечать? Ребенку? Маленькому? Да еще и такому умному и любознательному? Мамочки!
Нет, все-таки еще раз убеждаюсь, как рано мне быть родительницей. У меня от таких вопросов уши полыхают, щеки горят, и пульс учащается стократно. И это не нормально. Каждое слово как шаг по минному полю. Оступись – бабахнет так, что мало всем не покажется и мне в первую очередь. От ее же папочки и прилетит пламенный “привет”.
– Анфи-и-иса… – дернула меня за фартук Ника.
– Так, хм… смотри, – начала я, усиленно напрягая мозг. Что там любят и смотрят дети? Какая самая понятная для них аналогия? Мультики. Точно!
– Ты же видела, как в мультфильмах красивый рыцарь в блестящих доспехах на белом коне спасает свою принцессу, заточенную в башне, охраняемую злы-ы-ым драконом? – прошептала я загадочно.
Ника доверчиво кивнула.
– Ну, во-о-от, принцесса, сраженная храбростью и силой рыцаря, сразу же в него влюбляется! Вот и в жизни точно так же. Красивые тетеньки влюбляются в красивых, смелых и сильных дяденек, которые способны свою любимую спасти от всяких “злых драконов” и освободить из заточения в высоких башнях. Все просто.
Ай да я, ай да молодец!
Малышка сморщила носик, и спросила:
– То есть, если папуля тебя спасет, ты в него влюбися, да?
– Эм…
Тупик, Анфиса. Какой же ты все-таки тупик! Птица. Экзотическая! Ну, ведь очевидно же было, что мелочь проведет прямую, как рельсы, параллель между тобой и своим отцом. Надо было вообще молчать. А еще лучше прятаться надежней!
Ладно, без паники. Это всего лишь ребенок. Что она сделает, в самом деле?
– Да-а-а… возможно, – протянула я осторожно.
Ведь папа-то ее далеко не рыцарь. Коня у него нет, замка в мультяшном понимании тоже. Ну, а я? Какая из меня принцесса? Да и драконов у нас в отеле не водится, следовательно, и спасать меня не от чего. Башен тоже не предусмотрено. Правильно? Правильно!
– И все? – удивленно спросила Ника.
– Ну-у-у, еще девочкам нравится, когда мальчики за ними ухаживают.
– Ухазывают? А это как?
– Ну, там… лопатку в песочнице подать, игрушку подарить или конфеткой поделиться… вот.
– Я-я-ясно, – протянула в свою очередь задумчиво малышка, – спасать и ухазывать, – повторила мои слова Ника, почесав свой курносый носик. Таким милым и совершенно не детским жестом.
Я буквально видела по глазам, как у маленькой госпожи закрутились и зашелестели в голове ее маленькие изобретательные шестеренки. В какой-то момент мне даже стало не по себе, и я словила нехорошее предчувствие, будто Доминика Демьяновна что-то задумала. По крайней мере, улыбка у нее была соответствующая.
Но это подозрение меня быстро отпустило, когда Ника, подхватив с тележки пипидастр, замахала им и воинственно спросила:
– Сто мы будем делать дальше?
Вполне очевидно, что уходить маленькая помощница не намерена. Остается только уповать на то, что ее никто нигде не потерял.
– Идем в номер шестьсот пять, менять занавески на окнах, – сказала я, поднимаясь с кровати.
– У-у-ух, клуто! А мозно я? Мозно?
Демьян
До кабинета управляющего я долетел широким шагом в считанные минуты. Смита на месте не оказалось, со слов секретаря он успел отъехать на встречу, но девушка настоятельно советовала с вопросами по персоналу обратиться к супервайзеру Наталье. Якобы именно она занимается распределением номеров и следит за работой горничных. И ее я, к счастью, нашел на рабочем месте.
– Демьян Романович? – удивленно вытаращила глаза женщина, стоило мне постучать и переступить порог небольшого кабинета, сплошь уставленного шкафами с папками.
– Наталья Леонидовна?
– Да-да! – подскочила непосредственная начальница Ветровой с места, суетливо разглаживая подол юбки. – Вы что-то хотели?
– Скажите мне, какие номера на сегодня закреплены за госпожой Ветровой?
– Анфисой? Зачем она вам?
Промелькнувшее на лице этой Натальи любопытство покоробило. Оставило о работнице не самое хорошее впечатление. А прямой вопрос, выдающий интерес супервайзера с головой, так и подавно заставил заломить бровь и включить режим большого босса. Ненавистный мне, кстати говоря, режим. Строжиться и гонять работников я не любил, предпочитая, чтобы каждый из них сам знал свое место.
– Простите? – спросил я, устремляя на побледневшую женщину прямой прицельный взгляд.
– Ой, я не так спросила! – тут же исправилась Наталья. – Хотела сказать: есть какие-то проблемы с госпожой Ветровой?
– Пока нет. Так что, я все же узнаю, где могу ее найти?
Судя по кивку и торопливому поиску трясущимися руками каких-то бумажек в целой кипе, возвышающейся на столе, узнаю.
Чем дальше, тем все меньше у меня оставалось сомнений в местонахождении своего неугомонного ребенка. Анфиса единственная, к кому Доминика могла пойти, только вот ума не приложу, как дочь умудрилась ее найти в огромном отеле с десятком этажей и сотнями номеров. Хотя, зная характер принцессы, понимаю, излишней скромностью она не страдает, а изобретательности у ребенка хоть отбавляй.
– Пару минут назад Ветрова сдала номер пятьсот двадцать пять. За ней остался не убранный только шестьсот пятый. Смею предположить, что она там.
– Спасибо за информацию, – кивнул я, долго не расшаркиваясь.
Уже по дороге к лифтам буря внутри слегка поутихла и желание разнести к чертями отель тоже сошло на нет. Но вот убедить Доминику, что Анфиса ей не подружка и уж тем более не мамочка как-то придется. Только как? Этот вопрос все еще оставался открытым.