Заберу твою жену
- -
- 100%
- +
Делаю глоток и с трудом сдерживаю стон удовольствия. Этот кофе еще лучше, чем тот, который готовит француз мужа. Не представляла, что такое возможно.
– Катюша, ну конечно, операции. Аня уже связалась с клиниками. Как только определимся с врачами и транспортом, сразу же повезем малышей.
– Тогда что еще обсуждать?
Я перевожу взгляд на Аристархова. Что он задумал?
– Глеб Юрьевич был настолько добр, что предложил увеличить сумму пожертвований, если у нас есть какие-либо особые нужды. А у нас, сама понимаешь, бездонный колодец этих нужд.
– Какая щедрость!
Сразу же вспоминаются слова мужа о том, что лишь глупцы просто так разбрасываются деньгами.
– Да, нам очень повезло, – болванчиком кивает Валентина Сергеевна.
– И зачем же вам я?
Салютую стаканчиком.
– Я как раз рассказывала Глебу Юрьевичу, что именно ты с мужем наши основные спонсоры, и вы в курсе всех финансовых вопросов детского дома…
– … и я предложил, чтобы мы вместе обсудили, что нужно купить и где провести ремонт, – завершает вместо директрисы Аристархов.
– Со мной? – Делаю еще один глоток, чтобы скрыть удивление.
– Конечно, дорогая. И раз вы оба сейчас здесь, то можно не откладывать. – Валентина Сергеевна встает со своего места. – Обсудите сейчас все детали. Согласуйте. А я пока пойду к подопечным. Дела, они, знаете ли, не ждут.
С этими словами она выходит из кабинета. И я остаюсь один на один с двухметровой целью, которую должна соблазнить за две недели.
***
Первый акт обольщения дается мне адски трудно.
Оставив на столе спасительный стаканчик, я подхожу к окну и заинтересованно смотрю на улицу. Во-первых, так между нами не метр, а целых три. Легче дышать и не давит тяжелая аура нашего гостя. А во вторых, я четко понимаю, что обычными штучками Аристархова не зацепить.
В его случае принцип один: хочешь заинтересовать – игнорируй!
– Замечательно выглядите. – Рыбка подозрительно быстро клюет на крючок.
– Спасибо.
– Голубой вам к лицу. Кто-нибудь говорил?
– Да, говорили. Однажды. – Оглядываюсь через плечо.
Взгляд останавливается на мужских ладонях. Где-то там, между пальцами, шрам. Я никогда такого не видела, но хорошо знала того, кто мог получить подобный.
– Молодая, красивая и вместо развлечений занимаетесь благотворительностью… Редкий случай.
Аристархов тоже встает.
– Вы вроде бы хотели обсудить расходы.
Наблюдаю, как он медленно походит ко мне. В движениях небольшая скованность. На лице, как вчера, никаких эмоций.
– Мы их обязательно обсудим.
Он берет меня за подбородок и поднимает голову вверх. Так же властно, как Миша. Но без ярости в глаза, которая обычно сопровождает этот жест.
Аристархову скорее интересно.
– Почему мне кажется, что вы собираетесь обсуждать меня, а не деньги.
Пользуясь случаем, я тоже его изучаю.
Аня не ошиблась – Глеб Аристархов действительно породистый кобель. Красивый, статный и пугающе привлекательный.
Он словно улучшенная копия призрака из моего прошлого. Чуть состаренная, с незнакомыми морщинками и слишком идеальной для живого человека симметрией лица.
Высокий лоб, темные брови и длинные ресницы. Прямой нос с небольшой горбинкой, хищный разлет ноздрей, будто вырезанные ножом четкие линии губ и подбородок с ямочкой.
От этой ямочки мне становится плохо.
Помню точно такую же на лице другого мужчины. За долгую ночь своей первой сексуальной близости я выучила наизусть все ее очертания, густоту щетины и колкость.
Она стала моим фетишем. Моим триггером и кошмаром.
До вчерашнего дня казалось, что я ни за что не спутала бы её с ямочкой кого-то другого. И вот теперь… Не Герман. Чужак. Глеб.
– Вы гораздо интереснее денег, – после долгой паузы отвечает Аристархов.
– Насколько я знаю, у вас хватает… «интересов». Даже в детском саду моего сына.
– Муж старше вас на двадцать?.. На тридцать лет?
Он словно не слышит меня. Горячие пальцы плавно стекают с подбородка на шею. Разгоняя по телу толпы невидимых мурашек, движутся ниже – к ключице. И замирают возле пуговицы рубашки.
– На двадцать шесть.
Я теряюсь в странных ощущениях. Одна часть меня просит сбежать. Другая, похоже, уже вжилась в роль соблазнительницы и начала получать от нее удовольствие.
– И как, вы счастливы? – В голосе Аристархова слышится интимная хрипотца.
– Я похожа на несчастную женщину?
Накрываю его ладонь своей.
– Вы похожи на женщину, которую хочется… – В зеленых глазах мелькает что-то опасное. – Целовать.
Последнее слово звучит совсем тихо. Аристархов выдыхает его мне в губы. И в следующий момент раздвигает их своим языком.
Глава 10
Катя
Поцелуй Аристархова как лавина. Она накрывает меня с головой своей мощью и напором. Выжигает извилины. И парализует тело.
Первые пару секунд я не понимаю, что происходит. Путаюсь в ощущениях. Они, как нарочно, задваиваются на полярные: страх – смелость, шок – радость, пытка – наслаждение.
Но надрессированная за годы замужества бдительность быстро приводит в порядок перегретый мозг.
– Нет! – Я отталкиваю нахала и звонко бью его по колючей щеке. – Не смейте так делать!
Отшатываюсь подальше и начинаю суетливо поправлять одежду.
– Видимо… я вас неправильно понял, – потирая щеку, усмехается наглец.
– Не знаю, что вы там поняли! Я не давала никаких поводов.
Меня колотит от злости. И при этом я с трудом сдерживаю нервный смех.
Маша, наверное, хлопал бы в ладоши. Какая исполнительность! Какая скорость!
Обольстительница, блин.
Искусительница, что б меня!
Звезда!
Безумно хочется поверить в удачу и собственное обаяние, только я отлично помню горячие объятия Аристархова с воспитательницей сына, а еще – за последние годы неплохо выучила такой тип мужчин.
Если добыча слишком быстро попадает в капкан, значит это не добыча. Скорее приманка от более опытного охотника.
В нашем случае охотник – это Аристархов.
– Я прошу у вас прощения, – произносит он, однако на холеном лице ни следа раскаяния.
Больше всего выражение Глеба похоже на досаду. Будто этот самец уже распланировал весь день и ночь на постельные развлечения. А я пустила под откос поезд с его увлекательными планами.
– Ваше прощение мне тоже не нужно! – Отхожу еще дальше.
– Кажется, мы собирались разобраться с расходами.
Кое-кто, видимо, не собирается сдаваться. Даже не знаю: это отсутствие совести или врожденная непрошибаемость.
– В документах фонда есть ваш электронный адрес. Я составлю список и вышлю на почту. Сможете добавить все, что посчитаете нужным.
– Понятно… – Аристархов встряхивает головой. – И все-таки… Я могу как-то загладить вину?
– Я с удовольствием приму ваши извинения деньгами. На расчетный счет детского дома.
Умом понимаю, что нельзя отталкивать его окончательно. Две недели – не такой уж большой срок, чтобы играть в кошки-мышки. Но та дикая часть меня, которую мерзавец разбудил своим поцелуем, не желает сдавать назад.
Она хочет залепить еще одну пощечину и собственной ладонью ощутить, как горит кожа на щеках нахала.
– Что ж… Тогда буду ждать письмо.
Аристархов смиренно кланяется.
– Обязательно. – Прячу руки, будто они могут выдать мои мысли. – К вечеру будет.
– Однако, если у меня все же есть какой-то шанс исправить ошибку…
– … я обязательно дам вам знать, – прекращаю этот мучительный разговор и пока не наговорила лишних «нет» ретируюсь за дверь.
***
После такого безумного начала дня до самого обеда я загружаю себя работой. Кручусь как белка в колесе между малышами, новой ремонтной бригадой и складом.
В отличие от обычных работников у меня нет должностных обязанностей, нет прав, и никто не станет доплачивать за напряженность.
Можно в любой момент собрать вещи и уехать. Но сегодня я только рада большой нагрузке. Не отказываю воспитателям, когда те просят присмотреть за самыми маленькими, пока они бегают в магазин. Отчаянно ругаюсь со строителями, стоит им заикнуться о дополнительных расходах. И каждую свободную минуту занимаюсь списком для Аристархова.
Так, моими стараниями, плата за поцелуй с каждым часом становится все больше, а уровень моего спокойствия – все выше.
К трем я полностью прихожу в себя. И, словно ждал, когда дочка будет в норме, в это же время звонит отец.
– Привет, папа. – Обнимаю его мысленно.
– Привет, мышонок. В детдоме сейчас?
Он далеко. Мы почти не видимся, но отец знает обо мне все. О чем-то догадывается. Что-то докладывают нужные люди.
– Как обычно. Волонтерю.
Охрана мужа прослушивает мой телефон, потому мы никогда не говорим ничего напрямую.
– Я тобой очень горжусь, родная. Могла бы отдыхать и все же делаешь важную работу.
– Надеюсь, она будет ненапрасной. – Осторожно проверяю в сумочке последнюю ксерокопию.
Чудо, что бухгалтер не заметила кражи особой записной книжки с зарубежными счетами фонда. И еще большее чудо, что получилось быстро вернуть пропажу на место.
– Может, тебе каких закаток передать? Мать тут наделала салатов из перцев. Дядька сейчас выезжает в столицу, привезет.
– Пап, ну какие нам закатки? – отнекиваюсь исключительно для посторонних ушей.
– Там у вас в городе одно ГМО. А у мамы все натуральное. Хоть внука покормишь. – Из папы тоже получается неплохой актер.
– Роберт не ест ничего такого. Да и детям вредна вся эта консервация. – Доигрываю свою роль до конца.
– Тогда сама скушаешь! Не расстраивай мать. Она для вас старалась, – заканчивает папа. А затем сообщает примерное время «доставки консервации».
Запомнив, я тут же перевожу разговор в более безопасное русло. И гружу наших слушателей рассказами о детях, подгузниках, операциях и новом муже Ани.
Привыкший к такой болтовне, папа послушно поддакивает. Иногда цокает языком. И изредка вставляет короткие междометия: «Ай-яй» или «Ну-ну».
Когда отец кладет трубку, я чувствую себя уже совершенно другим человеком. Спокойным и решительным.
Не переживаю из-за Вадима, который сегодня аж пять раз заходит в детдом проверить, не сбежала ли я. Отпускаю злость на Аристархова.
Холодная голова тут же подкидывает хорошую идею, как продолжить наши опасные отношения с этим наглецом. И вместе со списком покупок я высылаю ему на почту приглашение: «Мы с Михаилом ждем вас завтра на семейном ужине. В семь. У нас дома. Загладите вину».
Глава 11
Герман
Как и обещал Ювелир, с утра за мной начинается слежка.
Коля замечает «хвост» возле самого дома. А в офисе об интересных нововведениях в нашем бизнес-центре сообщает Полина – моя правая рука, специалист по деликатным вопросам и единственная женщина, которая знает обо мне правду.
– Местная служба безопасности ночью сменила пропуска. – Она кладет на стол новенькую пластиковую карточку с соколом на лицевой стороне.
– Внезапно.
Я устраиваюсь на своем месте и включаю небольшую глушилку. Видео она не перебьет, но со звуком справится. Вместо наших голосов в эфире будет полная тишина.
– Еще они поменяли службу клининга. Теперь весь бизнес-центр обслуживает новая компания.
– И все ради нашего тринадцатого этажа? Мансуров не мелочится.
– Думаю, с минуты на минуту сменят и технических специалистов. От слесаря до плотника.
– Ты вчера жаловалась на замок в двери.
– Вот ломаю голову: просить Колю глянуть, что с ним, или уже нет смысла.
– Что-то мне подсказывает, о жучках можно не переживать. Все, что должно стоять, уже на месте и работает.
Я хлопаю по правому колену, и Полина послушно устраивается у меня на ногах.
– Тогда всем приятного просмотра, – шепчет она, перекидывая через плечо прядь своих длинных каштановых волос и целует меня в губы.
В вопросах поцелуев Полина профи. Можно сказать – мастер спорта международного класса. Ничего общего с неумелой двоечницей – женой Мансурова. И все же при этом поцелуе я вспоминаю именно ее – испуганную, робкую и убийственно сладкую.
Почти такую же, какой была пять лет назад во время своего первого раза.
– Ты о ком-то задумался? – Полина сквозь ткань умело поправляет мой член. – Переигрываешь, – шепчет на ухо.
– Меня вчера пригласили на семейный ужин, – пропускаю ее комментарий мимо ушей. – Вечером будь готова. Ты сопровождаешь.
– Вау! Так сразу и в логово зверя?!
– Зверь решил подсунуть под меня свою жену. А та провалила проверку.
Чувствую, как на южном полюсе опять все деревенеет.
Очень необычная реакция. Я бы с удовольствием списал бы ее на отсутствие секса, но два дня воздержания – так себе причина.
Скорее дело в женщине.
Я еще на благотворительном вечере заметил, что нескладная девочка Катя выросла в редкую красавицу. Однако вчера она удивила еще сильнее. За пять лет рядом с ублюдком Маснуровым тихая, милая девочка отрастила острые зубки и стальной характер.
Дрожать в моих руках, стонать от наслаждения и потом дать жесткий отпор… Это или мастерство уровня Маты Хари, или каленая сила воли.
– Так это на тебя проверка подействовала? – Полина стреляет взглядом на мой вздыбленный пах.
– Скорее незавершенный процесс.
Даже и не собираюсь оправдываться. Мы деловые партнеры, а не любовники.
– И поэтому она пригласила тебя на ужин к ним в дом! – аплодирует Поля. – Браво! Элегантный ход! Так она не дает тебе сорваться с крючка и держит на расстоянии.
– Неглупо, – приходится согласиться.
– А ей точно двадцать четыре? Не слишком ли она умная для своего возраста?
Полина внезапно становится задумчивой.
– Она жена своего мужа.
А вот этот момент я обсуждать не хочу.
В прошлом я уже пытался найти доказательства Катиной невиновности. После того мерзкого случая, когда меня обкололи и заперли на ночь с ней в холодном подвале, я был уверен, что мы жертвы.
Отец готов был в любой момент вырвать девчонку из лап Мансурова, но тот вместо того, чтобы избавиться от свидетельницы, сделал ее своей королевой.
Взял в жены. Отвалил нехилую взятку продажному отцу-прокурору. Вывел Катю в свет в качестве любимой женщины и матери своего ребенка.
Последнее долго не укладывалось в голове. Я помнил, как девчонка пыталась защитить меня в подвале. Помнил смирение и понимание в серых глазах, когда раз за разом врывался в ее невинное тело.
То, что я видел в реальности и воспоминания, никак не стыковались.
Внешняя картинка была противоположностью ощущениям.
Гребаный диссонанс!
Чтобы разобраться, пришлось напрячь людей отца и нанять дополнительных спецов.
Они месяцами следили за счастливым семейством. Снимали фото и записывали видео. Искали слабые места. К сожалению, итог оказался совсем не тем, на какой я рассчитывал.
К концу слежки стало известно, что Мансуров связался с Катей задолго до нашего знакомства.
Именно по его заданию она устроилась на работу к Диане. И по его команде пыталась пробраться в мою кровать.
– Интересно, если бы наш «друг» мог иметь детей, он бы пошел на всю эту аферу? – озвучивает мой главный вопрос Полина.
– Не знаю, но у нас есть шанс выяснить, – возвращаюсь в настоящее.
– Значит, сегодня вечером в семейном гнездышке? – цокает моя помощница.
– Ты готова сыграть свою роль? – Ищу сомнение на ее лице. – Такими возможностями не разбрасываются. А у старика пунктик на превосходстве. Он точно захочет доказать мне, что он главный и имеет право брать чужое.
– Говорят, в кровати он еще тот извращенец.
Полина морщит свой красивый, улучшенный гениальными пластическими хирургами носик.
– Думаю, с тобой, как с моей женщиной, он будет любезнее, чем со своими шлюхами.
– За ночь с этим жирдяем ты заплатишь мне по тройной ставке!
– Могу еще цветы за вредность прислать.
Нравится ее боевой настрой.
– Свою икебану пристрой лучше… – Полина грациозно спускается с моих колен. – … той, кого усиленно пытаешься забыть.
Специально для тех, кто сейчас за нами наблюдает, она ослепительно улыбается и ласково поглаживает мой пах.
Глава 12
Катя
Ночью сплю беспокойно. Впрочем, причин для плохого сна хоть отбавляй!
Курьер отца успел приехать в детский дом до моего отъезда. Он привез мне маринованные огурцы, салат из перцев и кусочек свежего сала для мужа. А уехал с ксерокопией, спрятанной в коробке с конфетами для мамы.
Все прошло вроде бы замечательно. Вадим лично проконтролировал передачу и даже проверил целостность коробки. Но животная чуйка мужа оказалась сильнее любых фактов.
Весь вечер он расспрашивает меня о деталях разговора с отцом. Лично перетрясает все закатки и выбрасывает в мусор сало. А затем запрещает общаться с родителями.
– Наговоришься через месяц! – коротко обрубает он.
– А не много ли условий в последнее время? Хочешь, чтобы кто-то заподозрил, что я не жена, а пленница?
– Уложишь в кровать Аристархова, я тебя на собственной машине свожу к родным! Такое шоу покажем, что соседи расплачутся от умиления.
– Миша, месяц это долго.
Я не могу сейчас перестать общаться с папой. В кой-то веки мы нашли, за что можно взять с поличным и Мишу, и его «партнеров по бизнесу». Другая такая возможность может и не представиться. К тому же… муж наверняка уже подписал мне смертный приговор.
Если не выберусь сейчас, никто меня не спасет.
– Ты даже не заметишь, как быстро он пролетит. – Муж достает из холодильника очередную бутылку своего волшебного коктейля. Внимательно проверяет пробку и, открыв, залпом выпивает зеленоватое шаманское пойло.
– А если с мамой или папой что-то случится? Они немолодые, – цепляюсь я за последнюю возможность.
– Позвонят мне. Номер у них есть. А я уж передам, если ты будешь хорошо себя вести.
После таких условий я с трудом сохраняю спокойствие. Руки так и тянутся расцарапать лицо мужа. А с языка в любой момент готовы сорваться проклятия.
Контролировать себя настолько сложно, что не спасают никакие позитивные мысли и дыхательные упражнения.
Чтобы не ляпнуть лишнего, я ухожу в свою комнату. Снимаю домашние тапочки и босиком становлюсь на ледяной, залитый дождем пол лоджии.
Первые несколько минут просто стою.
Ловлю руками прозрачные капли.
Подставляю лицо ветру.
Жду.
Мне не зябко, не мокро.
Бесцветно.
Внутренняя пружина так сильно сжата, что никакой ветер не в состоянии достучаться до нервных окончаний.
Приходится вымораживать себя насквозь. Насиловать холодом до околевших рук и стука зубов.
Только когда позвоночник прошибает ледяная волна, я постепенно расслабляюсь.
Вернувшись в комнату, закрываю дверь лоджии. Ныряю в тапочки. И ухожу греться под горячими струями в душе.
***
На утро после такого вечера и ночи я как разбитое корыто. Мы снова опаздываем с Робертом в сад. Вновь приезжаю в детский дом на полчаса позже привычного срока.
К моему счастью дальше все проходит, как обычно. Игры с детьми, пустые разговоры с коллегами, согласование с поваром меню на ужин и спокойная, без пробок дорога в сад и домой.
К семи вечера я и Миша готовы к приему гостя. Специально для Аристархова я надеваю глухое черное платье с пикантным вырезом на спине. А муж соглашается сменить домашние тапки со специальной ортопедической подошвой на удобные мокасины.
Мы оба собраны, однако звонок в дверь оказывается для меня неожиданностью. Я снова вспоминаю нахальный поцелуй нового спонсора и, как девочка, заливаюсь краской.
– У него нет ни одного шанса. – Миша шлепает меня по ягодицам и идет лично открывать дверь.
Появление Аристархова напоминает начало важного представления в театре. Я пытаюсь себя убедить, что это водевиль. Но уже через минуту становится ясно, что впереди драма.
– Глеб Юрьевич! Какие люди! – распахивает руки для объятий мой муж.
– Лучше просто Глеб, – как давнему другу отвечает Аристархов и так же тепло обнимает Мансурова.
– А это?
Вижу, как у мужа открывается рот. Сейчас он точь-в-точь как охотничья собака нашего знакомого егеря, готовая в любой момент сорваться за дичью.
– Знакомьтесь, моя Полина.
Аристархов пропускает вперед роскошную длинноногую брюнетку. Спрашивает мужа о делах и чем-то еще. А я, как последняя дура, раз за разом перевариваю внезапное «моя».
Ума не приложу, почему меня так цепляет это короткое слово. Аристархов такой же лицемерный подонок, как и муж. Все, что мне от него нужно – пробраться в кровать, поставить прослушку и, когда отец будет брать всю банду, помахать красавчику рукой на прощание.
Никаких чувств. И все же… Я злюсь.
– У вас очень милый дом, – словно не замечает моего состояния, мурлычет рядом Полина.
– Спасибо. Мы переехали в прошлом году. Еще не все успели закончить. Но мне тоже нравится. – Я изо всех сил тяну уголки губ в стороны. Пытаюсь быть радушной хозяйкой.
– Мы с Глебом пока живем в квартире. – Дамочка поправляет безупречную укладку. – Вернее… Глеб живет. А я так… – подмигивает мне. – Наведываюсь, чтобы скрасить ему досуг.
– Поразительно, как при его занятости хватает времени ещё и на домашний досуг. – Усмехаюсь, вспомнив воспитательницу. И, кажется, Полина понимает мой завуалированный намек.
– Глеб очень темпераментный мужчина, – пожимает она плечами. – А я все же не жена.
– Девочки, успеете наговориться после ужина. Мужчин пора кормить! У нас утка стынет! – вмешивается муж.
Он обнимает Полину за талию и по-хозяйски ведет ее в столовую.
– Я бы предпочел деликатес другого рода, – произносит интимным голосом Аристархов.
– Напомню, вы здесь, чтобы загладить вину, – шепчу я, с трудом выдерживая его близость.
– А если я передумал извиняться и хочу продолжения?
Горячая ладонь касается моей обнаженной спины. Медленно скользит по позвонкам. И замирает в самом низу – на талии.
– А как же ваша Полина? – Не дышу.
– Полина… – Мужская ладонь нежно поглаживает поясницу. – Она презент! Надеюсь, вашему мужу понравится.
Он плавно поворачивает меня к себе. Хищно ухмыляется. А я внезапно забываю обо всем, увидев еще один шрам.
Точно такой же, как между пальцев, только в этот раз на шее.
– Герман?..
Глава 13
Катя
Это ненормально. Мой муж болен паранойей, но я, кажется, подцепила что-то страшнее.
Вопреки всем фактам, наперекор тому, что вижу собственными глазами… я практически уверена, что передо мной Герман Боровский.
Будто решил надо мной поиздеваться, Аристархов не спешит с ответом.
Он рассматривает мое лицо. Хмурится. Лишь спустя долгую минуту выдает:
– Вы уже второй раз называете меня этим именем. Герман. Мы так похожи?
– И да, и нет.
Нужно как-то очнуться. Выбраться из этого наваждения. В столовой уже ждет муж. В любой момент сюда может прибежать Роберт. А я несу какую-то чушь и витаю в облаках.
– Загадочная женская логика, – усмехается Аристархов. – Кто для вас этот Герман? Брат, бывший любовник, друг?
– Он… – сглатываю ком. – Был другом.
– Значит, был? Теперь не друг?
– Его больше нет.
Сжимаю кулаки так сильно, что ногти до боли впиваются в кожу.
– Какая трагедия. Соболезную вашей утрате.
Впервые за время нашего знакомства я вижу в глазах Аристархова что-то, напоминающее эмоцию. Сочувствие, горечь или тоску. Точно разобрать не получается.
– Спасибо. – Делаю шаг в сторону столовой. – Извините, что назвала вас так.
– Ничего страшного. Главное, чтобы ваш муж не переживал, что вы называете меня именем своего друга.
Кажется, не только я сегодня разговариваю намеками.
– Больше не буду! – Натягиваю на лицо непроницаемую маску доброй хозяйки и сама беру нашего гостя под локоть. – Пойдемте. Нас уже заждались.
Уверенно делаю первый шаг и ловлю из столовой одобряющий взгляд мужа.
***
Сегодняшний ужин ничем не отличается от других таких же. Миша лениво расспрашивает гостей об их прошлом, о бизнесе и планах на ближайшее будущее. Откровенно глазеет на брюнетку. А Аристархов точно так же без лишней помпы нахваливает мужа и его фонд.
Все это один сплошной конкурс лицемерия.
За столько лет в статусе жены Мансурова я должна бы привыкнуть к подобному. В его окружении нет святых или хотя бы просто хороших людей. Но, несмотря на опыт, сегодня держать лицо намного труднее, чем обычно.
Мой взгляд раз за разом останавливается на пальцах Аристархова. Ищет шрам. И стыдливо скользит по мощной шее нашего гостя.
От одной огненной отметины к другой.
От одного доказательства к другому.
– А дети… вы никогда не задумывались об отцовстве? – когда у Миши заканчиваются вопросы, я начинаю свой допрос.