Заберу твою жену
- -
- 100%
- +
– Пока как-то было не до них. Но если встречу подходящую женщину, обязательно задумаюсь об этом. – Аристархов улыбается своей фирменной улыбкой. Без глаз.
– Иногда дети появляются без планов. От этого они не менее любимые.
Сквозь окно я замечаю на улице Роберта. Тот гуляет во дворе с нашей собакой. Пользуясь случаем, машу моему мальчику рукой и получаю в ответ радостный крик: «Мама!»
Судя по легкому наклону головы в сторону, Аристархов тоже его услышат. Сейчас он сидит спиной к окну. Чтобы посмотреть на сына, нужно обернуться полностью.
Я отчаянно жду, что он это сделает. Надеюсь поймать еще одну живую эмоцию. Хотя бы проблеск! Но наш гость вновь превращается в памятник.
Полная безучастность и холод.
– А вы бы хотели сына или дочь? – Я решаю дожать.
– Если это будет мой ребенок, то без разницы.
Он с ловкостью шеф-повара разрезает филе утки и с бесстрастным выражением лица кладет в рот маленький кусочек.
– Знаете, иногда с мальчиками очень сложно. – Иду ва-банк. – Порой они бывают особенными. Замкнутыми, нелюдимыми и безумно талантливыми. Мой сын, например…
– Наш сын! – поправляет Миша.
– Да, наш сын. – Кусаю щеку изнутри и продолжаю: – Так вот наш сын в своих четыре года отлично говорит на двух языках. Считает до ста. Но категорически не может терпеть, когда кто-то ему приказывает или просит сделать то, что Роберт не хочет. Порой я не знаю, как с этим справляться.
– Сочувствую. – Аристархов стерильно спокоен. Равнодушие на Оскар.
– Как думаете, он перерастет эту проблему?
Склонив голову набок, я картинно вздыхаю. Для всех в столовой это обычный мамский треп. Никто из них и не догадывается, что действительно спрятано за моим рассказом.
Лишь настоящий Герман, переживший такие же трудности в детстве, может понять, как тяжело сейчас Роберту.
– Не представляю. Мне это незнакомо. – Аристархов отрезает еще одни кусочек мяса и, не сводя с меня глаз, кладет его в рот.
– Я так и подумала. – Залпом осушаю свой бокал.
Внутренний датчик лжи трещит, как счетчик Гейгера на Чернобыльской АЭС.
Хочется встряхнуть этого мерзавца и заставить рассказать о себе все! Потребовать отчета по годам! Где был, чем занимался, с кем знаком, и какого черта так сильно напоминает другого.
Наверное, какая-то из этих мыслей отражается на моем лице, потому Миша перехватывает нить беседы.
– У каждого ребенка свои особенности, – смакуя вино, тянет он. – Но раз вы пока не родители, наслаждайтесь этой свободой. Потом будете скучать по таким счастливым временам. Никаких обязательств. Свободные планы…
Будто он и правда проводит с Робертом больше минуты в день, Миша начинает рассказывать о плюсах его прежней холостяцкой жизни. А я больше не хочу ни на что переключаться.
Разглядывая тыльную сторону собственной ладони, где еще недавно тоже был шрам от огня, я безнадежно тону в прошлом.
И вновь вижу наши последние минуты с Германом.
Глава 14
Катя
Мансуров тогда не солгал, что Герману осталась одна ночь.
После мучительной близости к утру мы оба отключились. Герман прижал меня к своей груди и грел во сне своим теплом. А когда проснулись, рядом оказалось сразу несколько бойцов Миши.
Они сорвали с Германа запачканную кровью рубашку. Бросили ее мне, потребовав прикрыться. И снова жёстко избили Боровского.
Все еще под действием препаратов, он пытался сопротивляться. Героически уложил двоих из четырех соперников. Но потом получил разряд электрошокером и больше не поднимался.
Словно в назидание, меня посадили возле Германа, но не позволяли к нему даже прикоснуться. Все мои просьбы дать нам воды или и переложить его на кровать, оставались без ответов.
Для всех в этом жутком подвале меня будто не было. Маленький упрямый призрак, который бил ладонями о пол, угрожая нажаловаться Мансурову. Плакал, умоляя о человеческом отношении. Кричал, срывая голосовые связки, надеясь привлечь внимание кого-нибудь сверху.
Не знаю, сколько это длилось.
Может, час. Может, два.
Окруженные бандитами мы все это время находились на холодном полу. Я – сидя, кутаясь в мужскую рубашку. Герман – лежа в неудобной позе, способный лишь смотреть на бойцов, на меня… с болью, с яростью и с таким сожалением, будто это не Мансуров устроил нам ловушку, а он сам недосмотрел и случайно попался в капкан.
Когда наши тюремщики посчитали, что хватит – обоих вывели на крыльцо.
Мною тут же занялась суетливая докторша. Не успела я и глазом моргнуть, она вколола мне какую-то бесцветную жидкость и увела в душ. А Герман…
Что было с ним, пока меня отмывали и переодевали в спортивный костюм, так и осталось загадкой.
Эти несколько минут словно выпали из моей жизни. А стоило прийти в себя и выглянуть на улицу, я чуть не потеряла сознание от ужаса.
Это был даже не эшафот и не расстрельная стена.
Метрах в двадцати от основного здания открывался портал в ад.
Те же охранники, что избивали Германа, теперь щедро поливали из канистр деревянный сарай. А еще двое – несли в этот сарай безвольное тело моего любимого мужчины.
– Нет! – кажется, я кричала. Только никто не оборачивался.
«Вы не можете так! Не можете!» – орал кто-то в моей голове. Однако мужчины уже закрыли дверь сарая, а Мансуров зажег факел из палки и той самой окровавленной рубашки.
– Герман! – с этим именем на губах я бросилась на улицу.
Неслась по коридору, сбивая здоровенных мужчин. Спешила так быстро, что почти успела.
Хлипкая деревянная халупа уже пылала, когда я подбежала к ее двери. Не чувствуя жара, я попыталась отодвинуть в сторону тяжёлую щеколду. Но Мансуров меня остановил.
Он лично оттянул мою сопротивляющуюся, буйную тушку от двери. С криками: «Дура!» и «Идиотка!» надавал по щекам. А затем сдал докторше.
В этот раз та не мелочилась. Заставив охранников держать меня, она установила на запястье катетер. Привязала меня к скрипучей кушетке. И влила в мою вену такой коктейль препаратов, что я забыла кто я и зачем здесь.
Вернуться в создание мне позволили лишь спустя неделю.
Вместо блеклого питерского солнца на небе светил незнакомый яркий шар. Вместо аромата Финского залива я чувствовала солоноватый запах моря. А уже привычный ветер и плюс пятнадцать внезапно сменились тридцаткой в тени и бризом.
Если бы не свежий шрам на ладони, я бы даже могла поверить, что прошлое – лишь жуткий сон. Я бы очень хотела в это поверить! Но шрам был. А заодно рядом был Мансуров… теперь его все почему-то называли моим мужем. И были родители – окончательно поседевшая мать и осунувшийся, постаревший на десяток лет отец.
– Дорогая, ты что-то задумалась! – выдергивает из воспоминаний муж.
Как под действием хорошо знакомых лекарств, я обвожу затуманенным взглядом стол и гостей. Рассеянно моргаю. А затем, очнувшись, напяливаю на лицо дежурную улыбку.
– Мне кажется или твой повар спалил утку? – Откладываю столовые приборы.
На Аристархова я больше не смотрю. Внешне он себя не выдаст. Все, что у меня есть – интуиция и витающее в воздухе напряжение.
– Да нет, нормально все… – Муж тычет вилкой в несчастную птицу. Пожимает плечами. – С пряностями переборщил. А так прожарка отличная. Как в лучших ресторанах.
– От нее даже запах… Горелой кожи. – Морщу нос.
– Дорогая ты, наверное, слишком много работала сегодня. – В голосе мужа звенят стальные нотки.
Он наверняка уже продумывает наказание за то, что порчу важный ужин.
Однако плевать.
У Аристархова больше нет поводов соваться ко мне в детдом. А я при всем желании не смогу приехать к нему в офис. Если есть хоть один шанс выяснить, кто передо мной, я обязана его использовать. Прямо сейчас!
– Да, ты прав. Это усталость.
Беру бутылку вина и неспешно подливаю нашим гостям.
– Милая, пойди прогуляйся. Подыши во дворе свежим воздухом.
Хоть в чем-то Миша гарантированно предсказуем.
– Простите меня. – Поднимаюсь с места. – Я, пожалуй, и правда немного подышу. Скоро вернусь.
– Конечно, – первой отзывается Полина.
– Этот запах… – Кивнув брюнетке, я перевожу взгляд на Аристархова. – Иногда чудится всякое.
Смотрю на красивое мужское лицо. И вижу… как сквозь трещины на непроницаемой маске сочится ярость.
Глава 15
Герман
Девчонка все же уделывает меня как пацана. На словах о запахе кожи конкретно клинит, а шрамы вспыхивают огнем.
Говорят, существует фантомная боль – жуткие страдания в ампутированной конечности. В моем случае все конечности на месте, но этот запах… он как фантом заполняет легкие и душит изнутри невыносимой вонью.
Из-за этой выдуманной вони я с трудом могу смотреть на Мансурова и еле удерживаю себя от того, чтобы свернуть ему шею прямо сейчас.
Эпичное было бы окончание ужина!
Пахать несколько лет, чтобы загнать врага в ловушку… Поставить миллионы на сделку, которая не принесет мне ни рубля… и чуть не выдать себя из-за короткой фразы про запах паленой кожи.
Ай да девчонка!
Инстинкты как у маленького хищника!
Учуяла, несмотря на десяток пластических операций и годы адской работой, которую я провел над собой, чтобы стать другим человеком.
Ее можно ненавидеть за связь с Мансуровым, но нельзя не восхищаться.
Даже помощник отца Леня Тихий, который на собственных руках вынес меня из горящего сарая, не смог узнать после возвращения из швейцарской клиники. Охрану вызывал, когда я явился домой и потребовал позвать босса. А Катя…
Фантастическая девчонка все поняла с первого взгляда в узком темном коридоре.
Рассмотрела нутро сквозь новую оболочку.
– Прощу прощения за поведение моей супруги, – извиняется Мансуров. – Я уже столько раз говорил ей бросить на хрен этот детдом, столько просил пожалеть себя… А все без толку!
Он машет рукой и как водку опрокидывает в себя бокал вина.
– Вы очень заботливый мужчина. Катерине повезло, – идет в наступление Полина.
– Спасибо. Если бы она еще слушала меня и сидела дома…
– Есть чудесный способ усадить женщину дома.
– Обрюхатить? – смеется Мансуров.
– У вас получился очень красивый мальчик. – Полина кивает в сторону окна. – Он, наверное, был бы рад сестренке или братику.
– Этому охламону никто не нужен. Независимая личность, мать его! – Мансуров и не пытается скрыть досаду.
– Да… Дети это так сложно.
Моя помощница затапливает этого урода пониманием и сочувствием.
– Намного сложнее, чем кажется. – Мансуров кладет свою мясистую ладонь на руку Полины.
– Я бы с удовольствием послушала.
Она даже не пробует вырываться. Покладистая и заинтересованная. Лучший презент, о каком можно мечтать.
– С вашего позволения я отвлекусь на короткий телефонный звонок. – Поднимаюсь с места.
Сейчас я лишний за этим столом. Полине пора отрабатывать двойную ставку. А мне, пожалуй, стоит найти одну догадливую особу и прикрыть свой зад.
– Чувствуйте себя как дома! – скалится хозяин и едва заметно кивает одному из охранников.
***
Найти Катю не составляет труда. Стоит свернуть в сторону домашней детской площадки, я вижу сразу двоих – ее и сына.
Это не те обстоятельства, при которых стоит вести серьезные разговоры. Потому не спешу. Под пристальным вниманием охранника звоню одному из своих партнеров. Уточняю, когда будет оплата по контракту. И параллельно в отражении окна наблюдаю за парочкой на площадке.
В куртке, надетой поверх вечернего платья, Катя уже не кажется роковой женщиной. Сейчас она снова подросток. Высокий, угловатый, с открытой улыбкой и сияющими глазами. Скорее подружка, чем мать четырехлетнего парня.
Я не планировал на нее засматриваться, но взгляд сам прилипает ко всем этим углам и мимике.
Всего на миг представляю, что нет никакого Мансурова, что это моя семья, и за грудиной становится тесно.
Странное ощущение для того, кто уже был женат и даже думал, что любил. Почти такое же дикое, какое я почувствовал пять лет назад, когда одна юная особа явилась ночью ко мне в спальню и предложила свое молодое тело.
Возбуждение накрыло как волной. Оно было в разы острее, чем с более опытными и намного более красивыми женщинами. Я чуть не поддался тогда искушению. Мысленно трахнул ночную гостью во всех излюбленных позах. А на словах послал подальше и выставил из комнаты.
Это была одна из самых необычных ночей в моей жизни. Девчонка как-то умудрилась подобрать ключ к тому, что всегда было надежно заперто. Вскрыла этой своей искренностью и смелостью сейф с запретным. Желанием стать для нее всем. Раскрыть ее настоящие возможности и потребности. Свалить из гребаного одиночества в другую реальность.
Соблазн был настолько сильным, что пришлось убраться из дома подальше. Поднять среди ночи парочку подчиненных. И устроить в офисе ночную смену.
Теперь от этого совсем не смешно.
Бумеранг оказался с подвохом.
Я бежал от Кати, чтобы в конце концов заделать ей ребенка и спустя пять лет тайно наблюдать, как она растит его с моим главным врагом.
– Извините, что прерываю… – произносит рядом новый охранник.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.