Гадко. Грустно. Глумливо. Сборник рассказов

Женщина кивнула. Она смотрела на сына сосредоточенно и серьёзно. Мальчик продолжал:

– Я закашлялся, что даже слёзы брызнули. Всё никак не мог вытолкнуть, сплевать этот сраный камбалий хвост. Потом ты стала похлопывать меня по спине и массировать мне горло. Вот тогда эта штука из меня и выскочила! Я уж думал, что помру!

– Ну-ну! – женщина ласково потрепала сына по плечу.

– Вот и с ними так. Они, как это рыбий хвост, застряли в глотке у жизни. Она терпела-терпела, краснела и раздувалась. Собралась с силами и сплюнула их. Они сами ей помогли. Скреблись, шкрябали, щекотали её изнутри, раздражали протухшей вонью. Вот и вылетели. Прямо на обочину. Туда, куда никто не смотрит и где они могут лежать, разлагаться в своё удовольствие, огрубевать. А мы их подбираем.

Мальчишка отдышался, скрестил руки на груди и с важным видом уставился на мать.

– Совсем ты у меня взрослый, дружок. Значит, можно не беспокоиться. Будет кому позаботиться обо всём, о хозяйстве. В будущем.

Она вытащила из кармана своего фартука блестящий предмет и протянула мальчику:

– Держи. Я приметила, как ты на них смотрел.

На ладони матери лежали новенькие «ролекс». Те самые, что красовались вчера на запястье Пупсика. Чертёнок расплылся в улыбке, погладил бликующий циферблат и нацепил часы на руку.

– Я справлюсь, ма! С хозяйством. Вот только…

– Что?

– Не обижайся, но вывеску придётся переделать. Не сгодится «Чёртова мать»! Я ж мужчина! – вскочил он с кресла и расправил плечи.

– Конечно, ты прав. Повесишь другую. «У чёрта на рогах» – как тебе?

Чертёнок согнулся пополам и забряцал балалайкой. Отсмеявшись, клюнул мать в щёку и поскакал к двери.

– Эй! – окликнула она. – Ты не видел мою новую щётку для мытья полов?

– Неа. – протянул он, не оглядываясь, и умчался.

Женщина осталась на террасе. Она задумчиво кивала головой, грустно улыбаясь:

– А мы их подбираем…

Чертёнок прибежал в свою комнату. Достал из-под дивана материну щётку. Перебрал пальцами белые ворсины, понюхал, любовно погладил жёсткие искусственные волоски и заурчал от удовольствия. В ведёрке развёл раствор марганцовки и окунул в жидкость насадку. Щетина окрасилась в нежно-розовый цвет. Вырезал из картона окружность, напоминающую по форме овал лица, в центре которой яркими маркерами нарисовал два глаза. Несколько раз обвёл их чёрным цветом. Вывел закорючку – нос, а под ним долго прорисовывал, не жалея бордовых чернил, пухлый чувственный рот. Наклеил «лицо» у основания рукоятки, где она скрепляется с щёткой, и удовлетворённо прищурился.

Если бы мать случайно зашла в комнату Чёртика, она бы стала свидетельницей неожиданной диско-вечеринки. Вероятно, она бы осуждающе покачала головой или, наоборот, от души рассмеялась бы, увидев, как вытанцовывает её пластичный сын, ловко подбрасывая изящную партнёршу или вальсируя с ней. Как самозабвенно оба, мальчик и щётка с розовым ворсом, отдаются синтетическим ритмам New Order, пульсирующим из динамиков музыкального центра. И уж точно она бы залюбовалась гуттаперчевой хореографией сына: ножки-прутики дрыгались-семенили вразлад с ручками-веточками, курчавая голова на тонюсенькой, как у курёнка, шее оборачивалась вокруг своей оси неугомонным волчком. Беспрекословная щётка бесстрашно летала из одной руки в другую, прижималась хрупким пластиковым корпусом к партнёру, взмывала вверх, переворачиваясь и кружась в воздухе. И совершенно точно мать бы изумилась, узнав, что и вокальные способности талантливого сына ничуть не уступают танцевальным.

Не теряя ритма и контакта с партнёршей, мальчик упоённо горланил, подпевая вокалисту: