Алтайские сказки

Ещё не пропели петухи над пшеничной долиной, собаки спали в своих будках, а маленькие Варя и Илья в своих тёплых кроватках. Во дворе их дома все пахло утром: росистая трава, еле-еле потягивающееся, ещё не проснувшееся солнце и даже тёплый ветер. На кухне слегка потрескивала печь, а внутри уже грелся горшочек с завтраком. На весь дом пахло пшенной кашей и пирожками, которые Бабушка Зина спозоранку готовила для своих внучат, приехавших в гости накануне.

– Варенька, Илюша! Просыпайтесь! – говорила она им ласково, раскрывая шторки и пуская в комнату первые лучи. – Пойдёмте завтракать и коровок смотреть.

Дети не хотели вставать, но как вспомнили, сколько всего им предстоит увидеть и узнать в деревне, сразу открыли глаза и лениво потопали на кухню.

Уже съев кашу и приступив к пирожками, ребята начали спрашивать бабушку о предстоящем приключении.

– Баа, а ты расскажешь нам сказку, как в детстве? – вдруг спросил Илья.

– Хаха, – посмеялась бабушка, – А как же, на ночь того и гляди, расскажу что-нибудь.

– Давай не на ночь, давай сейчас, – попросила Варя.

– Да разве можно, кто же днем сказки слушает, днем дела делать нужно, – ласково и игриво ответила бабушка.

– Ну что, разве не бывает утренней сказки? – огорчилась Варенька.

– Сказки на то и сказки, что волшебство их тока в ночи работает. Так то.

Варенька и Илюша немного расстроились, но как узнали, что сегодня они пойдут на Пастуший луг за молоком быстро забыли о печалях и начали готовиться к путешествию. Дети помогли бабушке подмести двор, покормить кур и вместе отправились в путь. Дорога предстояла им долгая, но интересная. Вместе прошли они через берёзовую рощу, Васильевское озеро, еловый бор, вышли на Волчью поляну (так ее назвали местные) и только потом оказались на Пастушьем лугу. Зелёная сочная трава, клевер и другие цветочки манили коров своим запахом и цветом. Старый пастух устроился под высоким дубом, разложив подле себя хлеб, кувшин молока и овощи.

– Прям как в сказке, – сказала Варенька, только увидав всю картину.

– А то как же, в деревне все по волшебному, – отвечала бабушка.

Путники подошли к пастуху и увидели, что он совсем не старый, как показалось издали, и совсем не похож на других людей. Он был молод, но немного лохматый, руки его были покрыты нарывами и сам на вид он был не очень приятный, к тому же говорил хриплым старческим голосом. Но бабушка Зина сказала, что это ее давний знакомый и дети быстро привыкли к его необычной внешности.

– Дядь, а можно коровку погладить? – спросил Илюша.

– Погоди, дай она поест. Будем молоко собирать – погладишь, коль не укусит. – Ехидно смеясь отвечал пастух.

– Коровы разве кусаются? – в недоумении спросил Илья.

Но ему никто не ответил, бабушка только переглянулась со своим странным знакомым и немного посмеялась.

Заполдень ребятишки вместе с бабушкой и пастухом отобедали пирожками и свежим молоком и легли отдохнуть под дубом, пока взрослые доили коров.

На обратном пути Варя и Илья набрали малины и немного земляники, а проходя через Волчью поляну увидели настоящую лису. Пришли путешественники домой к вечерне, уставшие и изможденные палящим солнцем.

– Пора вам спать, внучата, – укладывала ребят бабушка.

– А как же сказка? – удивлённо спросил Илья.

– Ну хорошо, расскажу я вам … А о ком хотите?

– О ком угодно, только не про Бабу Ягу!

– Да, мы про нее уже много всего знаем, – подтвердила Варюша.

– Ну хорошо, тогда расскажу о ее товарище…

– Кощее Бессмертном? – с интересом воскликнул Илья.

– Чур тебя, нет. О Лешем.

И стала бабушка Зина рассказывать ребятам сказку, а Варюша и Илюша с таким любопытством ее слушали, что и знать забыли про сон и усталость.

Легенда о том, как Леший перехитрил Зиму

Как то весной повстречались только что проснувшийся Леший и уже уходящая Зима.

– Что старуха, уже уходишь? – спросил не со зла Зиму Леший.

– Кой же ты невежа, меня старухой называть. Это сейчас моё время прошло, но посмотрим, какой павой приду я в декабре и заворожу тебя в сон на все три месяца, а того и гляди на четыре.

– Хо-хо, мы Лешие что, медведи по твоему? Хотим спим в зимовку, хотим бодрствуем.

– Как же ты будешь бодрствовать, дуб трухлявый? Замёрзнешь ведь насмерть. Такова твоя природа.

– А мы, лесная нечисть, тоже коими фокусами обладаем. Глядишь, и в январе к тебе на чай зайду, а вот в зиму следующую спать не лягу.

Поспорили так Леший и Зима, но морозная баба все равно не верила, что Леший ее перехитрить сможет, так и ушла.

За летними хлопотами Леший и запамятовал о споре, но как только в октябре снежком запорошило, он сразу-то и вспомнил.

– Как же Зиму мне перехитрить? – думал он. – Обернусь елью – найдет, снегом завалит. Стану зайцем – и того гляди раскусит. А что если молодцом прекрасным мне обратиться? Пережить в гостях у Яги и Кикиморы декабрь, а в январе к Зиме на чай и заглянуть.

Так Леший и сделал. Все морщинки его ушли, выпрямился он, побелел, приобрел опрятный вид, только волосы его немного лохматились. Пошел он в таком виде к Бабе Яге и Кикиморе, те его сразу то и не признали, Яга и вовсе в суп его хотела положить. Да только рассказал он о своем споре, да и страшный немного был для человека, вот дамы и пустили его к себе в избу на зимовку. Веселил Леший старушек, истории лесные рассказывал, хлеб с ним вкусный пёк, ароматный. А в январе собрался и пустился в путь, в гости к Зиме. Да только дорога эта была лютая – Зима так обозлилась, что Лешего не нашла, такие морозы пустила в тот год. Сугробы выше роста человечьего, сосули острее кинжала. Прошел Леший две версты и понял, что так ему до Зимы не добраться. Обратился он филином, да полетел в самую глубь зимнего леса. Нашел он там Зимы избушку, что стояла у края на опушке. Обернулся снова добрым молодцом и постучал к Зиме в дверь. Открыла ему красивая женщина в белом с жемчугами платье да кокошнике серебряном.

– Здравствуй, матушка-Зима. Вот я и явился к тебе. Угостишь ли чаем? – говорил Леший.

А Зима-то и не поняла, кто пред ней стоит. Удивилась, обескуражилась.

– Не признала меня, старуха? – пошутил Леший и принял свой истинный облик.

– Ой, батюшки. Неужто ты это, Леший. Я уже испугалась за тебя, думала ты в сугробе сгинул.

Пустила Зима Лешего в избу, напоила чаем и рассказала, как по-началу она злилась, что его во владеньях своих не нашла, вьюгу, пургу напустила. А потом и переживать стала, родной всё-таки.

– Эх, и обхитрил ты меня, старый пень. Теперь с тобой хоть в прятки играть.

– И что, бабуль, Зима даже не обиделась? – спросил Илья.

– Нет, что ты. Они потом долго эту историю вспоминали, смеялись.

– А расскажи ещё что-нибудь – попросила Варя.

– Завтра, а сейчас спать пора.

– Ну ба, – запели внуки в один голос.

– Всё-всё, ещё будет время. У нас все лето впереди!

Ребята улеглись в теплые кроватки и уснули под колыбельную сверчков.

Так и начались их летние каникулы.

Каждый день Варя и Илья ходили в новые места, познавали природу, знакомились с соседями и обитателями леса. Так случилось и в один из воскресных вечеров. Внуки вместе с бабушкой пошли смотреть красивый закат на Волчью поляну. Когда солнце уже почти зашло за горизонт и осветило все небо малиновым светом, услышали ребята звонкий вой, заполнивший все вокруг.

– Ой, бабушка… Это что, волки? – испугалась Варюша.

– Да, живет тут один.

– Страшно, бабуль, – схватилась внучка за бабушкин халат, – а если нападет?

– Ой, этот-то не нападет. Старый он, ему и за зайцем не угнаться, где уж за нами будет, – успокаивала внучку баба Зина.

– А если нападет, – продолжил Илья, – я его палкой, попляшет он у меня.

– Так уж, палкой. И не жалко тебе его, – спросила бабушка.

– А что его жалеть, он же злодей.

– Это кто ж тебе, внучек, такое сказал?

– Так это все знают, волки же людей едят, они злые.

– Серый волк и Красную Шапочку съел, – вмешалась в разговор напуганная Варя.

– Так ту сказку Шарль Перро написал, то не наш волк. А про нашего волка сказку хотите послушать?

– Да! – в один голос прокричали дети.

– Ну, пока идём до дому дорогой длинной, расскажу вам.

Притча об огне

Однажды в северном поле родился огонь – яркий, пылкий, неуязвимый. Почему он был неуязвимым – потому что был жарким и никто не мог подойти к нему близко. Иногда он горел спокойным, ровным пламенем, а иногда разгорался и языки его были большие, снизу глубокими синими, а сверху кроваво-красными.

Жители тех мест боялись идти в поле, потому что знали – никого огонь к себе не подпустит, а другого пути в Фиолетовый лес не было.

Хозяин тех мест отправлял магов, воинов и храбрых молодцев укротить огонь. Что только не делали бесстрашный юноши – топили, задували, охлаждали, только вот ничего не помогло – огонь становился ярче и опаснее.

– Зачем же вы и без того жаркий огонь распаляете, – спросил однажды пробегавший мимо волк.

– Что ты говоришь, собака, – начали возмущаться воины и маги, – холод и вода разве жарким его делают?

– Жарким его делает ваша злоба, тут по-доброму надо.

И отправился волк в поле, жаркий огонь почуял, что приближается кто-то и распылился кроваво-красными облаком над всей округой.

– Тише-тише, красивый огонь, – начал волк, – я с добром к тебе пришёл, поговорить, тебе ведь наверняка тут одиноко. Да и холодно мне в лесу спать, разреши, погреюсь тут от твоего жара необъятного.

После этих слов волк подбросил огню сухих палок – берёзовых и хвойных.

Огонь насторожился, ведь никто никогда не был с ним так добр, и дал волку спокойно уснуть на просторах поля, обогревая его прохладной ночью. На следующий день волк пришёл ещё раз, но принёс с собой уже большой сук дуба, который нашёл на большой дороге. Огонь оценил усилия волка и пустил его к себе поближе. Волк рассказывал интересные истории огню о других лесах, о горах, о морях, о южных землях, а огонь слушал и становился теплее, в хорошем смысле. Его жар больше не обжигал волка, а приятно обволакивал.

На третью ночь волк задержался, огонь ждал его и когда он увидел волка – затанцевал своим тёплым ярко-желтым пламенем. Волк принёс огню плоды граната и ветки мандарина.

– Вот, – говорит волк, – такие деревья растут на юге. Целый день я мчал туда, чтобы ты смог вкусить запах этих растений.

Полюбил огонь волка. Так и дружили они, пока однажды, когда огонь спал, доверив волку свой покой, Серый не начал переводить воинов и магов на другую сторону поля. Все бы ничего, да только один из колдунов решил отомстить огню за его непокорность и заморозил его. Огонь долго растапливал лёд, много мук пришлось ему перенести, чтобы не погаснуть, а волк сидел рядом, не зная чем помочь, ведь огонь стал ему дорог. Когда огонь наконец выбрался из ледяных оков, волк начал молить его о прощении. Поведал волк, что сначала и правда хотел усмирить огонь, но потом всем сердцем полюбил его.

Разозлился огонь, распалился, а волк находился так близко, что почувствовал на себе весь жар кроваво-красного пламени, и это пламя стало для него смертельным. Увидел огонь, что волк умирает и сразу остыл, принял он образ юной девы, обнял волка своими тёплыми руками и сказал:

– Своею чёрною душой ты и себя, и меня погубил.

Умер волк в объятиях любимого пламени. Огонь не смог смириться с этим и потух от боли и тоски.

С тех пор волки боятся огня. Как видят его танец, глаза их наполняются тьмой, потому что в огне не только их смерть кроется, в огне они видят, как умирает любовь.

– Как же мне огонь жалко, зачем же злой колдун его заморозил? – спросила Варя.

– Он так же, как и ты – слепо боялся его. Да и не злой тот колдун был, хватит всех героев на отрицательных и положительных делить, ведь волк, как оказалось, в этой сказке добрый.

– Да чем же он добрый, – спросил Илья, – предал огонь.

– Так из добрых же побуждений, пугливым людям помочь, – отвечала бабушка.

– Получается, нет в твоих сказках злодеев, – поняла Варя.

– А на кой они нужны? Ведь если задуматься, все мы и герои, – сказала бабушка, – и злодеи.

Так и дошли они до дома, ведь за хорошим разговором и самый длинный путь в радость.

– Ничего у тебя не получится, – сказала Варя брату, когда тот строил шалаш из сухих дубовых палок и берёзовых веток.

– Ой, беда-беда, – разочаровался Илюша, когда ветки опять посыпались у него из рук. Раньше бы он так не сказал, но, послушав в течение двух недель диалектный говор жителей алтайской деревни, словарный запас ребят значительно пополнился.

– Что же ты беду кличешь, – спросила бабушка, – не получается с первого раза, попробуй ещё, а беду на себя кликать не надо. Как говорится: не буди лихо, пока оно тихо.

Засела эта поговорка в голове Ильи. Не стал он спрашивать не о чем бабушку, лишь взял верёвку покрепче и ещё раз попробовал собрать ветки в крышу. Когда строительство завершилось и ребята пришли обедать, Илья не удержался и спросил бабушку:

– Ба, а кто такой Лихо?

– Не кто такой, а кто такая, – отвечала бабушка, – одна очень ранимая женщина.

– А почему ее будить нельзя, – поинтересовалась Варя?

– А потому что она обидится и начнет вредности всякие творить.

– Ба, – не унимался Илья, – а ты про нее сказку знаешь?

– А как не знать, – посмеялась бабушка, – уж столько лет дружим.

– Ты дружишь с Лихой? – удивились внуки в один голос.

– Конечно, кто же с ней не дружит. То она на меня напасти всякие пошлет, то я ее недобрым словом помяну.

– А расскажи про неё.

– Вы же знаете правила, внучата. Все сказки только вечером, а сейчас нас дела ждут.

Еле дождались ребятишки теплой ночи, вышли во двор, сели на лавочку возле калитки и стали звёзды считать. Бабушка Зина закончила свои дела и пришла к внукам.

– Ну что, озорники, спать не хотите?

– Нет, хотим сказку про Лихо.

– Ну что ж, тогда слушайте, – сказала бабушка, устраиваясь на лавке между внучат.

Миф об одноглазой великанше

Давным-давно влюбился мельник в царицу Осень. Да только нельзя было человеку в сказочную нимфу влюбляться. Но ничего они сделать не могли, жизни друг без друга не представляли.

Узнало об этом Солнце ясное, хотело помешать их счастью и прокляло их союз. Родилась поэтому у Осени и мельника доченька, да не простая – одноглазая, худощавая да высокая – одним словом великанша.

Увидел это мельник, испугался, бросил он свою возлюбленную Осень с неугодной дочерью и ушел в далёкие земли, чтобы никто его не нашел.

Долго горевала Осень по возлюбленному, просила прощения у Солнца за то, что раньше его не послушала. Солнце сжалилось и простило царицу рыжую. Стала Осень доченьку свою растить, да только кто б малютку не увидел – все носы морщили, обзывались, Осени сочувствовали.

Спрятала тогда мать свое дитя, чтоб никто ее не обижал. Дала ей мама имя – Лихо, потому что малютка смелая была, бесстрашная, лихая.

Шли годы, Лихо росла, не хотела она одна в пещере сидеть и как-то раз, пока мама её листочки осушала, дождики устраивала, пошла Лихо мир смотреть. Набрела она на озеро Васильевское, там как раз ребятишки деревенские купались. Увидели они девочку одноглазую, худую и высокую, начали смеяться над ней. Разозлилась Лихо и пустилась в драку – кому щеку поцарапала, кому рубаху порвала, кому волосы повыдернула.

Невзлюбила Лихо людей, подумала, что все такие – жестокие.

Больше она гулять не ходила.

– Бабулечка, не томи, что же дальше случилось? – спросила Варюша.

– А ничего, так она и сидит одна в своей пещере, обижается и людей проклинает.

– Я думала, что встретятся ей хорошие люди, и она станет доброй.

– Не все сказки, внученька, счастливо кончаются.

Подумали ребята над словами бабушки и пошли спать. Когда Илюша и Варюша уснули, зажгла Зинаида Петровна свечку и спустилась в погреб. В самом темном углу стояла там ступа дубовая с резными узорами да метёлка березовая, свеженькая. Вздохнула бабуся, вспомнила былые времена, когда меж облаков на аппарате своем летала, не сдержалась и села прокатиться.

Теплая то ночь была, волшебная. Все вороны из гнезд своих повылазили, отдали почтение Бабе Яге. Столько лет её ступа в углу пылилась, но вот приехали к ней внуки и заставили вспомнить самые счастливые и веселые моменты ее жизни.

– Может и ребятишек своих на ступе как-нибудь прокачу, – подумала она.