ОБРАЗЫ БУДУЩЕГО В КЛАССИЧЕСКИХ И ПОСТКЛАССИЧЕСКИХ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИХ КОНЦЕПЦИЯХ: Диссертация на соискание учёной степени кандидата философских наук
- -
- 100%
- +
Школа мир-системного анализа представлена такими исследователями как С. Амин [20], Дж. Арриги [21], Ф. Бродель [22], И. Валлерстайн [23; 24; 25; 26; 27; 28; 29], Т. Дус Сантос [30], А. Г. Франк [31; 32; 33; 34] и др. Авторы рассматривают сложившуюся человеческую цивилизацию как единую мировую систему в основе которой – экономические связи, отношения созависимостей и неравенство субъектов-подсистем. Авторы критикуют линейно-стадиальные представления о развитии цивилизации, отмечая принципиальную невозможность повторения странами периферии исторического пути, пройденного развитыми капиталистическими странами мирового ядра. В качестве основных факторов грядущих изменений, по мнению авторов, выступят противоречия между ядром и периферией мир-системы и борьба за гегемонию между старыми и новыми финансовыми центрами.
Прогнозные выводы основателей концепции постиндустриального общества, пожалуй, наиболее многочисленны и детальны. Они ориентированы на средне и дальнесрочную перспективу развития человеческой общности и касаются всех сфер социального бытия, начиная от технологий, семейных и межличностных отношений, заканчивая системой политического и социального устройства. По своей масштабности и всеохватности концепция сравнима с формационной теорией К. Маркса и Ф. Энгельса. Сходно с формационной теорией, концепция постиндустриального общества нацелена в будущее человечества. Наиболее содержательными трудами в рамках концепции являются работы Д. Белла [35; 36; 37; 38; 39; 40; 41], Т. Веблена [42], К. Кларка [43; 44; 45], И. Масуды, Ф. Махлупа [46], М. Пората, Т. Стоуньера, Э. Тоффлера [47; 48; 49; 50; 51], Т. Умесао, Ж. Фурастье. Авторы теории постулируют примат настоящего и будущего над прошлым, фиксируют исторический тренд на разрыв и ослабление причинно-следственных связей между временными локусами. В построении прогнозов авторы придерживаются принципов многовариантности и множественности путей исторического развития, а также плюральности политических систем. Суждения о грядущих формах и состояниях социальных систем авторы в первую очередь строят на анализе существующих трендов и тенденций.
Отличительной особенностью современного этапа цивилизационного развития становится осознанная направленность в будущее. В этих условиях образ будущего как философско-мировоззренческая и социально-мобилизующая категория становится важной частью общественного бытия, как на уровне индивида, так и в масштабах глобальных социальных систем. Важность образа будущего для целей социального познания обусловлена высокой степенью его диагностического и прогностического потенциала. Среди исследователей данного феномена следует выделить В. Я. Алдерса [52], Ф. Полака [53; 54]. Ф. Полак считал главным создателем образа будущего творчески одаренных людей, умеющих правильно идентифицировать существующие тенденции и изложить авторское восприятие в формах, доступных для понимания широких народных масс.
Оригинальное видение исторического процесса и его перспектив представлено в трудах Дж. Нейсбита [55; 56] и Ф. Фукуямы [57; 58]. Работы Дж. Нейсбита посвящены исследованию будущего на основании мегатрендов – глобальных тенденций, определяющих направлений социального развития американского общества конца XX в. Ф. Фукуяма выдвигал идею окончания социокультурной эволюции человека в сфере идеологии и политической философии на фоне триумфа либеральной демократии в мировом масштабе.
Следует отметить, что количество исследований, содержащих прогнозные выводы относительно будущих состояний социальных систем и процессов, значительно превышает количество исследований, посвященных изучению феномена времени и методологии научного познания будущего. В начале 40-х гг. прошлого века немецкий социолог О. Флехтгейм [59] впервые употребил термин «футурология» в отношении деятельности, нацеленной на познание будущего. С тех пор понятие футурология зачастую используется исследователями как синоним понятия «прогнозирование». Исследователь предложил авторскую концепцию «объективной философии будущего» и утверждал, что умение познавать грядущее необходимо преподавать как отдельную академическую дисциплину, даже если результатом прогнозирования окажется не более чем раскрытие неизбежного.
Становление прогностики как особой научной дисциплины, предметной областью которой является теория и практика прогнозирования, происходит в 60-х гг. прошлого столетия в тесной взаимосвязи с иными направлениями научной мысли. Появление данной дисциплины было во многом обусловлено нарастанием военно-политической напряженности на фоне холодной войны между капиталистическим и социалистическим центрами силы. Данный период характеризуется появлением специализированных исследовательских центров по прогнозированию военных конфликтов и развитием научных методологий познания будущего. Весомую роль в процессе развития прогностики начинают играть профессиональные ученые-эксперты, участвующие в разработке методологий прогнозирования и осуществлении исследовательских работ. Среди экспертов-аналитиков в области прогнозирования необходимо выделить экономиста, социолога и футуролога Б. де Жувенеля, автора методологии технологического прогнозирования Г. Кана, разработчиков метода экспертных оценок «Делфи» Т. Гордона, Н. Долки, О. Хелмера. Анализом футурологии как особой сферы знания занимались американские исследователи П. Диксон, С. Лем, Р. Мертон [60], Р. Юнгк [61], Э. Янч [62] и др. Общефилософская проблематика познания будущего заложена в трудах Д. Габора, Д. Мак-Хейла, Д. Фейнберга, Дж. Фридмана. Методологические аспекты футурологии затронуты в трудах Р. Аэртса, Р. Ленца, М. Сетрона.
В начале 60-х годов XX в. государственную поддержку получило развитие социального прогнозирования в Германской Демократической Республике, где философией и методологией прогностики занимались такие исследователи как A. Бауэр, К.-Д. Вюстнек, Г. Кребер, В. Сегет, Г. Шульце, B. Эйхгорн [63]. Коллективный труд немецких ученых был переведен на русский язык и оказал значительное влияние на философско-методологическую мысль в СССР. В данной работе прогноз представляется авторами как разновидность научного предвидения, выдвигаются критерии научности прогнозирования, раскрывается сущность прогноза и логическая структура прогностической деятельности.
Неоценимый вклад в изучение перспектив развития цивилизации оказали исследования Римского клуба, который объединил ярких представителей мировой научной (Э. Вайцзеккер, А. Вийкман, А. Кинг, Д. Медоуз [65; 66], М. Месарович, Х. Озбекхан, Э. Пестель, А. Печчеи [64], Я. Тимберген, Д. Форестер, А. Христакис, Э. Янч), политической, финансовой и культурной элиты, а его доклады в значительной степени определили направления международной научно-технологической политики и заложили основы современного экологического мышления.
В советский период весомый вклад в развитие понятийно-категориального аппарата и методологии социального прогнозирования внесли Э. А. Араб-Оглы [67; 68; 69; 70; 71], И. В. Бестужев-Лада [72; 73; 74; 75; 76; 77; 78; 79], А. М. Гендин [80; 81], И. А. Гобозов [82; 83], В. В. Косолапов, В. А. Лисичкин [84; 85; 86], И. К. Пантин [87], В. П. Рачков, М. Н. Руткевич [88] и др. В сфере интересов Э. А. Араб-Оглы находилась научная фантастика и научные пророчества. И. В. Бестужев-Лада являлся основателем советской школы социального прогнозирования. А. М. Гендин изучал вопросы онтологии предвидения и социального целеполагания, основываясь на принципах органического единства социального детерминизма и социальной гносеологии. Автор относил прогностику к особой научной дисциплине, описал структуру процесса социального прогнозирования, отмечал эффект воздействия предсказания на социальное настоящее, уделял внимание проблемам соотношения достоверности и вероятности в прогностической информации. И. А. Гобозов отмечал в качестве важных свойств будущего – непрямолинейность и неоднозначность, а также наличие спектра возможностей и вероятностей реализации тех или иных событий. В. А. Лисичкин в своих работах отдавал предпочтение научно-техническому прогнозированию. М. Н. Руткевич акцентировал внимание на специфических свойствах социальной прогностики и ее отличиях от прогнозирования в естественных науках.
Среди современных российских исследователей, чья деятельность связана с социальным познанием, следует выделить А. В Готногу [89], Б. Б. Дондокову [90; 91], И. В. Желтикову [92], С. А. Караганова [93], В. В. Лапкина [94], В. И. Пантина [95; 96; 97; 98; 99; 100], С. Б. Переслегина [101], И. С. Семененко [102], О. В. Сидоренко [103; 104; 105]. А. В Готнога считал уникальной чертой современности ослабление причинно-следственных взаимосвязей между прошлыми и будущими состояниями. Б. Б. Дондокова исследовала социально-философские основания футурологического знания. Осмысление сущностных характеристик категории «образ будущего» проводила И. В. Желтикова. С. А. Караганов уделял внимание вопросам истории и методологии прогностики. В. И. Пантин видел главную задачу прогнозирования в выявлении и анализе наиболее существенных тенденций общественного развития и установлению причинно-следственных связей между событиями прошлого и настоящего. С. Б. Переслегин проводил сравнительный анализ различных форсайтов и констатировал зависимость результатов прогнозов от ценностных оснований субъектов прогнозирования. О. В. Сидоренко уделяла внимание систематизации методологии научного прогнозирования.
В той или иной форме свое видение социального будущего общества в целом или отдельных социумов предлагали Д. Адамс [106], С. Амин [107], А. С. Ахиезер [108; 109; 110; 111; 112], Э. Балибар [113], М. А. Барг [114], Ж. Бодрийяр [115], А. В. Бузгалин [116; 117], В. А. Вазюлин [118; 119; 120], М. Вебер [121], А. У. Гоулднер [122], В. В. Ильин [123; 124], В. П. Илюшечкин [125], В. Л. Иноземцев [126; 127; 128; 129; 130; 131; 132; 133; 134; 135], А. С. Карпенко [136], И. Д. Ковальченко [137], В.А. Колпаков [138], А. В. Коротаев [139], Ч. К. Ламажаа [140], Н. И. Лапин [141], Н. В. Мотрошилова [142], Т. И. Ойзерман [143], Л. С. Перепелкин [144], Н. С. Розов [145], Т. Рокмор [146], Ю. И. Семенов [147; 148], П. А. Сорокин [149; 150; 151; 152], В. Г. Федотова [138], Н. Н. Федотова [138], А. Фисун [153], Н. Хомский [154], О. Шпенглер [155], И. Г. Яковенко [156; 157] и др. Прогнозную деятельность авторы строили на разных, зачастую диаметрально противоположных философско-мировоззренческих и методологических основаниях.
С опорой на те или иные философские позиции производят осмысление процессов социальной динамики белорусские исследователи Е. М. Бабосов [158; 159; 160; 161], А. М. Байчоров [162; 163; 164], Е. В. Беляева [165; 166], А. М. Бобр [167], П. М. Бурак [168], П. А. Водопьянов [169; 170; 171; 172], А. И. Зеленков [173; 174; 175; 176], П. В. Кикель [177; 178; 179], Ч. С. Кирвель [180; 181; 182], А. В. Колесников [183] И. В. Котляров [184; 185], Л. Е. Криштапович [186; 187; 188; 189], А. А. Лазаревич [190; 191; 192], А. С. Лаптенок [193; 194; 195; 196], А. А. Легчилин [197; 198] П. С. Лемещенко [199; 200], В. К. Лукашевич [201; 202], В. Т. Новиков [203; 204; 205; 206], О. В. Новикова [207; 208; 209], О. А. Романов [210; 211; 212], В. А. Салеев [213; 214; 215], В. С. Степин [216; 217; 218; 219], И. Н. Сидоренко [220; 221], В. П. Старжинский [222; 223; 224], О. Г. Шаврова [225; 226], В. Г. Шендрик [227], Я. С. Яскевич [228; 229; 230].
Марксизм как социально-философская теория остается востребованной и имеет заметное влияние в научных кругах современной Беларуси. На позициях марксизма основаны труды белорусских мыслителей Е. М. Бабосова, А. М. Байчорова, П. В. Кикеля, Ч. С. Кирвеля, И. В. Котлярова, Л. Е. Криштаповича, А. А. Легчилина, О. А. Романова, В. С. Степина, В. П. Старжинского. На философско-методологической базе цивилизационной теории написаны исследования Е. В. Беляевой, П. А. Водопьянова, А. И. Зеленкова, А. В. Колесников, В. Т. Новикова, О. В. Новиковой, А. С. Лаптенка, В. А. Салеева, И. Н. Сидоренко, О. Г. Шавровой, Я. С. Яскевич. В качестве методологической основы положения концепции постиндустриального общества в своих трудах использовали Е. М. Бабосов, П. М. Бурак, А. А. Лазаревич, В. К. Лукашевич, В. Г. Шендрик. Мир-системного подхода в трактовке происходящих событий и оценке глобальных экономических тенденций придерживается П. С. Лемещенко.
Для повышения степени понимания сущностных характеристик категории «образ будущего» и его потенциальных возможностей в области прогнозирования и управления социальными процессами, нами также рассмотрены исследования О. А. Батановой [231], И. А. Ерохова [232], В. С. Мартьянова [233], А. А. Фокина [234].
Результаты исследования философских оснований социального прогнозирования и осмысления категории «образ будущего» нашли отражение в ряде научных публикаций автора [1 – А – 21 – А].
Методология и методы проведенного диссертационного исследования
В работе используются сравнительный (компаративистский) подход, метод типологизации анализируемых концепций. При выявлении структуры, уровней и внутренних взаимосвязей элементов рассматриваемых концепций, нами используется системный подход. Творческий поиск производится на принципах единства исторического и логического, абстрактного и конкретного, всесторонности, объективности, системности, целостности. Для осмысления особенностей тенденций развития социальных систем, в исследовании применяется эволюционный подход. Применение метода герменевтической интерпретации обусловлено спецификой работы над текстами. Теоретической основой исследования послужили: формационная теория К. Марксацивилизационный подходир-системного анализаонцепция постиндустриального общества
Глава 2. Социальное прогнозирование как социокогнитивный феномен
2.1 Социально-философские основания футурологического знанияПод понятием «прогнозирование» в академической литературе понимается «научное исследование, предметом которого выступают перспективы развития явления» [77, с. 8]. При этом понятие «прогнозирование» выступает в качестве видового по отношению к родовому понятию «предсказание», а последнее – является видовым по отношению к родовому понятию «предвидение» [77, с. 7-8]. Прогнозирование – это форма конкретизации научного предвидения; когнитивная практика, реализующая прогностическую функцию научного познания; исследовательская деятельность, направленная на получение научных прогнозов. Принципиальным отличием прогнозирования от иных типов предвидения является «свойство научности». Научность подразумевает наличие теории, чей предмет, в конечном счете, и становится предметом прогнозирования. То есть, прогнозированием правомерно называть только «научное предвидение», осуществляемое в рамках признанных научных теорий, опирающееся «на фундамент систематического научно-теоретического анализа закономерностей и условий их реализации» [63, с. 16]. В основе научного предвидения – научное знание, понимание особенностей и закономерностей развития природных и социальных систем. Понятия «научное предвидение», «научное предсказание» и «прогнозирование» зачастую употребляются как синонимы [5 – А, c. 233-234].
Результатом прогнозирования является «прогноз», который определяется И. В. Бестужевым-Ладой как «вероятное научно обоснованное суждение о перспективах, возможных состояниях того или иного явления в будущем и (или) об альтернативных путях и сроках их осуществления» [77, с. 8]. Следует заметить, что далеко не все прогнозы, в частности, касающиеся прогнозирования будущего сложных социальных систем, содержат информацию о сроках своего осуществления [89, с. 26-27]. Прогноз как научная форма предсказания (предвидения) противопоставляется ненаучным формам предсказания (предвидения) – предчувствию, предугадыванию, религиозным прорицаниям и пророчествам [77, с. 8].
Обычно понятие «прогнозирование» ассоциируется с познанием будущих состояний, однако, методология прогнозирования не сводится к познанию будущего и может применяться как к будущим, так и прошлым состояниям. Исходя из направленности по оси времени прогноз может быть перспективным – по ходу времени и ретроспективным – прогнозирование прошлых состояний [4 – А, с. 165]. Следует отметить, что в настоящем исследовании прогнозирование рассматривается, прежде всего, в контексте и с целью именно познания будущего.
Социальное прогнозирование как познавательная деятельность включает все вышесказанное в отношении прогнозирования, с той поправкой, что предметом социального прогнозирования являются будущие состояния общества. Объект социального прогнозирования – социальная реальность (социальная действительность), под которой понимается объективно существующая целостность фактов, явлений и отношений, которые действуют в социальном мире [235, с. 186-188]. Мир социального включает сферу политики, экономики и культуры. Соответственно, прогнозирование в данных сферах является частным случаем социального прогнозирования в широком смысле этого понятия. В настоящем исследовании социальное прогнозирование рассматривается в широком смысле понятия, в фокусе внимания находятся глобальные международные и межгосударственные отношения, а также взаимоотношения между цивилизационными общностями.
Для общего обозначения теории и практики прогнозирования, в научном обороте используется термин «прогностика». Выделение прогностики в особую научную дисциплину, чьим предметом является развитие методологии прогнозирования и изучение будущих состояний явлений и процессов, произошло в 60-х гг. прошлого века на фоне развития прогностических исследований в естественных, а затем и в обществоведческих науках. А. М. Гендин выделял прогностику в отдельную науку [80, с. 41-42]. А. В Готнога считал ее собирательным понятием, обозначающим когнитивные практики прогнозирования в рамках отдельных научных дисциплин либо на их стыке [89, с. 20-21].
В науке и публицистике деятельность, направленная на познание будущего человечества, часто выступает под многозначным термином «футурология», предложенным в 1943 г. О. Флехтгеймом. Однако необходимо отметить, что данный термин объединяет как научное (собственно прогностика), так и ненаучное (научная и ненаучная фантастика) направления в познании будущего. Реже термин используется как синоним понятию «прогностика» [105, с. 259]. К сфере наших интересов относится исключительно прогностика как научная дисциплина и познавательная деятельность. Именно в этом смысле термин «футурология» используется далее в нашей работе.
Донаучный этап постижения будущего связан с накоплением знаний и представлений о будущем в рамках художественной литературы и религии, включая создание утопических, антиутопических и научно-фантастических произведений. На научном этапе разрабатываются:
– авторские концепции политического и социального будущего, к которым относится, в том числе, концепция коммунистического будущего, концепция постиндустриального общества и др.;
– научные методики прогнозирования будущего, нацеленные на осуществление прогнозных исследований.
В западной литературе в рамках научного прогнозирования выделяют три основных направления:
1) forecasting (прогнозирование) – специальное научное исследование перспектив развития какого-либо явления;
2) foresight (форсайт) – исследование будущего, нацеленное на повышение качества принимаемых в настоящий момент управленческих решений;
3) futures studies (исследования будущего) – междисциплинарное направление современной науки, направленное на познание будущего [103, с. 13-14].
Основными методами научного познания в социальном прогнозировании выступают: метод аналогий, экстраполяция, моделирование, экспертные оценки. При этом, для теоретической футурологии, нацеленной на постижение целостной картины будущего, свойственны философские и общенаучные методы познания. Для прикладной прогностики, ориентированной на изучение отдельных областей недалекого будущего, характерно обращение к конкретно-научным формальным методикам [104, с. 18].
Типологизация социальных прогнозов производится по различным критериям, включая: цели, задачи, объекты исследования, проблемы, периоды упреждения, методы и т.д. Задача поискового прогноза – презентовать спектр возможных вариантов без предложений по изменению хода событий. Нормативный прогноз определяет пути и сроки достижения желаемого состояния и предшествует выработке конкретных планов действий. Типология по периоду упреждения (оперативные, кратко-, средне-, долго- и дальнесрочные прогнозы) основана на соотношении количественных и качественных системных изменений объекта исследования. Широкую таксономию представляет типология прогнозов по объекту исследования. В фокусе наших интересов находится будущее человечества в целом, и Беларуси как социальной системы, в частности, а также область знаний, связанная с постижением общих закономерностей развития социальных процессов в широком понимании данного термина.
Из двух взаимозависимых совокупностей форм конкретизации научного предвидения – предсказательной (дескриптивной) и предуказательной (прескриптивной), первая подразумевает выявление и описание возможных перспектив и состояний, вторая связана с решением будущих проблемных ситуаций и, в общем, с целенаправленной деятельности по управлению социальным будущим. Преобладание в научном предсказании объективного исследовательского начала, соответственно, предполагает значительное повышения уровня ожидаемой эффективности его предуказательных свойств. Особой формой проявления праксеологической (управленческой) функции прогностики, на наш взгляд, является сознательный отказ от недостижимого идеала в пользу реалистичного целеполагания. Укрупненный алгоритм управления будущим представляется следующим образом: поисковый прогноз – нормативный прогноз – план (программа). Процесс целенаправленного управления будущим заключается, таким образом, в способности конструктивно преобразовывать настоящее, постепенно приближая его к состоянию, принятому в качестве цели. Одна из функций прогнозиста, в этой связи, заключается в поиске и предложении наиболее предпочтительных и достижимых вариантов.
К проблемному полю социальной прогностики относятся такие категории как «общество» и «будущее». В качестве ключевой и определяющей характеристики общества выступает его системная сложность, которую придает ей сам человек, наделенный сознанием [88, с. 8]. В общественных отношениях переплетаются рациональные и иррациональные мотивы, обусловленные мироощущением и миропониманием каждого отдельного человека. Кроме того, социум как объект исследования обладает свойством субъектности, что выражается в желании и возможности осмысленного целенаправленного влияния на собственное развитие. Данное свойство социума в ряде источников обозначается как целеполагание – установление идеально предположенного результата деятельности [77, с. 8].
Среди специфических черт будущего как объекта исследования следует выделить: принципиальную неоднозначность (вероятность), многовариантность (альтернативность), непрямолинейность. С точки зрения философии, будущее есть продолжение тенденций прошлого, пропущенных сквозь настоящее (принцип целостности и преемственности). В связи с этим, задача прогнозирования заключается в «выявлении и анализе наиболее существенных тенденций общественного развития», которые действовали ранее и, скорее всего, будут действовать в прогнозном периоде [100, с. 126]. Однако, практика демонстрирует, что в будущем далеко не всегда реализуются наиболее вероятные события и явления. Очевидно, что будущее содержит в себе некий спектр возможностей, которые могут реализоваться с разной долей вероятности [82, с. 5], Кроме того, уникальной чертой современности становится ослабление прямых причинно-следственных взаимосвязей между прошлыми и будущими состояниями. То есть, в условиях постоянного повышения уровня сложности социальных систем, принцип преемственности между прошлым, настоящим и будущим постепенно уступает принципу разрыва между ними [89, с. 25-26]. Непрямолинейность и неоднозначность социального будущего также связана с проблемой темпоральности – несовпадением физического и социального времени при отсутствии методологий шкалирования последнего.
С позиции многозначной логики, множественность альтернатив будущего принципиально не позволяет прогнозировать и тем более программировать исходы [136, c. 73-74]. В таких условиях, человечество имеет возможность выбирать только некоторые направления развития, отдавая себе отчет, что выбранное направление – одно из множества возможных [100, c. 42]. При данном подходе любые фаталистические лозунги и утверждения, типа – «все дороги ведут к капитализму/коммунизму» – лишь отражение целевых установок отдельных социальных групп (субъектов), выбирающих те или иные направления социального движения.
Альтернативность будущего указывает на наличие более чем одной возможности реализации будущего состояния на основании настоящей действительности. Принцип многовариантности будущего подразумевает вероятностный подход к социальному прогнозированию [77 с. 9]. Данный подход не предполагает равных возможностей для реализации любой из альтернатив общественного развития, однако не исключает реализацию любой из них при стечении тех или иных обстоятельств и факторов. Диалектика достоверности и вероятности, обусловленная объективной возможностью познания будущего на основе настоящей действительности [82, с. 19-20] в условиях неопределенности и ослабления взаимосвязи между временными локусами, позволяет представить вероятность в качестве субъективной меры объективной возможности.