Мифы о 1945 годе
- -
- 100%
- +
КАЗАЛОСЬ бы, сегодня нет нужды прятать правду о 1945 годе. Правда 45-го – это, как уже было сказано, не правда 41-го… В 1945 году произошло много такого, чем мы имеем полное право гордиться, и очень немного такого, о чём упоминать стыдно.
В этом году мы наступали, мы победили, мы наращивали свой авторитет и окончательно становились второй мировой державой, имея обоснованные виды на будущее первенство.
Именно на первенство! А почему бы и нет? Да, Америка была богата и мощна. Однако уже тогда её мощь оказывалась результатом не только усилий талантливого – тогда – американского народа, но и результатом усиливающегося паразитирования США на остальном мире. Паразитирования, в том числе, на чужом интеллекте за счёт организованной мировой «утечки мозгов» из различных стран в Америку.
А мы жили своими мозгами! И неплохо – тогда – ими шевелили.
Общее мировое развитие и развитие антиимпериалистических тенденций в мире неизбежно ослабляло бы США, зато усиливало бы наше влияние – в том числе и экономическое, потому что послевоенный СССР представлял из себя привлекательный и гигантский рынок для всех видов товаров, начиная с оборудования тяжёлой индустрии и заканчивая экзотическими бананами.
И все эти вполне реальные перспективы имели своим истоком Победу 9 мая 1945 года. Авторитет СССР рос и рос!
Так чего здесь стыдиться? Что скрывать? На какой базе создавать мифы?
Тем не менее, с некоторого, вполне определённого момента начала складываться парадоксальная ситуация: чем дальше от Дня Победы – от 9 мая 1945 года, – тем всё более и более затеняется и скрывается главная правда о Победе 1945 года.
Исходной точкой для процесса сокрытия этой правды стала горбачёвская «катастройка», а последующими реперными точками – правление Ельцина и последующих ельциноидов.
В итоге сегодня, несмотря на обилие рассекреченных фактов, документальных (в основном, правда, якобы документальных) фильмов, воспоминаний оставшихся в живых ветеранов, несмотря на обильный поток книг, статей и материалов Интернета, главная правда о Победе 1945 года почти исчезла из массового общественного сознания средних и даже старших поколений.
Что уж говорить о молодых поколениях, некритически пьющих грязную ложь из пропагандистских «луж», вытоптанных разного рода копытами на дороге к правде?
Причина возрастающего сокрытия правды о Победе 1945 года заключается не в архивных ограничениях или в трудностях понимания этой правды. Основная причина – в ином. Ведь главная правда о Победе 1945 года проста и до августа 1991 года (точнее – до марта 1985 года, в котором к власти в СССР привели «лучшего немца» Горбачёва) была общедоступной и общеизвестной.
Эта правда была вполне открытой, её сообщали в средней и даже в начальной школе всем гражданам Советского Союза. Её доводили до массового сознания так широко, что она стала даже надоедать и казаться чем-то скучным – вроде всем давно и хорошо известной, но такой неинтересной таблицы умножения.
Вот эта, ныне скрываемая, правда – по пунктам.
1) Победу в Великой Отечественной войне одержала не Российская Федерация и даже не Советская Россия, а великий многонациональный Союз Советских Социалистических Республик.
2) Вся страна стала единым военным лагерем, жившим под лозунгом: «Всё для фронта, всё для Победы».
3) Народы СССР в этой войне на фронте и в тылу вело к Победе 1945 года не просто государственное руководство, а социалистическое государственное руководство во главе со Всесоюзной Коммунистической партией (большевиков). Коммунисты были основной силой Действующей Армии, и миллионы их погибли смертью храбрых в боях за свободу и независимость нашей Родины, за Победу 1945 года.
4) Победа 1945 года была также обусловлена тем, что во главе Государственного Комитета Обороны, Центрального Комитета ВКП(б), Совета Народных Комиссаров СССР и Красной Армии стоял политический и государственный гений – Иосиф Виссарионович Сталин.
5) Победа 1945 года стала возможной только потому, что Советская власть и социалистический строй сумели раскрыть с невиданной ранее полнотой творческие силы народной массы.
6) Красная Армия в 1945 году представляла собой в целом блестящий, слаженный, отлично действующий механизм, работой которого умело управляло командование всех степеней и прежде всего – высшее командование и Ставка Верховного Главнокомандующего.
Можно было бы и продолжить, но, думаю, достаточно.
Вот она – скрытая правда о Победе 1945 года. Скрытая не архивами, а скрытая нынешней властью и «демократами» всех цветов – триколорных, «жовто-блакитных», «оранжевых» и серо-буро-малиновых.
Понимаю, что любители дешёвых и лживых «сенсаций» или «крутых» «откровений» этой правдой будут, весьма вероятно, разочарованы. Но что делать – истина «дважды два – четыре» хотя и относится к скучным, не может быть заменена на псевдоистину резунов. Это у них «дважды два» равняется не то что пяти или там – семи, а вообще тому, что от них потребуется.
Если кто-то желает постигать исторические истины по резуновским и прочим подобным «таблицам» «умнолжения», я ему препятствовать не могу. Но и помочь, пардон, не в силах. Как говорил незабвенный «Лёлик»-Папанов: «Если человек идиот, то это – надолго».
Однако мне почему-то кажется, что будущее – не за идиотами, как бы их в нынешней «Россиянии» усиленно ни размножали.
Пока же ещё в ходу вполне определённый набор гнусных мифов о нашей Победе, относящихся как ко всей войне, так и к её завершающему этапу в 1945 году.
Вот некоторые из этих мифов:
● Сталин в 1945 году завалил немцев трупами.
● Победил не советский солдат, а русский солдат.
● Даже русский солдат не победил, потому что до самого конца войны воевал не умением, а числом и матом.
● Русские были жестоки и получили репутацию не освободителей, а насильников и мародёров.
● Красноармейцы ненавидели Сталина и не уважали своих командиров, которых и уважать-то было не за что.
● Из-за Сталина утонуло в крови Варшавское восстание и была разрушена Варшава.
● Войну выиграли не русские, а союзники.
● Главной ошибкой Сталина была та, что он показал Европе Ивана, а Ивану – Европу.
Какие-то из подобных мифов имеют очень давнее происхождение и запускались в оборот как западными советологами, так и ренегатами типа чеченца Авторханова – прямого сотрудника нацистов в годы войны, потом переориентировавшегося на янки, или более молодых ренегатов типа Григория Климова.
Порой активные обожатели последнего аттестуют Григория Петровича как «блестящего советского офицера», однако не извещают публику, что этот «блестящий» 1918 (!) года рождения до конца 1943 (!) года отсиживался, используя «бронь», в московской аспирантуре Энергетического института в то время, как мальчишки 1923 года рождения гибли под Минском, Киевом, в Одессе и Севастополе, в Сталинграде, на Курской дуге и опять под Киевом…
Они гибли, а блестящий аспирант щупал (пардон за прямоту) студенток и аспиранток, пользуясь военным дефицитом того, что лично у него «в штанах» имелось.
Осенью 1943 года «бронь» сняли, и Климов какое-то время повоевал, был ранен, награждён. Но и тут ему повезло – из фронтового ОПРОСа (отдельного полка резерва офицерского состава) он, благодаря отличному знанию языков, попал не вновь в окопы, а в Военно-дипломатическую академию Генштаба. Окончив её, получил майорские «крылья холопа» – так в его среде называли офицерские погоны. Думаю, фронтовики, зарабатывавшие эти погоны потом и кровью, за одни эти слова не подали бы тогда ему руки.
А может, и «шлёпнули» бы.
Направленный в аппарат оккупационной Советской военной администрации в Германии, Климов через пару лет сбежал в американскую зону Германии, откуда его взяли в США для работы в закрытых проектах разрушения его Родины. Проработав там добрых пять лет, он переквалифицировался в «разоблачителя» «Гарвардского проекта», но так и остался антисоветчиком и перебежчиком, то есть – предателем.
На Западе Климов дебютировал книгой «Берлинский Кремль», которая сама по себе – сплошной миф. В обширной обойме крупных антисоветских трудов вряд ли можно найти более яркий образец тотального и злостного мифотворчества, где реально бывшее превратно интерпретируется и обильно поливается «чернухой», почерпнутой из подвалов души мифотворца. Тут Климов переплёвывает даже Авторханова и Солженицына.
Вот почему в своей книге о мифах 45-го года я приведу несколько показательных цитат из «Берлинского Кремля», начав со следующей:
«Если какой-нибудь немец подойдёт к советскому солдату и попробует ему сказать: «Иван – шлехт» (shlecht – «плохой»), солдат без разговоров даст ему в зубы. Если этот же немец будет ругать последними словами Сталина, советскую власть и коммунизм, то солдат наверняка отдаст ему свои последние папиросы. Это автоматическая реакция…»
Раздумывая, как бы поубедительнее доказать читателю всю гнусность этого заявления Климова, я в конце концов решил просто прибегнуть к встречному цитированию одного из западных авторов.
Оценки немецкого генерал-майора Фридриха Вильгельма фон Меллентина я приводил уже не раз, однако надеюсь, что те, кто знаком с ними по моим предыдущим книгам или по первоисточнику, простят меня. Очень уж они бьют по мифу Климова не в бровь, а в зубы!
Танкист Меллентин воевал в Польше, во Франции, на Балканах, в Африке, на Восточном фронте, затем опять во Франции, в Бельгии – в Арденнах (о них мы ещё поговорим) и, под самый конец, в самой Германии, закончив войну начальником штаба 5-й танковой армии.
В 1956 году в Лондоне вышла его книга «Panzer battles 1939–1945», изданная у нас в 1957 году («Танковые сражения 1939–1945»), где он писал:
«Русский солдат любит свою «матушку Россию», и поэтому он дерётся за коммунистический режим, хотя, вообще говоря, он не является политическим фанатиком. Однако следует учитывать, что партия и её органы обладают в Красной Армии огромным влиянием. Почти все комиссары являются жителями городов и выходцами из рабочего класса. Их отвага граничит с безрассудством; это люди очень умные и решительные. Им удалось создать в русской армии то, чего ей недоставало в Первую мировую войну – железную дисциплину… Дисциплина – главный козырь коммунизма, движущая сила армии. Она также явилась решающим фактором и в достижении огромных политических и военных успехов Сталина…
…Умелая и настойчивая работа коммунистов привела к тому, что с 1917 года Россия изменилась самым удивительным образом. Не может быть сомнений, что у русского всё больше развивается навык самостоятельных действий, а уровень его образования постоянно растёт…»
Одно это мнение убеждённого и заслуженного антисоветчика и антикоммуниста разбивает миф Климова и климовых, как бетонобойный снаряд – халтурно сляпанную бетонную стену.
А правда о 45-м годе?
Что ж, сегодня – под фарисейские официальные славословия двуглавых ельциноидов – сама наша Победа стала для молодых поколений категорией спорной.
Молодые спорят – была ли Победа, нужна ли была эта Победа?
А самые молодые уже даже не спорят, фактически равнодушные и к прошлому, и к настоящему, и к будущему.
Поколения, сделавшие 1945 год для Советского Союза победным, почти полностью ушли из жизни, а те немногие, кто ещё жив, уже, как правило, не находят моральных и физических сил для того, чтобы отмежеваться от лицемерных «торжеств» власти и стукнуть кулаком по столу в преддверии очередного юбилея Победы, незаконно взятого в среднесрочную аренду нынешним Кремлём.
Тотальная социальная шизофрения нынешней «Россиянии» проявляется и в том, что разрушители великой державы произносят речи о величии Победы, антисоветчики выпускают плакаты, где изображён орден Победы с гордыми буквами «СССР» на нём, а зажравшиеся муниципальные воры-«властители» в день 9 мая напропалую угощают всех, включая мальчишек, «фронтовыми» ста граммами – отнюдь, к слову, не такими уж на фронте в любой день обязательными.
Фронтовики ушли в землю, их внукам и правнукам вместо правды о войне средства массовой информации и официальные власти «скармливают» в лучшем случае полуправду, а чаще – откровенную ложь.
Но стержень правды о войне и о её завершающем, победном, 1945 годе так же остёр, как шило.
А шило, как известно, в мешке не утаишь.
Даже если этот «мешок» сработан в Кремле – хоть «Берлинском» в исполнении предателя-перебежчика Климова, хоть в Московском образца 2000-х годов XXI века.
О якобы слабой и деморализованной Германии образца 1945 года и ударе в Арденнах
СЧИТАЕТСЯ, что к началу 1945 года Германия была уже настолько ослаблена, что не то что о её победе в той войне, но даже о почётном мире и речи быть не могло. Тем более что англосаксы (не Сталин, к слову), порывшись в анналах своей истории, вытащили оттуда и запустили в оборот давний термин «безоговорочная капитуляция», сделав её condicio sinе qua non (непременным условием) окончания войны с Рейхом.
Рейх действительно со второй половины 1944 года стал ощутимо слабеть – сказывались напряжение войны, потеря многих завоёванных регионов с их экономикой, нехватка сырья и энергоносителей, а также – не в решающей степени – нарастающие стратегические бомбардировки территории Германии союзниками.
Промышленное производство начало снижаться, резервы истощались.
Однако Рейх был настолько силён даже в 1945 году, что такой крупный военный деятель союзников, как генерал Паттон, мог записать в своём дневнике…
Впрочем, об этом – чуть позже.
А сейчас – об ударе вермахта по союзникам на рубеже 1944 и 1945 годов и в начале 1945 года. Эти последние наступления немцев на Западе сегодня оцениваются не очень высоко. Да и в реальном масштабе времени Черчилль – на Крымской конференции 1945 года в беседе со Сталиным – заявлял, что Гитлер-де «приготовил паутину, но забыл про паука».
Однако легко ему было так шутить 4 февраля 1945 года, когда уже более полумесяца успешно развивалось советское наступление на Востоке. С середины же последнего месяца 1944 года до середины первого месяца 1945 года союзникам было не до шуток. В декабре 1944 года они убедились в том, что Рейх ещё силён, поскольку 16 декабря началась предпоследняя наступательная операция вермахта во Второй мировой войне – Арденнская.
Последней была Балатонская операция марта 1945 года против советских войск в Венгрии, и сегодня очень поучительно сравнить ход этих двух операций, но всему – своё время. Пока – об Арденнах…
Я не пишу историю той войны. Как и мои «10 мифов о 1941 годе», эта книга – не более чем очерк событий. Поэтому я не буду подробно – вслед за якобы точными классиками военной истории англичанами Лиддел Гартом и Фуллером, немцами Типпельскирхом, Меллентином, Гудерианом, американцами Паттоном, Брэдли, Погью, французом Дарси – расписывать, как осенью 1944 года лично у Гитлера возник замысел опрокидывающего удара по союзникам, как этому якобы противился фельдмаршал Рундштедт, главнокомандующий немецкими вооружёнными силами на Западе, в обстановке какой якобы исключительной секретности готовилось немецкое наступление 16 декабря 1944 года…
Однако точным фактом является то, что это наступление оказалось для союзников действительно полностью неожиданным. Накануне его Монтгомери – английский командующий, обменивался с Эйзенхауэром – американским командующим, ехидными письмами по поводу заключённого год назад пари на пять фунтов стерлингов.
Гитлер же предъявил обоим намного более крупный счёт, получать по которому он намеревался в Антверпене. Замысел фюрера позднее оценили как авантюру, но скорее его надо оценить как смелый.
Достаточно сказать, что по свидетельству Лиддел Гарта на третий день наступления – 19 декабря немцы находились в полукилометре от огромного склада горючего около Ставло, где хранилось более 11 миллионов литров бензина.
Получи немцы этот жизненно важный для них бензин, всё могло бы пойти на Западе иначе. Ведь особых боевых качеств союзники не проявили, хотя имели преимущество во всём, и прежде всего – в авиации.
Выйдя, после высадки в июне 1944 года в Нормандии, к декабрю 1944 года на подступы к Рейну, англо-американцы далее повели себя пассивно. Можно предполагать, что они всерьёз рассчитывали или на быструю общую капитуляцию Германии, или – что более вероятно – на сепаратный мир с ней.
Конечно, отдельный сговор с немцами за спиной СССР вызвал бы в мире бурю протестов и возмущения, но боссы Запада всегда умели успокоить электоральную скотинку. Успокоили бы они её, надо полагать, и на этот раз, однако…
Однако Рейх отнюдь не собирался ещё сдаваться, и 16 декабря 1944 года фельдмаршал Рундштедт нанёс по союзникам первый неожиданно мощный удар в общем направлении на Льеж. Фронт союзников был быстро вскрыт, и немцы готовились к полной ликвидации всего его северного крыла.
Фронты – не гуси, однако на одном крыле им тоже далеко не улететь, а вермахт, разделавшись с союзниками в Северной Франции и Бельгии, не обделил бы своим вниманием и южное крыло рушащегося на глазах союзного фронта.
Удар немцев был абсолютно неожиданным. Историк Джон Толанд позднее писал:
«75 тысяч американских солдат на фронте от Эхтернаха до Моншау в ночь на 16 декабря легли спать, как обычно… В этот вечер ни один из американских командующих не предполагал всерьёз о крупном немецком наступлении».
Наступательный порыв немцев – особенно частей Ваффен-СС – был очень велик. Это видно не только по стрелам наступления на картах обстановки и темпу продвижения, но и по фото– и кинодокументам того времени. Достаточно всмотреться в выражение лица молодого, однако явно опытного в воинском деле, пленённого союзниками солдата войск СС, чтобы понять – для него война не проиграна, а только начинается всерьёз, потому что этот парень черпает силу уже не в мыслях о Минске, Киеве, Москве и Ленинграде, а в понимании того, что он защищает свою собственную родину.
Союзники панически отступали. Вот картина, описанная американским журналистом Ральфом Ингерсолом, участником и свидетелем боевых действий в Европе:
«Немецкие войска прорвали нашу линию обороны на фронте в пятьдесят миль и хлынули в этот прорыв, как вода во взорванную плотину. А от них по всем дорогам, ведущим на запад, бежали сломя голову американцы».
Однако потом всё изменилось. Улучшение погоды позволило авиации союзников наносить почти безнаказанные бомбовые удары по коммуникациям и войскам, у немцев катастрофически не хватало горючего.
Немецкое контрнаступление иссякало.
Но чтобы читателю было понятнее, как сложно постфактум понять (прошу прощения за невольный каламбур), что происходило тогда на Западном фронте, сообщу, что, по оценке штаба Эйзенхауэра, немецкие потери за время Арденнского наступления составили 220 тысяч человек, а начальник штаба Рундштедта генерал Вестфаль оценивал их после войны в 25 тысяч человек.
Ничего себе расхождение, а?
Проще обстоят дела с исходными цифрами. И они примерно таковы…
Перед началом немецкого наступления союзники имели на фронте в 640 километров 63 дивизии (из них 15 – бронетанковых), 10 тысяч танков, 8 тысяч самолётов. Плюс – резервы.
Немцы имели 73 дивизии (в том числе 11 танковых) и 3 бригады. Некомплект ряда дивизий составлял при этом 30–40 %.
В ударную группировку вермахта входили войска группы армий «Б»: 6-я танковая армия СС обергруппенфюрера СС Дитриха, 5-я танковая армия генерала Мантейфеля и 7-я армия генерала Бранденбергера.
В группировку входило около 900 танков и 800 самолётов авиационной поддержки – по данным советской «Истории Второй мировой войны». По данным же, например, англичанина Дж. Фуллера, в группировке насчитывались 1000 танков, 3000 самолётов и «много тысяч автомашин».
Как ни считай, общее соотношение сил было для немцев малоутешительным. Тем не менее, успех они иметь могли, причём – успех решающий. Впоследствии генерал Гальдер заявлял, что силы, использованные для наступления в Арденнах, «были последними грошами обнищавшего человека», но явно при этом прибеднялся.
После войны генералитет вермахта все собственные грехи свалил на Гитлера (тут немцы оказались не одинокими – советские генералы все свои грехи, особенно предвоенные и первые военные, тоже свалили с подачи Хрущёва на Сталина). Однако Гитлер вполне умел мыслить стратегически и в 1945 году.
Скажем, танковый генерал Меллентин, уже мной упоминавшийся, утверждает, что накануне нашего наступления зимой 1945 года Гудериан предупредил-де Гитлера 9 января, что «Восточный фронт напоминает карточный домик», но Гитлер-де «упрямо продолжал думать, что подготовка русских – всего лишь гигантский блеф».
На самом деле гигантским генеральским блефом является вышеприведённое утверждение, поскольку ещё 4 декабря 1944 года Гитлер в письме главе венгерского фашистского правительства Ференцу Салаши писал, что очень скоро резервы, имеющиеся на Западе, потребуются для переброски на Восток, так как «русские в самое ближайшее время начнут гигантское наступление против Восточной Пруссии и Верхней Силезии».
Собственно, и наступление на Западе Гитлер планировал провести до того, как возникнет необходимость в отражении наступления на Востоке, для чего понадобились бы войска, снимаемые с Западного фронта.
Однако решительного прорыва не получилось, положение стабилизировалось. Не смирившись с мыслью, что Рейху не удалось вернуть себе инициативу на Западном фронте, Гитлер санкционировал новое наступление, начавшееся 1 января 1945 года и вначале давшее вновь хорошие результаты.
На Западном фронте всё опять повисло на волоске не только для немцев, но и для союзников. В подтверждение сказанного я приведу лишь один, но красноречивый факт. 4 января 1945 года командующий 3-й американской армией генерал Джордж Паттон записал в своём дневнике:
«Мы ещё можем проиграть эту войну».
Тогда-то Черчилль и обратился к Сталину, фактически умоляя его ускорить советское наступление. 6 января 1945 года английский премьер направил «маршалу Сталину» следующее послание:
«На Западе идут очень тяжёлые бои, и в любое время от Верховного Командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной утери инициативы. Генералу Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях. Согласно полученному сообщению, наш эмиссар главный маршал авиации Теддер вчера вечером находился в Каире, будучи связанным погодой. Его поездка сильно затянулась не по Вашей вине. Если он ещё не прибыл к Вам, я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление в районе Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть. Я никому не буду передавать этой весьма секретной информации, за исключением фельдмаршала Брука и генерала Эйзенхауэра, причём лишь при условии сохранения её в строжайшей тайне. Я считаю дело срочным».
Сталин, получив эту просьбу о помощи, отчаянность которой была лишь слабо завуалирована сухостью изложения, 7 января 1945 года ответил так:
«К сожалению, главный маршал авиации г-н Теддер ещё не прибыл в Москву.
Очень важно использовать наше превосходство против немцев в артиллерии и авиации. В этих видах требуется ясная погода для авиации и отсутствие низких туманов, мешающих артиллерии вести прицельный огонь. Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на Западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января. Можете не сомневаться, что мы сделаем всё, что только возможно сделать для того, чтобы оказать содействие нашим славным союзным войскам».
В некотором смысле зимой 1945 года повторялась ситуация 1914 года, когда кровью наступления русской армии Самсонова был обеспечен успех союзников во Франции. Теперь, конечно, всё было иначе – наступать мы вскоре собирались и так. Но бритты и янки считали возможным – для себя – наступать лишь тогда, «когда будет пришита последняя пуговица к мундиру последнего солдата». А ведь и русским тоже не помешали бы те неделя-другая, которые оставались до начала нашего всесторонне подготовленного наступления на Западе с общим направлением на Берлин.
Однако пришлось начинать наступать – от Балтики до Карпат – раньше, чем намечалось. Надо было спасать союзников от угрозы Дюнкерка.