Туринская плащаница. Свидетель Страстей Христовых

LE SAINT SUAIRE DE TURIN

TÉMOIN DE LA PASSION DE JÉSUS-CHRIST

Jean-Christian Petitfils

This edition is published by arrangement with Éditions Tallandier in conjunction with its duly appointed agents Books And More Agency #BAM, Paris, France. All rights reserved.

Книга опубликована под руководством Дени Мараваля.

Карты: © Éditions Tallandier/Légendes Cartographie, 2022

© Éditions Tallandier, 2022

© 2022, Tallandier

© Черезова Е. А., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2025

КоЛибри®

Туринская плащаница, хранящаяся в соборе Святого Иоанна Крестителя, несет на себе следы человеческих страданий – на ткани остались капли крови из ран, нанесенных копьем, плетями и колючим терновым венцом, слезы и пот распятого человека… Был ли этот кусок ткани, посмертный покров, реальным свидетелем погребения Иисуса Христа в Иерусалиме в 33 году нашей эры? В книге Жан-Кристиан Птифис убедительно показывает – свидетельству плащаницы можно верить, ее подлинность несомненна!

В книге «Туринская плащаница. Свидетель страданий Иисуса Христа» историк Жан-Кристиан Птифис рассказывает о последних результатах своего исследования древней святыни. Изучив реальные биографии средневековых святых, сравнив их с поэтичными средневековыми легендами, он приходит к парадоксальному выводу: плащаница – настоящая.

Жан-Кристиан Птифис, автор двух важнейших книг об Иисусе, попавший под очарование загадки Туринской плащаницы еще сорок лет назад, наконец дал наиболее полную информацию об этом чуде…

В своей книге Жан-Кристиан Птифис возвращается к истории самого загадочного предмета христианского мира и показывает, как благодаря науке в истории этой святыни появились самые невероятные выводы, позволяющие трактовать многие события неожиданным образом.

Покров, в который, как полагают, было завернуто тело Иисуса до его воскресения, долгие годы не поддавался анализу. В этой книге Жан-Кристиан Птифис утверждает, что наконец ответил на вопрос о его подлинности.

Введение

Секондо Пиа, сорокатрехлетний господин со слегка унылыми на вид усами, щеголявший в костюме-тройке с жестким целлулоидным воротничком, член туринского городского совета и адвокат, кавалер ордена Христа, слыл человеком серьезным. Еще в юности он не на шутку увлекся стремительно развивавшейся в те годы фотографией – настолько, что стал одним из самых выдающихся фотографов-любителей пьемонтской столицы. Его крайне удачные снимки вызывали всеобщее восхищение.

С 25 мая по 2 июня 1898 года по случаю четырехсотлетия собора Святого Иоанна Крестителя, пятидесятилетия Альбертинского статута и двадцати четырех лет со дня основания Королевства Италия в Турине проходила большая выставка религиозного искусства. Решено было выставить и Плащаницу, хранившуюся в соборе. В почитании этого драгоценного полотна с двойным – с лица и со спины – изображением усопшего Христа, претерпевшего бичевание и другие муки, со всеми свидетельствами Его Страстей, отмечался значительный спад: XIX век был веком рационализма, науки и прогресса, особенно в этом передовом городе, куда пришел Великий Восток Италии (1862) и многие другие масонские ложи, в высшей степени враждебные католичеству.

И тем не менее успех говорил сам за себя. За неделю святыню увидели не менее 800 000 паломников. Король Умберто I, ее владелец, после некоторых колебаний дал разрешение сделать серию снимков.

У дома Ноэля Ногье де Малиже, француза-салезианца, преподававшего физику и химию в лицее Вальсаличе и также увлекавшегося фотографией, при виде Плащаницы родилась идея. «Когда я заметил, что выступающие части Тела имеют темный оттенок, – рассказывает он, – а углубления или не отпечатавшиеся части светлые, мне тут же пришло в голову сравнение образа на Плащанице со своего рода фотографическим негативом[1]». Так почему бы не попытаться «получить позитивное изображение Христа[2] непосредственно на фотографической пластине?» Для него, как, впрочем, и для подавляющего большинства католиков того времени, этот непостижимый отпечаток не мог быть ничем иным, как образом Христа, восставшего ночью из мертвых. И вот благодаря ходатайствам салезианца эту миссию поручили Секондо Пиа, официальному фотографу выставки.

25 мая после церемонии открытия господин Пиа воспользовался обеденным перерывом, чтобы установить оборудование в капелле Святой Плащаницы[3]. Он решил использовать две лампы яркостью тысяча свечей каждая, питающиеся от переносного генератора – в соборе тогда еще не было электричества. В присутствии викария, лица, отвечавшего за безопасность, и лейтенанта полиции он выполнил первые снимки на стеклянной пластине 50×60 см. Первая попытка провалилась, виной тому были испорченные матовые фильтры и недостаточное освещение. Но Пиа не стал затягивать и уже вечером 28 мая повторил опыт: закрыл двери собора, иначе настроил генератор и удлинил выдержку. Большое стекло, которым по распоряжению принцессы Клотильды Савойской, сестры Умберто I, была накрыта святыня для защиты от дыма свечей и ладана, мешало фотографу, но он упорно продолжал работу. Наконец в одиннадцать часов вечера он сделал первый снимок с выдержкой четырнадцать минут, а затем второй – с двадцатиминутной экспозицией.

Той же ночью в темной комнате, которую Пиа оборудовал у себя дома, фотограф и двое его друзей погрузили пластины в ванночку, наполненную прозрачным проявителем. В рассеянном свете красной лампочки перед ошеломленным фотографом постепенно вырисовалось то, чего не мог узреть никто на протяжении девятнадцати столетий: поразительный, бесподобный, подлинный образ распятого, полный загадочной и чарующей красоты, священный, запечатленный смертью. Какая мощь! Пластичность изображения зачаровывала. Первая стеклянная пластина едва не выскользнула у фотографа из рук. «Я стоял, не в силах пошевелиться», – рассказывал он[4]. Пиа понял, что по своим характеристикам Плащаница, как и предполагал дом Ноэль Ногье де Малиже, – своего рода фотографический негатив.

До сих пор, разглядывая полотно вблизи, можно было различить на нем только светло-желтые пятна и несколько карминно-розовых отметин – вероятно, следы человеческой крови. Чтобы различить силуэт, выступающий из этих неясных теней, нужно было отступить на два-три шага. Негатив на негатив дает позитив, инверсия цветов придавала образу Христа величие – разве можно было сомневаться в том, что это именно Он?

Одну из пластин, с Его Ликом, разместили в темном выставочном зале, подсветив сзади. Эффект был ошеломляющий. После закрытия выставки, состоявшегося 2 июня, снимки появились в итальянской прессе: в генуэзской газетеIl Cittadino, в Corriere Nazionale и в L’Osservatore Romano.

«Новость разлетелась немедленно, – отметил один из редакторов ватиканского официоза, – и к дому умелого и удачливого художника началось настоящее паломничество. Автор этих строк тоже устремился туда. Освещенная фотографическая пластина в своей прозрачности вызвала у него неизъяснимое чувство. Мы ясно узрели черты Искупителя такими, каковы они были, и стали первыми, кто увидел их спустя девятнадцать столетий, когда никто и не смел питать на это надежды».

Затем автор акцентировал внимание на инверсии черного и белого:

«То был совершенный и целостный образ Лика Его и Его членов, проявленный на свет, как если бы фотограф выполнил снимок не полотна, в которое было завернуто тело, а самого Христа-Страстотерпца. Плащаница оказалась точным, пусть нечитаемым с виду негативом обагренных кровью останков, уложенных на нее».

Фотографии Секондо Пиа произвели «невыразимое впечатление», написал корреспондент генуэзской газетыIl Cittadino. Отпечатки на альбуминной бумаге разошлись по всему миру. Поразительный успех для простых снимков!

За рубежом новость тоже стала сенсацией. Как выразился французский чартист Артюр Лот, «все равно что самого погребенного Христа запечатлел в его саване невидимый фотограф, после чего с этого снимка были сделаны отпечатки». И добавил:

«В этом цельном и подлинном образе, оставленном нам Христом-Искупителем на плащанице, в которой он был погребен, и словно бы намеренно явленном миру на исходе века скептицизма и неверия, тогда, когда его божественная сущность отрицалась как никогда ранее, позволительно видеть залог возрождения христианства в грядущие времена»[5].

Это «стало подтверждением ключевых догматов католической веры, – с не меньшим воодушевлением писал аббат Рабуассон в выпускеLa Vérité от 23 июля 1898 года, – факта Воскресения, ипостасного союза, божественной сущности Господа нашего Иисуса Христа».

Но не слишком ли это хорошо, чтобы быть правдой?.. Полемика разразилась даже в самом духовенстве; высказывались сомнения в подлинности туринской реликвии. Ну а рационалисты, скептики и пессимистично настроенные умы подвергли снимки критике, говоря об ошибке или мошенничестве. Для них Плащаница была очередным объектом из обширной категории лжесвятынь, наследия средневековых суеверий, которыми полнятся сокровищницы соборов и пыльные ризницы церквей.

Лишь при следующем публичном выставлении святыни, 3 мая 1931 года, когда профессиональный фотограф Джузеппе Энрие выполнил одиннадцать более детализированных снимков на новую ортохроматическую пленку и с применением желтых фильтров, эти сомнения были развеяны[6]. Сам того не зная, Секондо Пиа открыл новую эпоху в истории Туринской плащаницы, которая, не лишившись статуса святыни, стала еще и предметом научных исследований[7].

С тех самых пор вокруг этой важнейшей реликвии христианства не утихают споры историков и других ученых. Главные вопросы таковы: действительно ли этим погребальным полотном был укрыт Иисус Христос? Стало ли оно свидетельством его погребения? Было ли оно и вправду «безмолвным» «и в то же время удивительно красноречивым» свидетелем, как говорил святой Иоанн Павел II?

Как известно, в Средние века, во времена, когда чудесное почти всегда смешивалось с подлинной верой, реликвии были объектом всеобщего поклонения. Вокруг них процветали культы, подпитывая спрос и набожность простонародья, принимавшего все за чистую монету. Процветала и незаконная торговля, приносившая немалый доход. Волосы и фрагменты платья Девы Марии, ампула с ее молоком, волоски из бороды святого Петра, зуб святого Иоанна Крестителя, крайняя плоть Христа – причем не одна… А сколько по всему миру кусочков Креста Господня или гвоздей с него? Считалось, что подобные предметы своей материальностью помогают паломникам в молитве. В XVI веке кальвинисты посмеялись над этим.

Отметим, что не всегда речь шла о намеренном надувательстве. В те давние времена представления о подлинных и поддельных реликвиях отличались от современных. Даже частицы реликвии, включенной в копию, было достаточно, чтобы она также считалась подлинной. С парой металлических опилок от гвоздя с Креста Господня можно изготовить новый гвоздь! Чтобы заручиться защитой Спасителя, император Константин I, прозванный Великим (280–337), приказал вковать в свои доспехи кусочек одного из священных гвоздей, а лангобардская королева Теоделинда (570–627) носила эту реликвию в железной короне, украшенной драгоценными камнями и эмалью; корона ее хранится в Монце. Другой метод, попроще, заключался в том, что к оригиналу прикладывали копию – плат или иной предмет, – и копия эта, в свою очередь, становилась источником чудес… и прибыли! Свойства таких «контактных реликвий» приумножались до бесконечности.

Наука обошлась с большинством из этих древних предметов безжалостно. Самый знаменитый пример – Кадуэнская плащаница, бережно хранившаяся в одноименном аббатстве на юге Перигора: люди верили, что в нее вечером Великой пятницы было завернуто тело Христово. В 1934 году выяснилось, что на самом деле это магометанский штандарт конца XI века, эпохи Фатимидов, с надписями, сделанными куфическим письмом и прославляющим халифа Аль-Мустали!

И все же некоторые святыни – очень немногие – по итогам впечатляющей исследовательской работы выдержали критический анализ. Среди них две великие реликвии Страстей Христовых: Туринская плащаница и суда́рь[8] из Овьедо, которые долго изучали многопрофильные команды специалистов международного уровня. К ним с небольшой оговоркой (необходимы дополнительные исследования) можно отнести и хитон, или ризу, из французского города Аржентёй.

Туринская плащаница – самая выдающаяся из святынь. Она представляет собой неокрашенное льняное полотно, причем очень дорогое, вытканное саржевым методом, то есть с диагональным переплетением нитей, 4,245 м в длину и 1,137 м в ширину[9], мягкое и в то же время прочное. Цвет его варьируется от бежевого до сепии. Сбоку есть кромка, но по ширине ни каймы, ни бахромы нет. К основному полотну пришита длинная полоска шириной 7 см, отрезанная от того же рулона ткани. В длину она чуть короче, чем вся Плащаница, – на 14 см со стороны лица и на 36 см со стороны спины, так как от нее отрезаны два куска. Первый, в верхнем правом углу, в далеком прошлом, вероятно, был использован для создания одной или нескольких реликвий, а второй, в верхнем левом, отрезали исследователи для проведения различных анализов.

Эта боковая полоска так точно подогнана под рисунок ткани, что исследователи предполагают, что она была частью оригинального изделия. По мнению признанной специалистки по древним тканям Мехтхильды Флури-Лемберг, принимавшей в 2002 году участие в реставрации святыни, Плащаница была отрезана от полотна длиной 4,42 м и шириной 3,5 м. Оставшийся кусок, примерно 2,3–2,5 м, использовался в каких-то иных целях, а боковину пришили сразу же, чтобы подрубленная кромка была такой же, как и с другой стороны.

На полотне наряду с заломами, появившимися в результате многовекового неправильного хранения, можно заметить четыре области с мелкими прожженными дырами – давние повреждения пламенем, – пятна от воды и крупные треугольные заплаты вдоль двух рыжеватых линий по бокам от тела: они были поставлены после пожара в Святой капелле дворца Шамбери, случившегося 4 декабря 1532 года[10]. Подкладку, пришитую шамберийскими клариссинками при починке, во время последней реставрации заменили. Таковы вкратце технические характеристики полотна.

При первом приближении не укладывается в голове, что люди могли сохранить подобный саван со времен Античности. Однако же в том, что полотно, датирующееся I веком н. э., дошло до наших дней без значительных повреждений, нет ничего исключительного. Материи подобной текстуры находили на раскопках Помпей. Погребальные покрывала избежали ущерба времени. Египетским тканям, обнаруженным в гробницах и хранящимся в Лувре, насчитывается тридцать или тридцать пять веков. Самому древнему из известных нам льняных полотен сравнялось семьдесят веков.

Следует ясно определить значение полемики вокруг Плащаницы. Подлинность Туринской плащаницы – не вопрос веры и никогда таковым не будет, несмотря на то что эта святыня была и остается причиной впечатляющего проявления набожности (сотни тысяч и даже миллионы паломников стекаются к ней всякий раз, когда ее выставляют) и несмотря на то что многие папы убежденно высказывались в ее пользу. Даже если речь и идет о «средневековой подделке», как кое-кто чересчур поспешно заявил после знаменитого радиоуглеродного анализа, проведенного в 1988 году и вызвавшего множество споров, для верующих это никоим образом не ставит под сомнение воскресение Христа в ночь на Пасху. А для ученых со времен сенсационного открытия кавалера Пиа в 1898 году Плащаница стала загадочным и завораживающим предметом исследований, который необходимо подвергнуть критическому анализу и в отношении которого еще очень и очень многое предстоит прояснить. Словом, это вопрос Истории и Науки, и ничто иное.

За первыми, но весьма примечательными работами французского хирурга Пьера Барбе из больницы Святого Иосифа, и французского же биолога Поля Виньона в 1969 году последовали междисциплинарные исследования. Архиепископ Туринский собрал первую экспертную комиссию, и фотограф Джованни Баттиста Джудика-Кордилья выполнил новые снимки, на сей раз в цвете. Известный криминалист, швейцарский профессор Макс Фрай, эксперт цюрихского суда, определил присутствие на Плащанице пыльцы тринадцати видов растений, встречающихся только в соляных и песчаных пустынях Мертвого моря и в пустыне Негев. Он обнаружил пыльцу растений, которые цветут в Иерусалиме в апреле, в частностиHyoscyamus aureus L. (белены золотистой) и Onosma orientalis L. (подоносмы восточной).

В 1978 году в США была создана ассоциация, поставившая своей целью научное исследование Плащаницы, STURP (Shroud of Turin Research Project). В нее вошли 33 специалиста разных направлений, американцы, европейцы, христиане, евреи и атеисты. Плащаницу изучили всесторонне: микрохимические анализы, спектроскопия, инфракрасная радиометрия, световая микроскопия, флуоресцентный анализ… Под руководством Вернона Миллера, официального фотографа STURP, было сделано 6000 снимков – разрешение которых, разумеется, многократно превосходило снимки Энрие и Джудики-Кордильи.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Для самых юных читателей уточним, что до начала XXI века, пока цифровой фотографии еще не существовало, в аналоговой фотографии был промежуточный этап, проявление, в результате которого на стеклянной пластине или, позднее, на гибкой пленке с помощью реактивов получали негатив – изображение с обратными контрастами, где белый становился черным, и наоборот.– Здесь и далее, если не указано иное, прим. автора.

2

Noguier De Malijay N. (dom). Le Saint Suaire de Turin. Poitiers, H. Oudin, 1903.

3

Geimer P. L’autorité de la photographie. Révélation d’un suaire // Études photographiques. 1999. № 6. С. 67–92.

4

Loth A. La Photographie du Saint Suaire de Turin. Paris-Poitiers, 1909. С. 19.

5

Loth A. Le Portrait de Notre Seigneur Jésus-Christ d’après le Saint-Suaire de Turin. Paris, H. Oudin, s.d. С. 50 и 63.

6

Чтобы доказать, что о мошенничестве не может быть и речи, Энрие призвал в свидетели пристава.

7

Kaenel P. Le corps du Christ entre imaginaires photographique et graphique au xxe siècle: autour du suaire de Turin // Les Cahiers du GRIT. Louvain-la-Neuve, 2011. C. 76–91.

8

Плат с головы Иисуса Христа.– Прим. перев.

9

Измерения после реставрации 2002 года, удлинившей Плащаницу на несколько сантиметров.

10

Guerreschi A., Salcito M. Étude sur les brûlures et les halos présents sur le Suaire // Revue internationale du Linceul de Turin. Июнь 2007. № 29. С. 30–45.