Я охочусь на тебя

– Слышите?

Они начали озираться, замолкнув.

– Нет. Показалось, видать.

Филипп с досадой пнул какую-то кочку, потревоженный мох вперемешку с землёй полетели в мою сторону так, что пришлось прижаться к стволу сильнее. Вряд ли они способны заметить лося в соседних кустах, но чем чёрт, не в ночи помянутый, не шутит?

– А может, ты и не девка вовсе, а, Елена? Обманула матушка твоя? Порченая?

– Вот вернёмся в таверну, там и проверишь, – заржал Генри.

Третий, самый коренастый из них, был на удивление молчалив, лишь брезгливо поглядывая вокруг. Когда похотливый гогот его друзей, который они тщетно пытались приглушить, улёгся, он выдал:

– Изначально вам говорил, нет тут никого. Сами девки по дури и потерялись.

– Если нет никого, чего ж третью ночь такой напряжённый? – ухмыльнулся Филипп, поворачиваясь к лесу.

Разведя руки в стороны, Генри пошёл к краю проплешины, во всю глотку крича:

– Эй, есть там кто? Выходи! Сколько за тобой бегать можно.

Ему никто не ответил, но лес ожил. Нет, звуков по-прежнему не было, это не испуганное зверьё бежало от человеческого голоса, что-то из глубины быстро двигалось в нашу сторону. Натянув кожаный капюшон жилета, я вскинул арбалет, силясь понять, с какой стороны ждать гостей. Господа же, не чувствуя ни черта, продолжили спорить, стоит ли им задержаться или пора ехать обратно. Генри всё так же отмежёвано стоял у густой поросли какого-то кустарника, когда его накрыла огромная тень, в один прыжок скрывшаяся с противоположной стороны проплешины.

Филипп попытался вытащить клинок, но непослушные, дрожащие руки никак не могли справиться с креплением. Неизвестный мужчина оказался проворней и уже удалился на значительное расстояние, видимо, в сторону лошадей. О судьбе девушки, как водится, не подумал никто, она так и сидела на коленях, обхватив плечи тонкими пальцами и баюкая себя. Треск ветвей, короткий свист воздуха и из темноты к ногам Филиппа упала оторванная голова с застывшим в безмолвном крике ртом.

Не помня себя, Филипп бросился из леса вслед за другом. Никто и не думал их преследовать, а я напряжённо ждал. Выстрел должен был быть очень точным, попытка у меня одна. Троллю нужно попадать только в глазное яблоко, бронированную кожу моя стрела не пробьёт.

Елена приподняла корпус, сидя с прямой спиной, она смотрела на кусты, даже не пытаясь убежать. То ли это парализующий страх, то ли она и правда смирилась со своей смертью и молчаливо ждала её. Вот только троллям девушки не для убийства были нужны. Так уж получилось, что женщин среди них не было, а для размножения они, как-никак, а были нужны. Поэтому я спокойно ждал, пока он выйдет, стараясь не дышать, охотники из этих тварей так себе, но рисковать лишний раз ни к чему.

Давненько я их не встречал, да и что им делать так далеко на юге? Для наших мест это скорее экзотика, чем рутина. Наконец, кусты раздвинулись, и показалась огромная уродливая голова. Нижние клыки, упиравшиеся в грубые морщинистые щёки цвета пересохшей от засухи земли, тело, больше похожее на нелепо сложенную гору поросших мхом камней, руки ниже колен были опущены, когда он появился на проплешине во всей красе.

Елена дрожала как лист на ветру, кожа, и без того без загара, казалась неестественно белой, но что поразило больше всего: она не кричала. Боялась безбожно, но упасть до открытого проявления трусости себе не позволила. Господам охотничкам поучиться бы. Нервно подрагивающий подбородок и частое прерывистое дыхание, но гордая осанка и прямой взгляд на своего убийцу. Может, с ума от страха сошла, я слышал, так бывает.

Когда тролль сделал шаг к ней, я спустил стрелу. В яблочко. В глазное, если быть точным в описаниях. Зелье Велессы не подвело, впрочем, как всегда, разъедая тварь изнутри. Лес наполнился его рёвом, он сделал ещё шаг и начал заваливаться, и только тут я осознал свой просчёт. Выскочив из-за дерева, я что есть силы прыгнул, сгребая девушку в охапку. Мы прокатились добрых пару метров, остановившись у ствола молодого дуба. Привстав на локтях, я посмотрел на мёртвую тушу, приземлившуюся в том месте, где только что была Елена, и перевёл на неё взгляд.

Она смирно лежала подо мной, глядя широко открытыми глазами. Дав ей возможность вдоволь налюбоваться, я не спешил ни начинать диалог, ни подниматься.

– Ты?.. – в её фразе было то ли удивление, то ли возмущение.

– Я, – улыбнувшись, согласился я.

Она настолько ожила, что подняла руки, уперевшись мне в грудь, впрочем, не отталкивая.

– Отложим процесс благодарности на попозже, если не возражаешь.

Я окинул её тело, вернее те его интересные части, что не скрылись подо мной, взглядом, и наконец оттолкнулся от земли, протягивая ей руку. Она робко подала свою в ответ. Нежная кожа, как я и думал. Аккуратно потянув на себя, я помог ей встать. Елена не сводила с меня взгляда, казалось, даже моргнуть боялась.

– Да не исчезну, – заверил я, отряхиваясь от земли. – Где вы лошадей оставили?

Она вздрогнула и помотала головой.

– Я без лошади.

Я удивлённо поднял бровь, хотя вряд ли она в такой темноте разобрала, дорожный фонарь тускло догорал, потрескивая последним жиром:

– Пешком, что ли, за ними бежала?

Девушка опять отрицательно помотала головой:

– С Филиппом на одной.

– А. Ну так ничего. Одна у вас освободилась, – я кивнул в сторону лежащей недалеко от нас головы.

Елена не стала смотреть в указанном направлении, по-прежнему не отрывая от меня взгляда, лишь нервно сглотнула при упоминании Генри.

– Прекрати на меня так смотреть и ответь на вопрос.

Она показала пальцем куда-то за мою спину.

– Там где-то. Я не запомнила дорогу.

– Ночью в лесу? Я был бы удивлён, если бы ты её и днём запомнила.

– Я вообще-то хорошо ориентируюсь обычно, – в её голосе впервые проявилась эмоция, и это была обида.

Я хмыкнул, протягивая ей руку.

– Пошли. Держись за спиной, постарайся идти по моим следам, – она неуверенно кивнула и подала свою руку в ответ. Я развернулся и повёл нас в указанном направлении, старательно обходя кусты и поваленные стволы. В таком платье не напрыгаешься. Не знаю зачем, но я решил её утешить. – И не на что тут обижаться, женщине и не к чему в лесу ориентироваться. В доме не заблудилась, и хорошо.

Она ничего не ответила, но затылок начало печь от её взгляда. Странная какая-то. Больше разговаривать было не о чем.

Эти идиоты залезли довольно далеко в чащу, это начинало злить. Не выспавшийся я – не самая приятная компания, а уж когда в таком состоянии меня заставляют бегать по лесам, так и вовсе лучше от меня спрятаться. Спустя двадцать минут, я почувствовал, как ладонь выскальзывает из пальцев, и, резко развернувшись, успел подхватить девушку под талию, не давая упасть.

– Слушай, я не против, когда ко мне лезут в объятья, но вот сейчас совершенно неподходящее время.

– Да я не!.. – на мгновение её глаза заблестели так, что в темноте видно было.

– Не злись, а держи руку, как следует, я, честное слово, не стеклянный – не тресну.

Я выпустил её из спасительных объятий, вновь беря ладонь. Хватка усилилась, превратившись в тиски. Вернее, ей так, наверное, хотелось, потому что мне-то было смешно, а не больно. Рука, которой я держал её спину, стала подозрительно влажной. В темноте не разобрать, но, кажется, она покрылась кровью. Вот чёрт, с какой же силой он бил, если сквозь ткань такие раны. Я бросил взгляд через плечо, глядя, как старательно девушка пытается попасть в мои следы.

– Спина как?

– Не переживай, господин, дойду. Тащить не придётся.

В её голосе мне послышалась ирония или показалось? Было бы там, что тащить – туша оленя в два раза тяжелей. Я не поэтому спрашивал, просто беседу поддержать. Но нет, так нет. Я кивнул:

– Хорошо.

Мы почти выбрались из леса, между стволами деревьев начал пробиваться лунный свет, когда на загривке волосы встали дыбом. Я резко остановился, так что Елена почти впечаталась мне в спину. Повернув голову и стараясь не шевелиться, я почти одними губами прошептал, надеясь, что близкое расстояние позволит ей расслышать:

– Присядь и не двигайся.

К счастью, она оказалась не глупа и без лишних вопросов исполнила просьбу. Медленно-медленно, стараясь даже не беспокоить воздух, я занёс руку за спину, доставая арбалет. Тщетно, меня услышали. Топот ног раздался слева. Быстро заправив стрелу, и какого чёрта я не сделал это сразу, вскинул оружие, когда огромная туша уже летела на меня. Один точный выстрел, и огромное, уже мёртвое тело тролля впечатало меня в сухую кору и упало к ногам.

Я здорово приложился головой. Превозмогая боль, потрогал затылок. Крови нет и то хорошо, но раскалывается, что б её. Елена подбежала ко мне, вцепившись в плечо и глядя на лежащую рядом с нами гору.

– Кто это?

– Мёртвый тролль, – морщась от боли, ответил я.

– Я думала, ты его на поляне убил.

– Это другой.

– Уверен?

Я, прищурившись, посмотрел на её макушку, она всё ещё не могла оторвать взгляд от тролля.

– Да.

– А сколько их ещё?

– Понятия не имею.

Только тут она подняла на меня взгляд.

– Больно?

– Нет, приятно. Пошли, пока их родственники не объявились.

Елена вцепилась в мой локоть так, что, пожалуй, проще было руку отрезать, чем оторвать её от меня, и согласно закивала. Лес мы покинули довольно быстро. Голова плохо соображала, а подумать было о чём. Семействами тролли жили только на севере: в снежных горах им было раздолье, я никогда не слышал, чтобы у нас встречалось подобное. Случайные одиночки забредали раз в пару лет, но чтобы вот так. Странная ночь.

Оглядываясь по сторонам, я силился понять, где эти увальни могли спешиться. Елена указала на одиноко стоящее дерево меж двух полей.

– Нет лошадей.

Я мысленно выругался, не заставляя Елену выслушивать всё, что я думаю о её этих господах. И девку в лесу бросили, и свободную лошадь зачем-то с собой угнали. Как специально, чтоб мне жилось сложнее. Прокляла меня Велесса, как есть прокляла. Но вслух я сказал лишь:

– Заночуем в деревне.

Почти преодолев расстояние, отделявшее нас от ближайшего забора, я почувствовал, что пальцы на моём локте дрожат. Переведя взгляд на Елену, я насмешливо сказал:

– Не переживай. Из леса они не покажутся.

Она кивнула. Её кожа выглядела неестественно бледной. Притормозив, я отклонился и посмотрел на её спину. Хлопковое платье было насквозь пропитано кровью. И ведь молчит, идёт, терпит. До чего же странное создание, в таких случаях девушкам следует громко страдать и искать сочувствия, что с ней не так?

– Так. Варианта два. На плечо или на спину.

– Что? – тихим голосом спросила девушка, поднимая на меня огромные ярко-голубые глаза.

– Прости, предложить донести на руках не могу, к спине лучше не прикасаться.

– Я и сама дойти могу!

– Очень ценю твоё упорство, но до ближайшего дома оно тебя не доведёт.

– Доведёт!

– До могилы, да. Только твой хладный труп всё одно тащить мне. С тёплым телом соприкасаться приятней, – я усмехнулся, но, видя, что Елена настроена добиться своего любой ценой, не выдержал: – Да что с тобой не так? Я тебе помощь предлагаю, а не в койку тащу.

Она подозрительно посмотрела на меня, будто оценивая, говорю я правду или нет. Наконец, вздохнула и, убрав спесь, робко добавила:

– Неловко это как-то, господин.

Я покачал головой и закатил глаза, поворачиваясь к ней спиной, и, перекинув арбалет на грудь, присел:

– Запрыгивай, неудобная.

Она немного помялась, но подошла и аккуратно обняла мою шею.

– Ноги давай.

Голова пошла кругом, всё ещё не забыв о недавнем ударе, и я не стал ждать, подхватывая её под бёдра. В ухо раздалось глухое «ой», к счастью, больше возражений не последовало. Это ж надо уговаривать девку на меня залезть. Дожили.

– И откуда ты такая упрямая на мою голову? – хмыкнул я, бодро вышагивая к деревне.

– У троллей украл, – насмешливо раздалось над ухом.

Я усмехнулся. Ну слава богу, живая. Обхватывать меня ногами она, впрочем, не спешила, что значительно усложняло задачу, но по сторонам уже оглядывалась, судя по моим ощущениям.

– А ты охотник, да?

– Грибник.

– И часто грибники по ночам с арбалетом в лесу бродят?

– Лукошко днём потерял, искать приходил.

– Да врёшь ты всё, господин.

Я остановился и повернул голову, пытаясь заглянуть ей в глаза. Смеющиеся, блестящие, голубые они смотрели прямо на меня. Острота так и не слетела с языка, я лишь покачал головой и попросил:

– Завязывай с господином, а?

Она кивнула, и мы продолжили путь. Уже через пару минут, я опустил её у добротной изгороди, пристраивая рядом арбалет.

– Подожди здесь.

– Да пустят ли нас? Ночью из лесу все в крови…

– Хорошо. Ложись здесь, вернусь утром.

Она округлила глаза и вцепилась в мою руку:

– А ты куда?

– Обратно. Лукошко-то я так и не нашёл, – она упрямо смотрела на меня, не планируя выпускать из цепких пальцев. Я вздохнул и ухмыльнулся: – Ценю твоё желание провести эту ночь со мной, но там где-то ещё две девушки неспасённые, спать не смогу, пока не исправлю. Такой я волнительный.

– Думаешь, они живы?

– Уверен.

– Почему?

– Потому что троллям вы не для еды нужны. Слишком костлявые и малопитательные.

– А для чего? А с тобой можно? Я не хочу тут одна.

Проигнорировав её первый вопрос, я отрицательно покачал головой, удивляясь, куда делась её кротость:

– Чтобы ты не одна, мы и пришли в деревню. Договорюсь, до утра отлежишься.

– А потом?

– У меня тут конь недалеко, потом обратно поедем. Довезу тебя до таверны.

Мне показалось, в её глазах мелькнул прежний страх, но разбираться с этим было некогда. Потом поговорим.

– Я напоминаю: там девушки, им холодно, страшно и одиноко.

Она пристально смотрела мне в глаза, явственно не веря моим словам, потом кивнула и нехотя отпустила.

Дверь открыли почти сразу, видно, наш спор разбудил хозяев. Я протянул пару золотых монет, точно зная, что это отличное начало успешных переговоров. Заспанный коренастый мужик смотрел всё ещё хмуро, но за вилы не хватался.

– Девушку на ночь приютите. Утром вернусь, получишь ещё столько же.

Он окинул меня оценивающим взглядом, за его спиной показалась миловидная заспанная женщина, укутанная в расшитый платок поверх ночной рубахи.

– Астор, кто там?

– На постой просятся, – пробасил мужчина.

– Только девушка. Ранена она, надо отлежаться.

– Сильно ранена? – уточнил Астор.

– Пустяки. Спину ветвями разодрало.

Мужчина перевёл взгляд на Елену и после недолгих раздумий кивнул:

– Ужина не осталось, готовить Анка уже не будет.

– Нас устраивает.

– Пусть проходит.

Я обернулся и кивнул Елене, подзывая. Анка как раз разожгла лампу, встречая гостью. Небольшая комнатка с печкой и столом да парой лавок. Обычная обжитая изба. Скорей всего, ещё и дети есть, просто спят на убой после дневных игр, поди их разбуди.

– Ты бы сам не высовывался. Тут люди пропадают, – я кивнул, благодаря Астора за напутствие. Вежливость – не самая сильная моя сторона, но, если надо с кем-то договариваться, меня как подменяют.

– Спасибо.

Проходя мимо меня, Елена обернулась:

– Будь осторожен, ладно?

Я кивнул и потянулся к набедренной сумке. Маленький пузырёк с белой мазью всегда находился при мне. Тоже ведьмино варево, помогает затягивать раны. Отдавая ей склянку, насмешливо сказал:

– Всю не измажь.

– Да я… – начала было Елена, чем вконец вывела меня из терпения.

– Сама, да. Я помню. Намажешь раны и спать ложись на грудь.

Всучив банку, я раскланялся с хозяевами и вышел в ночь, чувствуя на лопатках взгляд беспокойных голубых глаз. Из избы донеслось:

– Иди в задние сени, я помогу. Как жеж тебя так угораздило-то? Ничего, сейчас воды нагрею, промоем.

Повезло. Сердечная хозяйка попалась. Подхватив оставленный арбалет, я задержался, прислушиваясь. Бас проворчал:

– Надо оно тебе, утром рано вставать, носишься тут.

– Ой, иди спать. Без тебя разберусь.

Астор что-то проворчал в ответ, но спорить не стал. Звуки стихли, и я побрёл в сторону леса, размышляя, как сильно меняются люди, стоит только закрыться дверям в их доме. Такая покорность жене – это что? Приобретённое или врождённое? Представив на его месте себя, я содрогнулся. Надо же, осталось в этом мире что-то, чем меня можно напугать.