А потом были мы

Глава пятая

Кайли

Неделя явно не задалась. Сначала в клинике завал. Потом это пафосное мероприятие, на котором я даже икру не успела попробовать. Теперь меня еще и психопат преследует. Замечательно.

Все началось три дня назад, когда господин Тернер, наш главный врач, вызвал меня в свой кабинет и сообщил, что я вместе с парой коллег буду представлять клинику на ежегодном благотворительном балу.

– Буду рад, если ты сможешь развести этих толстосумов на щедрые взносы.

В своих высказываниях Тернер редко церемонился, деньги любил нежно, а сотрудников своей клиники считал солдатами, которые должны вести вечную войну за дополнительное финансирование.

– Как вы вообще выбили приглашения? – поинтересовалась я.

Благотворительный форум – это не то мероприятие, куда зовут всех подряд.

– Не твоя забота, – проворчал Тернер. – Будь зайкой и хлопай ресницами. Позаботься о будущем клиники.

Доктор Тернер был бы милым обаятельным стариком, если бы в погоне за спонсорами не превращался в гончую. Я не слишком верила в то, что нас осыплют золотом, однако мне нравилась мысль, что я смогу выйти в свет. Последние три месяца я работала практически без выходных, даже в бар не заглядывала, а тут целый бал. Руми, моя коллега, с которой мы часто обедали вместе, благосклонно отреагировала на новость.

– Наконец-то появился повод купить помаду, – сказала она. – Эх, мне бы твою внешность, совсем себя не ценишь.

Не представляю, на что ей жаловаться. Ее пухлые губы, томный взгляд темных глаз и пышная фигура влекли к ней мужчин как магнитом. А вот я уже год одна, и, что особенно пугает, едва замечаю это за работой. Руми была права, я окончательно превратилась в трудоголика.

Подготовка к балу много времени не заняла. Я взяла напрокат элегантное вечернее платье, надела свои лучшие туфли, ярко накрасилась. Пришлось нацепить дешевую карнавальную маску, чтобы соблюсти традиции. Доктор Тернер тоже должен был явиться, но в последний момент его планы изменились. В итоге лишь мне и заведующему хирургическим отделением профессору Бланту пришлось представлять нашу скромную клинику «Асклепий». Мы только начали осматриваться в роскошном зале, поприветствовали кого-то из совета учредителей, когда мэр начал свою речь. Через несколько минут меня отвлек громкий шепот: кому-то из гостей стало плохо, звали врача. Блант тоже это услышал и кивнул мне. Мы поспешили представиться обеспокоенному мужчине, искавшему медиков, и последовали за ним в безлюдную часть зала, где за портьерой практически без сознания валялся великолепно одетый мужчина с темными волосами и пугающе белым лицом. Профессор Блант сразу взял дело в свои руки. Мы быстро вытащили неудачливого гостя на улицу и усадили его в аэробиль.

Пока Блант связывался с операционной, я склонилась над незнакомцем, который то и дело вздрагивал. Его лоб уже покрылся липким потом. Почти все время он провел без сознания, лишь один раз открыл глаза. Кажется, он хотел что-то сказать, но из его горла донесся только сдавленный хрип. После этого страдалец не приходил в себя. Я смотрела на его лицо, которое то погружалось в тень, то озарялось светом городских огней. Красивый. Даже в таком состоянии.

Пациента откачали, и я отправилась домой. Усталость накатила с неожиданной силой, а еще было жалко, что мое чудесное платье так никто и не оценил. Вот и сходила на бал. Но настоящие проблемы начались лишь сегодня. Утром меня отчитал главврач за то, что я не засветилась среди миллионеров в нужный момент. Потом мне позвонили и сообщили, что меня желает видеть Даррен Тюдор. Как оказалось, так звали вчерашнего бедолагу.

Я представить не могла, что от меня потребовалось этому человеку, но так как моя смена все равно закончилась, решила не пренебрегать приглашением. За мной прислали аэробиль, который доставил меня в роскошное офисное здание в центре Нинханя. И тут все окончательно пошло кувырком.

Меня привели в комнату допроса (иначе это помещение со стеклом, как в полицейских участках, не назовешь) и оставили одну. Я покружила по комнате, но здесь не было ничего, кроме стола и двух тяжелых стульев. Минут через десять я устала ждать и попыталась выйти, и тут обнаружила, что меня заперли. Ошеломленная таким поворотом, я отрывисто постучала в дверь и крикнула:

– Выпустите меня отсюда!

В ответ на это раздался лишь короткий приглушенный приказ:

– Ждите.

Хорошенькие же манеры у этих богачей! Вот и спасай их после этого. Я снова прошлась по комнате. Проверила коммуникатор: новых сообщений не было. Посмотрела расписание. Следующая смена у меня была ночная, успеть бы выспаться. Вот где носит этого грубияна?..

В коридоре раздался шум, и я обернулась на этот звук. Через пару мгновений дверь распахнулась, и в комнату шагнул тот самый мужчина с бала. Выглядел он все еще неважно: бледный, осунувшийся, да и ходил он с трудом. Зря сбежал из больницы. Однако одного взгляда на него хватило, чтобы понять: этот человек привык решать все по-своему. Тюдор сосредоточенно рассматривал меня, и складка у его рта не обещала ничего хорошего.

Только не надо показывать, что я его боюсь.

То есть, я не боюсь его, конечно… Но как-то его облик напрягает.

– Простите, как это понимать? – выпалила я.

Богатый красавчик с плохими манерами уставился на меня так, словно я была призраком его покойной матушки. Он побледнел еще больше, когда неспешно приблизился ко мне и взял за руку.

– Кайли. Кайли…

Что-то в его голосе заставило меня поежиться, но я тотчас взяла себя в руки.

– Да? Что вам нужно от меня?

Он снова потянулся ко мне, словно хотел в горло вцепиться, и я отшатнулась.

– Да что происходит вообще? – сердито сказала я. – Кто вы такой?

Тюдор судорожно сглотнул. Его взгляд не отрывался от моего лица, и он выглядел так, точно ему под ногти иглы засаживали.

– Ты… ты меня не узнаешь?

– Узнаю, – процедила я сквозь зубы. – Вам вчера стало плохо на балу. Кстати, вам бы вернуться в палату…

– Кайли, – оборвал он меня, и на его лице проступило настоящее отчаяние.

– Что? – с нетерпением сказала я. – Почему вы повторяете мое имя?

– Ты правда меня не помнишь?

Ого, как с ним сложно.

– Я вас помню, – сказала я, стараясь говорить спокойнее. – Вы магнат из Весталинга. Господин… Тюдор?

Он едва заметно вздрогнул, а потом как будто ушел в себя. Серьезно, как устрица захлопнулся. На меня больше не смотрел, и черты его лица, искаженные как от боли, постепенно разгладились. Вот черт… Неужели кто-то из наших сестер вколол ему не те лекарства?

– Господин Тюдор, – мягко повторила я. – У вас ко мне какое-то дело? Если нет, позвольте мне уйти.

Он словно не слышал меня. Бледность его лица совершенно мне не нравилась. И, кажется, у него начинался жар. Повинуясь безотчетному инстинкту, я подняла руку, чтобы коснуться его лба и тут же вскрикнула – Тюдор молниеносно перехватил мое запястье и до боли стиснул его.

– Мне показалось, что у вас начинается приступ, – пролепетала я.

Он посмотрел на меня затуманенным взглядом, и хватка на моей руке ослабла, но его пальцы так и не разомкнулись.

– Я хотела вам помочь.

– Спасибо, – как-то отстраненно отозвался он. – Вы очень добры.

Н-да.

– Простите, мне пора, – пробормотала я, высвобождая руку и потирая запястье.

Беру свои слова назад. Я боюсь этого человека. У него явно проблемы с психикой. Я уже бросилась к двери, когда за моей спиной зазвучал глухой голос.

– Подождите.

Что-то в тоне его голоса заставило меня подчиниться. Я повернулась на негнущихся ногах и снова посмотрела в лицо этого странного человека.

– Ты правда уйдешь вот так?

Меня тревожил его вид. Казалось, что на ногах его удерживает исключительно железная сила воли. Вот упрямый, зачем он ушел из клиники? Могу ли я сейчас его бросить? У меня вырвался нетерпеливый вздох, и я торопливо приблизилась к нему.

– Вам нужна помощь? Вам плохо? Я останусь, если нужна, но лучше поехать в больницу.

Тюдор прикрыл глаза. Когда он снова посмотрел на меня, его взгляд прояснился, но выражение лица стало непроницаемым.

– Благодарю вас. Со мной все будет в порядке.

После этого меня наконец отпустили. Из здания я практически выбежала, однако чувство, что меня преследуют, не отпускало. Вот так и зарождается паранойя.

Когда я той же ночью встретилась с Руми в больничной столовой и рассказала о том, что произошло, подруга чуть со стула не грохнулась.

– Тюдор? Даррен Тюдор? Ты серьезно?

Я удивленно на нее посмотрела.

– Ты о нем слышала?

Руми так эмоционально махнула вилкой, что с нее слетели кусочки фасоли.

– А ты, конечно, нет! Подумаешь, всего лишь владеет всем Весталингом! А его брат вообще сенатор. Самый молодой в истории города и такой лапочка…

Руми тотчас принялась рыться в коммуникаторе, после чего сунула мне под нос фото «лапочки». Сенатор показался мне очередным лощеным хлыщом, какие часто мелькают на фотографиях в прессе. На своего грозного брата он был мало похож.

– Даррен Тюдор – магнат. Он богат, понимаешь? Фантастически богат!

– Да, я слышала, что он миллиардер, – терпеливо сказала я, собирая грязную посуду на поднос.

– Он не просто миллиардер. Эта семья фактически правит Весталингом.

– И что же он тут забыл? Далековато от дома.

– Вот вечно ты думаешь не о том! Ты заинтересовала магната! Тюдоры владеют чуть ли не всем на свете, они скупили акции везде! Топливо, отели, инновации…

Мы уже отнесли подносы на стойку, а Руми все перечисляла, в каких сферах успели засветиться Тюдоры. Но меня мало радовало то, что я вызвала интерес такого могущественного человека. Уж очень странным он мне показался.

Утром я возвращалась домой совершенно разбитая. Удивляться нечему: работать в таком ритме без отпуска почти год тяжело. Пора поговорить с главврачом и отправиться на законный отдых.

Я уже подошла к дому, когда вдруг ощутила на себе чей-то взгляд. Сначала мне показалось, что у меня сдают нервы. Однако когда я повернулась, поняла, что интуиция меня не подвела. Меня явно поджидали.

Даррен

Я потерял способность соображать. Кайли скрылась в коридоре, и я с трудом подавил желание броситься за ней. Мне хотелось вцепиться в нее, обнять, снова взглянуть ей в глаза. Хотелось убедиться, что это не игра воображения, что я не схожу с ума, что она не призрак.

Она была жива.

Кайли жива.

Но она не помнит меня. Не понимаю. Я так внимательно следил за ней, старался уловить каждую эмоцию на ее лице, пока мы разговаривали. Это было не притворство. Даже на секунду в ее глазах не мелькнуло узнавание. Она меня не помнит…

Шин приблизился ко мне и прочистил горло. Я мельком глянул на помощника, который недоуменно морщил лоб.

– Мне нужна вся информация об этой девушке, – сказал я глухо. – Проследи ее родословную с начала времен. А еще… Мне нужны данные о другой девушке с таким же именем.

Я назвал Шину дату рождения Кайли, факультет, на котором она училась в академии Гисборна, и дату ее предполагаемой смерти.

– Чем скорее, тем лучше.

– У нас билеты на самолет. Мы должны вылететь послезавтра. Мне перенести рейс?

– Отмени все. Я пока останусь здесь.

– Но…

Не желая выслушивать возражения, я направился к выходу. Все это время мне было трудно стоять на ногах, но поддался слабости я только в гостиничном номере, когда рухнул на кровать и прикрыл ладонью глаза, желая отгородиться от всего мира. Свои чувства я тоже поспешил отогнать на второй план. Я понимал, что если теперь поддамся эмоциям, я в них попросту захлебнусь. Сейчас время для сухих фактов.

Кайли жива. Она осталась жива в тот день. А это значит, что меня обманули. Ее скрыли от меня. Даже подделали свидетельство о смерти. Я никогда не мог до конца поверить в то, что потерял ее, даже в самые черные моменты последних семи лет, я не верил. И не зря. Все это время…

Стискивая зубы, я сел на кровати, покосился на бутылку с коньяком. Нет, пить мне нельзя. Нужна холодная голова, да и не хочется снова оказаться в больнице. Гнев и радость грозили накрыть меня горной лавиной, и я чудом сдерживался. Сейчас алкоголь только навредит.

Почему она не помнит меня? Почему не узнает?

Я чувствовал себя как тигр, запертый в клетке, и уже горько жалел о том, что отпустил Кайли. Когда вечером в мой номер с докладом явился Шин, я был на грани срыва.

– Ну как? Нашел информацию?

– Девушка, которая погибла… Вот это задачку вы мне задали.

– Почему? – быстро сказал я. – Что на нее есть?

Шин развел руками.

– А ничего нет. То есть какие-то факты нашлись: дата рождения, дата смерти, но ни медицинской карты, ни табелей, ни дипломов – ничего. Даже фотографий не осталось. Я дважды прогнал поиск изображений студентов ее курса, сиротского приюта, где она выросла, – ничего. Как будто все удалили. Решил поискать, кто до меня копался в ее личном деле. Следы остыли, но кое-как прорвался.

– И?

– След закольцевался. Возможно, это какая-то ошибка системы, хотя мне кажется, что действовал очень хороший хакер. Ваша новая знакомая из больницы, о ней информации чуть больше, но тоже странная биография. Закончила медицинский факультет за три года вместо шести и почти сразу уехала в военный лагерь на земли каяянов. В разгар эпидемии помогала там местным жителям. С финансированием было плохо, поэтому думаю, что несладко им пришлось. А потом еще грянул военный переворот. Иностранных подданных начали вывозить, но Кайли Вудс и еще двое докторов остались в лагере. Она вернулась в Нинхань только год назад. Собственно, поэтому она и попала на бал: мэр отметил ее храбрость и наградил медалью. Вот руководство клиники и посылает ее на разные мероприятия.

Шин зашуршал бумагами в своей папке, выудил один лист и положил его на стол.

– Вот выписка, ее банковский баланс. Судя по истории операций, большая часть ее расходов – это аренда, еда и взносы в благотворительный фонд… Насколько я мог понять, сейчас она одинока, но в лагере у нее был роман с коллегой. Детей нет. А вот выписки из медицинской карты. Девушка проходила курс лечения четыре года назад. Панические атаки. Еще у нее частичная амнезия, но об этом мало информации…

Я слушал его, рассеянно перебирая бумаги. Факты ее биографии, благодаря которым я узнавал и не узнавал Кайли, казались мне чем-то нереальным. Мне никак не удавалось осознать, что происходит.

– И вот еще, информация о ближайшем родственнике. Не понял, кем он ей приходится, но отмечен как член семьи. Алан Дейл. Вам это имя о чем-то говорит?

Меня словно кувалдой стукнули по затылку. Я сложил ладони, медленно выдохнул и глухо спросил:

– Где он сейчас? Можешь его найти?

– Он живет в Нинхане. До него всего два часа пути. Хотите с ним связаться и назначить встречу?

– Нет, – жестко сказал я и поднялся. – Устроим ему сюрприз.

Шин вызвал аэробиль, который доставил нас до ближайшего причала. Оттуда пришлось отправиться на лодке по каналу. Я сидел на носу, смотрел на мутную темную воду и пережевывал одни и те же слова.

Она жива. Она жива. Она жива.

Неважно, сколько раз я повторял это себе, осознание по-прежнему от меня ускользало. Кайли жива, но я не дотронулся до нее по-настоящему. Она убежала, даже не оглянувшись на меня. Ушла, словно я был для нее никем.

Когда мы высадились на противоположном берегу, уже стемнело. Шин сказал, что лаборатория Дейла совсем рядом, и очень скоро мы вышли к одинокому серому зданию в два этажа.

– Он живет и работает здесь. Смотрите, на первом этаже свет горит.

Я кивнул, зашагал к парадному входу. Дверь была открыта, и я наугад пошел по коридору, стискивая руки в кулаки. Шин следовал за мной, не задавая вопросов. Очень быстро я нашел комнату, где горел свет, – кабинет, с мониторами, прожекторами и книжными полками. Над заваленными бумагами столом склонился знакомый человек в белом халате. Семь лет назад я встретился с ним всего на несколько минут, но и их хватило, чтобы это лицо врезалось мне в память.

Дейл услышал шорох, поднял голову. Его глаза расширились, он резко встал и вышел из-за стола.

«Ты убил ее».

Пелена, которая окружала меня эти два дня, да что там, все эти семь лет, разлетелась в клочья.

«Живи в аду, который сам создал».

Это был он. Он забрал ее в тот день. Он сказал, что она умерла. Я знал, знал, что она осталась жива!

Меня словно полоснули кнутом. В приступе бешеной ярости я рванулся к Дейлу и врезал ему в челюсть, а потом снова, и снова. Он упал на пол, и Шин бросился на меня, пытаясь удержать от очередного удара.

Дейл вдруг рассмеялся. Он встал, стирая кровь с лица. Я дрожал так сильно, что даже не решился сразу заговорить.

– Надо же… – снисходительно сказал он. – Кажется, я смотрю в глаза человека, который наконец-то прозрел… Садитесь, господин Тюдор. Я так подозреваю, у вас есть вопросы…

– Что вы с ней сделали?!

Он вновь указал мне на стул.

– Сядьте. И вы ведь прекрасно знаете, что я сделал. Я поклялся защитить Кайли от Тюдоров. И в этот раз я сдержал свое слово.

Глава шестая

Даррен

В воздухе разливался терпкий аромат свежего кофе. Дейл, который явно задался целью еще больше меня разозлить, неторопливо наполнял чашки. Я в грубой форме отказался от напитка, меня достаточно бодрило осознание того, что мне врали семь гребаных лет. Шин неподвижно сидел рядом со мной; он сжимал в руках чашку и явно пребывал в замешательстве, однако хранил стойкое молчание.

– Вас не узнать, – заметил Дейл, опускаясь в кресло напротив. – Превратились в настоящую акулу делового мира.

– Не будем тратить время на сомнительные комплименты, – отрезал я. – Я хочу знать правду о Кайли. Что на самом деле произошло в тот день?

– Сам не знаю, – задумчиво сказал Дейл. – До сих пор. Могу только предполагать. Когда мы нашли ее, она была мертва. Возможно, это была клиническая смерть или состояние, близкое к этому. Вы сами это видели.

Неправда. Ничего я не видел. Я не верил в это. До конца не верил.

– Я понял, что ошибся, уже в аэробиле. Сделал анализ крови, другие тесты. По всем параметрам она была здорова, но оставалась в коме. Почти два года не приходила в себя. А потом, когда мы сделали все мыслимое и немыслимое, Кайли наконец очнулась.

– Мы? Кто это мы?

– Я позвал на помощь старых друзей. Друзей ее родителей.

Дейл открыл ящик своего стола, порылся в нем, а потом бросил передо мной старую фотографию, на которой была изображена кучка молодых людей в школьных формах и одинаковых синих галстуках.

– Мы все познакомились в специальной группе гимназии «Шервуд». Когда учились, в нашем городе царила нищета, и от преступности на улицах было не продохнуть. Постоянно на кого-нибудь нападали. Тогда наш классный руководитель решил ввести курс самообороны. А в старших классах мы уже сформировали своеобразный гражданский патруль. Даже взяли кодовые имена.

Он принялся по очереди указывать на людей на фотографии.

– Анита, которая с детства собиралась служить церкви, назвалась Послушницей. Джон – Лейтенантом. Я был Менестрелем. Скарлетт – Фехтовальщица. Вот родители Кайли, Робин и Анна, мы звали их Лучник и Леди.

Я скользнул взглядом по фото, и у меня вдруг челюсть отвисла.

– Это мой психотерапевт.

Дейл приподнял брови.

– Скарлетт? Вот как… Она нашла вас. Всегда поступала, как ей вздумается… Значит, она вывела вас на Кайли.

– Я бы так не сказал.

Хотя именно она посоветовала мне отправиться в Нинхань. Но чудом было то, что мы с Кайли пересеклись. На том маскараде я мог пройти мимо нее и не заметить. Я мог так и не узнать правду.