Покупая смысл

– И что мне прикажешь с тобой делать?! – ничуть не смягчался сержант Кузнецов.

– Товарищ полицейский, – вдруг зашел в палату и вмешался Вячеслав Юрьевич. – А почему вы кричите на моего пациента?

– Так, он говорить ничего не хочет, придуривается только. Я что клоун, по-вашему?

– Вас разве не предупредили, что у больного амнезия? Он ничего не помнит.

– Предупредили, но не бывает же такого, чтобы человек совсем ничего не помнит.

– Бывает, и это как раз этот случай. Если бы мы владели хоть какой-то информацией о нем, то не обратились бы к вам за помощью. Могли бы вы сделать фото и объявить его в розыск?

– Я что фотограф, по-вашему? – пробурчал он практически шепотом. – Вставай давай, сделаю снимок.

– Я не могу встать, – печально ответил пациент.

– Я думаю, достаточно будет портрета, – продолжал вступаться доктор.

– Да что же это такое?! Не работа, а безобразие какое-то! Нам преступников ловить надо, а не портреты делать! – возмутился участковый и достал телефон последней модели популярного бренда.

Сделав несколько снимков, он поспешил покинуть палату с недовольным видом. Полицейский не внушал никакой надежды на успешные поиски близких или хотя бы знакомых пациента, но Вячеслав Юрьевич все же надеялся на лучшее.

Человек, лишенный памяти, ни на что не надеялся, а только старался забыть поскорее встречу с грубияном-полицейским. Он понятия не имел, кто это был такой, но неприятный осадок после общения с ним еще долго не проходил. Из-за этого доступ к любой информации в голове, которую и без того было трудно добывать, был закрыт. Только после ужина, ближе к отбою больному удалось немного расслабиться, отвлекаясь на любование звездным небом. В этот раз звезд было больше чем обычно, и ему очень хотелось рассмотреть вблизи каждый из этих крошечных огоньков.

Глава 5

День сменяла ночь, и тянулся весь этот процесс для человека, прикованного к кровати довольно медленно. Пациент из палаты номер семь хоть и любил наблюдать за тем, что происходило за окном, но со временем и это неизбежно надоедало. Он уже переставал радоваться его освоенным навыкам и знаниям и такие простые явления, как например, осознание количества проведенных дней в уже осточертевшей палате, воспринимал теперь как должное. В один из вечеров ему на ум пришли цифры, и пациент начал отсчитывать каждый день, прибавляя его к общему числу всех дней. Для него эта простая математика казалась первое время чем-то невероятным и даже вдохновляющим. Он поверил, что его разум способен абсолютно на все, только необходимо было время, чтобы пришла вся нужная информация.

Медсестра посещала седьмую палату несколько раз на дню и неохотно шла на контакт. Больной быстро понял, что вопросы ей не очень-то нравились, так как она на них практически не отвечала. Зато, когда он сообщал ей о каком-то новом знании, разумеется, на своем детском уровне, то она становилась сговорчивее и даже делилась некоторыми «секретами». Например, когда Валентина Сергеевна услышала от пациента, что он находится в палате четырнадцать дней, то рассказала ему, что вместе с операцией он был без сознания еще почти три дня, поэтому получается, что семнадцать. Затем ей вдруг захотелось поделиться тем, что одна неделя – это семь дней, у каждого из которых есть свое название, а месяц – это четыре недели, также она рассказала, что год составляют двенадцать месяцев или триста шестьдесят пять дней. Для человека, с полной потерей памяти такие познания были настоящим открытием.

– Доброе утро! – радостно провозгласил доктор. – Как у вас дела, голубчик?

– Дела хорошие! – ответил с такой же бодрой интонацией больной.

– Дела ваши не просто хорошие, а прекрасные, – продолжал доктор заинтриговано делиться радостью.

– Тогда дела прекрасные! – повторил он.

Когда Вячеслав Юрьевич заходил в палату, настроение у пациентов всегда повышалось. Была у него помимо золотых рук хирурга еще и какая-то особенная добрая энергетика. Никто, разумеется, не задумывался, отчего им становилось радостнее, но все одинаково очень любили этого врача. Больной обрадовался встрече с ним и отследил, как появилось стойкое ощущение того, что произошло что-то хорошее, и доктор хотел этим поделиться. На подсознательном уровне пациент уже включил режим ожидания приятной новости и сидел на койке с искренним блеском в глазах, широко при этом улыбаясь.

– Что ж, голубчик, у меня для вас отличная новость!

– Расскажите мне, что за новость! – сгорал от нетерпения больной.

Несмотря на то, что врач, после встречи с участковым не возлагал совершенно никаких надежд на поиск людей, знающих его пациента, все же идея розыска по фотографии оказалась успешной. Уже на четвертый день в участок пришел какой-то мужчина и заявил о том, что человек с амнезией – его друг и коллега по работе.

– Вы настоящий везунчик! Нашелся ваш близкий друг, и сегодня после обеда он придет в больницу.

– Я везунчик! Я так рад! – старался выразить свой эмоции счастья пациент, как мог. – Он что мне все расскажет и ответит на все вопросы?

– Думаю да, возможно, не на все, но знает он о вас явно больше, чем мы. Поздравляю, голубчик, возможно, скоро будем вас выписывать.

– Вы имеете в виду, что я смогу ходить? И пойти так же, как вы к себе домой, когда наступят выходные?

– Пойти вы пока, конечно, не сможете, после операции должно пройти достаточно времени, чтобы ткани восстановились. Гипс мы вам будем снимать уже завтра, а потихоньку начинать двигаться можно будет через несколько дней. Только предупреждаю, первое время будет сложно, придется в прямом смысле заново учиться ходить.

– Я буду учиться! Мне нравится учиться!

– Отличный настрой, тогда зайду к вам завтра, расскажете, как прошла встреча.

– Спасибо вам, доктор.

Благодарить больного научила медсестра, после того как в третий раз принесла ему еду и не услышала в ответ ничего. Она, как ребенку объясняла, что невежливо молчать, если тебе кто-то сделал что-то приятное или помог. Валентина Сергеевна также поведала ему о том, какую силу имеет слово «спасибо». Первое время пациент из седьмой палаты использовал его при каждом контакте с людьми, то есть не всегда к месту. Тогда медсестра рассказала еще одну особенность этого слова: благодарить нужно искренне, а значит, выбирать подходящий для этого момент следует тщательнее. Со временем он стал чувствовать, когда именно стоит применить «волшебное» слово намного лучше и наслаждался приятной реакцией людей.

Глава 6

– Миха, дружище, ну как же тебя так угораздило? – спросил с ходу мужчина, который зашел в палату.

Он тоже был в белом халате, но больной сразу сообразил, что это не медицинский работник, а тот самый человек, который его знает. Мужчина был обычного телосложения и достаточно высокого роста. Волосы темные, глаза карие, улыбка заразительная и приятная.

– Здравствуйте, – сказал он, удивленно нахмурив брови и округляя глаза, сам не понимая, почему вместо ожидаемой радости стал чувствовать напряжение.

– И тебе привет! – ответил незнакомец, который продолжал улыбаться, но глаза его налились грустью. – Мне сказали, что ты ничего не помнишь, как такое может быть? Ты что меня не узнаешь?

– Нет, я вас не помню.

– Что, серьезно? Мих, ну ты… не расстраивайся… Меня это… Тимур зовут, можно просто Тим. Врач твой сказал, что память может вернуться в любой момент, нужно только погрузиться в знакомую тебе обстановку, и все будет хорошо.

– А я и не расстраиваюсь, я рад, что вы пришли. Мне столько нужно у вас узнать, вы же ответите на мои вопросы?

– Ну, конечно, я тебе все обязательно расскажу, но попозже, ладно? Тебя скоро будут выписывать, и мы поговорим обо всем, о чем захочешь.

– А почему не сейчас? – удивился он.

– Да это… мне на работу уже надо бежать, обеденный перерыв заканчивается. Кстати, все коллеги тебя очень ждут и передают, чтобы ты поправлялся скорее. Слушай, мне нужно, чтобы ты дал согласие, что я могу ключи от твоей квартиры взять. Мы с Аней бы все там подготовили к твоей выписке и уже через несколько дней тебя забрали.

– А кто это Аня?

– Да, девушка моя. Переживает за тебя тоже.

– Не переживайте за меня, мне уже намного лучше! – вдруг оживился пациент. – Конечно, берите ключи. Я очень жду, когда уже смогу пойти домой, как все. Мне здесь уже плохо.

– Да уж, представляю. Ничего, дружище, скоро будешь дома, на своем родном диване кушать нормальную еду и смотреть огромный телевизор. Мы о тебе позаботимся.

– Спасибо, – ответил он, и его глаза впервые наполнились слезами от радости.

– Ну, я поехал, держись, осталось немного потерпеть и будешь дома. А там, глядишь, и память вернется, и все будет по-старому.

Напряжение во всем теле полностью пропало, и на его месте осталось только приятное тепло. Оно было пропитано радостью, надеждой и покоем. Это все согревало душу и создавало такие приятные ощущения, которые ранее пациент не испытывал. Он определенно был счастлив, и неважно, что не знал, как называется это состояние.

«Я Миха или Миша. Меня так зовут. Я так мало узнал от этого человека, но мне почему-то так хорошо. Хотя нет, мне просто прекрасно!» – подумал Михаил, и на его лице появилась широкая улыбка, которая не сходила до самого вечера.

Глава 7

Без гипса жизнь и вовсе показалась замечательной. Такое ощущение свободы и легкости Миша испытал впервые в своей новой жизни, и ему казалось, что ничего лучше этого нет и быть не может. На самом деле любое ощущение, которое он еще не испытывал после аварии, являлось для него новым и вызывало просто бурю эмоций. Это был, несомненно, приятный бонус его нынешнего незавидного положения.

Через три дня Михаил уже стоял на двух ногах, опираясь на Валентину Сергеевну. Он был вне себя от радости, хоть и понимал, что сам ходить еще не может. Больной чувствовал поддержку медсестры и только и успевал повторять:

– Спасибо, спасибо, спасибо вам…

– Да будет тебе, чего, как заведенный! – отмахнулась она.

– Я просто очень рад!

– Да уж, видно, надоело тебе лежать столько времени. Ничего, скоро бегать будешь!

– Бегать? Зачем мне бегать? Я хочу ходить, как вы и тоже уходить домой на выходные.

– Да это выражение такое… ой… – вздохнула тяжело медсестра. – Ну и бедолага же ты все-таки. Мало того, что еле живой остался и операцию тяжелую перенес, так еще и памяти совсем никакой нет. Ты же совсем, как ребенок! Отпускать-то тебя даже страшно… Люди-то ведь не все бывают хорошие, знаешь…

– Валентина Сергеевна, – вмешался вдруг доктор, который резко зашел в палату. – Не нужно пугать пациента своими страшилками, у него все будет хорошо.

– Здравствуйте, доктор! Посмотрите, я уже хожу! – словно не обращая внимания на их разговоры, воскликнул радостно Миша.

– Я вижу, голубчик, даже не сомневался, что у вас получится. Теперь только нужно заниматься каждый день. Завтра вас выписываем, и к вам ежедневно с утра будет приходить наш медбрат для лечебной физкультуры.

– Лечебной физкультуры? А, что это такое?

– Это несложные упражнения, то есть движения руками и ногами для восстановления ваших мышц. Проще говоря, вы будете заново учить ваши части тела двигаться.

– Хорошо, я хочу учиться! Мне нравится учиться.

– Это мы все уже прекрасно знаем. И это замечательно! Думаю, что вы совсем скоро будете ходить, как и раньше.

– Спасибо вам, доктор!

На протяжении всего дня Михаил то и дело пытался сползти с койки, но постоянно падал. Валентина Сергеевна после очередного такого падения сказала, что больше поднимать его не станет и что нужно иметь терпение. Упрямый пациент хоть и хорошо относился к медсестре, но все равно не смог удержаться от соблазна сделать еще одну попытку. И в этот раз ему действительно удалось приземлиться на обе стопы. Только получилось это в приседе на корточках. Он упирался одной рукой об пол, а другой держался за край кровати. Даже в таком неудобном положении он не сдерживал свой восторг и тихонько радовался:

– Я могу ходить! Я сам могу ходить! Нужно срочно выйти и посмотреть, что там за дверью!

Миша попробовал оттолкнуться, но сразу понял, что положение его абсолютно неустойчивое и он вот-вот упадет. Больной остался сидеть на корточках и спустя какое-то время уже был не так рад своему этому новому умению. Ноги затекли и заболели, а подняться ему не хватало сил и уверенности. Он боялся, что упадет.

– Валентина Сергеевна! Валентина Сергеевна! – стал кричать он, когда сидеть было уже невмоготу.

– Да, что ж это такое! Вот же упрямый! – забежала она в палату и принялась ворчать. – Ну, сколько раз тебе повторять, не все сразу! Нужно время! Понимаешь? Надо по-тер-петь!

– Да понял я, больше не буду ходить. Помогите мне, пожалуйста, а то мне уже плохо.

– Учти, последнее предупреждение! Больше точно поднимать не стану, и Вячеслав Юрьевич уже домой ушел, так что будешь всю ночь валяться!

– Я тоже хочу домой уходить…

– Потерпи, завтра уже пойдешь. Не сам, конечно, но зато будешь у себя дома, – сжалилась Валентина Сергеевна. – Досталось тебе, конечно…

Глава 8

– Ну вот, проходи! Добро пожаловать домой… – объявил его друг, когда они зашли в квартиру.

Прежде чем услышать эти заветные слова, Михаил успел пережить колоссальное потрясение. За то время, которое занял путь от палаты до дома, было слишком много впечатлений. Оказалось, что он не проживал в том районе, где находилась больница, и это, несомненно, был повод для радости любого москвича, но наш герой пока не разбирался в плюсах и минусах расположения квартиры в столице. Друг хоть и пытался ему объяснить загадочное увеличение цены на жилье в несколько раз в зависимости от того, как близко они подъезжали к центру, но ему все равно было это непонятно и совсем неинтересно.

Пожалуй, самым большим желанием было выйти за пределы палаты. Миша был заворожен новым длинным и узким пространством, именуемым коридором. Он немного расстроился, что цвет и состояние стен было таким же, как и в самой палате, зато у него сложилось впечатление, что эта длинная комната была проводником в какой-то совершенно другой мир. И он не ошибся.

Москва. Описать этот город несколькими предложениями даже искусным мастерам слова во все времена было не под силу. Что говорить о том, кто лишился большей части своего словарного запаса. Да и от современного вида этого великого города и у классиков тоже наверняка бы пропал дар речи на какое-то время.

Дорога заняла примерно два часа с учетом пробок, благодаря которым у Михаила была возможность более детально рассмотреть каждую часть невероятной красоты зданий и ухоженной природы парков. Перфекционизм и искусственность дорог, разметок, светофоров и подстриженных деревьев поражали его больше всего. Ему казалось, что за окном машины большая непрекращающаяся картина, но никак не реальность, которую он привык наблюдать из окна палаты. Оттуда было видно только одно дерево, которое в последнее время стало менять цвет с зеленого на желтый. Помимо него, было много неба, чаще серого цвета. И еще была земля, которую иногда размывал дождь, отчего в окно смотреть совсем не хотелось.

В центре города же оказалось очень много всеразличных деревьев и желтых, и зеленых, и даже красных. Было много разных зданий и машин. Толпы людей куда-то очень быстро шли как будто вместе. «Вот о чем говорила Валентина Сергеевна, мне нужно не просто научиться ходить, а бегать, чтобы быть как все эти люди» – подумал Миша.

Неба было намного меньше, чем из больничного окна. Как он не старался изогнуться в машине, чтобы посмотреть наверх, видно было его совсем немного из-за высоченных домов.

Друг Михаила всю дорогу не умолкал и рассказывал в основном об их совместной работе. Хотя в начале пути все же сообщил больному с амнезией о том, что родом тот был из Москвы, чем можно было по каким-то не совсем ему понятным причинам, гордиться. А также о том, что из родных у него уже никого не осталось – мать еще, когда ему было шесть, сильно заболела и умерла, отец почти сразу женился и после этого сыном не особо интересовался, а бабушки, воспитывающей внука, несколько лет назад не стало. Мишу эта информация не особо расстроила, он уже даже привык к тому, что у него никого нет. Друг не стал удивляться такой реакции и просто сменил тему.

Сам Тимур и приехал он сюда из Рязани, где родился и вырос, а познакомились они около четырех лет назад, когда оба пришли на работу в новую компанию. Работа оказалась непростой, но довольно прибыльной. Этой информации об их деятельности пока было для Миши более чем достаточно, но друг настойчиво вдавался в какие-то непонятные ему подробности офисных проблем последних недель. Так как бывший пациент понятия не имел, о чем идет речь, ему приходилось пропускать все мимо ушей, сосредотачивая все внимание на собственных мыслях и новых впечатлениях.

Опираясь практически всем грузом тела на Тимура, человек, потерявший память, вышел из машины и увидел свой дом. Он был такой же высокий, как и все, что он видел по пути, и производил впечатление жуткого величия. Михаил был крайне удивлен, так как не ожидал, что мог жить в таком огромном доме, но друг объяснил ему, что живет он, как и все, лишь в маленькой его части – квартире.

Его жилье существенно и довольно приятно отличалось от палаты. Оно было чем-то похоже на город, но выглядело еще более искусственнее и ровнее, что ли. Все материалы были гладкие и глянцевые, даже потолок и тот сиял. Было много света, и преобладали классические цвета: черный, белый и серый. Исключением был яркий фиолетовый диван и два зеленых цветка, без которых обстановка была бы совсем мертвой, как будто в этом помещении проживал робот.

Комнат было три: в одной был тот самый диван с цветами и телевизор, в другой большая кровать и компьютер, а в третьей стоял столик, стулья и по периметру располагался кухонный гарнитур со встроенным холодильником. Друг объяснял назначение этих предметов, но Мише было все сложнее запоминать столько новой информации. Он даже не представлял, что в мире столько всего придумали, практически для исполнения каждого желания был отдельный предмет. Например, если хотелось что-то охладить – холодильник или, наоборот, подогреть – плита или микроволновка. Это был удивительный мир, который поражал его ровно настолько же, насколько пугал.

Конечно, Михаил сразу ощутил, что между квартирой и палатой, в которой он провел почти месяц, отличия были колоссальные. Она была более хорошей и это все, что ему удалось умозаключить. Слова: комфортная, стильная, уютная не приходили ему на ум, так как затерялись глубоко в его подсознании.

Его товарищ помог дойти ему до другой комнаты и положил на кровать в спальню перед зеркалом.

– Здесь тебе будет лучше. Мы с Аней будем по очереди приходить и помогать тебе во всем. Я уже на работе договорился, меня смогут отпускать на несколько часов.

– Спасибо, Тимур, – ответил Миша, завороженно смотря в отражение.

– Называй меня просто Тим, я же говорил, что Тимуром меня называют только родители и начальник.

– Хорошо, Тим, извини.

– Да все нормально. Скоро придет моя девушка и приготовит обед, а я пока в магазин смотаюсь, возьму что-нибудь перекусить. Может, тебе чего-то особенного поесть хочется?

– Я не знаю ничего особенного. В больнице мне нравилась картошка…

– Хорошо, тогда возьму что-нибудь на свой вкус, ну и картошку! – улыбнулся Тим. – Отдыхай, Мих, наслаждайся домашней обстановкой.

Миша сильно щурился и очень напрягал глаза, пытаясь разглядеть все детали своей внешности в зеркале. Темно-русые отросшие на несколько сантиметров волосы беспорядочно раскидывались в разные стороны. Их было приятно теперь не только трогать, но и видеть. Глаза были светлые и, в зависимости от освещения, их оттенок менялся от серого к светло-синему. Выглядело это явление очень красиво и даже завораживающе. Нос для Миши имел весьма странный нелепый вид, но судя по тому, что через него проходил воздух, он был самой важной частью лица. Хотя рот тоже играл большую роль, так как с помощью него в организм поступала пища. Да и был он гораздо сложнее: зубы, язык, губы. Однозначно лицо по сравнению с другими частями тела было самым интересным и непривычным, так как все остальное в себе он изучил еще в больнице.

Помимо ушей, бровей и ресниц был еще небольшой шрам на левой щеке. Он вызывал только интерес и ни капли отвращения или каких-либо других негативных эмоций. Какие-то достаточно привычные для взрослого человека чувства жесткой критики и даже нелюбви к себе и своей внешности были пока чужды нашему герою. Он смотрел в зеркало подобно ребенку, изучавшему себя, и был рад, что, наконец, представилась возможность все рассмотреть. Миша около тридцати минут не мог оторваться от своего отражения, замечая все больше новых деталей своей внешности.

– Кто заказывал пиццу? – послышался из коридора голос Тима.

– Что это «пиццу»? – крикнул в ответ Миша в предвкушении чего-то неизведанного.

– Это лучшее изобретение человечества. И это не мои, а твои слова.

– А для чего оно нужно?

– Как это для чего? Для радости, удовольствия и наслаждения!

– Пахнет очень даже вкусно.

– Тогда налетай!

Михаил, как только увидел этот круг теста, усыпанный яркими красками незнакомых ему продуктов, тут же почувствовал непреодолимое желание отведать это новое блюдо. В больнице никакая еда не вызывала у него такого слюноотделения. Ел он ее только потому, что чувствовал, как после приема пищи становилось немного лучше: живот переставал урчать, и появлялись какие-никакие силы.

В тот момент, когда кусок треугольной формы попал к нему в рот, все вкусовые рецепторы буквально задребезжали. После пресной отварной и не самой вкусной еды пицца стала для желудка настоящим событием. Миша был так поражен необычным, но таким приятным вкусом, что не пытался сдерживаться и мычал от удовольствия.

– Знал, что тебе понравится, дружище! Мне кажется, в этом мире нет ни одного человека, кто не любил бы пиццу!

– Я очень люблю пиццу! – воскликнул он, пытаясь прожевать огромный кусок, который еле помещался во рту.

– Я это знаю, а теперь и ты знаешь! Так, ну если еда тебе понравилась, то Ане, наверное, сегодня приходить не обязательно. К тому же думаю, она не одобрит, что ты ешь вредную пиццу, а не всякие там полезные супчики, но зато это ведь вкуснее, правда, Мих?

– А что значит вредную пиццу?

– Да, это самая большая несправедливость мира! Пицца ничего хорошего для здоровья не приносит и даже, наоборот, поэтому ее нельзя есть часто.

– Почему? – недоумевал Миша.

– Ну, потому что полезных продуктов в ней практически нет, а еще ее же просто невозможно остановиться есть, а от переедания люди толстеют. В общем, питаться только пиццей плохо, как бы этого ни хотелось. Тем более тебе, чтобы организм восстановился быстрее, нужна полезная еда. Сегодня просто в виде исключения, можно отметить пиццей твою выписку, так что кушай и наслаждайся!

– Я немного запутался… То есть вкусная еда – это плохая еда, а невкусная – это хорошая?

– Да, примерно так и есть, – отмахнулся Тим.

– Почему так?

– Я не знаю, Мих. Слушай, у меня идея. Ты уже слышал об интернете?

– Нет, а что это?

– Не поверишь, но эта такая штука, которая отвечает на любые вопросы.

– Правда? А у тебя это есть? Мне очень нужна такая штука.

– Я тебе сейчас включу компьютер и покажу, как пользоваться голосовым поиском.

– А что такое компьютер?

– Сейчас ты все сам поймешь, – ответил его друг, начиная терять терпение.

Михаил уже понимал, что это за эмоции, так как в больнице многие их испытывали после его очередных вопросов. Он уже знал, что лучше прекратить спрашивать, иначе человек может разозлиться. Переключив свое внимание на пиццу, Миша стал молча есть и ожидать настоящего чуда. Ему было трудно поверить в то, что на свете действительно существует что-то такое, способное отвечать на любые вопросы, которые его мучали уже долгое время.

– Готово! Ты можешь нажимать на этот значок и задавать вопросы вслух, только, разумеется, не все сразу. Наберись терпения.

– Хорошо, я попробую. Эмм… Что такое компьютер?

После произнесенного вопроса, как по волшебству выскочило множество ответов. Михаил попытался расшифровать их, но ничего не получилось. Буквы он тоже не помнил.

– Я ничего не понимаю, – расстроенно сказал он.

– Так, ясно, функция «чтение» тоже отсутствует. Значит, будешь искать ответы по видео.

– А это что видео?

– Сейчас ты все поймешь.

Тим резкими движениями открыл красочную вкладку с различными окошками, в которых были маленькие люди, природа, машины и еще много чего не совсем понятного. На одном из видео человек объяснял, что такое компьютер и какие они бывают, но Миша мало чего из этого понял. Он не мог поверить своим глазам, что можно видеть уменьшенных людей в экране, которые отвечают на вопросы и при этом тебя не видят и, более того, даже не подозревают, что именно ты на них смотришь.