Путь вампира психолога

"Между двумя мирами существует тонкая грань. Некоторые видят в ней преграду, другие – мост."

ПРОЛОГ

Балтийское побережье, 1387 год

Ночь выдалась безлунной. Черные волны с глухим рокотом разбивались о скалистый берег, словно пытаясь дотянуться до одинокой фигуры, стоявшей на самом краю утеса. Ветер трепал длинные седые волосы старой ведьмы Гертруды, но она, казалось, не замечала ни холода, ни соленых брызг, летевших в лицо.

В морщинистых ладонях она бережно держала янтарный камень размером с кулак – необычный образец, светившийся изнутри пульсирующим золотистым светом. Внутри него, словно застывшие в вечности, виднелись крошечные пузырьки воздуха и силуэт древнего насекомого.

– Ты уверена, что это единственный путь? – спросил мужской голос за её спиной.

Гертруда не обернулась. Она знала, что увидит – высокого мужчину с бледным лицом и глазами, в которых отражались столетия прожитой жизни.

– Да, Арнольд. Сила слишком велика для одного хранителя, – ответила она, не отрывая взгляда от янтаря. – Даже для такого древнего, как ты.

Вампир подошел ближе, его движения были плавными, почти неуловимыми для человеческого глаза.

– Янтарь хранил в себе силу тысячелетиями, – произнес он. – Слезы богов, упавшие в море, когда смертные и бессмертные еще жили бок о бок.

Гертруда кивнула:

– И теперь эта сила пробудилась. Я чувствую, как она растет с каждым днем. Если мы не разделим её…

– Она привлечет тех, кто жаждет власти, – закончил за неё Арнольд. – И начнется война, которая уничтожит оба наших мира.

Ведьма наконец повернулась к нему. Её глаза, некогда ярко-зеленые, теперь казались почти прозрачными от старости, но в них все еще горел огонь решимости.

– Ты помнишь пророчество?

Арнольд медленно кивнул и процитировал слова, которые они оба знали наизусть:

– "Когда разделенное воссоединится в руках той, что стоит между мирами, истинная сила пробудится. Но горе тому, кто ищет силу ради власти, ибо артефакты выпьют его сущность до последней капли".

Гертруда подняла янтарь над головой. В этот момент из-за туч показалась луна, и её серебристый свет коснулся камня, заставив его вспыхнуть еще ярче.

– Пришло время, – прошептала ведьма.

Она произнесла древнее заклинание, слова которого казались старше самого времени. Янтарь завибрировал, поднялся из её рук и завис в воздухе. Внутри него начала формироваться трещина, разделяющая камень на две неравные части.

Вспышка света ослепила обоих на мгновение. Когда они снова смогли видеть, перед ними парили два кристалла: больший – золотисто-красный, пульсирующий, словно живое сердце, и меньший – серебристо-голубой, сияющий холодным лунным светом.

– "Сердце Авроры" и "Слеза Луны", – произнесла Гертруда, осторожно забирая больший кристалл. – Ты возьмешь "Слезу", Арнольд. Унеси её далеко отсюда, туда, где никто не сможет найти.

Вампир принял меньший кристалл, и тот словно прильнул к его ладони, мерцая, как путеводная звезда.

– А ты? – спросил он.

– Я спрячу "Сердце" там, где его найдут только тогда, когда придет время. Когда появится та, что стоит между мирами.

Арнольд посмотрел на кристалл в своей руке, затем снова на ведьму:

– Мы увидимся снова?

Гертруда улыбнулась – печально и мудро.

– Не в этой жизни, старый друг. Но, возможно, наши пути пересекутся в историях, которые расскажут о нас.

Они разошлись в разные стороны – ведьма направилась вглубь леса, а вампир растворился в ночной тьме. Никто из них не заметил фигуру, наблюдавшую за ними из-за деревьев – человека с алчным блеском в глазах, запомнившего каждое слово их разговора.

Наши дни

Лилиан резко села в постели, задыхаясь, словно после долгого бега. Сердце колотилось в груди, а на коже выступили капельки пота. Сон был настолько ярким, настолько реальным, что она все еще чувствовала соленый запах моря и слышала шепот древних слов.

Она откинула одеяло и подошла к небольшому сейфу, спрятанному за картиной. Пальцы дрожали, когда она набирала комбинацию. Внутри, на бархатной подушечке, лежал кристалл размером с ладонь – золотисто-красный, с застывшим внутри силуэтом древнего насекомого.

Лилиан осторожно взяла его. "Сердце Авроры" тут же отозвалось, согревая её пальцы и пульсируя в такт её сердцебиению. Но сегодня что-то изменилось. Внутри кристалла появилось новое свечение – серебристо-голубое, словно отражение далекой луны.

– Что это значит? – прошептала Лилиан, глядя на артефакт.

Кристалл пульсировал все ярче, словно отвечая на зов своей второй половины. Словно "Слеза Луны" где-то пробудилась и теперь искала путь к "Сердцу Авроры".

Лилиан не знала, что именно это означает, но внезапно поняла одно – её трансформация, её новая человеческая жизнь, всё это было лишь началом чего-то гораздо большего.

И где-то в темноте, за окном её дома, пара красных глаз наблюдала за светом кристалла с жадным нетерпением.

ГЛАВА 1: НОВАЯ ЖИЗНЬ

1.1

– Страх – это естественная реакция, – голос Лилиан Грей звучал мягко, но уверенно, наполняя просторную комнату с круговым расположением стульев. – Даже для тех из нас, кто обладает необычными способностями.

Она сделала паузу, окидывая взглядом разношерстную группу своих пациентов. Шестеро существ, каждое со своей историей, своей болью и своими демонами – как в переносном, так и в буквальном смысле.

Лилиан стояла в центре круга, стройная фигура в элегантном темно-синем костюме с серебряной брошью в виде полумесяца на лацкане. Её темные волосы, подстриженные до плеч, обрамляли лицо с высокими скулами и выразительными серо-голубыми глазами. Бледность кожи, несмотря на легкий румянец, выдавала в ней недавнюю трансформацию – человеческое тело ещё не до конца привыкло к своему новому статусу.

– Мы все боимся потерять контроль, – продолжила Лилиан, поправляя прядь волос, выбившуюся из аккуратной прически. – Но подавление своей истинной природы не решает проблему, а лишь откладывает неизбежное.

Райан Вульф, молодой оборотень с взъерошенными каштановыми волосами и напряженной позой, фыркнул и скрестил руки на груди. Его янтарные глаза сверкнули недоверием. Мускулистое тело, затянутое в простую серую футболку и потертые джинсы, казалось слишком большим для стандартного стула. На его предплечьях виднелись длинные шрамы – следы борьбы с собственной природой.

– Легко говорить о принятии, когда ты не просыпаешься в лесу, покрытый кровью, не помня, что произошло прошлой ночью, – процедил он сквозь зубы. В его голосе звучала горечь человека, который слишком долго боролся с самим собой.

Лилиан не отвела взгляд. За двести тридцать лет своего существования она научилась выдерживать и не такие вспышки агрессии. Внутри неё шевельнулось сочувствие – она слишком хорошо понимала, каково это, ненавидеть часть себя настолько, что готов на всё, чтобы от неё избавиться.

– Ты прав, Райан. Каждый из нас сталкивается с уникальными вызовами, – она сделала шаг к нему, но остановилась на безопасном расстоянии, уважая его личное пространство. – Но я знаю, что значит бороться со своей природой. Знаю, каково это – ненавидеть часть себя настолько, что готов на всё, чтобы от неё избавиться.

В комнате повисла тишина. Все присутствующие знали историю доктора Грей – бывшей вампирши, которая каким-то чудом стала человеком. Для многих она была живым доказательством того, что изменение возможно.

Молодая русалка с бирюзовыми волосами, представившаяся как Мерин, нервно теребила край своего шарфа. Её кожа имела легкий перламутровый оттенок, а на шее, чуть ниже линии челюсти, виднелись едва заметные жабры, которые она старательно маскировала высоким воротником и шарфом. Глаза, большие и выразительные, имели необычный аквамариновый оттенок.

– А вы… вы никогда не жалеете? – спросила она тихо, голос звучал мелодично, с легким акцентом, напоминающим шум прибоя. – О том, что отказались от своих способностей?

Лилиан почувствовала, как внутри что-то сжалось. Вопрос попал в самую точку, задев струну, которая всегда звучала в глубине её души. Жалела ли она? Иногда, в самые темные часы ночи, когда человеческое тело казалось таким хрупким и ограниченным, воспоминания о силе и скорости, о чувствах, обостренных до предела, накатывали волной сожаления. Но затем приходили другие воспоминания – о крови, о жажде, о том, как она теряла себя в этой жажде.

Она улыбнулась, но в её серо-голубых глазах промелькнула тень.

– Каждый выбор имеет свою цену, – ответила она, тщательно подбирая слова. – Я выбрала человечность со всеми её ограничениями и возможностями. Но важно понимать, что мой путь – не единственно верный. Для кого-то принятие своей природы и обучение контролю может быть лучшим решением.

За стеклянной дверью кабинета, в коридоре, стоял Алекс Хантер. Его карие глаза не отрывались от Лилиан, а на губах играла легкая улыбка. Высокий, с атлетическим телосложением, он выглядел как человек, привыкший полагаться на свое тело в сложных ситуациях. Каштановые волосы, чуть растрепанные, словно он только что провел по ним рукой, и теплые карие глаза создавали образ надежного, земного человека. На запястье поблескивал старинный серебряный браслет с выгравированными защитными символами – семейная реликвия, с которой он никогда не расставался.

Он наблюдал, как Лилиан движется между пациентами – уверенно, но с мягкостью, которая давалась ей не так легко, как могло показаться. Он знал, сколько работы стояло за этой кажущейся легкостью.

Год назад она едва могла находиться в одной комнате с людьми, не говоря уже о других сверхъестественных существах. А теперь вела собственную клинику, помогая тем, кто, как и она когда-то, искал свой путь между мирами.

Алекс почувствовал знакомое тепло в груди. Гордость за неё смешивалась с чем-то более глубоким, чем-то, что он старательно держал под контролем. Не время, напомнил он себе. Ещё не время. Она всё ещё адаптируется к своей новой жизни, к своему новому телу. Последнее, что ей нужно сейчас – это эмоциональные осложнения.

Внутри кабинета сеанс продолжался. Лилиан предложила каждому участнику поделиться одним маленьким шагом, который они могли бы сделать на следующей неделе, чтобы лучше понять свою природу.

– Не нужно сразу пытаться решить все проблемы, – объяснила она, обводя взглядом группу. – Иногда достаточно просто не отворачиваться от зеркала, когда видишь в нём свое истинное отражение.

Когда она произносила эти слова, внезапная волна головокружения накрыла её. Комната на мгновение поплыла перед глазами, а в ушах зазвенело. Лилиан ухватилась за спинку ближайшего стула, надеясь, что никто не заметил этой заминки. Внутри неё вспыхнула тревога – это был уже третий приступ за неделю, и они становились сильнее.

Но Алекс заметил. Его расслабленная поза мгновенно напряглась, а рука инстинктивно потянулась к дверной ручке. Однако он остановил себя. Лилиан ненавидела, когда её прерывали во время сеансов, особенно если это выглядело как попытка "спасти" её. Она боролась за свою независимость слишком долго, чтобы позволить кому-то, даже с лучшими намерениями, подорвать её авторитет перед пациентами.

Лилиан глубоко вдохнула, и мир вокруг снова обрел четкость. Она продолжила говорить, как будто ничего не произошло, но внутри нарастала тревога. Что, если трансформация не была полной? Что, если "Сердце Авроры" теряет свою силу?

– На сегодня мы закончим, – сказала она, когда часы показали конец сеанса. – Помните, что вы не одни на этом пути. Мы здесь, чтобы поддерживать друг друга.

Пациенты начали расходиться. Райан задержался у двери, бросив на Лилиан долгий взгляд, в котором читалось странное смешение недоверия и надежды, прежде чем выйти в коридор. Его плечи были напряжены, словно он нес невидимый груз, а походка выдавала человека, готового в любой момент сорваться на бег.

1.2

Когда последний пациент покинул комнату, Алекс наконец вошел. Его улыбка не могла полностью скрыть беспокойство в глазах. Он двигался с уверенностью человека, привыкшего действовать в критических ситуациях – наследие его семьи охотников, хотя сам он выбрал путь целителя, а не убийцы.

– Впечатляющая работа, доктор Грей, – сказал он, подходя ближе. Его голос, глубокий и спокойный, всегда действовал на Лилиан умиротворяюще. – Особенно с Райаном. Он впервые не хлопнул дверью, уходя.

Лилиан улыбнулась, собирая свои записи со стола. Её движения были точными и экономными – привычка, оставшаяся от прежней жизни, когда каждый жест был рассчитан с нечеловеческой точностью.

– Маленькие победы, Алекс. Из них складывается прогресс, – она подняла взгляд на него, отмечая морщинки беспокойства вокруг его глаз. Он всегда слишком переживал за неё, и это одновременно трогало и раздражало.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, переходя к сути. Его взгляд был внимательным, изучающим. – Я видел, что ты пошатнулась во время сеанса.

– Просто небольшая усталость, – ответила она, не поднимая глаз от бумаг. Ложь далась ей легче, чем следовало бы. Старые привычки умирают с трудом. – Ничего необычного для человека, который ведет две группы подряд.

Алекс подошел ближе, и его рука на мгновение зависла над её плечом, но так и не коснулась его. Он всегда уважал её личное пространство, понимая, что для бывшего вампира физический контакт – это вопрос доверия, а не просто жест.

– Лилиан, если что-то не так – в его голосе звучала искренняя забота, от которой внутри Лилиан что-то сжималось. Она не привыкла к тому, что кто-то так беспокоится о ней, не требуя ничего взамен.

– Всё в порядке, – её голос звучал мягче, когда она наконец подняла взгляд. Его близость всегда действовала на неё странным образом – успокаивала и волновала одновременно. – Правда. Просто нужно лучше планировать расписание. Человеческое тело имеет свои ограничения, я всё ещё привыкаю к ним.

Она не сказала ему о жажде, которая начала возвращаться. Не сказала о том, как иногда просыпалась ночью, ощущая запах крови так ясно, словно никогда не переставала быть вампиром. Он и так слишком беспокоился.

Алекс кивнул, но его взгляд говорил, что он не до конца убежден. Он слишком хорошо её знал. За год совместной работы над клиникой они научились читать друг друга, иногда лучше, чем хотелось бы.

– Ужин сегодня в силе? – спросил он, меняя тему. Его улыбка стала теплее, а в глазах появился огонек, который он обычно пытался скрывать. – Я забронировал столик в "Лунном свете" на восемь.

"Лунный свет" был одним из немногих ресторанов в городе, где сверхъестественные существа могли чувствовать себя комфортно. Владелец, старый фейри, создал пространство, где границы между мирами становились тоньше, а предрассудки оставались за порогом. Для Лилиан это место было символом того, к чему она стремилась в своей клинике – гармонии между различными видами.

– Конечно, – Лилиан улыбнулась, на этот раз искренне. Несмотря на усталость, перспектива провести вечер с Алексом вне стен клиники всегда поднимала ей настроение. – Я буду готова.

Алекс задержался на мгновение, словно хотел сказать что-то ещё, но затем просто кивнул и направился к двери.

– Не перерабатывай, – бросил он через плечо. – Даже самым выдающимся психологам нужен отдых.

Когда дверь за ним закрылась, Лилиан опустилась в кресло и закрыла глаза. Головокружение вернулось, сильнее, чем прежде. А вместе с ним пришло и другое ощущение – острое, пульсирующее, знакомое до боли. Жажда.

Она резко открыла глаза и сжала подлокотники кресла так сильно, что костяшки пальцев побелели. Это невозможно. Трансформация была полной. Артефакт сработал. Она больше не вампир.

И всё же жажда была реальной, настойчивой, как будто пробуждающейся от долгого сна. Лилиан почувствовала, как её сердце – человеческое сердце – забилось быстрее, разнося адреналин по венам. Паника подступала к горлу, грозя захлестнуть с головой.

Она заставила себя дышать медленно и глубоко, применяя те же техники, которым учила своих пациентов. Вдох на четыре счета, задержка на семь, выдох на восемь. Постепенно пульс замедлился, а жажда отступила, свернувшись где-то глубоко внутри, как спящая змея.

Лилиан встала и подошла к окну. За стеклом раскинулся город, залитый послеполуденным солнцем. Люди спешили по своим делам, не подозревая о существах, живущих среди них. Не подозревая о битвах, которые эти существа вели внутри себя каждый день.

Год назад она сделала выбор. Отказалась от бессмертия, от силы, от всего, что делало её вампиром, ради шанса снова быть человеком. Ради возможности искупить хотя бы часть того зла, что принесла за столетия своего существования.

И теперь что-то шло не так. Что-то менялось внутри неё, и она не знала, как это остановить.

Лилиан прижала ладонь к стеклу, чувствуя его прохладу. Солнечный свет падал на её кожу, не причиняя боли – маленькое чудо, к которому она всё ещё не могла привыкнуть. Но как долго это продлится?

Она отвернулась от окна и взглянула на часы. До ужина оставалось несколько часов. Достаточно времени, чтобы закончить с бумагами и подготовиться. Достаточно времени, чтобы притвориться, что всё в порядке.

Но глубоко внутри Лилиан знала, что ничего не в порядке. И скоро ей придется столкнуться с этой правдой лицом к лицу.

1.3

Вечером, в своей квартире над клиникой, Лилиан стояла перед зеркалом в ванной. Её отражение – всё ещё непривычное даже спустя год – смотрело на неё с тревогой в глазах. Она наклонилась ближе, внимательно изучая свои зубы. Обычные, человеческие. Никаких признаков клыков.

И всё же жажда не отпускала, пульсируя где-то глубоко внутри, как далекий, но настойчивый зов. Она плеснула в лицо холодной водой, надеясь прогнать это ощущение, но оно лишь притаилось, выжидая.

Лилиан вышла из ванной и подошла к небольшому комоду у кровати. Из верхнего ящика она достала шкатулку из темного дерева, украшенную серебряными узорами. Её пальцы на мгновение замерли над крышкой, прежде чем открыть её.

Внутри, на подушечке из черного бархата, лежал кристалл размером с ладонь – "Сердце Авроры". В полумраке комнаты он светился мягким золотисто-красным светом, пульсируя, словно живое сердце. Внутри кристалла, застывший в вечности, виднелся силуэт древнего насекомого – напоминание о том, что даже время можно остановить с достаточно могущественной магией.

Лилиан осторожно взяла кристалл в руки. Как только её пальцы коснулись гладкой поверхности, свечение усилилось, а цвет стал более насыщенным, почти рубиновым. Тепло разлилось по её ладоням, поднимаясь по рукам к сердцу.

Она закрыла глаза и начала тихо произносить слова ритуала, который выполняла каждый вечер перед сном:

– Сердце Авроры, дар рассвета, храни мою человечность, укрепи мою решимость, – шептала она. – Пусть прошлое останется в прошлом, а настоящее будет ясным, как твой свет.

Обычно эти слова приносили успокоение, а жар кристалла отгонял любые сомнения и страхи. Но сегодня что-то изменилось. Вместо тепла Лилиан почувствовала холод, пробирающий до костей. А внутри кристалла, рядом с застывшим насекомым, на мгновение мелькнуло что-то новое – серебристо-голубое свечение, похожее на отражение луны в воде.

Лилиан резко открыла глаза и чуть не выронила артефакт. Видение исчезло так же быстро, как появилось, но ощущение холода осталось, вместе с усилившейся жаждой.

Что-то происходило с артефактом. Или с ней самой. И Лилиан не была уверена, что готова узнать ответ.

Она аккуратно вернула кристалл в шкатулку и закрыла крышку. Затем подошла к окну и отдернула штору, глядя на ночной город. Где-то там, среди огней и теней, её прошлое ждало своего часа. И, возможно, оно уже начало настигать её.

Лилиан вздрогнула, когда телефон на прикроватной тумбочке завибрировал. Сообщение от Алекса: "Буду у тебя через 20 минут. Надеюсь, ты готова к лучшему ужину в твоей новой жизни".

Она улыбнулась, несмотря на тревогу. Алекс всегда умел поднять ей настроение, даже не подозревая об этом. Она отправила короткий ответ и вернулась к гардеробу, выбирая платье для вечера.

Тёмно-бордовое платье с открытыми плечами привлекло её внимание. Цвет напоминал о крови, о прошлом, от которого она пыталась убежать. Но также он напоминал о страсти, о жизни, о том, что значит быть человеком со всеми его противоречиями.

Лилиан надела платье и повернулась к зеркалу. Отражение показало женщину, балансирующую между двумя мирами – не совсем вампир, но, возможно, уже не совсем человек. Она поправила волосы, нанесла неброский макияж и надела серебряные серьги с маленькими сапфирами – подарок Алекса на открытие клиники.

За окном, на крыше соседнего здания, едва различимая в темноте, стояла высокая фигура. Если бы Лилиан присмотрелась внимательнее, она могла бы заметить блеск красных глаз, наблюдающих за ней. Но она отвернулась, задернула штору и начала готовиться к ужину с Алексом, не подозревая, что её новая жизнь уже трещит по швам.

Маркус Блэквуд наблюдал за окном Лилиан с холодной улыбкой на безупречном лице. Его длинные черные волосы, собранные в хвост, развевались на ветру, а глаза светились рубиновым светом в темноте.

– Скоро, моя дорогая, – прошептал он в ночь. – Скоро ты вспомнишь, кто ты на самом деле.

ГЛАВА 2: НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ

2.1

Ночь окутала город плотным покрывалом, скрывая тайны, которые предпочитали оставаться невидимыми при свете дня. Маркус Блэквуд стоял на крыше высотного здания, наслаждаясь прохладным ветром, играющим с его длинными черными волосами. Его безупречный силуэт в темном костюме казался вырезанным из самой ночи – четкий, элегантный, смертоносный.

Он глубоко вдохнул, закрыв глаза. Воздух был наполнен запахами города – выхлопными газами, едой из ресторанов, парфюмом прохожих. Но сквозь эту какофонию ароматов он искал один конкретный – тонкий, едва уловимый след, который привел его сюда.

Лилиан.

Даже спустя год после её исчезновения, даже после того, как она каким-то образом изменила свою природу, связь между ними оставалась. Слабая, но неразрывная, как невидимая нить, протянутая через пространство и время.

Маркус открыл глаза. Рубиновый блеск в них стал интенсивнее, когда он сосредоточился на этой связи. Она была здесь, в этом городе. Его создание, его протеже, его величайшее разочарование.

Лилиан Грей. Вампирша, которая решила стать человеком.

Губы Маркуса изогнулись в холодной улыбке. Какая ирония. Он потратил столетия, пытаясь найти способ вернуть себе человечность, а она просто взяла и отказалась от дара бессмертия, который он ей преподнес.

Неблагодарность. Предательство. Слабость.

Он спрыгнул с крыши, приземлившись на балкон этажом ниже с грацией хищника. Его движения были настолько быстрыми, что человеческий глаз не смог бы их уловить. Через мгновение он уже был на улице, сливаясь с толпой поздних прохожих.

Маркус двигался целенаправленно, следуя за зовом крови. Не Лилиан – на это потребуется больше времени и подготовки. Сейчас ему нужна была пища, чтобы восстановить силы после долгого путешествия.

Он заметил её у входа в бар – молодую женщину с каштановыми волосами, собранными в небрежный пучок. Она курила, прислонившись к стене, и что-то печатала в телефоне. Её шея, обнаженная и уязвимая, казалась приглашением.

Маркус подошел к ней, включив всё свое обаяние. Его внешность – аристократические черты лица, пронзительные глаза, теперь скрытые за контактными линзами, и безупречная осанка – всегда производила впечатление.

– Прошу прощения, – его голос был мягким, с легким акцентом, который невозможно было точно определить. – Не могли бы вы подсказать, где находится отель "Империал"? Кажется, я заблудился.

Женщина подняла взгляд от телефона, и Маркус увидел, как её зрачки расширились. Типичная реакция. Люди всегда реагировали на него одинаково – смесь притяжения и инстинктивного страха, который они не могли объяснить.

– Отель "Империал"? – она улыбнулась, выпрямляясь. – Это в паре кварталов отсюда. Я могу показать дорогу, если хотите.

Маркус улыбнулся в ответ, обнажая идеально ровные зубы. Ни один клык не выдавал его истинную природу – контроль, отточенный тысячелетиями.

– Буду очень признателен.

Они шли по улице, и женщина – Кэрол, как она представилась – болтала о городе, о том, как давно здесь живет, о местах, которые стоит посетить. Маркус слушал с вежливым интересом, изредка задавая вопросы, направляя разговор в нужное русло.

Когда они свернули в тихий переулок – "короткий путь", как объяснила Кэрол – Маркус почувствовал, как его клыки удлиняются в предвкушении. Голод, который он сдерживал, теперь требовал утоления.

– Знаете, Кэрол, – сказал он, останавливаясь в тени между двумя фонарями. – Есть кое-что, что я должен вам сказать.