Путь вампира психолога

– Доктор Грей сейчас занята, – сказал Райан, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. – Если у вас назначена встреча, вам следует подождать в приёмной.

Маркус слегка наклонил голову, изучая Райана с новым интересом.

– Вы, должно быть, доктор Чен, – сказал он. – Лилиан упоминала о вас. Блестящий нейрохирург с особым интересом к сверхъестественной физиологии. Ваша работа по адаптации человеческого мозга к вампирским способностям особенно… интригует меня.

Тот факт, что Маркус знал о его исследованиях, заставил Райана напрячься ещё больше. Эта работа не была широко известна за пределами узкого круга специалистов.

– Я польщён вашим интересом, мистер Блэквуд, – ответил Райан сдержанно. – Но, как я уже сказал, если у вас назначена встреча с доктором Грей, вам следует ожидать в приёмной.

Маркус сделал шаг вперёд, сокращая расстояние между ними. Райан почувствовал холод, исходящий от тела вампира, и инстинктивно напрягся, готовый активировать более мощные защитные заклинания, если потребуется.

– Вы очень преданы ей, не так ли? – произнёс Маркус тихо, почти интимно. – Все вы здесь. Такая преданность трогательна.

Его глаза на мгновение вспыхнули более ярким красным, прежде чем вернуться к своему тёмно-бордовому оттенку.

– Интересно, сохранится ли эта преданность, когда вы узнаете правду о своей обожаемой наставнице.

Райан выпрямился, встречая взгляд вампира без страха.

– Если вы пытаетесь посеять сомнения, мистер Блэквуд, вы тратите своё время. Я знаю доктора Грей уже пять лет. Я доверяю ей полностью.

Маркус рассмеялся – мягкий, мелодичный звук, который, тем не менее, заставил волосы на затылке Райана встать дыбом.

– Пять лет, – повторил вампир с нотой снисходительности. – Я знаю Лилиан более двух столетий, доктор Чен. Я создал её. Я научил её всему, что она знает о тьме внутри себя.

Он сделал ещё один шаг вперёд, и теперь они стояли так близко, что Райан мог видеть своё отражение в тёмных глазах вампира.

– Вы когда-нибудь задумывались, почему она так хорошо понимает вампиров? Почему она может так точно описать жажду крови, потребность в охоте, удовольствие от убийства? Вы думаете, это всё из книг и исследований?

Райан почувствовал, как его уверенность слегка пошатнулась. Конечно, он знал о прошлом Лилиан – это не было секретом в клинике, что она когда-то была вампиром, прежде чем нашла способ вернуть свою человечность. Но слышать, как Маркус говорит об этом с такой интимной осведомлённостью, было неприятно.

– Я знаю историю доктора Грей, – сказал Райан твёрдо. – Она никогда не скрывала своего прошлого. Именно её опыт делает её таким эффективным терапевтом.

Маркус улыбнулся шире, и на этот раз Райан увидел проблеск его клыков – острых, смертоносных.

– О, она многое скрывает, доктор Чен. Например, знаете ли вы, что прямо сейчас она борется с возвращением своей истинной природы? Что кровь снова зовёт её?

Он наклонился ещё ближе, его голос стал едва слышным шёпотом.

– Знаете ли вы, что вчера она выпила четыре пакета донорской крови, запершись в своём кабинете? Что её клыки начинают расти, а её человеческая сущность ускользает с каждым днём?

Райан отступил на шаг, его сердце колотилось. Он хотел отвергнуть слова Маркуса как ложь, как манипуляцию, но они слишком хорошо объясняли странное поведение Лилиан в последние дни – её бледность, её реакцию на звуки, которые человек не должен слышать, её рассеянность.

– Что вы сделали с ней? – спросил Райан, и его голос был полон сдержанной ярости.

Маркус выпрямился, его лицо приняло выражение невинного удивления.

– Я? Я ничего не делал. Я просто пришёл навестить старую… подругу. То, что происходит с Лилиан, это результат её собственного выбора. Она думала, что может убежать от своей истинной природы, но некоторые связи невозможно разорвать.

Он отступил, снова принимая вид безупречного джентльмена.

– Передайте доктору Грей, что я заеду позже. У нас есть много вопросов для обсуждения.

С этими словами Маркус повернулся и пошёл по коридору, его шаги были настолько лёгкими, что казалось, он скользит над полом.

Райан смотрел ему вслед, его разум лихорадочно обрабатывал полученную информацию. Он не хотел верить Маркусу – вампир явно пытался манипулировать им, посеять сомнения в его отношениях с Лилиан. И всё же… что, если в его словах была доля правды?

Он вспомнил странное поведение Лилиан во время их утренней консультации, её реакцию на звуки, её бледность. А что, если она действительно снова превращалась в вампира? Что, если ей нужна была помощь, но она слишком гордилась или боялась, чтобы попросить об этом?

Райан принял решение. Он должен был поговорить с Лилиан напрямую, выяснить, что происходит. Но сначала ему нужно было провести собственное расследование. Если Маркус говорил правду о пакетах с кровью, должны были остаться следы.

Он развернулся и направился к лаборатории. Там хранились записи о всех медицинских материалах, используемых в клинике, включая запасы донорской крови. Если Лилиан действительно взяла четыре пакета, это должно быть зарегистрировано.

И если это подтвердится… что ж, тогда ему придётся решать, как помочь женщине, которая спасла его карьеру и дала ему шанс изменить мир к лучшему. Потому что, несмотря на все сомнения, которые посеял Маркус, одно Райан знал наверняка: он не оставит Лилиан сражаться в одиночку, какой бы ни была битва.

5.3

Лилиан Грей проснулась с криком, её тело было покрыто холодным потом, а сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Она резко села в постели, дезориентированная и испуганная, пытаясь отделить реальность от кошмара, который всё ещё цеплялся за края её сознания.

В комнате было темно, только тусклый свет уличных фонарей проникал через щели в шторах. Лилиан потянулась к лампе на прикроватной тумбочке, но её рука дрожала так сильно, что она случайно сбила стакан с водой. Звук разбивающегося стекла эхом разнёсся по тихой квартире.

– Чёрт, – пробормотала она, пытаясь успокоить дыхание.

Кошмар был настолько ярким, настолько реальным, что она всё ещё чувствовала вкус крови во рту. В своём сне она охотилась – не на анонимную жертву, как в предыдущих кошмарах, а на Алекса. Она преследовала его по тёмным коридорам клиники, наслаждаясь его страхом, упиваясь звуком его учащённого сердцебиения.

И когда она наконец загнала его в угол, когда её клыки вонзились в его шею, она почувствовала не ужас, а удовольствие – дикое, первобытное удовольствие от убийства человека, которого любила.

Лилиан закрыла лицо руками, пытаясь стереть эти образы из памяти. Это был просто сон, говорила она себе. Просто кошмар, вызванный стрессом и возвращением Маркуса в её жизнь. Это не означало, что она действительно хотела причинить вред Алексу.

Но глубоко внутри она знала, что это было больше, чем просто сон. Что-то происходило с ней, что-то ужасное. С тех пор, как Маркус появился в её кабинете четыре дня назад, она чувствовала, как её тело меняется, как её человеческая сущность ускользает, уступая место чему-то более тёмному, более древнему.

Жажда крови становилась всё сильнее с каждым днём. Вчера она выпила четыре пакета донорской крови, и этого едва хватило, чтобы утолить голод. Сегодня она взяла ещё два, и они уже не приносили такого облегчения, как раньше. Её тело жаждало свежей крови, тёплой крови, взятой прямо из вены живого человека.

Лилиан встала с постели и направилась в ванную комнату, стараясь не наступить на осколки разбитого стакана. Она включила свет и подошла к зеркалу, готовясь увидеть изменения, которые старалась игнорировать последние дни.

Её отражение заставило её вздрогнуть. Её кожа была бледнее, чем когда-либо, с лёгким сероватым оттенком, характерным для вампиров. Глаза, обычно карие, теперь имели отчётливый красноватый оттенок. Но самым тревожным было то, что она увидела, когда открыла рот: её клыки начали удлиняться, превращаясь в острые вампирские иглы, созданные для прокалывания кожи и высасывания крови.

– Нет, – прошептала Лилиан, касаясь кончиками пальцев своих клыков. – Это невозможно.

Но доказательство было прямо перед ней, неоспоримое и ужасающее. Она снова превращалась в вампира. Ритуал, который она провела десять лет назад, ритуал, который должен был быть необратимым, каким-то образом разрушался.

Лилиан отвернулась от зеркала, её разум лихорадочно искал объяснение, решение. Это должно быть связано с Маркусом. Его появление, его близость каким-то образом активировали остаточную вампирскую сущность в её теле. Возможно, связь между создателем и обращённой была сильнее, чем она думала, глубже, чем показывали все её исследования.

Или, что более вероятно, Маркус нашёл способ магически обратить процесс. Он всегда был искусен в тёмной магии, особенно в ритуалах, связанных с кровью и трансформацией. За два столетия, прошедших с тех пор, как она сбежала от него, он мог развить свои способности до уровня, о котором она могла только догадываться.