Космическая оранжерея и уход за ней
Под восходящим светом своей дневной звезды – желтого карлика на окраине Млечного Пути – город Арильфис встречал новый день, который обещал быть таким же радостным и приятным для его жителей, как и многие, многие дни ранее, складывающиеся в годы и столетия.
Одноименная планета была четвертой по счету от своего солнца. Гигантский город занимал большую ее часть – весь северный материк и прилегающие острова. Огромный, комфортный для всех обитателей, абсолютно безопасный, предельно технологичный – никому из исторических предков трех разумных видов, населявших его, не снился на планетах происхождения такой уровень жизни. Невидимый создатель города был в этом совершенно уверен, и недалек от истины.
Три расы существ, которым Арильфис служил домом, отлично совпадали по биологическим характеристикам, дышали кислородом и прекрасно сосуществовали друг с другом. И находились под неусыпной защитой и заботой государства, внимательно контролирующего жизнь и благополучие каждого гражданина.
Всего же обитаемых планет в Лиге Содружества было несколько десятков – их количество все время росло. Все очень разные по своим условиям, и каждый из городов на этих планетах населяли строго определенные виды, для которых эти условия являлись приемлемыми. В силу больших расстояний, а также строгого контроля за любыми перемещениями, граждане слишком отличных друг от друга видов, несовместимых в условиях близкого контакта, никогда не пересекались. Они знали о существовании друг друга из масс-медиа, но не имели повода встречаться, и возможности тоже, за редким исключением. Все разумные расы жили, как экзотические цветы, каждый в своей теплице, составленные в композицию искусным садовником, в полном соответствии с его замыслом.
Какую бы форму жизни граждане Лиги собой не представляли, все они были одинаково ценны. «Сила. Стабильность. Справедливость» – гласил один из популярных государственных слоганов и лозунг Галактического Патруля Лиги Содружества. Все с детства заучивали, что эти три ценности неразрывно связаны: сила проистекала из продуманной устойчивости общественной системы, стабильность опиралась на силу, и с ее помощью, распространяя свое влияние в просторах космоса, дарила надежду на лучшее цивилизованное будущее тем народам, которые пока еще оставались за пределами Лиги, но получали шанс стать ее частью. Справедливость же царила над всем, заключая вселенную в свои теплые и заботливые объятия.
1
Административных зданий Галактического Патруля Лиги Содружества на Арильфисе (как и на многих других планетах) было четыре, по географическим окраинам города. Наземная база на северной окраине высилась в отдалении от жилых кварталов – серой громадиной, похожей на цельную сформованную каменную глыбу. Несмотря на грубоватый вид, многоуровневое очень высокое здание было более технологично, чем большинство городских построек, поскольку размещало сразу все подразделения – и управляющие офисы, и казармы, и посадочные доки со стоянками воздушных и космических судов. Внутри здание имело тот же минималистичный стиль, что и снаружи – лабиринт узких светло-серых коридоров, без каких-либо украшений, только в некоторых местах виднелась эмблема Патруля с девизом «Сила. Стабильность. Справедливость», оплетающим изображенный на эмблеме старомодный щит (такое вооружение давно уже не использовалось), с россыпью то ли звезд, то ли планет. Надпись была сделана на универсальном языке Лиги – разработанном, исходя из речевых особенностей разных видов, и максимально приспособленном, чтобы существа с любыми анатомическими нюансами могли на нем общаться.
Коридоры по большей части пустовали. Как и на всех планетах Лиги, помещений было так много, как будто их строили с запасом на скорый прирост населения, который почему-то все откладывался. Учитывая, что за численность жителей и строительство городов отвечал один и тот же исполинский разум, вероятно, он имел какие-то свои соображения на этот счет, но ни с кем ими не делился.
Высокий темноволосый офицер в фиолетовой форме, идеально сидящей на красивой развитой фигуре, шагал по одному из таких пустынных коридоров. Комбинезон глубокого темного цвета со светлым отблеском, из плотной термоизолирующей ткани, и высокие ботинки, составлявшие стандартную форму летчиков Патруля, были достаточно удобны и практичны, чтобы носить их постоянно. Оружие все патрульные всегда имели при себе, поэтому массивный бластер, также стандартной модели, привычно давил на грудь с левой стороны, прочно закрепленный в надетой поверх комбинезона кобуре. Прямо сейчас никаких заданий не было, и, как обычно утром, офицер направлялся из своей спальни в столовую.
Но в середине пути ожили вживленные в уши наушники.
– Тревога. Капитан, направляйтесь в док 15-21, – безэмоционально сообщил приятный женский голос.
Офицер остановился, взглянул на локацию на крупном, в половину предплечья, многофункциональном браслете, развернулся и побежал по обратно, на пересечениях коридоров сверяясь с направлением по браслету, указывавшему путь.
Система направила его в док 15, потому что тот был, безусловно, ближайшим. Но дорогу он не знал, ему пока не приходилось там бывать. На этой базе он жил недавно; патрульные проводили больше времени в космосе, чем на планете, поэтому он не успел здесь как следует изучить все, и перемещения в новые места требовали подсказок.
Как и остальные базы, северная, громадная, насчитывала сотни терминалов для различных аппаратов, летающих как в пределах атмосферы, так и вне ее. При вызове не сообщалось, куда именно будет миссия, но патрульные были всегда готовы к заданию абсолютно любой сложности и длительности.
На пути к доку офицер минул множество постов автоматического контроля, которые могли заблокировать очередной сектор коридора при несанкционированном проникновении, но система его пропускала, не вынуждая останавливаться, распознавая лицо и считывая данные с браслета.
Площадка оказалась стоянкой легких глиссеров для полетов в пределах атмосферы. Несмотря на кажущуюся хрупкость, эти машины с двумя несущими винтами были хорошо защищены и даже приспособлены для воздушного боя. В основном здесь располагались крупные десантные транспортники, хотя рядом стояли и несколько маленьких двухместных. Огромный док с наружной стены имел ряд прозрачных рамп, разделенных на сектора, которые поднимались, чтобы выпустить летательные аппараты.
Как только офицер вступил в пределы дока, снова включились его наушники.
– Капитан, здесь находятся двое ваших лейтенантов и семеро летчиков, я сообщила им о Вашем прибытии, сейчас они Вас найдут. Рассказываю Вам о миссии. Уличные беспорядки, вероятность возникновения 98%, начнутся примерно в то время, когда вы прибудете на место. Район с преобладающей численностью расы морбитов, северо-восточная часть Арильфиса. Участники могут быть вооружены. Задачи – остановка мятежа, арест организаторов беспорядков. Уничтожение разрешается в случае угрозы для жизни патрульных либо граждан, не принимающих участия в беспорядках. Прикрытие – дроны и военная техника, прибудут одновременно с вами. Вам необходимо обеспечить управление глиссерами для доставки наземного подразделения.
Все это было стандартно, он понял задание, едва увидев тип техники, которой предстояло управлять, и услышав, что причиной вызова являются уличные беспорядки. Такие инциденты возникали периодически, как дождь или радуга, и, пожалуй, пытаться их предотвратить было бы настолько же сложно и бессмысленно, как эти атмосферные явления, оставалось только бороться с последствиями, что и являлось постоянной, но не очень обременительной заботой Патруля. Тем не менее, офицер внимательно – как положено по инструкции – слушал зачитываемый в его голове текст, остановившись недалеко от входа в док и глядя через огромную поднятую стеклянную рампу на далекий город за океаном леса. Яркие солнечные лучи заливали весь этот пейзаж и бликовали на рампе и глиссерах. Небо было голубым и ясным, и снаружи все выглядело безмятежным, только вокруг суетилось: строились наземные штурмовые подразделения, перемещались технические роботы и обслуживающий персонал; гул двигателей, звуки шагов и разговоры создавали какофонию.
Даже в такой обстановке найти друг друга для патрульных не составляло труда, благодаря непрерывному сопровождению со стороны искусственного интеллекта. Девять летчиков из его эскадрильи подошли к нему, двое лейтенантов немного впереди, и одновременно остановились, замерев в стойке смирно и кивнув по протоколу в знак приветствия. Часть из них были одеты в лётные комбинезоны, часть – в аналогичного фиолетового цвета рубашку и брюки, другой вариант формы – все явились в док в том, в чем их застало уведомление. Только едва заметные нагрудные знаки у каждого составляли отличия.
Он кивнул в ответ.
– Вольно.
Неподвижные фигуры вновь стали людьми.
– Привет, парни, – сейчас перед ним действительно были только мужчины. – Сегодня у нас ничего сложного, доставка десанта. Как обычно, по двое, – он отвлекся на то, чтобы сопоставить число строящихся наземников с числом глиссеров, задумавшись, хватит ли летчиков, которых собрал Помощник.
– Привет, Эмур, – сказал один из лейтенантов. – Мы все готовы. Ждали распоряжений от Помощника или от тебя.
– Хорошо. На месте действуем по обстоятельствам. Работаем, ребята, удачи, со всеми на связи. Виас, со мной, – сказал он лейтенанту, который заговорил с ним.
Летчики вновь кивнули, как велел служебный протокол, и отправились исполнять приказ.
Дверь кабины ближайшего глиссера открылась, как только Эмур приблизился к нему – сработала связь с браслетом. Двое пилотов заняли свои кресла и положили по одной ладони на центральную часть панели перед собой, где располагалась тестовая консоль, для запуска двигателей. Консоль под их руками чуть мигнула серебристым светом, двигатели стартовали. Данные о координатах подгрузились автоматически. В проекции на лобовом стекле пилоты наблюдали за посадкой отряда наземников, сразу после ее завершения доложили о готовности к старту. Аппарат мягко поднялся в воздух в антигравитационном поле, выплыл из дока и на автопилоте направился на задание.
Откинувшись в кресле, Эмур смотрел на город, который теперь мелькал под глиссером. Арильфис состоял из малоэтажных микрорайонов – компактных и почти автономных, в каждом из которых имелось все необходимое для чрезвычайно комфортной жизни. Вместе они формировали исполинскую агломерацию. С небольшой высоты, на которой бесшумно летел глиссер, жилые кварталы, торговые центры, муниципальные учреждения были похожи на плотно уложенную мозаику. Многие здания покрывали панели, генерирующие электричество из энергии света и ветра. Городская мозаика разделялась площадями и обширными садами и парками – здешняя флора была зеленой и фотосинтезирующей.
Пестрый разнокалиберный антигравитационный транспорт сновал между застройкой над самой землей. Для полетов выше домов требовались спецразрешения, которые никогда не выдавались частным лицам, поэтому патрульные летели в свободном пространстве.
Город простирался до горизонта.
Жизнь в Лиге Содружества была очень комфортной для всех, кто вел себя послушно и благоразумно. И пусть полным удовлетворением от жизни могли похвалиться главным образом те, кому повезло быть рожденными и воспитанными в самой Лиге, а не на присоединенных территориях – но у жителей присоединенных территорий также имелись для все возможности, чтобы стать полноправной частью оранжереи, достаточно было их волеизъявления в правильную сторону. Иерархия государства и рабочих союзов четко указывала каждому гражданину его место. Если он понимал это место и соглашался с ним, он мог прожить прекрасную, счастливую, очень комфортную и беззаботную жизнь дорогого оберегаемого цветка (Эмуру нравились социальные ролики об этом, он испытывал искреннюю благодарность к Лиге за ее заботу обо всех). Если гражданин не осознавал либо не соглашался… прилагались все усилия к тому, чтобы он поменял свое мнение. Но никому не позволялось нарушать покой и безопасность остальных. Потому и существовал Патруль, главной задачей которого было оберегать внутреннее спокойствие, а также участвовать в расширении границ, которое происходило непрерывно, ибо считалось, что чем больший размер приобретало содружество, тем более стабильным становилось, и тем большее количество разумных видов получало счастливую возможность жить в благополучном, цивилизованном, технологически развитом мире.
Эмур думал о том, что город прекрасен, как и вся Лига. Он чувствовал гордость за свою причастность к чему-то большому, в данный момент – к миссии защиты этого города от очередных недоумков, решивших посягнуть на его благополучие и покой.
– Как у тебя дела, Виси? – он мельком взглянул в лицо второму пилоту и вновь отвернулся к боковому окну.
– Все хорошо, – живо откликнулся тот.
Он был очень молод – если бы не форма, он сошел бы за несовершеннолетнего. Детскость подчеркивалась белой кожей, контрастирующей с чёрными кудрями, коротко остриженными, и большими глазами. Но внешность обманывала: несмотря на возраст, Виас был одним из лучших летчиков в эскадрилье.
– Как Дина? – теперь Эмур пристально смотрел на него.
Тот слегка усмехнулся – он по-прежнему стеснялся разговоров о личной жизни, хотя это было необычно для взрослого гражданина Лиги.
– Все в порядке у нее.
– Я вообще удивлен, что ты не отпросился в город. Поссорились, что ли?
– Нет, просто она до сегодняшнего утра была в отъезде из-за работы, – теперь лейтенант отвечал, слегка отвернувшись, будто намекая, что разговор ему не нравится.
– Понятно, – сказал Эмур. Глиссер приближался к координатам миссии. Город внизу выглядел по-прежнему безмятежно. Но искусственный интеллект, отправивший их сюда, не мог ошибаться в оценке вероятности начала беспорядков в 98%. Только чудо могло повернуть события в сторону оставшихся на долю спокойствия 2%.
Столб черного дыма, показавшийся вдалеке, дал понять, что цель близко.
– Ничего себе, – пробормотал капитан. – Да там веселье в разгаре. Садиться будем вручную. Лейтенант, возьмите управление.
– Управление взял, – отозвался Виас. – Автопилот выключен.
Беспорядки, о вероятности которых искусственный интеллект заявлял в задании, успели не только начаться, но и набрать обороты. Район площадью в пару километров уже сильно отличался от окружающего безмятежного города. Территория частично была залита огнем и дымом, по ней хаотично метались фигуры разных габаритов – все три разумных вида, населявших Арильфис, были среди мятежников, и, похоже, неплохо вооружены. Многие из них носили защитные костюмы и огнеупорные скафандры, и некоторые держали в руках огнеметы и гранатометы. Все началось, судя по всему, считанные минуты назад, но разрушения были уже существенными. Тяжелая заградительная техника еще не подъехала. Над толпой летали дроны, оповещающие о том, что необходимо прекратить беспорядки.
Забастовщики заметили приблизившиеся глиссеры Патруля, но явно не планировали уступать им место для посадки. Наоборот, они собрались внизу более плотной толпой, кто-то прицеливался, пара залпов разбилась о предусмотрительно включенное Виасом силовое поле, тряхнув летательный аппарат.
– Вот тупые ублюдки, – прокомментировал Эмур и обернулся к командиру наземников, сидевшему рядом с открытой кабиной пилотов:
– Скажешь им чего-нибудь? А то мы можем и так сесть, вам будет меньше работы.
– Не надо, после взыскание может быть.
– Они нас уже сбить попытались, какое взыскание.
– Нет, давай нежно их упакуем. От Помощника не поступало задачи запугивать больше обычного.
Эмур активировал на панели управления доступ к подключению его браслета. Им не требовалось координировать эти действия словами, то был привычный, повторяющийся из раза в раз алгоритм. Командир наземников активировал громкоговорители глиссера и поднес браслет на своем запястье к губам:
– Граждане Лиги Содружества, Патруль приказывает вам бросить оружие и разойтись. Освободите место для посадки глиссеров, чтобы не пострадать. Повторяю, граждане Лиги Содружества, Патруль приказывает вам бросить оружие и разойтись…
Пилоты переглянулись, Эмур сделал лейтенанту жест рукой, и тот начал очень медленно снижаться, давая возможность всем, кто находился непосредственно под кораблем, уйти оттуда. Бастующие так и сделали, прежде выстрелив в днище еще несколько раз. Но силовое поле было очень мощным, рассчитанным на гораздо более разрушительные атаки, и летательный аппарат только чуть покачивался, когда заряды растекались по его защите.
– Дай знать, если надо будет забрать вас в другом месте, нам не сложно, – сказал Эмур офицеру наземников. Хотя это было и так очевидно, но, произнесенное вслух, как бы приближало их к успешному концу миссии. Пока, судя по происходившему за стеклами корабля, для до этого предстояло как следует поработать.
– Хорошо.
Началась высадка десанта. Наземники быстро покинули глиссер, надев непроницаемые шлемы, держа пистолеты в готовности к стрельбе на поражение и раскрыв силовые щиты. Моментально построившись, они начали оттеснять толпу. Их песочного цвета огнеупорные, хорошо защищающие от всех возможных видов поражения костюмы быстро скрылись в дыму.
Эмур включил связь со своим подразделением – одна машина уже стояла рядом, остальные тоже были где-то неподалеку или на подлете.
– Говорит капитан. Мы не знаем, что за оружие есть у протестующих, потому действуем каждый исходя из того, что видит. Если сможете прикрыть десант, сделайте это, но не рискуйте ни собой, ни техникой понапрасну.
Он отключил связь, и какое-то время они через стекло глиссера молча смотрели на происходящее на улице: дым, всполохи огня, зависающие над головами дроны-наблюдатели, и перекрывающий все звуки повторяющийся призыв искусственного интеллекта на универсальном языке Лиги: «Сограждане, просим вас прекратить беспорядки и не оказывать сопротивление Патрулю». Наземный десант теснил протестующих и пытался согнать их в компактную группу, но мятежников было гораздо больше. Патрульные, как обычно, пытались подавить восстание с наименьшими потерями, поэтому операция, кажется, затягивалась. Некоторые протестующие время от времени пробегали мимо глиссера. Стена дыма подступила уже вплотную, видимость ухудшилась. Но глиссер был хорошо защищен и обеспечивал безопасность находившимся внутри.
На периферии показались мощные аппараты, предназначенные для разнообразных хозяйственных работ, в том числе пожаротушения, а также часто используемые для создания заграждений во время спецопераций. Это было хорошо, с их появлением у бастующих оставалось меньше возможностей для свободного перемещения. Толпу должны были скоро окончательно рассеять, пожары потушить, и тогда все закончится. На этот раз.
Пилоты в своих креслах молча ждали каких-либо новостей, чтобы вновь начать действовать. Болтать уже не хотелось: несмотря на вынужденную паузу, обстановка была напряженной.
Вдруг Эмур произнес:
– Виси, посмотри туда, ты видишь то же, что я? Справа, – он показал рукой.
Второй пилот присмотрелся.
– Ух ты, ребенок?
Эмур хмыкнул.
– Я уж решил, что мне кажется.
На замусоренной дороге, рядом с горой хлама, сваленного сюда, видимо, в попытке создать баррикаду, действительно копошился человеческий ребенок – маленький, в первом возрасте, еще нетвердо стоящий на ногах, одетый в запыленный светлый костюмчик. Он и передвигался в основном на четвереньках, хотя иногда пытался встать. Это было жалкое и тревожное зрелище, ребенок выглядел совершенно одиноким. Казалось, он хочет отползти подальше от дыма и шума, но не понимает, куда, и полностью дезориентирован.
Пилоты смотрели на него как на диковинку.
– Кажется, с ним никого нет, – сказал наконец Эмур, поднимаясь с кресла. – Убьют его там, просто не заметят, еще и техника подошла. Пойду заберу.
– Давай лучше я? – отозвался Виас.
– Я заметил, я и схожу, – Эмур хлопнул его по плечу, надел шлем, вынул из кобуры пистолет, приведя его в боеготовность, и вышел из глиссера.
Обстановка снаружи контрастировала со спокойной безопасностью летательного аппарата. Здесь было шумно и удушливо. Дым горящих баррикад сильно ограничивал обзор, и, стоя на земле, ребенка можно было найти, только ориентируясь по направлению. Гул двигателей огромных хозяйственных машин, начавших свое движение к эпицентру событий, фоном звучал вокруг.
Очередной выстрел разбился о силовой щит глиссера. Эмур отпрянул, пригнулся, укрылся за выступом корабля. Стрелка не было видно. Но тот сразу же обозначил свое местоположение, выстрелив еще раз.
Ребенок ползал где-то совсем рядом, но выйти к нему означало оказаться в зоне поражения.
Эмур включил громкоговоритель в своем шлеме.
– Приказываю вам бросить оружие и выйти с поднятыми руками. Повторяю, приказываю бросить оружие и выйти с поднятыми руками.
Еще два выстрела. Эмур чуть переместился в направлении источника, по-прежнему прячась за глиссером и пытаясь разглядеть стрелка – тот, похоже, был один. Фиолетовая униформа летчика делала его чрезвычайно заметным: ее цвет предназначался, чтобы облегчить поиски пилотов на любой местности, и оказывался неудобным для ведения ближнего боя.
– Виси, ты его видишь? – спросил Эмур, переключив канал связи.
– Один раз увидел, – ответил лейтенант, голос его сбивался от волнения. – Судя по росту, морбит. Прямо перед кораблем баррикада, вроде бы за ее высокой частью. Если ударить из глиссера, ему конец, но боюсь ребенка накроет тоже.
– Не надо, – сказал Эмур и вновь включил громкоговоритель.
– Вы препятствуете спасению гражданского. Приказываю вам бросить оружие и выйти с поднятыми руками.
На последних словах он сделал шаг за корабль и выстрелил по высокой части баррикады. Та вспыхнула и рассыпалась. Темная фигура метнулась из-за укрытия, забастовщик явно не ожидал прямой атаки. В тот короткий миг, когда он перемещался к соседней горе мусора, Эмур выстрелил вновь, уже прицельно по нему, и, хотя он был не очень искусным стрелком, благодаря небольшому расстоянию все-таки попал с первого раза. Противник коротко вскрикнул и упал. Трудно было определить, выжил ли он – казалось, заряд попал ему в плечо, и, если прошел скользящим, то мог и не сжечь его целиком, но любое попадание наносило любому из местных разумных видов такой урон, что продолжение сопротивления оказывалось невозможным. Других выстрелов не последовало, и Эмур, горячо надеясь, что стрелок на самом деле был один, метнулся к ребенку, подхватил его одной рукой и бегом вернулся на корабль. Ранеными и убитыми занимались отдельные службы, в компетенцию Патруля граждане в этих состояниях не входили.
Виас встретил его у люка, он выглядел бледнее обыкновенного.
– Эм, это было опасно. Ты цел?
– Все в порядке, – он протянул ему ребенка, висящего на его руке, как кукла, и принялся убирать оружие и снимать шлем.
Виас очень бережно взял ребенка подмышки и сразу усадил в ближайшее кресло, словно боясь прикасаться к нему слишком долго.
Эмур подошел к нему, и они вдвоем просто стояли и смотрели на ребенка, а тот широко раскрытыми глазами смотрел на них, смирно сидя в глубоком кресле.
– Мальчик, кажется, да? – нарушил молчание Виас.
– Хороший вопрос, надо попробовать установить личность, – Эмур стряхнул с себя оцепенение, вызванное непривычным зрелищем, опустился на колени перед креслом, так что глаза оказались на одном уровне с глазами ребенка, и спросил его на универсальном языке:
– Как тебя зовут?
Тот глядел ему в лицо и молчал.
– Может, он еще слишком маленький, поэтому не говорит? – с сомнением предположил лейтенант.
Эмур часто заморгал – пять быстрых морганий привлекали внимание Помощника, искусственного интеллекта, к изображению на вживленных линзах, – не спуская глаз с лица ребенка.
«Личность не установлена», – откликнулись несъемные наушники.
– Личность не установлена. Нелегальный он, что ли?
– От этого района всего можно ожидать, – пробормотал Виас.
– Мне казалось, на Арильфисе все более-менее, с окраинами Лиги не сравнить.
– Здесь преобладающее население морбиты. Ты же знаешь, что они странные. Хорошо, что у нас их мало среди сослуживцев, но я от Дины о них наслышан, у нее много таких коллег.
– Она тебя плохому научит, – Эмур поднялся на ноги и взглянул на него выразительно, – это что за ксенофобия?
Виас искоса глянул на него и усмехнулся:
– Прости, это я в частном порядке сказал.
– Да и вообще, ребенок-то человеческий. Среди людей тоже хватает придурков, и морбиты здесь ни при чем.
Виас выдержал паузу, демонстрируя отсутствие возражений, после перевел тему:
– Мне кажется, я в последний раз видел таких детей, когда сам был такого возраста. Вообще своим глазам не верю до сих пор.
– Ага, – согласился Эмур. – И ему повезло, что мы его сразу заметили.
В этот момент вышел на связь офицер наземников и скинул координаты, куда им нужно было подать корабль. Летчики пересадили мальчика в кресло за своей кабиной, пристегнули ремнями безопасности и сразу стартовали.
При взгляде на происходящее с высоты полета глиссера было понятно, что с уличными беспорядками покончено. Двумя ровными рядами стояли крупные хозяйственные машины, заливая очаги возгораний. Они же создавали преграды для перемещений бунтовщиков, но в этом уже не было необходимости: те из них, кто не разбежался, теперь смирно загружались в патрульные корабли. Их дальнейшая судьба будет решаться позже и зависеть от множества факторов, от их социального рейтинга в первую очередь.
Пилоты приземлились в указанной точке, их уже ждали, сразу началась посадка. Когда она закончилась, Виас поднял глиссер в воздух и предал управление автопилоту.
Офицер наземников уселся рядом с открытой кабиной экипажа и присвистнул, увидев мальчика. Тот спокойно дремал, утопая в глубоком кресле под ремнями, которые были ему слишком велики.
– Как дела? – спросил Эмур.
– Ты про операцию? В порядке, это было не сложно.
– Пострадавших нет?
– Среди моих ребят нет. А где это вы ребенка нашли?
– Ползал перед кораблем. Нелегальный, судя по всему.
Наземник покачал головой.
– Выселять бы этих беспредельщиков подальше после первого раза. Всех сразу, мало ли планет у нас. Но нет же, цацкаются с ними.
– А что они на этот раз хотели?
– Ничего конкретного, как обычно. Чего им хотеть, гадам, жизнь идеальная, не то, что было до того, как к Лиге их присоединили. Судя по всему, у морбитов их сезонное сумасшествие началось, и под это дело они сумели завести ближайших соседей, у нас вон задержанных людей половина. Сформулированных требований мы не слышали, тупой протест против непонятно чего.
Эмур хмыкнул.
– Да, неблагодарные твари. Надо было оставить их в том диком состоянии, в котором они жили. Лига так много делает из чистой благотворительности, но присоединенные не ценят.
Глиссер автоматически припарковался в том же доке, из которого начал движение. Пилоты дождались, пока все пассажиры покинут корабль, и вышли последними, Виас с ребенком на руках. В доке снова было очень многолюдно. Еще не успели разойтись отряды наземников, прибывшие раньше них. Толпились задержанные, которых требовалось оформить и сопроводить в камеры. Возбужденная суета, шум голосов и техники, хаотичные, но деловитые перемещения заполняли пространство.
Двое пилотов пробирались через толпу к посту дежурного по доку. На их пути встретился выдающихся физических габаритов офицер с копной рыжих волос, усами и бородой под цвет прическе, который приветствовал Эмура хлопком по спине, а их обоих басом:
– О, ребенок? Кого из вас угораздило, парни?
Эмур похлопал его по плечу в знак приветствия.
– Идер, хорошо, если тебе самому от твоих шуток смешно.
Они добрались до дежурного по доку, офицера в черной форме внутренней службы Патруля. Виас вручил мальчика одновременно с тем, как Эмур давал пояснения:
– Нашли в зоне беспорядков. Личность не устанавливается, скорее всего, рожден нелегально. Возможных родителей не видели.
– Спасибо, – кивнул дежурный, – разберемся.
Выйдя из дока, летчики не спеша пошли по коридору.
– Интересно, что будет с этим ребенком дальше, – задумчиво сказал Виас.
– А какие варианты? Проверят генотип и пристроят к делу. Может, еще с ним на службе встретимся. Виси, ты позавтракать успел с утра?
– Нет.
– Я тоже нет. Жутко голодный. Составишь мне компанию?
– С удовольствием.
2
Ближайшая столовая, одна из многочисленных на базе, представляла собой большое светлое помещение с разнообразным набором мебели – столы, стулья, диваны, кресла, высокие, низкие – на разное количество народу и разные предпочтения относительного того, как разместиться во время еды. Как и везде в Лиге, приёмы пищи предполагались исключительно в компании. Патрульные, как и все остальные граждане, почти не имели возможности есть в одиночку, и пригодных для этого помещений тоже; покупка еды за деньги не поощрялась, а самостоятельное приготовление строго запрещалось. В продолжение политики, направленной на объединение и укрепление связей – новых территорий со старыми, старых граждан с новыми, и в целом на всеобщее единство, что было одним из государственных лозунгов («Наше единство – сила Содружества и смысл жизни»), граждан также побуждали к максимальному единению во всех житейских ситуациях, и трапеза являлась одним из средств, служивших этому как нельзя лучше, наравне с профессиональной деятельностью и сексом.
Сейчас столовая была почти пуста, несколько патрульных сидели за тремя столиками вдалеке. Пилоты подошли к стене, в пять рядов заполненной закрытыми ячейками – автоматическими постами для приготовления еды, и дотронулись до активирующих пластин. Спустя мгновение две ячейки открылись, и каждый из них получил свой завтрак, сервированный на подносе, сугубо индивидуальный, созданный исходя из тех физиологических параметров каждого, которые по состоянию на момент были известны Помощнику. А ему было известно почти все, поэтому он мог не только поддерживать здоровье граждан с помощью состава рациона, но и корректировать его и предвосхищать возможные проблемы.
Патрульные сели за столик и с интересом посмотрели на содержимое подносов друг друга. Это являлось вечной темой для всеобщего любопытства и обсуждения, поскольку состав блюд ярко демонстрировал окружающим состояние здоровья заказчика.
У обоих пилотов в одноразовой посуде оказалась похожая еда, разнообразная, легкая, не очень калорийная.
– За что я люблю базирование на планете, так это за настоящие продукты, – сказал Эмур, изучая овощи у себя на тарелке, часть из которых действительно была выращенной в земле.