После развода. Уроки любви для взрослой девочки

Глава 11

Люба

Богдан задерживается у рукомойника возле старой яблони и заглядывает под крышку. Метнувшись на веранду, возвращаюсь с ковшиком и полотенцем. Возле дома стоит полная бочка воды, и я, зачерпнув из неё, молча наполняю рукомойник. Богдан с одобрением наблюдает за моими перемещениями.

– Мне бы мыла ещё. Кстати, туалет готов. Если что, можешь использовать по назначению.

– Оу… Спасибо! – мне так неловко, но это, действительно кстати. – Сейчас выдам тебе мыло, – снова убегаю на веранду, и приношу мыло. Вешаю полотенце на крючок возле рукомойника, оставляю ковш на столике рядом. – Умывайся. Я сейчас, – стремглав уношусь в туалет. Какой же Богдан молодец. Решил сразу жизненно-важный вопрос.

Выхожу из скворечника и невольно улыбаюсь. Богдан, наклонившись возле бочки, поливает голову из ковша, отряхивается, фыркает, и это выглядит так по-домашнему. Вымыв руки, снова залипаю взглядом на груди Богдана. Капельки воды на его коже так и тянет вытереть не полотенцем, а рукой. Нагота этого парня меня с ума сведёт.

– Богдан, может мне тебе одежду какую посмотреть?

– Так жарко ведь, Любаша. Или я тебя смущаю?

– Нет, что ты! – Ещё не хватало, чтобы он подумал, что я его возжелала. – Я… про штаны. Испачкаешь ведь, когда косить пойдёшь. Новые не обещаю, но непременно чистые. Мама беспорядка не любила, а у вас с моим отцом примерно один размер.

– Штаны можно. Тащи, – Богдан тут же скидывает кроссовки и стаскивает с себя джинсы, являя моему взору крепкие мускулистые ноги. Одна вся в шрамах. – Жарко. Соседей вроде нет. Я тогда окачусь целиком? – Богдан берётся за резинку боксеров, ладно сидящих на бёдрах.

– Да, пожалуйста, – стремглав взлетаю на крыльцо и скрываюсь в доме, прижимая руки к пылающим щекам. Из веранды вбегаю в маленькую комнатку и утыкаюсь лбом в белёную печь.

У меня во дворе стоит голый, можно сказать, незнакомый мужчина. Я давно уже не девственница, но у меня кроме мужа никого не было. Я, конечно, подумывала о новых отношениях, но то, что они будут развиваться с такой скоростью, не ожидала.

Вваливаюсь, словно в тумане, в комнату, служившую родителям и гостиной, и спальней. Здесь до сих пор стоит двухярусная кровать, на которой в детстве спали мои дети, когда приезжали погостить. Отец смастерил её сам. Так же здесь сделаны его руками шкаф, стол, трюмо и сервант. Только диван покупной.

Открываю дверцу шкафа и вдыхаю до сих пор сохранившийся аромат лаванды. Мама очень любила её и шила холщовые мешочки для этой травы. Потом перекладывала ими бельё и одежду, которая аккуратными стопками высится на полках. Выуживаю серые, почти новые спортивные штаны и заодно прихватываю чёрные шорты.

Шаги Богдана снова заставляют сильнее биться моё сердце, точно меня с этим парнем Кондратий хватит. Богдан входит в комнату, к счастью, в трусах.

– Здесь уютно. А для кого такие двухярусные нары?

– У меня дети. Двойняшки.

– Ах да…

С подозрением смотрю на него.

– А ты откуда знаешь?

Богдан усаживается на диван, раскинув руки.

– Так ты сама говорила.

– Я не рассказывала тебе про детей…

– Но говорила, что думаешь о них, – перебивает меня Богдан.

Тут же расслабляюсь и вешаю одежду на стул.

– Совсем забыла. Держи. Тут на выбор. Штаны, шорты. Если что-то ещё нужно, можешь сам посмотреть в этом шкафу. Одевайся, – на полусогнутых ногах возвращаюсь на веранду. Стол накрыт на скорую руку, на ужин нужно приготовить что посерьёзнее. И я с остервенением принимаюсь разделывать курицу. Идея с ночлегом на закупоренном со всех сторон чердаке под угрозой.

Богдан входит на веранду в шортах, и я, не отрываясь от увлекательного занятия, киваю в сторону стола.

– Садись перекуси.

Но Богдан не доходит до него. Остановившись позади меня, он, тяжело выдохнув, прижимается к моей попе. Охнув и выронив от неожиданности нож, опираюсь ладонями о разделочный стол. Богдан касается грудью моей спины, прижимает меня бёдрами, накрывает мои руки своими. Стопроцентный захват, из которого уже не хочется выбираться.

– Лю-ба, – выдыхает Богдан мне прямо в ухо. – Я бы лучше перекусил тобой.

Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ощущение, что Богдан не просто стоит за мной, а уже в меня вошёл. Нахожу силы прохрипеть невпопад.

– На ужин будет курица.

– Отлично, мы успеем к этому времени сильно проголодаться, – Богдан чуть прикусывает меня в районе ключицы и садится за стол.

Не знаю, что ощущаю больше: разочарование или облегчение. Признаюсь себе в том, что хочу Богдана быть может даже сильнее, чем он меня. Чего уж греха таить. Бесчисленное множество ночей в холодной пустой постели, слёзы одиночества, а по утрам мантра: «Я самая обаятельная и привлекательная! Мужчины при виде меня теряют рассудок. Но я к ним холодна, ведь я сильная и независимая».

Судя по всему, всё исполнилось, кроме последнего. Да и меньше всего я сейчас хочу быть холодной, сильной и независимой. Но надо всё-таки выстроить границы.

– Богдан, мы друг друга совсем не знаем.

Он проглатывает бутерброд с варёной колбасой и отхлёбывает из высокой чашки чай,

– В процессе познакомимся. Не переживай, – он указывает мне на стул. – Покушай со мной.

Присаживаюсь на краешек стула.

– В процессе чего?

– Вот ты шалунья. Жизнь, Люба, идёт своим чередом. Не думаю, что нужно заострять внимание на мелочах. Ты хочешь меня, я тебя. Или тебе нужна наспех заполненная анкета? – Богдан с аппетитом поедает булку с сыром.

– Какая анкета? – лепечу я. У меня, наверное, и правда на лице всё написано.

– Ну не знаю. Потому и говорю, познакомимся в процессе. Я тебя чем-то не устраиваю?

– Нет, напротив. Я тебе очень благодарна. Не знаю, как бы сама дотащила всё до дачи. И ты, – вспомнив о туалете, краснею. – умеешь правильно расставлять приоритеты в делах.

– Во-от! – Богдан снова накрывает мою руку ладонью. – Хорошо, что ты это понимаешь. Поэтому давай договоримся, все сложные решения за мной.

Послушно киваю. Богдан говорит, будоража сознание, затрагивая все струны моей души. Всё в моём прекрасном Сером волке восхищает и возбуждает меня. В конце концов, что я теряю? Пересплю с ним сходу и покажусь доступной? В данной ситуации глупее строить из себя Орлеанскую деву и воевать с ветряными мельницами. Мы оба взрослые люди. Я в разводе, Богдан не женат.

Правильная девочка вновь шепчет: «Ты его совсем не знаешь». «В процессе», – отвечаю ей словами Богдана. «Ну ты хоть что-нибудь выспроси у него!» – не унимается она. Вымучиваю на лице улыбку.

– Может всё-таки есть что-то такое, что мне нужно знать о тебе?

– Я никогда не брошу тебя.

После такого ответа вопросы отпадают сами собой. Я обезоружена.

Глава 12

Богдан

У Любы звонит телефон, но она продолжает смотреть на меня. Моё заявление её шокировало. Меня бы тоже озадачило, если бы некая девица после нескольких часов знакомства заявила мне, что будет любить меня вечно. Но я сказал это от души, ведь я знаю Любу много лет. Зачем мне другие женщины, если судьба вновь, не без моей помощи, свела нас вместе. Тогда я был ребёнком, а теперь… Ха, как в детском стишке: «За время пути собачка могла подрасти».

Кто-то упорно названивает Любе, и она неохотно отвечает.

– Что опять стряслось? – недовольно вопрошает Люба невидимого собеседника.

– А ты где?

Мужской голос в её мобильнике заставляет меня стиснуть зубы и напрячь слух. Люба, прикрыв пальцем динамик, шепчет мне.

– Извини, я недолго, – она выходит в другую комнату, и я слышу её негромкий смешок. – Уехала по своим старушечьим делам. Тебе-то что?

Нет, так не пойдёт. Догоняю Любу и обнимаю её со спины. Всего лишь прикоснулся к ней, а на затылок выползли мурашки. Спускаюсь губами по шее к ключице. Оставляю дорожку поцелуев на нежной коже. Желание овладеть Любой здесь и сейчас иголками впивается по всему телу. В трахею словно кислоты плеснули, и она до бронхов протекла. Упорно перетягиваю Любино внимание на себя.

Мужик в трубке настойчиво продолжает охаживать Любу.

– Проезжал мимо твоего дома. Решил заехать извиниться. Купил цветов, а тебя нет.

Люба тщетно пытается выпутаться из моих объятий, а у меня внизу уже так сдавило. Словно тисками зажало. Я просовываю руку под её рубашку и берусь за грудь. Люба, вытягивается как струна и замирает.

– Ты? Извиниться? Не смеши. Говори, чего надо?

– Я серьёзно. Как-то нехорошо вчера поговорили. Я выпил… Вообще, что-то так нарезался. Ты же знаешь, я не люблю все эти сборища.

– Хорошо. Считай, что извинения приняты. Пока!

– Люба, подожди. Мы поссорились с Мальвиной…

Что? Бывший муж решил снова к Любе лыжи направить? Ну уж нет! Поздняк метаться. Похоже, здесь наши мысли с ней сходятся.

– Сожалею!

– Она меня порой выбешивает…

– Эдик, я – дизайнер, а не психотерапевт, – Люба сбрасывает звонок и швыряет телефон на диван. Кладёт ладонь через тонкую ткань на мою руку и шепчет прерывисто. – Богдан, что ты делаешь?

– Тебе неприятно? – сиплю я, а сам большим пальцем задеваю горошину соска. От желания приласкать его ртом дурею. Перед глазами точно паутину чёрную кто-то натянул. В висках бахает пульс так, что сейчас башка лопнет.

– Приятно, но я… Богда-ан, – протяжный стон срывается с Любиных губ, когда я запускаю под рубашку вторую руку.

– Я хочу тебя, Люба. Прямо сейчас, – всем телом ощущаю, что и Люба уже на грани. От этого мозги ещё больше идут в разнос.

Шаги на крыльце заставляют замереть нас обоих. Люба вжимается в меня спиной. Бойкий старушечий голос звучит уже с веранды.

– Любонька, а у тебя чего калитка настежь?

Люба тут же отпрыгивает от меня в сторону, а я, чтобы не повергнуть борзую бабульку своим прибором, торчащим под шортами как ствол зенитного орудия, отворачиваюсь к окну. В теле полный шухер, нервы словно бритвой подрезаны.

– Здравствуйте, Раиса Ивановна, – лепечет Люба.

– Привет! А ты без Эдика? Ой, какой сын-то у тебя уже взрослый. У меня внук, ровесник твоего, тоже такой богатырь вымахал. Здравствуй, Артур.

– Я не Артур, – поворачиваюсь к назойливой соседке. Пухлая старушенция в цветастом платье впивается в меня маленькими поросячьими глазками полными любопытства. – Вас стучаться не учили?

– Ой, – отступает она, прижав руки к груди. – Простите… Я-то издалека увидела, что вы идёте к дому. В мансарде цветы поливала… Думала…

Люба уже оправилась и решительно берёт соседку на себя.

– Я уже полгода как рассталась с мужем, Раиса Ивановна. Пойдёмте я вас провожу. Вы по делу или как?

Надо на калитку пудовый замок повесить и собаку завести. Усевшись на диван, прислушиваюсь к разговору на веранде.

– Ой, Любушка, как же так? Твои родители, Царствия им небесного, всю жизнь вместе прожили и ушли вместе. Ну надо так оплошать! Я-то, сослепу, подумала Артур. Мальчишки сейчас в двадцать уже такие кабаны. Мой вообще под два метра вымахал. Слушай, а что за мужчина? С лица-то ему далеко не двадцать, но видно, что молодой ещё.

Замираю, в ожидании ответа Любы.

– Это… – она откашливается. – Мой мужчина.

Бинго! Большего я и желать не мог. Зацелую я тебя сегодня, Любушка.

– Ой, милая! А не боишься снова обжечься?

– Не боюсь. Вы извините, Раиса Ивановна, я чаю не предлагаю. Только приехали, работы непочатый край.

– Да, понимаю. Дело молодое, – вздыхает соседка.

– Вы о чём? – напрягается Люба.

– Дело молодое, говорю, – запинается соседка. – Быстро тут порядок наведёте.

Она никогда не свалит! Выхожу на веранду, и Раиса Ивановна тут же откланивается. Люба выходит проводить её до калитки, и вскоре слышится скрежет ржавой щеколды. Работы здесь и правда много.

Сбегаю со ступенек крыльца и берусь за косу. Принцип действия я уяснил и после нескольких неуклюжих взмахов, процесс налаживается. С остервенением орудуя косой, двигаюсь в сторону развалившегося парника. Это немного помогает выпустить пар, но не приносит облегчения телу. Нереализованное желание пытает его жгучей болью.

Люба, проводив соседку, прячется в доме. Она назвала меня своим мужчиной. Я уже не безразличен моей женщине. Просто нужно дать ей немного времени привыкнуть к этой мысли. Часа два. Не больше.

Глава 13

Люба

Навожу порядок на веранде, сама не понимая, что делаю – сыр с колбасой засовываю в морозилку. Хорошо, что приходит идея сварить кофе, и я снова лезу туда. Зерновой кофе там храню. Некоторое время с недоумением смотрю на розовый срез колбасы под плёнкой и на замерзающий сыр.

Сварив кофе, отпиваю его маленькими глоточками, но в крови по-прежнему гуляет адреналин. Очешуительный мужчина Богдан, докучливый Эдик, будь он не ладен, главная сплетница садоводства. Явись она чуть позже, и застала бы нас с Богданом в самом неприличном виде. Хотя и того, что она увидела, вполне достаточно для пересудов. В общем, я вся на нервах. Слишком много событий для разведёнки-«старушенции» с кошкой. Мама дорогая! А Гуччи-то где? Я надела ей футболку, чтобы защитить её чувствительную к солнцу кожу и хотела поставить в тенёк старый манеж на улицу. Но на что-то отвлеклась.

– Гуччи, Гуччи! Кис-кис, – мечусь по дому, заглядывая во все углы.

– Люба! – доносится со двора. – Иди скорей сюда.

Выбегаю на крыльцо.

– Что случилось?

– У тебя в саду гномы!

Хватаюсь за сердце. Какие ещё, к лешему, гномы? Мне Серого волка за глаза и за уши хватает.

– Богдан, не пугай меня, – иду к нему, опасливо выглядывая в траве маленьких бородатых мужиков.

– Вот, – Богдан показывает мне футболку Гуччи. – Не иначе, как гном какой-то потерял. Возле забора нашёл.

– О, нет! – хватаюсь за голову. – Только не это.

– Ты чего так всполошилась? Это твой старый знакомый? Он увидел меня, обиделся и сбежал?

– Это Гуччи. Она сбежала. Гуччи-Гуччи! Умоляю! – рыщу по сторонам. – Только не полосни по ней косой.

– Идём искать Гуччи! – Богдан прислоняет косу к сараю. Капельки пота блестят на его влажной от пота коже, волосы растрепались, глаза блестят. Боюсь совместные поиски нас приведут разве что на сеновал.

– Ты посмотри во дворе, а я гляну не выбежала ли она на улицу.

– Люб, ты только не переживай. Кошки легко находят дорогу домой. У нас с ребятами такой кот в отряде был. Я тебе расскажу потом.

– Да, хорошо. Побежала я.

За калиткой тоже Гуччи нигде не видно. Окликая её, то и дело иду к пожарному водоёму. Там часто дети ловят мелкую рыбёшку, расспрошу их.

Навстречу мне идёт ещё одна соседка с сумками.

– Люба, здравствуй! – на лице её играет довольная улыбка.

– Здравствуйте, Тамара Фёдоровна. Вы киску по пути не встретили? Без шерсти, знаете такие есть?

– Нет, у нас тут только обычные кошки, волосатые. Тьфу, шерстяные то есть.

– Ладно, дальше побегу.

– Ты, говорят, себя парня молодого нашла?

Уф, понеслось!

– Кто говорит-то?

– Да Татьяна в лавке. Нет, ты не подумай, что я осуждаю. Но он ведь ровесник твоего сына или я что-то не так поняла?

– Вы что-то не так поняли.

– Люба, здесь Гуччи! – выходит на дорогу Богдан. – Она с котом каким-то под смородиной сидит.

– Красавец-то какой, – понизив голос, замечает Тамара Фёдоровна. – И правда, вроде постарше. Вот ведь Танька-болтушка! Она-то сама…

Не дослушав её, возвращаюсь к Богдану.

– Что за кот-то?

– Да смешной такой, трёхцветный, с бандитской мордой.

Кот и правда забавный, и, похоже, глянулся моей Гуччи. Как я не зову, не хочет уходить от приятеля, а тот шипит на меня. Приходится принести им угощение прямо в кусты, кот набрасывается на консервы, а Гуччи позволяет себя унести.

– Чего глаза на мокром месте? – Богдан проводит рукой по моей щеке.

– Да, Раиса Матвеевна уже по всему посёлку разнесла новость. У меня любовник – ровесник сына.

– А тебе не плевать? Тем более я далеко не ровесник твоего сына.

– Сколько тебе лет?

– Тридцать два будет осенью.

– Я тебя старше, – вздыхаю, потупив взгляд.

– Да ладно. Для меня ты маленькая сладкая девочка, – Богдан гладит меня по плечу.

– Так, – почувствовав прикосновение раскалённой руки, переворачиваю её ладонью вверх. Дую на неё. – Ты почему без перчаток косишь? К вечеру волдырями кожа вздуется.

– Ерунда. Это с непривычки. Я, честно говоря, первый раз кошу дедовским способом, но вроде уже приноровился. Жарко в перчатках.

– К твоим обветренным рукам только мозолей не хватает. Пойдём перевяжу.

– Эта идея мне нравится, – улыбается Богдан. – Я у тебя там насос видел в колодце. Обольёшь меня холодной водицей?.. Перед перевязкой.

Глава 14

Богдан

Разматываю шнур насоса, пока Люба отыскивает розетку в сарае. Приглашение на перевязку прозвучало так интимно, что без холодного душа не обойтись. Иначе растерзаю Любушку прямо у порога, да и взмок я изрядно с этой косьбой.

Шланг оживает в моей руке, и с лёгким шипением ледяная струя вырывается наружу.

– Работает? – Люба спрыгивает со ступеньки сарая.

– А то? – зажав конец шланга, посылаю в её сторону веер брызг.

Она с визгом прячется от меня. Направляю воду на себя!

– Любонька, выходи, ты обещала меня полить.

Она снова выглядывает.

– Ты и так уже мокрый. И я, кстати, тоже.

– Звучит многообещающе.

– Цветочек, а ты тот ещё пошляк, – Люба подходит ко мне и забирает шланг. – Ну держись.

– Держусь. С трудом, Любань, но держусь, – опираюсь ладонями на шершавые доски сарая. Ледяная струя ударяет мне между лопаток, стекает по спине в шорты, льётся по ногам. Поворачиваюсь к Любе и разгоняю воду по груди, животу. – О, хорошо! Чистый кайф. Давай всё-таки тебя тоже польём, – перехватываю шланг, тяну на себя вместе с Любой. Хохоча, чуть не захлёбываемся от воды, которая с переменным успехом заливает то меня, то Любашу.

– Всё, сдаюсь! – Она убегает в сарай и выдёргивает шнур из розетки. Догоняю Любу и, взвалив её на плечо, тащу в дом.

– Дикарь, ты чего делаешь? – молотит она меня кулаками по заднице.

– Не те вопросы, Красная шапочка, не те, – приношу Любу в комнату и стягиваю с неё мокрую рубашку. Покрываю поцелуями покрытую мурашками грудь, втягиваю в рот, затвердевший то ли от ледяной воды, то ли от возбуждения сосок.

– А что спрашивают в таких случаях? – Люба всё ещё пытается сопротивляться.

– Не помню, – расстёгиваю пуговицу на её джинсах, дёргаю их вниз. – Давно сказок не читал.

– Почему у тебя такие большие уши?.. Оу… – осекается Люба, когда я касаюсь пальцами её сладкого местечка.

– Ты ещё не видела самого главного, – выдыхаю ей в рот. – Уши по сравнению с ним фигня полная. Люба, какая же ты кайфовая. Я с ума схожу, – ухожу в затяжной поцелуй, знакомлюсь со вкусом моей женщины.

Любины руки скользят по моим плечам, движения становятся более плавными. Какое же у неё там внизу всё нежное. Дрожит моя хорошая, сжимает мою руку бёдрами, будто девочка. Она и есть девочка, моя, только моя девочка. Потребность взять её, не сходя с места, туманит разум, тело выворачивает до судорог. Хочу мою маленькую каждой своей клеткой, хочу вонзаться в неё до потери памяти, на животном инстинкте, пометить собой во всех местах, чтобы насквозь она пропиталась моим запахом. Моя. Только моя. Никому больше не отдам.

– Богдан, ты сумасшедший!

Я лишь хриплю в ответ, стягивая шорты, подхватываю её на руки и укладываю на диван. Сдёргиваю с неё джинсы вместе с трусами. Она сгибает ноги, чтобы закрыться. С рычанием, расталкиваю её колени и нависаю над ней.

– Я боюсь, – шепчет Люба.

– Чего ты боишься, маленькая?

– Себя боюсь, тебя боюсь.

– Потрогай меня.

Горячая ладонь ложится на мой ствол. По позвоночнику стреляет так, что ещё чуть-чуть и не сдержусь. Сердце готово сигануть ко всем чертям из груди.

– Ты и правда очень большой… Там, – Люба смотрит на меня влажным взглядом.

– Я постараюсь сдерживаться на первых порах, – проникаю в нежные глубины пальцами, словно в тёплое масло погружаюсь. Распаляю Любушку, поглаживая её затвердевший бутончик.

С припухших губ срывается стон.

– На первых порах?

– Пока ты не привыкнешь…

Слышно, как за окном останавливается машина. Люба испугано приподнимается на локтях.

– Там кто-то приехал.

– А ты кого-то ждёшь?

– Нет. Я никому не говорила, что я здесь.

Никому, кроме моей тётушки, но вряд ли она решила в гости к Любе пожаловать. Скорее отлёживается сегодня после их с Любой девичника.

– Ну так и нечего бояться. Может соседи приехали, – проглатываю Любины губы вместе с её сомнениями. В уши оглушающе долбит пульс. Нащупываю, заранее спрятанный под покрывалом, презерватив.

Скрип калитки, быстрые шаги на крыльце. Всё что успеваю, это вскочить с дивана и натянуть мокрые шорты. Дикое желание втащить тому, кто нам снова посмел помешать. В дверном проёме возникает Любин муж с огромным букетом. Я узнал его сходу.

Глава 15

Люба

Прикрывшись покрывалом, взираю на Эдика. Какого лешего он лезет в мою жизнь?

– Это ты перед кем уже тут ноги раздвигаешь? – Его лицо искажает злобная гримаса.

– Пошёл вон! – рычу я.

Богдан бросается на него, и, схватив за лацканы пиджака, выволакивает из комнаты. Грохот падающей посуды и трёхэтажный мат бывшего мужа, приземлившегося по всей видимости не очень удачно за пределами дома, оказывается лучшей музыкой для меня. Как же я мечтала, чтобы его вот так кто-нибудь вышвырнул из моей жизни в тот день, когда я застала его с голым задом на Мальвине.

Намотав на тело покрывало на манер туники, выхожу на крыльцо и, глянув на мужа с разбитой губой, встаю на цыпочки и целую Богдана в щёку.

– Ты сделал мой день.

– Я хотел сделать его иначе, – он подталкивает меня к двери. – Иди в дом. Я разберусь.

– Люба, это вообще кто такой? – вопит Эдик, вытирая рукавом кровь и одновременно пытаясь подняться с земли.

– Мой будущий муж. Ты вообще откуда узнал, что я здесь?

– Откуда узнал, – передразнивает меня Эдик. – Подружка твоя проболталась.

– Катя… – Вспоминаю, что после разговора с бывшим мужем поставила телефон на беззвучный режим. А она ведь наверняка звонила.

– Выход сам найдёшь или проводить? – Богдан обнимает меня одной рукой за плечи.

Эдик наконец поднимается.

– Тебе это даром не пройдёт! – грозит он Богдану пальцем, кулаками, видимо, боится размахивать. – Я тебя достану.

– Я даже подойду, чтобы тебе не утруждаться, – Богдан спускается на одну ступеньку, Эдик тут же пятится, оступается и снова падает на задницу.

Придерживаю моего бойца за плечо.

– Думаю, ему хватит, – и обращаюсь к бывшему мужу. – А ты больше даже не думай соваться в мою жизнь.

Эдик словно больше и не собирается вставать. Сидит, как на пикнике, положив руки на колени. Усмехается.

– Тебе сколько лет-то, будущий муж?

– Все мои. Ты тут долго сидеть собираешься?