Легенда о Юн Ми

Сердце Юн Ми впервые по‐настоящему затрепетало от страха, она хотела было встать, чтобы соскользнуть в какую-нибудь спасительную расщелину, как подскользнулась на льду и снова упала, распластавшись уже на животе. Оставалось только ползти. И Юн Ми стала цепляться пальцами и упираться коленками в лёд, чтобы доползти до ближайшей впадины и упасть туда! И девушка уже было подобралась к краю плато, чтобы соскользнуть вниз, как кто-то прыгнул прямо перед ней и заревел так, что можно было оглохнуть, а сила рыка превратилась в порыв бешеного ветра, что чуть не сорвал Юн Ми с края утёса.

Юн Ми сначала было вся сжалась от страха, но всё же подняла свои глаза. С детства её учили не бояться смерти. Умрёт лишь плоть, её бессмертный дух переродится вновь в одном из царств.

И прямо перед ней на четверых пушистых лапах, весь ощетинившись и обнажая свои многочисленные острые клыки в пасти помимо грозных свисающих клыков, выпирающих наружу, рычал огромный белоснежный Ледяной йети – древнее мохнатое животное, что жило в мире смертных. Значит, здесь и впрямь есть проход в мир смертных, откуда бы ещё это животное пришло?! Вот бы найти проход и упасть именно в мир смертных. Но как найти его и не попасть по ошибке в забвенье вечной мерзлоты?

А йети снова зарычал на непрошенную гостью, явно желая полакомиться.

– Не ешь меня, не ешь меня… – взмолилась девушка шёпотом, отворачивая свой лик от ужасающе раскрытой клыкастой пасти.

Йети же стал кружить вокруг жертвы, тщательно принюхиваясь, словно оценивая ту на вкусность. Йети когда-то давно были небожителями, но оступившись, навсегда были прокляты небесами и превратились в чудовищ: то ли людей, то ли животных, призванных вечно скитаться во льдах между мирами.

– Не ешь меня, не ешь меня. – как заведённая тихо шептала девушка, а сердце её всё-таки дало слабину, начав испытывать настоящий ужас.

Одно дело воспитываться на легендах и приручать маленьких зверьков в виде болотных жаб и змей, и совсем другое дело встретить настоящее чудовище. А ей всего семнадцать лет, и так хочется жить!

Йети снова бешено зарычал и поднял передние лапы вверх.

«Вот оно!» – было подумала девушка, что час её смерти настал, чудовище стоит лишь опустить на неё свои когтистые лапы.

Но йети приземлился не на неё, а рядом, сокрушив своими лапами тонкий лёд скал так, что тот аж треснул. После чего ещё раз дико зарычал, как вдруг развернулся и помчался прочь.

Юн Ми, прежде инстинктивно прикрывавшая голову руками, сама не поверила, что вокруг стало тихо, а она вовсе не в пасти чудовища. Неужели йети услышал её мольбы и пощадил? Это означает, что они вовсе не проклятые небожители, а самые обычные животные, бродящие во льдах между мирами.

Юн Ми прикрыла лицо ладонями и чуть ли не рыдая нервно рассмеялась. Ей снова повезло!

И она хотела было уже двинуться дальше, как почувствовала, что лёд под ней трещит. От удара лапами йети, казалось бы, на первый взгляд надёжная, но очень тонкая кромка повредилась. Юн Ми замерла. До ближайшего выступа протянуть рукой, но только она попыталась это сделать, как лёд снова хрустнул. Дыхание девушки остановилось, а голова стремительно пыталась найти выход. Если она ничего не предпримет, то уже через миг полетит в неизвестность. Нужно сделать последний рывок и попытаться ухватиться. Но только она об этом подумала, как лёд, словно подслушал её мысли, решил обвалиться раньше, чем она ухватилась. С характерным треском тонкая кромка под тёмным духом проломилась, и девушка с истошным криком полетела вниз.

Юн Ми мысленно было уже попрощалась со всеми, кого любила, ибо её ждали объятия извечной мерзлоты и полное забвение в холоде, как она неожиданно для себя напоролось на что-то жёсткое. Падающая лишь вскрикнула от удара, как тут же стала катиться под откос, бесконечно крутясь вокруг своей оси по гладкому льду, словно скатывающийся бочонок.

Юн Ми долго так вертелась, получая ушиб за ушибом. И только когда она скатилась на мягкий снег, остановившись в своём падение, то поняла, что ещё жива и точно не в мире забвенья мерзлоты, судя по яркому солнцу, слепящему глаза.

«Не важно!» – подумала было девушка, как её сознание погрузилось в чёрный густой мрак.

Тайный гость лекаря

Божественный лекарь Цао, хоть был ещё достаточно молод и холост, но всё же специально выбрал себе уединённое жилище поближе к Небесной преграде из Ледяных скал, чтобы его никто не беспокоил в создании всё новых и новых целительных снадобий и лекарств. И как же велико было его удивление, когда он, пойдя искать заснеженные Ледяные цветы, что росли только у Ледяных скал, нашёл прямо у подножия в снегу лежащую замертво юную девушку всю в красных одеяньях. Как отшельник, он хотел было пройти мимо, но как лекарь – не смог.

Когда же он перетащил на носилках полуживую девушку к себе в жилище и осмотрел ту истинно врачебным методом, то ещё больше удивился своей находке. Девушка явно была не от мира сего. Её пульс был быстрее, чем у небожителя, и всё же медленнее, чем у смертных. И при этом девушка была воистину прекрасна, как и подобает небожительницам: полупрозрачная, сияющая белоснежная кожа, мягкие и в тоже время идеально тонкие линии лица, слегка заострённые к подбородку, говорящие о наличии воли и непокорности обладателя таких черт, густые, чёрные отливающие синевой волосы, совершенные утончённые формы. Девушка могла поспорить своей красотой с обитательницами даже Восьмого неба! Но, увы, небожительницей она точно не была. Лекарь не почувствовал в ней необходимой духовной для любого небожителя силы. Тогда, кто же она, и почему на ней столько ран и ссадин?

Смертная дева давно бы уже умерла от таких глубоких и многочисленных ушибов, а эта ещё жива, значит, остаётся только одна версия. Но подтвердить её могла только сама дева после того, как очнётся.

И лекарь терпеливо три дня и три ночи смазывал ушибы и раны незнакомки, как и отпаивал её через специальную бамбуковую трубочку разными целебными отварами.

Юн Ми проснулась именно от одного из них. Противный и горький на вкус отвар мог пробудить своим резким запахом кого угодно!

Девушка закашлялась, когда ей попытались очередной раз влить в горло противное снадобье.

– Наконец-то проснулась, – прозвучал сухой голос.

Юн Ми открыла глаза.

Прямо подле неё сидел муж в расцвете своих сил, лет тридцати, не более, обладающий приятной внешностью с высоким лбом, широко распахнутыми утончёнными глазами и точёными чертами лицами с частично распущенными волосами за спиной, а частично связанными в тугой пучок на макушке, проколотый драгоценной нефритовой шпилькой. Весь в аккуратных и просторных длинных шёлковых одеяниях светло‐голубого цвета молодой господин мог бы смело вызвать первые приятные впечатления, если бы не его выражение лица, что могло принадлежать только настоящему цинику и старику.

Но не вдаваясь в подробности, кто же перед ней сидит, Юн Ми быстро окинула взором хижину, как и себя. Она вся была завёрнута в какие-то белые покрывала, а всё её тело смазано и перемазано незнакомыми и дурно пахнущими мазями.

Девушка вопросительно посмотрела на незнакомца.

– Можешь обращаться ко мне лекарь Цао, – холодно, с восковым и безучастным лицом, с некоторым высокомерием в голосе ответил тот на немой вопрос, – как я уже упомянул, я лекарь, а ты кто?

«Лекарь? – подумала про себя Юн Ми. – Теперь понятно, почему у него такое отчуждённое лицо. Хоть и красив, а холоднее ледышки. Все лекари одинаковые».

Юн Ми решила не удостаивать ответом «холодного» лекаря, а лишь опёрлась руками на скромную лежанку из соломы, на которой возлежала, и, кое-как встав, слегка подхрамывая от саднивших ран, подошла к закрытым ставням хижины.

Юн Ми тут же решительно распахнула ставни, желая удостовериться, что она в земном мире смертных, как ей в лицо из окна ударил такой силы свет, что девушка невольно вскрикнула и отвернулась, прикрывшись рукой.

– Мои догадки оказались верны, – также сухо и высокомерно продолжил лекарь, поднявшись, чтобы вновь закрыть ставни и не дать ход свету в полумрак комнаты. – Ты из Царства Темноты?

Его вопрос прозвучал так легко и непроизвольно, что Юн Ми с удивлением посмотрела на того:

– Кто ты? – вырвалось у неё тут же.

– Я уже говорил, я лекарь Цао.

– Но ты необычный лекарь, раз знаешь о Царстве Темноты.

– Конечно необычный, я божественный лекарь.

И тот так гордо поднял свой узкий подбородок вверх, что за его сколотым заколкой пучком появился ореол небесного свечения, во всяком случае Юн Ми так на миг показалось.

– Божественный лекарь? – усомнилась девушка. – Но откуда в мире смертных взяться божественному лекарю?

– Кто сказал, что ты в мире смертных? Разве солнце там так же ярко светит? – лекарь говорил загадками.

Но заметив требовательный взгляд юной девы всё же ответил:

– Ты в Небесном Царстве, – и он развёл нравоучительно руками, словно сказал что‐то очевидное.

– Не может быть! – ахнула Юн Ми.

– Это невозможно! – тут же воскликнула она.

– Я тоже так раньше думал, – лекарь вовсе не обращал никакого внимания на удивление девушки, продолжая разговаривать словно сам с собой, – что никто из темноты не может перебраться в Небесное Царство, но ты здесь, стоишь передо мной, явно пришедшая оттуда. И что здесь невозможного?

Юн Ми невольно с лёгкой тревогой покосилась на божественного лекаря. Она же в стане врагов!

Лекарь же, словно прочитав её мысли, снисходительно улыбнулся, но какой-то очень странной холодно-высокомерной улыбкой, не обещающей ничего хорошего:

– Не бойся, я не выдам тебя, не для того три дня спасал твою злобную душонку.

Юн Ми даже ухом не повела на такое замечание в её адрес.

– Тогда чего ты хочешь от меня? – и она невольно поёжилась в своих обновлённых одеждах, ведь лекарь явно видел её во всём обнажённом естестве, откуда бы взяться этим тряпкам? И её стеснение было настолько естественно и непритворно, что лекарь даже ухмыльнулся, впервые нарушив непроницаемость своего лица едкой, снисходительно-презрительной улыбкой:

– Я лекарь, для меня ты представляешь лишь врачебный интерес, не льсти себе.

Юн Ми в сердцах выдохнула и поблагодарила снова темноту, что попала к столь холодному и рассудительному лекарю, а не к кому-то другому.

– Тогда всё тот же вопрос, чего ты хочешь от меня? – уже более спокойно спросила спасённая гостья.

Она поняла, что от божественного лекаря не стоит ждать угрозы. Хотел бы, давно уже выдал её с потрохами своим небесным друзьям, что устроили бы над ней показательную казнь, как проникшей в Небесное Царство из Царства Темноты, с коим вот уже сто тысяч лет соблюдается договорённость о неприкосновенности границ, и Небесная преграда тому свидетель.

– Говорят, – спокойно продолжил лекарь, – что в Царстве Темноты растёт Ночной лотос, это правда?

– Ночной Аустериус?

– В вашем царстве его могут называть и так. Суть в том, что он распускается только ночью и…

–… и одна его капля может подарить бессмертие, – продолжила за лекаря Юн Ми.

– Так ты знаешь о нём? – впервые божественный лекарь проявил эмоциональность, ибо его утончённые чёрные глаза заискрились неподдельным интересом. Но вот только вид его остался такой же холодно-высокомерный.

«Ох уж эти небожители всё время считают себя выше других!» – в сердцах возмутилась девушка, но ответ всё же дала:

– Все в моём царстве знают о нём, – подтвердила Юн Ми, – и он растёт только у нас.

– Ты можешь описать его?

– Да, конечно, – спокойно ответила та, – он выглядит как обычный лотос, только лепестки его черны, а в сердцевине огненное пламя горит.

Юн Ми конечно же лгала и делала это очень уверенно. Она никогда не видела Ночной Аустериус, что дарует любому бессмертие, ибо тот растёт у северного края Царства Темноты в противоположной стороне от её Чёрной земли, но девушка решила врать до конца, чувствуя, что в этом слабость лекаря и её спасение.

– Ты могла бы его нарисовать? – тут же протянул лекарь ей кисточку, смоченную в туши.

Юн Ми хотела было уже что-то накалякать, как вдруг остановилась, а рука повисла в воздухе, так и не коснувшись белоснежной рисовой бумаги.

– А зачем он тебе? Это сокровище моего царства, не каждому дано его увидеть.

– Не нарисуешь, я тут же сообщу о тебе Небесным стражам.

– Вздумал напугать меня? – Юн Ми осмелела.

Этот лекарь был слишком высокомерно заносчив. Старше её всего лишь лет на десять – сгодится за старшего брата! – пусть и небожитель, но всё же обыкновенный бессмертный, как и она, а строит из себя не пойми что!

– Разве ты не знаешь, что мы, тёмные духи, не ведаем страха? – в упор и с некоторым вызовом посмотрела она на лекаря.

– Хорошо, – тот лишь сложил руки за спиной в знак терпения, – пусть ты ничего не боишься, но чувство благодарности тебе знакомо? Я потратил на тебя, злобная ведьма, свои редчайшие целебные снадобья. Если бы не я и мои снадобья, ты бы так сейчас здесь не стояла и не бросала на меня вызывающий взгляд своих синих глаз.

– Ладно, я нарисую тебе цветок, если перестанешь называть меня злобной ведьмой.

– Но я не знаю твоего имени.

– Меня зовут Юн Ми.

– Юн, как облако, Ми, как мёд?

– Именно.

– Облако из мёда? Или нет… – лекарь сделал паузу, размышляя. – Медовое облако? – задрал он свою правую бровь вверх, словно чему-то удивляясь. – Хм… Лучше бы родители тебя назвали Юй Мин, звучит почти одинаково, а значение куда лучше – Прекрасная яшма.

Юн Ми было нахмурилась, не понимая, то ли он смеётся над ней, то ли просто рассуждает, а тем временем лекарь продолжал:

– Что ж, Медовое облако или Облако из мёда, твоё имя подходит тебе. Недаром смертные все как один восхваляют тягучую красоту тёмных ведьм. Я убедился воочию, что смертные правы. Своей красотой ты можешь поспорить даже с нашими небесными богинями Восьмого неба. Но твоя красота иная. Какая-то… как же это сказать, – лекарь почесал своими утончёнными белоснежными пальцами такой же утончённый подбородок, словно пытаясь ответить на вопрос, – да это и неважно. – бросил он свою затею подобрать нужные слова для описания красоты своей неожиданной гостьи. – Так ты нарисуешь мне цветок?

Теперь его тонкие белоснежные пальцы указывали на такую же белоснежную бумагу.

Девушка лишь пожала плечами и, больше не колеблясь, изобразила то, что сама выдумала. Юн Ми никогда не видела цветов. В Царстве Темноты их просто не было, именно поэтому родители и дали ей медовое имя, как несбыточная мечта о благоухающем аромате цветов, пчёлах и сладкой патоке из их пыльцы. Иногда всё же цветы попадали из Царства смертных в Царство Темноты, и Юн Ми могла видеть их только уже выброшенными и увядающими, поэтому её рисунок получился чем‐то смежным между поникшим лотосом из мира смертных и Ночным конём с крыльями за спиной.

– У Ночного лотоса есть крылья? – удивился лекарь Цао.

– Конечно есть! Ночной Аустериус дарит бессмертие, конечно у него должны быть крылья!

– Как он прекрасен! – взял трепетно листок бумаги лекарь, с обожанием смотря на выдуманный гостьей цветок.

Юн Ми в сердцах торжествовала. Этот лекарь и правда до самозабвения любит только всякие травки, и как же легко его обмануть!

– Я нарисовала цветок, теперь ты можешь сказать, зачем он тебе?

Лекарь молчаливо смотрел на рисунок, словно мечтая. И видимо, после долгих непростых раздумий, судя по образовавшимся складкам на его прежде всегда гладком лице, решился ответить:

– Хочу сделать напиток бессмертия.

– Ты же и так бессмертный, решил подарить его кому-то из смертных?

– Можно сказать и так.

– У тебя там есть подружка? – неподдельно оживилась Юн Ми. Неужели этому холодному камню кто-то пришёлся по душе?

На что лекарь Цао лишь снова язвительно ухмыльнулся:

– Я же божественный лекарь, моё призвание лечить людей, а не увлекаться ими.

– Тогда зачем?

– В мире смертных слишком много болезней, страданий и смертей. Порой в муках умирают самые достойные из них. И таким я бы хотел подарить возможность вечной жизни, чтобы они не так страдали.

– Да ты романтик! – закивала головой Юн Ми. – И вовсе не бессердечный, каким кажешься на первый взгляд.

– Конечно я пекусь о жизнях вверенных мне существ.

Юн Ми немного покорёжило последнее слово, но, видимо, у небожителей так принято, всех женщин‐тёмных духов называть злобными ведьмами, а смертных – существами. Что ж, придётся привыкать.

– Но что тебе даст рисунок? Ведь рисунок – это не сам цветок.

– Ты права. Но мы живём вечно. Кто знает, пройдёт несколько тысяч лет, и однажды я увижу его.

– Несколько тысяч лет? Ты смеёшься? Это слишком долго.

– Хочешь вернуться обратно в Царство Темноты и помочь мне найти его быстрее? – вернул ей лекарь.

– Нет, нет, – замахала руками девушка, – обратно мне нельзя, не для того убегала.

– Обратно тебе нельзя просто потому, что ты ещё месяц будешь оправляться от своих травм. Я нашёл тебя еле живую, лишь один твой злобный дух и держался за твоё хлипкое тело, и не для того я вливал и втирал в тебя свои бесценные снадобья, чтобы ты снова туда пошла и умерла. Месяц ты будешь жить здесь.

Последние слова лекаря прозвучали как приговор. Юн Ми – свободолюбивый тёмный дух – хотела было возмутиться, но тут осознала другое:

– Так ты разрешаешь мне здесь пожить? – переменилась она в лице, сменив готовое уже вырваться возмущение на игривую наивность, подойдя к внимательно рассматривающему нарисованный цветок лекарю мягко, как кошка, и заискивающе всматриваясь в его глаза.

– Что значит пожить? – холодно ответил лекарь, отворачиваясь от пытливого взгляда гостьи. – Вся доброта должна быть возвращена. Оставляя злобного духа в своей хижине, я рискую навлечь на себя гнев самого Небесного императора. Чем ты заплатишь мне за мою щедрость?

–– Стоит подумать, – задумалась Юн Ми. Лекаря её красоты точно не интересовали, тогда, что ему предложить?

– Я могу собирать травы для тебя.

– Этого мало, что ещё?

– Ещё редких животных.

– Животных? С какой стати мне нужны животные?

– Разве тебе не нужны для твоих снадобий редкие компоненты в виде крыльев бабочек, ножек каких-нибудь безобразных, липких и гадких насекомых? – Юн Ми брезгливо поморщилась. Живя у болота всю свою короткую жизнь, она не взлюбила всех возможных мелких ползающих и летающих, настолько постоянно они ей досаждали в комнатах.

– Нужны, но ты будешь всю вечность гоняться за ними, так и не поймав.

– А вот и не буду! – чуть ли не подпрыгнула от радости Юн Ми. Она нашла то самое, что поможет ей здесь остаться.

– Лекарь Цао, – с придыханием торжественно продолжила девушка, – ты даже не представляешь, какой редкий дар к тебе попал, – заиграла своими тонкими высокими бровями девушка, вводя лекаря в недоумение.

– Я умею заклинать животных! – гордо подняла Юн Ми вверх указательный палец правой руки, словно сообщала о чём-то столь важном, равном по значимости разве что рождению нового божества.

Теперь очередь лекаря Цао была удивляться:

– Заклинать животных? – переспросил он уже заинтересованно. – Неужели в своём тёмном царстве ты относишься к кому-то из правящих семей?

– Нет, нет, что ты… – смутилась девушка такому сравнению, – никакой правящей семьи, я самый обычный тёмный дух, причём низший дух, что живёт у болота, – спокойно, без стеснения раскрывала она подробности своего происхождения, – просто у каждого духа в нашем царстве есть дар. Вот вы, небожители, у вас есть духовная сила, которую вам даёт само небо, вы её накапливаете, увеличиваете, концентрируете. У нас же наоборот – духовной силы нет, потому что мы, тёмные духи, от неба силы не получаем, нас питает земля, и от неё у нас есть лишь дары – дары земли, что даются нам с рождения. У всей моей семьи дар общения с животными. На самом деле это незначительный дар в моём царстве.

– Может быть и незначительный, но очень подходящий для меня. Хорошо! Месяц я буду восстанавливать твои раны, а ты собирать для меня редких животных и травы, и даже не думай лениться, я очень строгий и требовательный наставник.

– Кто сказал, что мне нужен наставник? – проворчала Юн Ми.

– Хочешь сказать, что не нужен? Ты, злобный дух, и ты в Небесном Царстве, без меня ты и несколько дней не проживёшь, как тебя поймают.

Юн Ми побледнела. Да, она совсем забыла, что находится во враждебном ей мире небожителей.

Лекарь Цао снисходительно улыбнулся, явно довольный воздействием своих слов на гостью.

– Не переживай так, ты на первом уровне небес, здесь скрыться легче, чем где-либо. Высшим небожителям нет дела до нашего неба. Искать здесь кого-то для них – мышиная возня.

Пусть и мышиная возня, но Юн Ми облегчённо выдохнула.

Через несколько дней, когда Юн Ми отоспалась и немного окрепла, божественный лекарь ввёл её в курс дела, а именно, что представляет из себя Небесное Царство, где ей необходимо было прожить целый месяц незамеченной.

– В нашем царстве есть девять небес, которые друг-другу строго подчиняются: чем выше, тем важнее и могущественнее небожители, – рисовал ей на бумаге лекарь уровни небес.

Юн Ми лишь согласно кивала, хоть и не всё понимала. Почему-то божественный лекарь непременно решил перечислить ей чуть ли не всех божеств: кто и где обитает, и на каких небесах.

Из всего перечисленного Юн Ми смогла запомнить только первый уровень небес – где обитали самые близкие к смертному миру божества: бессмертные лекари, музы, божества сновидений, божества удачи, урожая – те самые, к кому смертные первыми обращали свой взор. На Втором небе жили божества непогоды, что приносили в мир смертных дождь или засуху, ураган или безветрие. На Третьем небе жили божества сезонов, что сменяли зиму весной, лето – осенью. На Четвёртом небе жили Небесные стражи, что защищали небеса по четырём сторонам света. Имена небесных генералов Юн Ми так и не запомнила. Только и поняла из рассказа лекаря, что они очень свирепые, и выше Третьего неба ей подниматься никак нельзя. Были ещё Пятые, Шестые, Седьмые, Восьмые небеса, где жили божества здоровья и красоты, просвещения и мудрости, а также боги справедливости, милосердия, возмездия, божества неба и земли, звёзд и светил, что отвечали за мироздание, а ещё жили всевозможные принцы и принцессы, что повелевали стихиями, как огонь и вода, а также судьбами в мире смертных. Это было всё так сложно, что выше Третьего неба Юн Ми решила не запоминать, дав лекарю обещание, что и с Первого неба никуда не денется.

– Что ж, хорошо. – заключил лекарь, когда обучение было закончено. – Теперь найди мне всё это.

И лекарь Цао предъявил Юн Ми огромный список трав и перечень редких животных.

– Всего вышеперечисленного хватит на месяц поисков, – заключил он неподобострастно.

Густо-синие глаза Юн Ми и так были глубоки и бездонны, а сейчас стали ещё глубже от нескрываемого удивления. Но долг платежом красен, она не могла быть неблагодарной за своё спасение.

И поиск всего необходимого по списку начался. Всевозможные столетники, столистники, сто‐цветники, всякие ядовитые и целебные травки. Ну и конечно же, куда без броненосного муравья. Юн Ми в глаза его не видела, но найти должна была, расспросив другую живность. Лекарь Цао заверил, что панцирь такого муравья, перемолотый в порошок, буквально на глазах заживляет все раны. Стоило потрудиться!

Единственное, что было тяжело для Юн Ми – это вечно светящее солнце на небосводе. Она, дитя Царства Темноты, никак не могла привыкнуть к столь яркому свету, ведь в её мире не было солнечного света вовсе.

– Ничего, как раз через месяц привыкнешь, – холодно замечал лекарь, безжалостно выставляя девушку на улицу под яркий свет.

Юн Ми щурилась, кривилась, но шла. И правда, уже через несколько дней её глаза стали меньше реагировать на свет. И тёмный дух, за много тысячелетий впервые пробравшийся к небожителям, воочию смогла рассмотреть красоты Небесного Царства.

О да, Небесное Царство было прекрасно! Всё утопало в пушистых белоснежных облаках и семицветных радугах, служащих мостиками. Повсюду распускались небесные цветы: розовые, красные, белые, перламутровые, золотистые, сверкающие, сияющие, издающие поразительно красивую музыку на ветру и благоухающие так, словно тысячи разных ароматов разлили по небу, и они так и кружатся в воздухе, дурманя. Эти небесные цветы были просто волшебными!

– Когда они цветут, – рассказывал лекарь Юн Ми, что возвращалась с найденным в домик у Ледяных скал, дабы отдохнуть, – то в мире смертных это отражается как божественная пыльца, что ниспадает с небес. Смертным она очень нравится.

– Я смотрю, ты любишь смертных людей.

– Они такие же как мы, только с одной разницей – они невежественны, как дети, и ничего не знают о мире, прозябая в своём неведении и умирая в страданиях.

– Именно поэтому ты хочешь создать напиток бессмертия и подарить его людям? Чтобы сделать их счастливее?