Танцы на стекле

Когда отец привез новоиспеченных сестер домой, Д’арэну показалось, что девушки преподнесли свежий глоток воздуха застоявшемуся окружению их семейства. Как будто стало чуточку веселее и даже живее в этом старом, скучном особняке.

И, похоже, Марселла уже сейчас начала приносить в их семью веселье, в первый день своего пребывания в Фейрилэнде. Растрепанная, она бежала навстречу ветру и лесу, рвалась подальше от этого дома. Вот только Д’арэн, со всей любовью к тем, кто хочет свободы, посчитал это кощунством отпустить сестру, пусть он и знает ее несколько часов. Куда побежит Марселла? Отец сказал, она была не в лучшем состоянии, когда прошла грань. Марселла мало знает о Фейрилэнде, уж тем более не владеет связями здесь. Нужно немедленно ее остановить и выяснить, что случилось.

Легким движением пальцев Д’арэн подхватил с земли камень. У каждого фейри был свой дар, а за что обожал свою жизнь Д’арэн, ему, в отличие от брата, достался необычный дар, когда-то принадлежащий отцу матери. Он умел перемещать предметы силой мысли. Камень, вокруг которого образовалось еле видное белое облачко, взвыл в воздух. Д’арэн прицелился, Марселла бежала по одной траектории. Он резко вскинул пальцы вперед, и камень четко попал в сестру, в район коленей, сбивая ее с ног.

Д’арэн зашипел с собственных действий, но уверил себя, что пытался ее остановить и не хотел калечить. Он встал на подоконник на колени, открыл пошире окно и, оглянувшись, вылез наружу, цепляясь за плющ, вьющийся по всему карнизу особняка. Плотно зацепившись за него и установив ноги в отверстия между кирпичами, Д’арэн слегка прикрыл окно, чтобы не так бросался в глаза его побег, и с легкостью спрыгнул вниз, отряхнув штаны, будто они испачкались в пыли.

Марселла так и не встала с травы. Она сидела на том же месте, где упала, разглядывая волшебный камень, ловко сбивший ее с ног. Д’арэн преодолел расстояние между ними в несколько быстрых размашистых шагов и склонился над сестрой, протягивая ей руку.

– Ну, сестрица, далеко ты собралась?

Девушка всем своим видом старалась показать, насколько сильно недовольна поведением Д’арэна. Ее брови сошлись на переносице, губы обиженно надулись, руки скрестились на груди. К тому же, Марселла выглядела очень растрепано. Платье развалилось по траве, волосы устроили настоящий бунт. Она пригладила волосы и церемонно отвернулась от Д’арэна. Тот фыркнул, но руку так и не убрал.

– Зачем ты остановил меня?

– Куда бы ты побежала? – звучало издевательски, и Д’арэн поспешил добавить. – Я был обязан остановить тебя от совершения этой ошибки.

– Мне не место в Фейрилэнде, – упрямо заявила она. – Я здесь ничего не знаю.

– Узнаешь, – пожал плечами парень, мол, так себе проблема. – Давай, поднимайся, я покажу тебе маленький кусочек нашей земли.

Почему-то Д’арэну очень захотелось немедленно показать Марселле, как на самом деле чудесен Фейрилэнде. Юная Марселла совсем не понимает, что это единственное место, где она сумеет обрести свободу. Кажется…он видел в ней родственную душу, человека, похожего мышлением на него самого, и это придавало уверенности, что им удастся подружиться.

– Ты серьезно? Зачем тебе это? – усомнилась она, скептически вздернув бровь. Д’арэн не сдержал легкий смех. Он отметил, что она очень привлекательна, когда выражает эмоции. А она, кажется, очень эмоциональная.

– Ты моя сестра? – прозвучало вопросительно, но, не дожидаясь ответа, Д’арэн, наклонившись, схватил Марселлу за запястье и заставил ее подняться на ноги. Та вскрикнула, неловко цепляясь за его плечи.

Д’арэн щелкнул сестру по носу, та сморщилась, и парень расхохотался. Достаточно тихо, чтобы их не услышали, но достаточно громко для рядом стоящей Марселлы. Этим днем ему все равно нечего делать, так что стоит показать сестре природу Фейрилэнда, рассказать про родное королевство.

Схватив Марселлу за ладонь, он потащил ее в сторону леса. Когда девушка попыталась высказать свое нежелание, Д’арэн только повернулся, сверкнул оскалом и прижал палец к своим губам, мол, нужно быть тише. И они зашагали между деревьями, перешагивая кусты, запуская ноги по самые колени в траву и раздвигая свободными руками колючие ветви.

Тише и правда требовалось быть, чтобы суметь услышать звуки природы. Д’арэн обожал вслушиваться в мелодию, издаваемую лесом, в его красоту. Лес всегда был рядом с ним, независимо как: мелькая перед глазами или всплывая в памяти благодаря знакомой музыке. Фейри, будучи лесным народом, любили и почитали лес, но Д’арэну казалось, что мало. Никто не понимал его восторга, никто не хотел слышать о божественном лесе, который всем казался обычным. Д’арэн понадеялся, что сможет поставить на свою сторону юную сестрицу.

Проталкиваясь сквозь деревья, они оказались на небольшой полянке, которую озаряли лучи солнца. Деревья защищали со всех сторон, но не от неба, позволяя разглядывать его. Д’арэн вывел сестру на центр поляны и с разбегу упал в траву, которая приятно щекотала открытые участки кожи. Марселла сначала уставилась на него, как на человека, объевшегося фруктами фейри, но затем, аккуратно поправив платье, села рядом с ним, прижимая колени к телу. Ее теплый взор карих глаз устремился в темноту леса. Вряд ли она запомнила дорогу назад и сейчас полностью зависела от Д’арэна, но он бы не бросил ее одну в лесу для того, чтобы поиздеваться.

– Почему я должна доверять тебе? – тихо спросила она, поворачивая голову к брату. Ее шелковистые шоколадные волосы волнами рассыпались по плечам. Д’арэн удивленно хлопнул глазами и, подложив руки под голову, ответил.

– Я ведь не знаю тебя.

– Так и я тоже тебя не знаю, – наклонила она голову.

– В этом и преимущество. Мне нет смысла вредить тебе, потому что я даже не знаю тебя настоящую, также тебе же нет смысла вредить мне.

– Я беспомощна, – передернула она плечами. – Меня вообще никто не будет бояться.

– Это пока еще, – отмахнулся Д’арэн. – Почему ты считаешь, что тебе нет здесь места?

– Я рвусь за свободой, а здесь на меня все давят.

Д’арэн слегка приподнялся на локте, улыбаясь.

– Знаешь, а мы похожи. Я люблю Фейрилэнд, и я свободен, хотя мой брат и отец находятся в клетке у жестокости и крови.

– Ты не состоишь в королевской армии?

– Нет, конечно. Я учусь еще в Академии.

– Точно. Аннет говорила об этом. В чем выражается твоя свобода?

– Я лежу на поляне в лесу в выходной день с младшей сестрой. Разве я не свободен?

Марселла промолчала. Д’арэн не мог до конца рассказать ей правду о своей свободе, но заставил сестру задуматься. Этого было достаточно.

– Оглянись на природу Фейрилэнда. Она прекрасна независимо от того, где ты находишься: во дворах особняков знатных вельмож или на узких грязных улочках Неблагого или Благого Двора. Голубые деревья растут здесь веками, из их листьев и стволов изготавливается больше половины мебели, предметов интерьера и даже домов. Из них варятся некоторые зелья и снадобья. Посмотри на эту траву, – Д’арэн провел по ней пальцами. – Она лучше любой перины. В ней даже Антуанетта маринует фрукты и овощи.

– В траве? – хлопнула глазами Марселла. – Ты обманываешь меня.

– Ты знала, что фейри не умеют лгать? Они мастерски увиливают от вопросов, умеют перевернуть все с ног на голову, но не врут.

– Опять лжешь?

– Могу покляться.

– У вас есть вера?

– Ты имеешь в виду Бога? Нет, мы не поклоняемся Богу, но есть Царство Света и Царство Тьмы, после смерти куда мы попадаем. Так что мы не такие уж и грешные создания.

– Ладно, я верю тебе.

– Теперь глянь на небо, на яркое теплое солнце, под которым мы нежимся и греем свои кости. Ночью появляется луна, которая освещает дорогу заплутавшим путникам, на звезды, которые указывают кораблям нужное направление. Это все природа Фейрилэнда, наше достояние и гордость. И твои в том числе.

– Я ведь не родная дочь Маро.

– И что? Теперь ты живешь здесь. Для нас ты родная.

– На самом деле это приятно слышать, – Марселла неловко заправила прядь волос за ухо и отвернулась от Д’арэна. – Ты прав, мне уже начинает симпатизировать природа Фейрилэнда. Особенно сейчас. Она кажется такой волшебной.

– Здесь все дни и ночи такие, Мари.

Марселла задумалась и запрокинула голову к небу. Она опять неловко заправила выбившуюся прядь волос. На ее руке мелькнуло кольцо, и Д’арэн нахмурился. Марселла, наверное, больше не планировала ничего спрашивать, разглядывая природу леса и вслушиваясь в ее звуки. Она оказалась неплохим ценителем природного искусства, и они бы так и просидели в тишине, но Д’арэн зацепился за ее кольцо.

– Постой, покажи свою руку, – потребовал он. Марселла вздрогнула и резко замерла. Она медленно повернулась к брату. Было видно, как в ее глазах блеснула неуверенность, смятение, а затем она послушно протянула Д’арэну руку.

Он нежно коснулся ее пальцев и присмотрелся к кольцу. Это оказалась королевская печатка, принадлежащая кому-то из Дворца. Сердце Д’арэна дрогнуло. Неужели у Марселлы тайны намного масштабнее, чем кажется? Может ли она служить на другое королевство? Или на Дворец Загадочных Цветов? Откуда у нее печатка, если она появилась в Фейрилэнде только сегодня? Не каждая знать носит похожие кольца, даже у отца нет королевских печаток. Могла ли эта миловидная девушка лгать о том, что лишняя в этом мире, а на самом деле шпионить за семьей и сейчас отправится рассказывать полученную информацию? Мог ли ее обаятельный вид обескураживать всех вокруг, а она пользоваться этим, как оружием? Д’арэну не хотелось верить в то, что Марселла враг. Но ему в их обществе требовалось выяснить правду. А с человеком, который умеет лгать, это сложнее.

– Это же королевская печатка, – скептически произнес он. Марселла сглотнула и выдернула руку из хватки Д’арэна. Кажется, она не на шутку испугалась, по пыталась подавить это и укрыть от глаз брата.

– Я не крала ее.

– Тогда откуда она у тебя?

Марселла повернулась к Д’арэну и ухмыльнулась. Ее эмоции резко переменились, и не скажешь, что она мгновение назад была смятена внимательностью Д’арэна. Что это? Эмоциональность или отличная актерская игра?

Она удобнее устроилась на траве, выдержала долгий взгляд брата, повертела на пальце печатку и все с той же ухмылкой заявила.

– Если я скажу, что стянула ее губами с руки Нортона, пока тот совал мне свои пальцы в рот, ты поверишь?

– Прости, что?! – едва ли не завопил Д’арэн, не понимая, можно ли верить таким словам этой девушки. – Фаре кин!

– Это же ругательство, верно?

– Да, прошу прощения, – он замялся, исподлобья глянул на сестру. Похоже, она не шутила. – Ты серьезно? Даже если ты пыталась рассказать это беззаботно, это звучало максимально сексуально.

– Эй, не выдумывай, – одернула его Марселла, но фантазия Д’арэна уже унесла его вперед.

Если эта девушка не шпионка, не пытается разыграть его или обмануть, не работает на Дворец, может ли она быть как-то связана с королевской семьей, а, в частности, с принцем Нортоном? Неужели он, будучи грубой ледяной глыбой, способен в ком-то заинтересоваться? Д’арэн падает на траву, закрывая глаза, и хохочет.

– Я вообще была связана, – поспешно добавляет девушка, видя, как эмоции на лице брата переходят из крайности в крайность. Однако этими словами она только больше разожгла смех старшего брата. – Прекрати! Я приличная девушка, Д’арэн. И я с таким, как он, – попыталась вложить всю неприязнь в эти слова Марселла. – Никогда бы не стала спать.

– Ладно-ладно, – сквозь смех пробормотал он. – Давай ты расскажешь все подробнее, и я остановлю свою фантазию.

– А вдруг ты кому-то расскажешь? Ты же тоже учишься в Академии. Все будут думать, будто я прогнулась под младшим принцем. Или, того хуже, обокрала его.

– Какой мне смысл? У всех должны быть мотивы, Мари! В Академии мой круг друзей разительно отличается от тех, с кем общается принц Нортон. Да и репутация Нортона не позволяет никому верить даже в правду про него, потому что вокруг королевской семьи всегда витает очень много слухов.

– Нортон серьезно учится в той же Академии? – вспыхнула Марселла. В ее глазах появился неестественный блеск, но не от стыда. Она будто бы зажглась идеей отомстить ему за что-то.

– Ага, со мной на одном курсе. Но мы не общаемся.

– Я не думала, что королевская семья станет обучать своих детей даже с другой знатью. Считала, они намного выше других и строит из себя неприкосновенных, – Марселла отвела взгляд, провела рукой по траве и значительно тише добавила, будто делилась секретом. – На самом деле Нортон считает меня слабой и наглой, и он умудрился вывести меня из себя за один день. Во мне разжигается какой-то необъяснимый огонь соперничества. Даже в тронном зале одним взглядом он раздражал меня. В комнате ожидания я была связана, он хотел меня убить, разглядывал мое лицо, а я, чтобы доказать ему, что вовсе не боюсь, стянула с него кольцо. Он не потребовал печатку обратно, и я оставила ее себе. Не думала, что это опасно.

– Лучше не носи ее в Академии. Там дети всей знати, увидят, пустят нехорошие слухи.

– Уверена, у них есть тайны и похуже этой, – фыркнула девушка.

– У всех у нас есть тайны, – пожал плечами Д’арэн. – И у тебя, и у меня, и у всех детей знати. Вопрос в другом, насколько эти тайны опасны и для кого. Тайна, что я краду сахар из королевской кладовки или же я готовлю очередной дворцовый переворот?

– Очередной? Здесь часто бывают дворцовые перевороты?

– Каждые несколько лет. Ты будешь изучать политику в Академии, тебе расскажут, что практически единственная возможность встать на престол – убийство бывшего короля. Так Джэрод занял место короля, до этого его отец.

– Получается, Джэрод убил своего отца? Это…так кровожадно.

– Все ждали, когда бывший король умрет. В конце своего правления он превратился в тирана, который не мыслит, что творит. В тот день был жестокий дворцовый переворот, убили очень многих, Мари. Почему многие опасаются работать на Дворец, смерть поджидает тебя на каждом углу.

– Его Величество сказал, что Джулия посадила его на трон.

– Так ты не в курсе про Джулию? Она была великой женщиной королевства.

– Правда? – Марселла воодушевилась и подсела ближе к Д’арэну. – Расскажи правду, Аннет все утаивает от меня.

– И не зря, Мари.

– Почему все молчат? Я ведь могу спросить у любого постороннего человека, который тоже ее знает. Кто будет врать про Джулию? Никто, ведь фейри врать-то и не умеют. Зачем утаивать от меня историю моей сестры?

– Вы родные? – задал встречный вопрос Д’арэн, пока Марселла с воодушевлением глядела на него.

– У нас разные отцы, – тут же, не задумываясь ответила девушка. Д’арэн выгнул бровь. Сестра, кажется, ничего не поняла, но Д’арэн задумался: если Марселле шестнадцать, а у них родные матери, Джокасто изменяла Маро, будучи замужем за ним? И как ей удалось запрятать ребенка от мужа?

– Знаешь, почему про Джулию тебе не хотят рассказывать? Твоя неокрепшая психика в Фейрилэнде не способна узнавать новую информацию. А, поверь, Джулия была женщиной, у которой имелся короб тайн.

Марселла завалилась на траву рядом с братом с недовольным возгласом. Д’арэн хохотнул и уставился на сестру. Та внимательно разглядывала небо, хотя ощущала на себе настырный взгляд Д’арэна. Парень вновь отметил, что Марселла очень красива, и теперь он мог гордиться, что у него такая прекрасная младшая сестра. Маро всегда хотел дочь, и, когда рождался Ониши, все думали о девочке. У Маро уже было достаточно наследников рода, и ему хотелось своей принцессы. Д’арэн тоже хотел сестру, но их мысли с отцом различались. Маро желал хвастаться дочерью на балах и торжествах, а затем выгодно выдать замуж и породниться с какой-нибудь многоуважаемой семьей. Д’арэну хотелось гордиться умом и красотой сестры, иметь возможность пообщаться с девушкой по душам и поделиться секретами, учиться общаться с противоположным полом благодаря родне. Сестры у него были: и Аннет, и Джулия. Правда, когда он был ребенком, одна вернулась в людской мир, а другая шесть лет назад была убита (да и не подходила для душевных разговоров). Тогда же, взойдя на престол новый король Джэрод, Д’арэн стал шпионом.

– Знаешь, Марселла, я бы хотел станцевать с тобой на празднике Дня Зарождения Фейрилэнда.

– Что за праздник? – поинтересовалась девушка беззаботным тоном, словно пару реплик назад они не обсуждали тайны. Марселла повернулась на бок, подставила руку под голову и уставилась на Д’арэна.

– Остался всего год до дня рождения Фейрилэнда, нашей земле уже больше пяти сотен лет. Он отмечается один раз в несколько лет, когда луна ближе всего к земле. Все ждут этого события и начинают готовиться за пару лет.

– Вы празднуете день рождение не в определенную дату? – Марселла усмехнулась. – Это же глупо, Д’арэн!

– Это связано с легендой, – пояснил он, но задумался над словами сестры.

– Расскажи мне ее, я люблю, когда мне рассказывают разные истории.

– Я чувствую себя отцом-одиночкой, – закатил он глаза и усмехнулся. Марселла хихикнула и поближе подстроилась к брату. Он будто излучал тепло. Марселла ощущала себя защищенной рядом с ним, а Д’арэн чувствовал свою важность, зная, что должен защищать неопытную Марселлу. – Ладно, слушай, не будем же мы молчать, верно? Не думаю, что кто-то хватится нас дома, – Марселла затаила дыхание, даже природа утихла, готовясь к рассказу. – Много-много лет назад, когда по земле ходили друиды, опираясь на трости, сделанные из корней Великого Дуба, молодая девушка с таинственной внешностью и таинственным именем, которая скрывала свое происхождение и носила глубокий капюшон, чтобы спрятать лицо, должна была быть выдана замуж своим отцом за богатого мужчину, имеющего свой огромный двор и скот. Но девушка не любила мужчину, за которого хотел выдать ее отец, и она сбежала из дома. Она шла несколько дней и ночей подряд, пока ноги ее не ослабли, а организм не требовал воды и пищи. Из последних сил девушка доползла до высокой горы и уснула. Проснувшись и набравшись немного сил, она решила победить эту гору, ведь идти ей было некуда. Она забралась на нее спустя сутки, к началу ночи. Встала она на горе, вскинула руки Луне, находящийся так близко к земле, и объявила себя Дочерью Луны и королевой новой страны. И пошли к ней люди, на крик ее, на гордый стан ее, на горе. Первый кузнец сделал для нее корону, первый фермер развел животных и посадил пшеницу, первый строитель построил дворец и дома. Так и возник Фейрилэнд.

– На самом деле это очень грустная история. Ведь Дочери Луны пришлось оставить родной дом и родителей, потому что те буквально хотели продать ее.

– Но она нашла в себе силы и сумела построить целое королевство.

– Ты прав, не каждый на это способен. Но я не поняла, почему празднуют это событие всего лишь раз в несколько лет.

– Такова традиция. Астрономы выясняют, когда луна ближе всего к земле, и король назначает праздник. К тому же неизвестно, в какую именно дату Дочь Луны забралась на гору. Мари, почему ты такая любопытная? – усмехнулся он.

– Я ведь ничего не знаю об этом месте. Хочу знать все.

– Ты мне кое-кого напоминаешь.

– Кого?

Но Д’арэн промолчал, покачав головой. Марселла возражать не стала, понимая, что выпытать из брата ничего не получится.

Джулию. Она напоминала ему Джулию. Его старшая сестра была такой же. Ей требовалось знать все и всегда, обо всех незначительных событиях или деталях биографии фейри. Кто знает, быть может, Д’арэн согласился на свою опасную карьеру именно из-за безбашенной сестры. Да, она скончалась, но зато какой свободной она была. По крайней мере, так казалось со стороны.

Но о Джулии перед Марселлой молчали. Похоже, Аннет не хотела говорить ей правду о том, кем была Джулия. Значит, Д’арэн не тот, кто расскажет все тайны девчонке из людского мира. Он уверен, Марселла еще долго будет обдумывать даже легенду про Дочь Луны, хотя в нее с трудом верили уже дети. Это был очередной повод для фейри, чтобы устроить бал. А все фейри просто обожали балы.

Д’арэн чувствовал себя даже счастливым, лежа на траве под палящим солнцем. Рядом все время ерзала Марселла, но теперь она молчала. Кажется, она обдумывала все слова брата, и Д’арэн волновался, что мог наговорить лишнего. Марселле и правда будет очень трудно.

Д’арэн же вышел из зоны комфорта, позабыл на время о шпионстве, учебе, взаимоотношениях с братом и отцом. Рядом была Марселла, такая же любительница свободы, жаждущая приключений и искавшая своего места здесь. Они оказались родственными душами, и это привлекло Д’арэна. Марселла далеко пойдет, он в этом уверен, но говорить об этом вслух не имеет смысла. Просто однажды Д’арэн позлорадствует над теми, кто сейчас не верит в Марселлу.

***

Шестнадцать лет назад Д’арэн прекрасно помнил события своей жизни. Что ж, ему уже было семь лет, вполне осознанный возраст для ребенка. Тогда он считал, что стоит подчиняться течению, вести себя, как велят старшие и равняться на родных, хотя, быть может, они не такие уж добропорядочные граждане.

В ту ночь Д’арэн не планировал ложиться спать. Тот день стал внеплановым выходным. Гувернер впервые за пару лет заболел, что для фейри являлось редкостью, и Д’арэну позволили учебное время отдохнуть. И даже после обеда обещанная тренировка, которую Д’арэн ненавидел, не состоялась, отец отпустил сыновей. Д’арэн был худым малым, и мечи становились настоящим испытанием, отчего он жутко обрадовался полноценному выходному.

Мальчик бродил по коридорам дома, ему нравилось наслаждаться атмосферой особняка, пусть она уже тогда давила на него. В доме всегда происходили какие-то странные вещи для восприятия фейри, были гости, приглашенные большой семьей. Скучно там никогда не бывало, особенно, если эти гости со стороны старших сестер или брата.

Тогда отец был женат на Джокасто, довольно популярной женщине, являющейся обычным человеком, но достигшей высокой должности во Дворце. Тогда королем еще был отец Джэрода, но Д’арэн не задумался об этом, будучи слишком маленьким для политики. По правде, ему было абсолютно плевать на политику в королевстве. У Джокасто было две дочери, в тот момент старше даже Алдиса. Старшей было восемнадцать, младшей – шестнадцать.

Д’арэн обожал сводных сестер. Ближе ему все же была Аннет, более спокойная и рассудительная, милосердная, иногда даже чересчур. Они обе служили во Дворце, хотя должны были учиться в Академии. Обеих устраивало среднее образование, полученное в обычной школе для народа фейри.

В ту ночь в доме было что-то не так. Д’арэн чувствовал это, хотя все молчали. Он знал, что жена отца была беремена, что у нее родился ребенок, но Джокасто они не видели уже несколько дней, и это начинало пугать. Отец ходил весь на нервах, иногда опаздывал на тренировки и не ругал сыновей за оплошности. Д’арэн гадал, что же происходит в семье, но ничто и никто не могли дать на это ответ.

Д’арэн тихо прошлепал по коридору, схватился за перила и прислушался к шуму из-за двери. Отчетливо доносились голоса Джокасто, Аннет и грубый Джулии. Д’арэн понимал: подслушивать нехорошо, но он имел право знать, что происходит, однако, шепот из-за двери разобрать было невозможно. Мальчик только и слышал недовольство Джулии. Пришлось отпустить перила и подобраться к самой двери, пугливо оглядываясь по сторонам. Мало ли, вдруг пройдет кто мимо из служанок. Его накажут за такое поведение.

Д’арэн прижался ухом к двери. Его сердце колотилось, словно сумасшедшее. Он чувствовал себя настоящим шпионом, которому нужно узнать важную информацию. И, если позже ему не расскажут правду, он будет хранить секрет, о котором никто не догадывается. Послышалось недовольное выражение Джулии, затем ласковый тон Аннет и слегка испуганный шепот Джокасто. Д’арэн потерял над собой контроль, слишком погрузившись в мысли, и прижался сильнее к двери, ударив ее коленом. Внутри спальни замолчали. Сердце мальчика застучало еще громче, а голова закружилась. Он не успеет спрятаться или убежать. Его накажут за такое поведение. Но семейные тайны так любопытны…

– Он приказал мне, – зашептала еще тише Джокасто, имея в виду Маро. Д’арэну пришлось прижаться всем телом к двери. – Как и король, убить Марселлу, он ведь подчиняется приказам правителя. Я скажу ему, что убила ее. А ты, Аннет, сбежала к своему любовнику в людской мир. Никто не будет задавать лишних вопросов, если я скажу, что ты захотела вернуться на родину. Странно такое говорить, но фейри тебя поймут.

Д’арэн был ребенком. Маленьким мальчиком, которого подхватывало течение воспитания жестокого отца-генерала, мачехи и старших сестер. Д’арэн не помнил свою мать, не знал, где отец познакомился со второй женой, как зарабатывали на жизнь взрослые сестры и кому служили во Дворце. Но Д’арэн был достаточно умен и сообразителен, чтобы догадаться, ребенку, рожденному Джокасто, не рады. Она назвала девочку Марселлой, хотя отец никогда не заикался, как назвали младенца, отчего Алдис за столом всегда твердил брату, что ребенок родился мертвым. И теперь Джокасто желала спасти почему-то всем ненавистное дитя, отправляя Аннет обратно, в людской мир, о котором маленький Д’арэн слышал только из детских сказок. Ему не было жаль младенца, ведь он ни разу его не видел, но мысль, что Аннет уедет, разочаровывала его. Он любил старшую сестру за ее обдуманность действий, спокойствие, сопереживание. Джулия была слишком импульсивной и, кажется, совершенно не любила детей.