До самой последней ноты… Том первый

Глава 1

– Эй, Серый, поспеши, а то опоздаем!

Голос друга вырвал Сергея из глубоких размышлений, и он в последний момент вылетел из тут же захлопнувшихся за ним дверей поезда питерского Метрополитена, чуть не прищемив чехол гитары, которая висела за плечами.

– Куда ты летишь!? – крикнул он своему приятелю Алику, который с синтезатором в чехле на колесиках бежал к эскалатору. – Еще рано, успеем!

Парни быстро добежали до эскалатора и облегченно вздохнув, уткнулись каждый в свой мобильник. Но Сергей тут же спрятал мобильник и начал что-то быстро писать в своем допотопном бумажном блокнотике, губы его шевелились, и Алик взглянув на друга, усмехнулся:

– Опять творишь? Что на этот раз?

Сергей нетерпеливо отмахнулся и продолжил свое занятие, пробурчав:

– Не мешай.

Они вышли из метро на «Адмиралтейской» и поспешили быстрым шагом к Консерватории. Сегодня был понедельник, а по понедельникам и субботам они со своей музыкальной группой играли на мини-концертиках в небольшом клубе неподалеку от Санкт-Петербургской Консерватории, и сейчас, с утра они ехали туда, чтобы установить аппаратуру и сделать короткий прогон концерта.

Клуб был небольшой, но довольно известный в студенческих кругах Питера.

Он назывался «Грифон», как мифическое существо и символ Санкт-Петербурга и был известен своими взрывающими мозг выступлениями молодых и самобытных дарований, очень способных, бездарных или гениальных. Бездарных публика отметала сразу, а гениальных или задевших потаенные струны слушателей возносила на небеса славы, но славы в определенных студенческих и молодежных кругах.

Сергей Воронцов

Сергей Воронцов — так звали нашего героя с гитарой, был молодым человеком двадцати трех лет – возраст, когда душа ещё полна огня, а сердце уже знает цену одиночества. Он недавно вернулся из армии, где служил два с половиной года – один год обязательной службы, второй – по контракту в десантных войсках, и теперь искал себя в гражданской жизни.

До службы он был студентом «Техноложки», но сухая академическая рутина, лишённая живого смысла, быстро наскучила его творческой душе, и он решил отслужить положенный в армии год. Служба прошла для него удачно, и он прослужил еще год по контракту, а потом написал рапорт об увольнении в запас. В армии он не просто служил: он рос, преодолевал, побеждал. Боевые искусства – дзюдо, джиу-джитсу, ММА – стали его языком, его философией. Он был просто потрясающе развит физически и очень быстро достиг уровня черного пояса по дзюдо и коричневого по джиу-джитсу. Тренера наперебой предлагали ему остаться наставником в армейской системе, но Сергею служба надоела и он стремился к чему-то новому и более интересному, более интеллектуальному и творческому.

Вначале он рвался к своему старшему брату Виктору, который был старше на шесть лет, и уже 5 лет успешно служил в космических войсках. Он успешно закончил Академию Военно-космических войск имени Можайского и был очень доволен службой. Но пару лет назад политическая ситуация очень сильно ударила по сознанию Сергея, который всегда был бунтарем, еще со школы – не шумным, не агрессивным, а внутренне непримиримым и до умопомрачения честным, не терпящим малейшей несправедливости или лжи. Поэтому он решил повременить с поступлением в тот же ВУЗ, что и брат, больше не доверяя сложившимся политическим обстоятельствам, и пока не мог решить – что ему делать дальше. Сергей продолжал совершенствовать свое и так идеально тренированное тело физически, а обостренное чувство справедливости направляло его мысли в сторону правосудия, но мысли эти были пока очень зыбкими.

Он обратился к технологиям – поступил на двухгодичные курсы по кибербезопасности и системному администрированию при «Вышке», одном из самых сложных технических вузов Петербурга. Там он проявил себя блестяще: сдал экзамены, получил отличные характеристики, стал лучшим на потоке. О нем очень скоро узнали престижные и большие компании стали наперебой соблазнять молодого человека высокими гонорарами и обещаниями быстрого карьерного продвижения.

Но Сергей сменил уже три места работы, где ему предлагали просто отличные условия работы и высокие гонорары, – только лишь потому, что не пришелся ко двору своим свободомыслием и привычкой резать правду-матку, если он видел где-то несправедливость или подлость. К тому же, едва он понимал, что фирма занимается какими-то темными, сомнительными делишками, то тут же увольнялся, и поэтому теперь находился в состоянии поиска работы, усиленно занимаясь своим дальнейшим физическим совершенствованием. Сейчас же он мотался, работал то тут, то там, чтобы не зависеть материально от старшего брата и искал подходящее место работы.

На данный момент жизни самым важным для Сергея были не курсы, не желание стать крутым программистом, которым он впрочем уже стал, а его гитара и поэзия!

Он писал стихи с юношества, и брат, который был для Сергея непререкаемым авторитетом, одобрил первые стихотворные опыты парня. А потом оказалось, что у Сергея потрясающе тонкий слух, и вскоре он начал по примеру бардов соединять свои стихотворные строки с мелодиями собственного сочинения, создавая песни, в которых звучала его душа. В армии он научился виртуозно играть на гитаре, как на акустической, так и на электро, как медиатором, так и пальцами. И постепенно около него начал собираться круг единомышленников и почитателей, которым нравилось его творчество. Вначале это были исключительно близкие друзья, потом стали подтягиваться знакомые и совсем незнакомые слушатели, и в итоге по Питеру расползлись слухи о пронзительных и в то же время романтичных песнях Сергея.

Теперь он был известным в молодежных и студенческих кругах гитаристом и поэтом, и создал даже свою группу, которую назвал «Отрыв». Его близкие друзья горячо поддержали идею Сергея и стали членами группы. Они играли в своем собственном стиле, в котором смешались и французский шансон, и современный амбиент или чилл-аут, и бардовские песни, и городской русский шансон.

У Сергея даже появилось прозвище – Трубадур. Когда он с гитарой, в рваных джинсах и расстегнутой на груди рубашке стоял на маленькой полукруглой сцене замечательного молодежного клуба «Грифон», то был до невозможности похож на мультяшного персонажа культового мультика «Бременские музыканты». Только конечно же он был гораздо красивее, чем курносый и веснушчатый Трубадур из старого мультфильма.

Когда парни добежали до клуба, там уже били копытами остальные члены группы и одновременно – лучшие друзья Сергея наравне с Аликом – барабанщик Рома и бас-гитарист Алекс или попросту Сашка. Все были почти одногодками от 19 до 25 лет, все были влюблены в свои музыкальные инструменты и обожали вместе музицировать.

Они быстро «прогнали» весь предстоящий сегодня концерт, определили последовательность исполнения песен, настроили инструменты уже для выступления, расставили дополнительные стулья для публики, которой ожидалось много и разошлись по своим делам. Сергей, который остался, чтобы еще немного поработать над новой песней вышел из клуба позже других.

Солнце уже высоко стояло над крышами Петербурга, было еще совсем тепло, и Сергей, захватив баночку безалкогольного пива из холодильника в клубе, решил неспешно выпить ее в саду Консерватории, который назывался «Шкатулка». Там почти всегда была тень, можно было сесть прямо на газон и вслушиваться в разнообразные звуки музыкальных инструментов, голоса певцов и преподавателей, несшихся изо всех окон Консерватории и создававших приятную какофонию для ушей Сергея. Он любил приходить в этот дворик, чтобы насладиться таким атональным многозвучием и нередко у него возникали под него новые поэтические строчки.

Он уже присмотрел для себя уютную лавочку под кустом сирени и направлялся туда, как вдруг его уши выхватили из повседневной какофонии, к которой он уже привык, потрясающе чистый, высокий, нежный голос, сопрано, который летел в воздухе, как луч света и буквально пронзил грудь Сергея своим теплом и красотой. Он завертел головой, пытаясь обнаружить источник дивных звуков, и наконец увидел в открытом окне на четвертом этаже фигурку девушки в светлом платье и с красивыми волнистыми волосами. Кажется, она была еще и божественно красива… По крайней мере так показалось Сергею, все-таки четвертый этаж – это не второй… как следует лицо не разглядеть. Девушка вдруг слегка повернула свою головку и кажется посмотрела прямо на него…

УХ! – ухнуло сердце Сергея. Она была очень хороша собой, насколько он мог рассмотреть. А ее голос заставлял сердце парня сладостно сжиматься от восторга и удивления. Какой у нее был божественный голос! Он готов был стоять вот так до самого вечера и слушать.

Но тут к сожалению, вокализ закончился и девушка отошла от окна. Сергей подождал еще немного… Девушка не появлялась… Словно во сне, он подошел к скамейке, которую облюбовал себе и уселся на нее, открыв банку пива. Он постоянно поглядывал на заворожившее его окно, но девушка не появлялась и пения больше не было слышно. У молодого человека в голове моментально начали складываться стихотворные строчки, посвященными новому пережитому восторгу. Потом он услышал, как тот же неземной голосок темно-русой девушки запел что-то из оперы, но к сожалению, из другого окна вдруг заголосила труба, и чудный голос потонул в трубных звуках, а вскоре девушка подошла к окну и закрыла его.

ЧЧЧЕРТ!

С досадой Сергей подскочил со скамейки и пошел на автобус. Но в голове у него почти был готов новый стих и звучал прозрачный, нежный голос неизвестной певицы.

На концерт вечером пришло очень много народу, небольшой зальчик был забит до отказа, девушки даже сидели на коленях у своих кавалеров, потому что не хватало мест. Сегодня Сергей исполнял свою новую песню, которую друзья репетировали уже пару недель. Песня была дерзкая, смелая и друзья были заинтригованы тем, как ее воспримет публика.

Песня была написана в стиле рок-баллады с диким неистовым сольным проигрышем электро-гитары, которая в руках Сергея превращалась в живой организм. Когда отзвучал последний аккорд, публика взвыла и засвистела, затопала ногами и заулюлюкала!

Восторг охватил всех присутствующих и атмосфера постепенно распалялась, слушатели расслаблялись и начинали все с большим восторгом подпевать те песни, которые уже были известны.

Когда парни сделали маленький перерыв, Сергей вдруг внезапно вспомнил чудный девичий голос, который поразил его сегодня, и когда перерыв закончился сделал знак друзьям, что будет петь один. Он поменял электро-гитару на обычную шестиструнную и провел по струнам пальцами.

В зальчике воцарилась тишина.

Эта песня еще пока вертелась только в мыслях Сергея, но он вдруг понял, что должен ее сейчас озвучить… даже несмотря на то, что она родилась только сегодня.

Ему было немного страшновато петь только что придуманную вещь, но все его существо хотело выразить то, что произвело на него неизгладимое впечатление в дворике Консерватории… Он сыграл красивое вступление и начал петь:

Замолк последний аккорд гитары Сергея…. В зале стояла тишина, а потом захлопали девушки! В глазах у многих стояли слезы, они хлопали все громче, и теперь к ним присоединились и парни. Сергей облегченно перевел дух – он никогда не исполнял только что придуманные песни, потому что был очень требователен к себе и выносил новые сочинения прежде всего на суд товарищей по группе «Отрыв». Он обернулся и посмотрел на друзей. Они одобрительно кивали и показывали ему вытянутые большие пальцы, хлопали.

После концерта Сергей сел за первый столик около стойки бара, его окружила молодежь, которая еще осталась в клубе к этому позднему часу – было почти два часа ночи, и к нему тут же подскочила девушка, с которой он в последнее время был близок. Ее звали Альбина, было ей 24 года и была она хорошенькой блондинкой, с миловидным, но капризным личиком, зелеными глазами и потрясающей фигурой. Она тут же обвила руками сильную шею Сергея и уселась ему на колени. Парни из группы Сергея тоже сидели рядом с девушками на коленях. У каждого из них была подружка.

– Ты сегодня был бесподобен, Сережа, – промурлыкала она ему в ухо. – И новая песня хороша!

– Рад, что тебе понравилось, – нехотя ответил ей Сергей.

Он уже давно понял, что их отношения ни к чему не ведут и изжили себя, поэтому все урезал и урезал количество и частоту их встреч. Кроме того, ему не хотелось сейчас ни с кем разговаривать, потому что после концертов он почти всегда чувствовал эмоциональную опустошенность. Вокруг бурлило общение тех, кто находился в клубе, но Сергей так погрузился в свои мысли, что ничего не замечал. Кроме того, силуэт неизвестной певицы и ее лицо все время стояли у него перед глазами, а в ушах звучал прекрасный голос. Он пребывал в состоянии влюбленности в неизвестность, в голос, в силуэт, в поворот изящной головки, который он увидел в окне консерватории… В животе его порхали бабочки, душа пела, и он понимал, что даже если никогда больше не услышит этот голос, никогда не увидит эту девушку, то все равно никогда ее не забудет – такое впечатление она произвела на него сегодня утром. И в голове у него снова начали складываться строчки, посвященные божественному голосу девушки.

– Сережа, мы поедем к тебе? – улыбаясь, спросила Альбина, сексуально прижав ручку к джинсам Сергея на уровне ширинки… Но он даже не заметил и не почувствовал тепла ее руки, которое всегда действовало на него, как удар молнии и побуждало к немедленным определенным действиям. – Ты уже несколько дней не появлялся…

– Аа…? Что?? – вынырнул он из своих грез.

– Я говорю, ты пропал куда-то… – ластясь к Сергею, проговорила девушка. – Поедем ко мне? Или к тебе?

– Когда? Сейчас? – рассеянно переспросил Сергей. Он еще не отошел от стихосложения, которое в данный момент творилось у него в голове.

– Да что с тобой, Сережаааа?! – капризно заныла Альбина и слегка тряханула парня за грудки.

Сергей наконец обрел ясность восприятия.

– Что ты сказала, Аля? – уже осознанно повторил он.

Вместо ответа девушка обхватила парня за сильную шею и впилась ему в губы, а другой рукой захватила его крепкие ягодицы. Кругом заулюлюкали и раздались присвисты парней, окружавших Сергея и Алю.

Сергей завелся моментально, так как уже больше двух недель находился «на просушке» – ему очень не хотелось встречаться с диковатой и ревнивой подружкой. Но беспорядочную сексуальную жизнь он не вел, уже год встречался исключительно с Альбиной, потому что она была ему удобна (он и выбрал-то ее по принципу – если она меня хочет, то и я не против); кроме того, он знал, что она не из тех, в кого он мог бы влюбиться. А влюбляться он больше категорически не хотел!

Он никогда не приглашал ее к себе переехать или остаться подольше, и у нее никогда не оставался – у него были веские причины не съезжаться с девушками и не иметь с ними далеко идущих отношений. Альбина же всеми фибрами желала заиметь статус неофициальной сожительницы, но увы, Сергей не собирался с ней съезжаться, несмотря на ее частые намеки.

Между тем, поцелуи их становились все более интимными и жаркими, парень распалялся не на шутку, и поняв, что не выдержит до дома, ухватил Альбину за талию и поволок в маленькую комнатку для отдыха, которая, к счастью пустовала. Все были в зале. С остервенением прижав податливое тело девушки к стене, он рывком стащил с нее блузку, под которой не было даже намека на лифчик и впился в ее груди, одновременно вжикая молнией своих джинсов. Девушка извивалась под ним и тискала его ягодицы, жарко отвечая на поцелуи… Ему вдруг захотелось взять ее силой, поэтому он резко развернул ее задницей к себе, завалил на стол, задрал коротенькую юбочку и отодвинув в стороны веревочку трусиков, резко внедрился в нее. Она громко застонала. А он вдруг ухватил ее за длинные волосы, голова ее задралась назад, и он буквально впился в ее шею зубами и слегка прикусил. Она вскрикнула, но тут же застонала от его резких, глубоких толчков.

– Ооооо…!!! – стонала она сладострастно и подавалась ему навстречу, а он с еще большим остервенением толкал все быстрее, пока не почувствовал, что уже не в состоянии заботиться о ее удовольствии и выйдя наружу взорвался ей на обнаженные ягодицы. Такое случалось с Сергеем чрезвычайно редко, он всегда старался доставить партнерше удовольствие, но сейчас его почему-то переклинило и захотелось поскорее все закончить, чтобы Аля поскорее отвязалась от него. Ему давно уже надоели ее сцены ревности и глупые капризы.

– Ррр… прости… – рыкнул он ей в ухо… – я слишком увлекся…

Девушка стремительно обернулась и ударила его по щеке.

– Кобель! – крикнула она и из глаз ее брызнули слезы. Она схватила салфетку, быстро вытерла сперму у себя на ягодицах, оправила свою юбочку и выскочила из кухни.

А у Сергея вырвался вздох облегчения! Он был рад, что не начались разборки, которые у них случались время от времени, когда Альбина была недовольна его ласками или начинала ревновать. А ревновала она страшно. Любой взгляд Сергея на других девушек не проходил безнаказанным – она становилась резкой, злой и они ссорились. Поскольку парень был кумиром молодежи и солистом группы «Отрыв», то ревновала она почти постоянно. Ведь поклонницы осаждали Сергея, флиртовали, соблазняли и Аля просто сходила с ума от бешенства и ревности.

Сергей после таких стычек никогда не подходил к ней первый. Он считал, что если они какая ни на есть пара, то и доверять друг другу надо, а ревность только все усугубляет и ломает. Аля же так не считала. Она была по уши влюблена в Сергея уже год, и никак не могла добиться от него признания в любви и предложения руки и сердца. А у Сергея даже мыслей таких не было в помине. Он был убежден, что никогда в жизни больше не влюбится и тем более, не женится. Поэтому подувшись для вида пару дней, а то и меньше, Аля вновь приходила к нему и все начиналось сначала.

Сейчас же Сергей упаковал свою гитару в добротный чехол, закинул ее на плечо и попрощавшись с друзьями, отправился домой.

…Проснувшись утром, он вдруг понял, что хочет поехать к Консерватории и попытаться найти эту девушку, которая никак не выходила у него из головы. Он вспомнил, что было около десяти часов, когда он пришел в «Шкатулку», а поскольку уже было девять, он стремительно вскочил с кровати, сделал легкую разминку, прокачал руки и пресс, быстренько облился душем и даже не позавтракав, рванул к метро.

Но его ожидало разочарование. Божественного голоса он больше не услышал. Он гулял во дворике около полутора часов, но тщетно… Певцов было много, но ни один не был похож на чистое, нежное звучание сопрано неизвестной девушки.

Тут ему позвонил брат.

«Слушай, Серега, я тебе работу нашел! – сказал он радостно, – Тут фирме крупной „Петро-град“ нужен айтишник. И работа не только в офисе, но и на дому, на удаленке. То, что ты хотел. Шеф тамошний, посмотрев твое резюме, аж слюной подавился! Гонорар заоблачный!»

– Серьезно? – обрадовался Сергей, – я готов.

– Тебя примут завтра в восемь утра. Подгребай ко мне вечером, перетрем все, поужинаем.

– Лады! Я зайду.

– Ну и отлично. До встречи тогда. – и брат отключился.

Сергей обвел последним взглядом окна консерватории, особенно долго он смотрел на то окно, где пела вчера неизвестная девушка, но окно было закрыто и около него никто не стоял. Он глубоко вздохнул и пошел в клуб репетировать.

Глава 2

Это утро в семействе Соболевских было суматошным.

Во-первых, глава семьи проводил сегодня важное совещание в своей корпорации,

Во-вторых, у матери главы семьи сегодня был Юбилей – ей исполнялось 65 лет,

Ну и в-третьих, старшая дочь главы семьи начинала свой второй курс в Государственной Консерватории Санкт-Петербурга на отделении классического вокала.

Поэтому в шикарном особняке чувствовалось волнение и напряжение.

Две дочери хозяина особняка Соня и Ксюша суматошно подготавливали и запаковывали подарки для бабушки, чтобы отнести их ей в комнату. Они разложили на кухне красивые листы упаковочной бумаги и спорили, какая красивее.

Сонечка Соболевская

Соня Соболевская – старшая из двух сестёр, была словно героиня из старинной акварели – нежная, утончённая, с тихим светом в больших голубых, почти васильковых глазах, которые напоминали утреннее небо над озером – глубокие, с лёгкой дымкой задумчивости. Волосы – длинные, волнистые, цвета липового мёда, струились по ее плечам, как шелковистые водопады, и в солнечном свете отливали золотом. Лицо у неё было тонкое, почти фарфоровое, с мягкими линиями и яркими, точно нарисованными нежными губами изумительной формы, которые редко улыбались, но когда это случалось – казалось, будто расцвёл редкий дивный цветок.

Девушка была застенчива, словно лесная лань, привыкшая прятаться в тени деревьев. Она часто сутулилась, будто пыталась стать меньше, незаметнее, скрыться от чужих взглядов и строгих ожиданий, особенно от отца и его властной матери. Она расцвела в последние годы, как нежная роза, и стала по-настоящему красивой – не броско, а благородно, с той красотой, что заставляет дыхание стопориться от восторга.

В ней жила тонкая, трепетная душа – чувствительная, ранимая, но в то же время она была очень умной и наблюдательной девушкой. Она читала запоем, будто книги были её единственными друзьями, и пела – а голос её был лёгким, прозрачным, высоким и серебристым, как ветер в листве. Он не был очень громким, скорее камерным, но проникал в самую глубину сердца; её голос был не просто красив, он был пронизан чем-то почти неземным. Когда она пела классику, особенно романсы или арии, казалось, будто время замирало и окружающие шалели от чудесного тембра и эмоциональности девушки.

Музыка была её убежищем, её садом, где она могла быть собой. В доме, полном строгих взглядов и ожиданий, два рояля в ее комнате и в гостиной были её спасением. Она садилась за инструмент, чаще у себя наверху, в рабочей комнате, чем в гостиной, и пальцы её, тонкие и чувствительные, скользили по клавишам, извлекая звуки, в которых жила вся её невыраженная нежность, тревога, мечты. Иногда она играла Шопена – и тогда в воздухе витала хрупкость, иногда – Рахманинова или Бетховена, и тогда в ней просыпалась сила, почти драматическая, которую она в обычной жизни прятала глубоко внутри себя.