Пустота Волопаса

Адам подошёл к иллюминатору и вгляделся в бездонный искрящийся мрак. Вскоре с правой стороны выполз край огромного бело-голубого шара, и, увидев воочию родную планету с такого расстояния, он испытал настоящее головокружение. Нахлынула дурнота, и Адам отвернулся от иллюминатора.

– Это от непривычки. С поверхности Луны наш шарик выглядит ещё более необычно, особенно в виде месяца.

– У меня странное ощущение отсутствия времени. Сейчас вечер?

– На Араколе – да. Ещё семьдесят четыре часа, и мы на месте. Забыла предупредить, чтобы глаза берёг. Не вздумай соваться к иллюминатору на солнечной стороне. Если вдруг не знал, Солнце в Космосе ослепительно-белое.

– Спину ломит. И голову как будто раздуло, – пожаловался он.

– Ну а как ты хотел? Такое состояние тебе обеспечено до конца полёта. У нас в порту даже программы ускоренной подготовки длятся полгода.

Наконец-то напомнил о себе голод, и Адам вытащил из кармана помятые батончики.

– Чем вы тут питаетесь?

– Примерно тем же. Только разнообразнее и с быстрым самоподогревом.

– Есть строгое расписание «завтрак-обед-ужин»?

– Нет ничего такого. Каждый жуёт в своём углу, когда хочет. Вода вырабатывается в автономной системе полного цикла из водного концентрата. Сама установка находится в нише возле техотсека, в первом техническом коридоре, а «наливайка», точнее «соска», в санузле. Присматривать за этим хозяйством поручено мне. Воду, кстати, советую пить понемногу. Из-за проблем с гравитацией может назад выпрыгнуть в неподходящий момент. Предвижу вопрос насчёт сна. Здесь же, в кресле со страховочным ремнём. Хоть в вертикальном положении, хоть в горизонтальном, разницы нет. Поначалу засыпать тяжело, это даже сном будет нельзя назвать. Чтобы ноги-руки произвольно не болтались, на самих костюмах имеется множество липучек и пристёжек, освоишься. На кораблях ближних рейсов нет личных кают, здесь всё компактно и без излишеств. И очень скучно. В свободное время занимаются кто чем: у Драгана компьютерные бои, техники тоже в игры режутся, капитан с Эльзой вахты несут – четыре часа сон, четыре часа дежурство.

– А ты?

– А я просвещаюсь духовно – читалка, видео, голографические головоломки… Изредка Эльзу подменяю на часок-другой, когда той невмоготу. Только Крису не говори.

За сравнительно небольшое время они обошли помещения по периметру и вернулись в свои кресла.

– Вы на Луне долго будете? Когда назад?

– Обычно через сутки, иногда чуть больше.

– Порожняком?

– Как это порожняком? Ценный груз скинут, а всякий мусор загрузят. Луну засорять нельзя, она маленькая. По этой проблематике есть специальный Статут Ассамблеи. И, поскольку у тебя хорошие информаторы, то должен знать, что в Океане Бурь вторая станция строится. Следующий рейс у нас туда.

– Нет, не знал. Но это вселяет надежду. Персонал ведь требуется?

– Откуда мне знать. Я человек маленький, ничем помочь не могу, если бы и хотела. Подружись с капитаном, он человек со связями, при случае может оказаться полезным.

– Для полноты картины не мешало бы глянуть, чем они там на главном посту занимаются?

– Крис не любит, когда кто-либо за спиной маячит. Погоди немного, скоро у них вахты начнутся, можешь с Эльзой пообщаться.

– У тебя на Земле кто-нибудь остался? Сколько времени ты вообще планировал эту авантюру? Можешь не отвечать, я просто любопытничаю.

– Нет никаких секретов. Дочь от бывшего союза, ей сейчас восемнадцать. Двое-трое друзей и коллег. Спутничество с приходящей партнёршей – это почти не в счёт. Планировал, не поверишь, считанные часы. Подумал, прикинул шансы, собрался и побежал. Немаловажно, что напарник надёжный оказался, помог на начальном этапе.

Он посмотрел на неё.

– У меня аналогичный вопрос. Поскольку у вас тут скучно, будем играть в вопросы и ответы.

– Эта игра вряд ли получится, ни о чём лишнем я распространяться не буду, только в общих чертах. Я в паре, тоже есть дочь, ей шестнадцать. Избранник служит в порту, изредка командируется на орбиту, но он не астронавт, а больше по научной части. Недавно подавал заявку на включение нас в команду знаменитого «Ковчега», но что-то там не срослось. Ну а в остальном всё в порядке.

Серьёзная дама, думал Адам, бросая на неё косые взгляды. Время от времени чётко ставит незримый барьер в их вроде бы праздной болтовне. Про таких говорят – «имеет внутренний стержень» или как-то так. Кареглазая, привлекательная. Слегка арабский тип лица. Но почему же такая грусть в глазах? Нет, доктор Эви, не похоже, что всё у тебя в порядке.

– Эльза заступила. Если хочешь, можешь к ней в гости прогуляться, – предложила она.

– А где шеф?

– Их спальные места там, во втором коридоре.

Эльза утопала в широком командирском кресле, пригорюнившись за одним из мониторов.

– Любопытничаешь, однокашник? Интерес твой ненадолго, поверь. У нас тут скучно и монотонно. Значит, ты попал сюда в контейнере с грунтами? А тебе известен тот факт, что входящие грузы прогоняют через ионизирующую завесу? Если знал, то с головой у тебя совсем плохи дела. Если нет – это несказанное везение. Видимо, второе, иначе Эви на тесте обнаружила бы облучение.

– Нет, на голову пока не жалуюсь. Хотя периодические выкрутасы имеют место быть. Я залез в тот, который не облучают. Но вообще да, у меня произошёл день сплошных удач. Не знаю, к добру ли это, – Адам с интересом разглядывал россыпь сенсоров и индикаторов на пульте, – скучно и монотонно, говоришь? Тут хоть рейсы короткие, а вот каково, например, на Марс добираться? Были времена, когда первые пилотируемые только через два года возвращались.

– Более-менее успешных экспедиций, если не ошибаюсь, тогда набралось всего три, и каждый раз с новым составом. Ни один участник не соглашался вновь идти на такие тяготы. С появлением инновационных движков от хлопотной и устаревшей гелиоцентрики в скором времени отказались, перейдя на современные быстрые траектории. Но и так не каждый потянет. Перегрузки на стартовых разгонах достигают десяти джи. Трудности никуда не делись – как физические, так и психологические.

– Летала?

– А как же. По регламенту ранг помощника капитана предусматривает хотя бы один дальний полёт. Я за восемь лет моталась дважды.

– Да ты героиня. И как оно?

– Говорю же, скука, тоска и безмерно растянутое время. Трёхмесячная буксировка на ядерной тяге тяжёлого контейнеровоза в период приближения межпланетной оппозиции. Далее Земля и Марс неуклонно разбегаются по своим орбитам, так что обратный старт производится уже через считаные дни. Но возвращаться, играя в догонялки с Землёй, в любом случае приходится гораздо дольше. Ну и плюс ко всему все «дальники» обречены на пожизненное наблюдение у врачей-радиологов. Такая вот специфика, – Эльза склонилась над приборной панелью и поколдовала с какими-то кнопками, – но астронавтам, как ни крути, всё равно проще. Колонисты, хоть и переменным составом, уже полвека там обитают, причём в окружении искусственного звукового фона с Земли: несколько месяцев гнетущей тишины Марса – серьёзное испытание для психики. На Луне, впрочем, такое тоже практикуют. Строительные принтеры, герметичные биокомплексы… Живучесть базы впечатляющая, скептики оказались посрамлены. Обидно, что проект теперь близок к консервации.

– А помнишь старт юпитерианской эпопеи с Науру в тридцать пятом, мы как раз в том году выпускались. Славный был ажиотаж…

– О да, вся планета восторгалась этим подвигом, сколь великим, столь и бессмысленным. Революционный тип двигателей предполагал вернуть экспедицию уже через полтора года. По итогу вышло три с половиной. Неудачная попытка посадки на Ганимед, стандартный облёт собственно Юпитера, который едва не утащил их в газовую пучину, и долгий путь домой. Из шести человек один погиб, двое повредились психикой. По прилёту все прибывшие почти год приходили в себя на жёстком восстановительном карантине. Как по мне, несоразмерная цена ради некоторых дополнительных данных, которые со временем собрали бы обычные беспилотники.

– А Эви на дальние летала?

Эльза пожала плечами.

– По-моему, нет. А что?

– Ничего, просто интересуюсь. Её, похоже, особо не разговоришь.

– Эви сейчас к лунным полётам привязана. Обстоятельства, так сказать, личного плана.

– Да? И что за обстоятельства?

– Много знать хочешь. Личное – значит, личное. И советую не лезть к ней с такими вопросами.

Эльза посмотрела на него с неопределённым выражением.

– Ты сам-то куда бежишь? Или от кого? Избранница, дети есть?

– Дочь есть, вполне взрослая. В остальном я свободен, не считая всяких временных.

– На Луне и временных может не оказаться, – сказала Эльза с усмешкой, – ты же не старик ещё.

– Пообщаешься тут с вами и поневоле сомнения берут, – посетовал Адам, – настрой мой слабину давать начинает. Эви мне посоветовала с кэпом завязать знакомство. Он ведь может посодействовать, если с Луной не выгорит? В принципе, я не прочь и в астронавтику податься.

Эльза улыбалась и качала головой.

– Адам, ничем не могу обнадёжить…

В этот момент в правом углу табло возник пульсирующий символ жёлтого цвета, который вскоре погас, но точно такой-же появился слева. Всё это сопровождалось звуком, похожим на чириканье воробья. Какое-то время они вспыхивали поочерёдно, словно играясь друг с другом, потом всё прекратилось. Эльза наблюдала за этим беспорядочным мерцанием с озабоченным выражением лица.

– Что сие означает? – поинтересовался Адам.

– Пока ничего страшного, хотя такого быть не должно. Корабль идёт по лунной траектории строго по навигации, а эти «сверчки» дают понять, что он пытается сойти в сторону. Пытается не критично, иначе здесь всё бы покраснело и предупреждение орало бы на весь корабль.

Она нагнулась к пульту и ткнула сенсор со значком микрофона.

– Драган, ты видел?

– Ага. Сигнатуры координат взбрыкнули, представляешь? Пока спишем на магнитную бурю. Я тут кое-что подправил, не переживай.

Адам выбрался из кресла.

– Ладно, успешной вахты, не буду мешать. Пойду осваивать ночное лежбище.

Эви расположилась у себя в кресле полулёжа и игралась с трёхмерными голографическими кубиками. Когда-то Адам тоже часами, как ребёнок, залипал с этой красочной забавой, пока со временем не наскучила и голография.

– Доктор Эви, боюсь показаться назойливым, но думаю, что в первую ночь на этом аппарате мне не помешало бы что-нибудь снотворное. Почти уверен, что после таких встрясок и треволнений мне грозит долгая бессонница.

Она молчала, складывая перед собой какую-то громоздкую крестообразную конструкцию, затем повернула голову.

– Какая пространная речь. Сказал бы проще – дай валедиазу.

– Хорошая штука, эффективная. Она у тебя есть?

– Есть, но мало, и в космосе от неё мало толку. Здесь в почёте морфиол в малых дозах.

– Это что-то убойное?

– Оптимальное для данных условий. Но учти, баловать не буду, выделю только один раз. Дальше привыкай сам.