Изображение короны на тверской эмблеме указывало на то, что русское государство состоит из бывших "венценосных" земель, равных королевствам на Западе. Еще в начале XIV века Великий князь Михаил Ярославич Тверской назывался самодержцем, царем всея Руси, и первым на Руси надел царский венец. Стул (трон) на эмблеме символизировал не только место для сидения, но и воспринимался как "стол", как "владение" и "княжество".
Лавренов В.И. Гербы городов и районов Тверской области, 2004 г.
Но больше всего меня удивили в Твери, где короновали табуреточку. Откуда поклонение этому предмету такое?
Участник «Камеди Баттл».
Пролог
– Он послал меня в Каракорум, – обреченно произнес князь Ярослав Всеволодович, выйдя из шатра хана Батыя.
Дело было в Сарае летом 6751 от Сотворения мира или в 1245 году от рождества Христова. Побледневшего князя с беспокойством обступили его братья и племянники.
– Куда послал?
– Зачем?
– Что еще за Каракорум1? – спрашивали они наперебой.
– Пойдем отсюда, – сказал им Ярослав, с опаской оглядываясь на нукеров2, сторожащих вход в жилище хана.
Бревенчатый дом, специально построенный для князя, резко выделялся среди войлочных шатров Сарая. Ярослав вошел в сени, без сил опустился на лавку и попросил воды. Его братья и племянники уселись напротив. Все смотрели на князя и ждали объяснений.
Ярослав отпил несколько глотков из жбана, вытер ладонью усы и страшным шепотом сообщил:
– Над нашим ханом, оказывается, есть хан пострашнее. Зовется каганом. Живет в городе Карокоруме. Город этот у черта на рогах. Ехать туда год, и то, если доедешь. Вот туда мне и велено отправиться.
– Боже! – в ужасе воскликнул брат Святослав.
– А зачем? – спросил брат Иван.
– Старый каган помер, – пояснил Ярослав. – Чтобы нового избрать, татары собирают вече, по-ихнему «курултай». Правители всех улусов3 обязаны на этом курултае быть. И Батый обязан, а он боится.
– Сам Батый? Боится? Тот самый хан, который на наших землях такое учинил… – поразился Иван.
– Тсс… – зашипел на него Ярослав. – Думай, что болтаешь, а лучше помолчи. Тут ведь вот в чем беда. Как ни длинна дорога в Карокорум, это только полдела. Главное, я должен ярлык от нового кагана получить. Только тогда Батый меня законным Великим князем признает.
– Что значит «признает»? – возмутился Святослав. – Ты – сын Всеволода Большое Гнездо, внук Юрия Долгорукого, правнук Владимира Мономаха. Ты – старший среди потомков Рюрика, а значит, законный Великий князь Владимирский. Причем здесь какой-то каган?
– Коли такой умный, сам это Батыю и скажи, – проворчал Ярослав и снова стал жадно пить воду.
– А мы? – испуганно спросил Иван. – Нам тоже прикажешь с тобой в этот… Каракум?
– Нет, – ответил Ярослав к великому облегчению своих родственников. – Я с боярами поеду. А вы возвращайтесь во Владимир. Тебе, Святослав, оставлю свою духовную грамоту. Если не вернусь, проследи, чтобы мои сыновья получили то, что им завещано. И чтоб жили между собой в мире и согласии.
Больше года Ярослав со спутниками провел в пути. До места назначения добрались не все, но на курултай, по счастью, успели.
Новым каганом был избран тот самый Гуюк, из-за которого Батый не решился отправиться на курултай.
Ярослав пережил немало страхов перед встречей с каганом, а во время недолгого разговора с ханом ханов стоял на коленях ни жив ни мертв. Но из багряного шатра на золотых столбах он вышел живым и с ярлыком на Великое княжение.
Князь благодарил Бога за то, что все обошлось, и уже хотел собираться в обратный путь, но приставленный к нему переводчик все испортил. Сказал, что, нельзя покинуть Каракорум, не нанеся визит матери кагана.
Ярослав Всеволодович нехотя потащился к хатуне4. Как только князь переступил порог ее шатра, хатуня поднесла ему расписанную искусным орнаментом чашу, в которой плескался напиток под названием «кумыс5».
Князю это сквашенное лошадиное молоко не нравилось никогда. А в этот раз напиток показался особенно противным. Но не пить было нельзя. Князь знал, что отказ будет воспринят, как оскорбление, и добросовестно осушил чашу, не оставив не единой капли.
Уже к вечеру ему стало нехорошо. Он подумал, что это от излишних переживаний или от непривычной пищи, и поторопил своих людей с отъездом.
Через пару дней Ярослав с сопровождавшими его боярами покинул Каракорум. С каждой верстой пути князю становилось все хуже и хуже. К горлу подступала тошнота, сознание мутилось. Он чуть не упал с коня.
Бояре положили князя на землю и с ужасом увидели, что кожа его посинела.
– Это хатуня… пить дала… из своих рук… – прохрипел Ярослав Всеволодович, и отдал Богу душу.
Книга I. Дом Святого Спаса
1247 год. Пусть не велик городок, зато мой
– Всем доброго здоровьичка, – семнадцатилетний княжич Ярослав с улыбкой на лице вошел в гридницу княжеского дворца во Владимире.
– Опаздываешь, – строго заметил ему дядя Святослав, сидящий во главе большого стола. Рядом с ним уже расположились шестеро сыновей покойного Ярослава Всеволодовича.
Братья сидели в соответствии со своим возрастом. Старший из них, Александр, двадцати шести лет от роду, расположился по правую руку от дяди. По левую сидел Андрей, которому недавно исполнилось двадцать два. На краю скамьи ерзал непоседливый шестилетний Васятка. Ярослав перешагнул через скамью и занял свое законное место между Даниилом и Константином.
Святослав попросил тишины и стал зачитывать волю усопшего. Его слабый голос звучал монотонно и убаюкивающе. Васятка совсем заскучал и стал клевать носом, но тут Александр выхватил грамоту из рук душеприказчика и на всю гридницу воскликнул:
– Почему Владимир отписан Андрею?!
Святослав Всеволодович оторопел.
– Такова воля твоего отца, – пояснил он Александру. – А ты уже имеешь Переславль-Залесский, а по завещанию получишь Киев и Новгород. Это большие и знаменитые города. Грех жаловаться.
– Знаменитые?! – не унимался Александр. – Киев лежит в руинах после нашествия Батыя. К тому же от моего Переславля до Киева скакать и скакать. Я ни за что не поеду в Киев. Я – старший сын и кто, как не я, должен стать Великим князем Владимирским!
– Вообще-то старший в роду теперь я, – напомнил Святослав своему племяннику.
Александр фыркнул, швырнул завещание на стол, а сам встал во весь рост и стукнул себя в грудь кулаком:
– Я бил шведов на Неве и немцев на Чудском озере. Я должен стать Великим князем и получить Владимир.
В это время Андрей схватил со стола пергамент, прочитал написанное и ухмыльнулся. Он тоже встал во весь рост и через голову дяди показал Александру кукиш.
– Черта-с-два, братец! Владимир мой, а воля отца священна.
– Отец перегрелся в Сарае вот и написал ерунду, – проворчал Александр и сел на место с видом человека, обиженного на весь мир.
– Не смей так говорить об отце! – заорал Андрей, перескочил через лавку, обогнул дядю со спины и схватил брата за ворот кафтана. Александр среагировал мгновенно. Вскочил, развернулся и врезал брату в ухо.
– Так его! – завопил Васятка. Малец забрался с ногами на лавку и стал подпрыгивать, размахивая руками. – Бей! Еще давай!
– Ты за кого? – обернулся к Ярославу брат Константин.
Ярослав только плечами пожал.
Старшие братья мутузили друг друга. Дядя Святослав безуспешно пытался их вразумить. Васятка радостно визжал. Завещание отца одиноко лежало на столе. Ярослав протянул к нему руку и развернул свиток.
«Тверское княжество», – прочитал он после своего имени и в недоумении повертел головой:
– Кто знает, это где?
– Дай взглянуть, – раскрасневшийся от драки Александр взял из рук брата пергамент. – Так-так, понятно. Это отец от моего Переславского удела отрезал. Но для тебя не жалко. Владей.
Александр покровительственно взлохматил русые кудри Ярослава и снова повернулся к Андрею:
– Как видишь, я человек не жадный, но от Владимира ни за что на свете не откажусь.
– Как можно отказаться от того, что тебе не принадлежит? – демонстративно захохотал Андрей.
Старшие братья возобновили спор, временами переходящий в драку. Святослав Всеволодович встал из-за стола и вышел из гридницы, прихватив с собой малолетнего Васю. Ярослав продолжил читать:
– В княжество входят города: Тверь, Кашин6, Микулин7, Холм8, Ржева9, Зубцов10 и какой-то Городок11. Что-то я таких местечек не припоминаю. Городишки-то, небось, еще те. Но все же…
На лице Ярослава проступила мечтательная улыбка. Пусть старшие братья дерутся за Владимир. Он теперь – Тверской князь. И для шестого по старшинству сына это очень даже неплохо.
Река сделала поворот. Дремучий еловый лес сменился светлой березовой рощей.
– Далеко ли еще до Твери? – спросил Ярослав воеводу Жидислава.
Воевода Жидислав вместе с тверскими боярами сопровождал своего нового князя из Владимира в Тверь. Ярослав с завистью смотрел на бывалого воеводу. Могучие плечи Жидислава и его окладистая борода заставляли вспомнить о былинных богатырях. Сам же Ярослав пока мог похвастаться лишь тощей долговязой фигурой, да едва наметившимся пухом над верхней губой.
Воевода остановил коня у самого края высокого берега Волги.
– Смотри, – сказал он, вытянув правую руку вперед. – Видишь реку, что впадает в Волгу? Это Тверца. Там, на левом берегу, начиналась Тверь, оттуда и название. Но Батый сжег старый город дотла. Твой брат Александр велел новую крепость на новом месте закладывать. На высоком правом берегу, на котором мы сейчас стоим. Видишь впереди первые домишки? Этот посад12 Загородьем называется. А выше города в Волгу впадает река Тьмака, и посад с той стороны именуются Затьмачьем.
Ярослав вытянул шею, но не увидел впереди ничего, кроме самых обычных изб, какие есть в любой деревне. Ни высоких городских стен с дозорными башнями, ни каменных храмов с блестящими на солнце куполами.
«Пусть не велик городок, зато мой», – утешил себя Ярослав и пришпорил коня. Ему не терпелось въехать в свою столицу.
1248-58 годы. Лучше жить на чужбине, чем кланяться татарам
Ярослав Тверской после удачной охоты пировал со своими боярами. Он больше не был безусым юнцом, с удивлением взирающим на доставшиеся ему владения.
В свои двадцать лет Ярослав оброс жирком и бородой. Он уверенно чувствовал себя на Тверским престоле, а кроме того, успел обзавестись женой и двумя сыновьями-погодками.
В его доме царили мир и покой. Но о Владимирской Руси этого сказать было нельзя.
Старшие братья, Александр и Андрей, сцепились за Владимирский престол не на шутку. Оба были крутого нрава, оба не любили уступать. Оба отправились в Орду. И уже два года от них не было ни слуха, ни духа.
В их отсутствие Великим князем провозгласил себя дядя Святослав, но неожиданно вмешался Михаил, еще один брат Ярослава, третий по старшинству после Александра и Андрея. Михаил, прозванный за свою отчаянную храбрость «Хоробритом», прогнал дядю и сел во Владимире, но на престоле продержался недолго. Очертя голову, он ринулся в бой с литвинами и погиб смертью храбрых.
Пиршество в доме Ярослава продолжалось уже не первый час, но стол не скудел. Из поварни то и дело подносили с пылу с жару новые блюда. В полуведерные братины подливали пенящийся мед.
Языки развязались. Жесты стали размашистей. Разговор главным образом вертелся вокруг судьбы Великого престола. Кому достанется Владимир? Где Александр и Андрей? А если они оба загинули в монгольских горах, что тогда?
Бывалый воевода Жидислав спорил с молодым Жирославом. Один был за Александра, другой за Андрея. Когда дело чуть не дошло до драки, оба обратились к князю:
– Что скажешь?
Ярослав никак не мог решить, кому из старших братьев отдать предпочтение. Ему нравились храбрость и ум Александра не меньше, чем гордость и пылкость Андрея. К тому же оба старших брата были по-своему правы.
Ярослав открыл рот, чтобы высказать свое мнение, но в это время привратник доложил:
– Посол из Владимира.
Князь и бояре вмиг умолкли, протрезвели и выжидательно уставились на входящего в гридницу посла.
Посол подошел к большому столу, поклонился князю и торжественно объявил:
– Великий князь Андрей Ярославич прибыл во Владимир и ждет Тверского князя к себе.
– За здравие Андрея, Великого князя Владимирского! – воскликнул Ярослав и первым выпил свою чашу до дна.
Снегопад закончился на рассвете, а к полудню на снегу, укрывшем замерзшую Клязьму13, успели отпечататься сотни лошадиных копыт и санных полозьев. Все следы вели в белокаменные арочные ворота с круглыми башнями по бокам и церковью над боевой площадкой. Говорят, когда-то деревянные створки этих ворот были покрыты позолоченными медными листами. Но Ярослав первый раз приехал во Владимир уже после нашествия Батыя и золотых ворот не застал.
В тот год Ярослав Всеволодович, унаследовал Владимирский престол от своего старшего брата Юрия и перебрался во Владимир из Киева вместе со своими младшими детьми.
Девятилетний Ярослав слышал от взрослых о том, что предыдущему Владимирскому князю, Юрию Всеволодовичу, татары отрезали голову, а его княгиня, дети и внуки вместе со многими простыми горожанами задохнулись в Успенском соборе, подожженном по приказу Батыя. После этих страшных рассказов юный Ярослав долго не мог без содрогания заходить в главный храм Владимира.
Ярослав перекрестился на купола Успенского собора и повернул на княжеский двор, а вскоре уже входил в знакомые палаты, где, казалось, еще витал дух покойного родителя.
Андрей с широкой улыбкой вышел навстречу младшему брату и заключил его в объятья.
– Прими мои поздравления, – сказал Ярослав. – Я уже всерьез опасался, что вы с Александром не вернетесь из Каракорума.
– Обрадовался? – усмехнулся Андрей. – Сам, небось нацелился на Великий престол.
– Скажешь тоже, – смутился Ярослав. – Брат Данила старше меня,
– Не оправдывайся, – рассмеялся Андрей. – Лучше зови своих бояр к столу. Поднимем чашу за то, что правда восторжествовала.
Уже было все съедено и выпито, уже слуг и бояр отпустили отдыхать, а Ярослав и Андрей все сидели за столом, сами себе подливали мед из серебряной братины и вели задушевную беседу.
– Тяжела дорога в Карокорум, – рассказывал Андрей. – Не удивляюсь, что отец не выдержал и отдал Богу душу. Но для меня эта поездка стала счастливой. Хан Гуюк понял, что правда за мной, а ведь Батый до сих пор не отказался от мысли посадить на Великий престол Александра.
– Ты так думаешь?
– Уверен. Наш Саня – шустрый малый и быстро нашел общий язык с Батыем. Но Батый – человек осторожный. Он знал, что я могу пожаловаться Гуюку, и рисковать не решился. Потому и отправил нас вдвоем за тридевять земель.
– Надеюсь, теперь Александр успокоился?
– Черта-с два! – фыркнул Андрей. – Ты бы видел, как его перекосило, когда я вышел из багряного шатра, помахивая ярлыком. Он теперь со мной не разговаривает. Надеюсь, перебесится. А я завтра венчаюсь на Великое княжение в Успенском соборе.
– Я проезжал мимо, – заметил Ярослав. – Десять лет прошло, но следы пожара еще заметны.
– И души задохнувшихся в дыму вопиют о мести, – продолжил Андрей, и глаза его вспыхнули гневом. – Батый разорил наши города, заставил платить ему дань, а теперь вдобавок вздумал решать, кто будет сидеть на Владимирском престоле. Но я не Александр, я с этим не смирюсь.
– Но что ты можешь поделать?
Андрей пристально посмотрел на брата.
– Надеюсь, тебе можно доверять?
– Конечно! Вот те крест, – с готовностью перекрестился Ярослав.
– Я заключил союз с моим будущим тестем Даниилом Галицким, – сказал Андрей. – Мы хотим дать отпор татарам. А ты? Ты присоединишься к нам?
Ярослав открыл рот от изумления.
– Союз против Орды?! Конечно, я с вами!
Андрей зачерпнул ковшом из братины остатки медовухи. Плеснул себе и брату.
– Поднимем чашу за наш союз! А Александру не верь, он заодно с Батыем.
Александр в это время околачивался в Сарае. Из Карокорума он вернулся злой, как черт. Потерял два года жизни и остался ни с чем. Но Александр был не из тех, кто сдается. Он начал действовать. Прибыл в Сарай и наплел хану, что Андрей якобы недоплачивает дани. Батый велел своим баскакам14 разобраться, в чем дело, но ярлык, выданный Гуюком, отбирать не решился.
Александр разозлился еще больше, но из Сарая не уехал. Он легко сходился с людьми, быстро перезнакомился со всеми мало-мальски значительными татарами и подружился со старшим ханским сыном по имени Сартак.
Молодые люди весело проводили время. Вместе пировали, вместе ходили на охоту и вскоре стали называть друг друга братьями.
Настойчивость Александра оправдалась. Пока он развлекался в Сарае, Гуюк скончался. Власть в Каракоруме сменилась, и Александр стал снова собираться в путь. Трудности долгой дороги его не пугали.
На пыльной площади Сарая сопровождавшие князя бояре крепили вьюки с провизией и седлали лошадей. Александр в новой епанче15 из верблюжьей шерсти держал под уздцы коня и прощался со своим названным братом.
– До встречи, брат, – отвечал ему Сартак. – Не сомневайся, ты получишь ярлык. Новый каган Мунке многим обязан моему отцу. Он не откажет другу Батыя.
– Даже если я вернусь с ярлыком, Андрей просто так мне престол не уступит, – высказал свои опасения Александр.
– Об этом, брат, не беспокойся, – улыбнулся Сартак. – Андрея я беру на себя. К твоему приезду Владимирский престол будет свободен.
– Что же не предупредил? – с досадой произнес Ярослав Тверской, обнимая внезапно нагрянувшего брата Андрея на крыльце своего дворца. – Мы бы встретили тебя, как подобает, с хлебом и солью у городских ворот. Все же не часто в Тверь Великий князь Владимирский приезжает.
– Не суетись, – ответил Андрей, поднимаясь на крыльцо. – Пойдем, поговорим. Я к тебе не на пир, а по делу приехал.
– По делу? – шепотом спросил Ярослав, заводя брата в сени. – Делу нашего союза?
– Вроде того, – ответил Великий князь.
Ярослав провел брата в свою опочивальню и усадил на сундук, покрытый медвежьей шкурой. Сам сел на лавку, где обычно спал.
– Можешь говорить свободно, здесь нас никто не услышит.
– Санька снова отправился в Карокорум, – сообщил Андрей. – Он сговорился с Батыем против меня, и ярлык на Владимир скорее всего получит. Пора нашего братца за дружбу с татарами наказать. Согласен?
– Да, наверное. Но как мы можем наказать Александра?
– Очень просто. Пока этот прохвост в Орде, захватим его удельный Переславль, а отдадим только в обмен на отказ от Великого княжения.
– Точно! – загорелся Ярослав. – Представляешь, он явится, а мы там! Ну и рожа у него будет!
Андрей снисходительно усмехнулся и отдал приказ:
– Идем на Переславль. Собирай войско.
Андрей и Ярослав со своими дружинами пошли на Переславль-Залесский. Оставшиеся в городе без князя бояре долго сопротивляться не стали.
Андрей и Ярослав радовались, как мальчишки, что одержали победу почти без кровопролития, и отметили свой успех веселой пирушкой.
Спустя несколько дней протрезвевший Андрей объявил:
– Хорошо с тобой, брат, но я – Великий князь и мне пора во Владимир. Ты же оставайся здесь, в Переславле. Постереги город, пока я не разберусь с Александром.
– Да, что. Я запросто, – ответил Ярослав, которому не терпелось пострелять уток на берегах Плещеева16 озера.
Андрей уехал. Стояло чудесное лето. Ярослав наслаждался охотой и вызвал к себе в Переславль жену и детей.
В тот день Ярослав пронзил копьем вепря. Довольный добычей, он вместе с дружиной вернулся домой.
В тени крыльца на скамеечке его ждала княгиня Наталья с годовалым Мишкой на коленях. Рядом крутился двухлетний старший сын Святослав.
Ярослав спрыгнул с коня и потянулся, разминая спину. Славка подбежал к лежащей на телеге кабаньей туше. Воевода Жидислав улыбнулся малышу, поднял клыкастую голову за уши и захрюкал. Но вдруг улыбка сошла с лица воеводы.
Князь тоже замер и прислушался. Княгиня побледнела и прижала Мишку к себе. Все смотрели на открытые ворота. Стук копыт был слышен все ближе. Крики «Беда! Татары!» все громче. Всадник в пыльных доспехах осадил коня посреди двора.
– От Великого князя Андрея Ярославича сообщение для князя Ярослава Тверского!
Ярослав подбежал к незнакомцу.
– Я – Тверской князь. Ты кричал: «Татары». Где? Почему?
– Они уже перешли Клязьму, – ответил гонец. – Андрей Ярославич выступил им навстречу. А тебе он велел здесь стоять и защищать Переславль.
Воевода Жидислав внимательно прислушивался к разговору.
– А если татары пойдут на Тверь? – задал он вопрос князю.
Ярослав похолодел. В отличие от Переславля, Тверь совершенно не укреплена. Он только начал строительство стен и стрельниц17, а тут Андрей сбил его с панталыку, и он оказался в Переславле, а в Твери все заброшено и князя нет.
– Я еду в Тверь, – принял решение Ярослав. – С собой возьму половину дружины. А ты, Жидислав, со второй половиной войска оставайся здесь. Я доверяю тебе Переславль и мою семью.
Испуганная Наталья подбежала к мужу.
– Я поеду с тобой! Этот город для меня чужой. Без тебя я здесь не останусь.
– Не волнуйся, родная, – сказал Ярослав жене. – Ты же видишь, какие здесь стены. Этот город выдержит любую осаду. С тобой будет воевода Жидислав. Он защитит тебя. А я попробую спасти Тверь.
Сердце Натальи сжалось. Ее зазнобило. Ей казалось, что солнце померкло и жаркий июльский полдень обернулся холодной ночью. Но перечить мужу она не решилась и покорно опустила наполнившиеся слезами глаза.
Через день ордынцы налетели на Переславль, с наскока прорвались в городские ворота и стали громить все подряд.
На княжеском дворе горели амбар и конюшня. У крыльца воевода Жидислав двуручным мечом отбивался сразу от пятерых ордынцев.
Вспыхнула тесовая кровля дворца. Татары, перешагнув через бездыханное тело Жидислава, ворвались в княжеские палаты.
В дыму, схватив в охапку своих сыновей, металась княгиня Наталья. Она вспомнила, что дворец соединен переходом с церковью Преображения Господня. «Там, в храме, каменные стены и Богородица нас защитит, не выдаст», – прошептала княгиня своим испуганным малышам и бросилась в спасительные двери, но татарское копье ударило ее в спину. Она упала замертво, так и не выпустив из рук своих сыновей.
– Принимай работу, князь! – с гордостью сказал зодчий.
Ярослав поднялся на новую стрельницу и огляделся. Все Загородье было видно, как на ладони. Князь опустил глаза вниз. К городским воротам приближалась дюжина всадников в латах. За ними – несколько телег. Приглядевшись, князь узнал в ехавшем впереди молодого воеводу Жирослава.
– В чем дело?! – перегнувшись через перила, заорал Ярослав. – Почему вы покинули Переславль?!
Не дожидаясь ответа, князь сбежал по лестнице вниз.
Жирослав спешился и опустился перед князем на колени. Его лицо пресекал свежий шрам. Одна рука покоилась на перевязи.
– Прости, Ярослав Ярославич. У меня печальные вести. Переславль мы не удержали. Воевода Жидислав погиб.
– Что с княгиней?! Где мои дети?!
– Княгиня Наталья убита. Мы привезли ее тело. А маленьких княжичей не нашли. Скорее всего, их забрали татары. Прости…
– Как убита? Как забрали? Да я вас всех сейчас… – Ярослав выхватил меч и замахнулся на своего боярина, но рубить повинную голову не стал, а только тихо спросил:
– Где тело княгини?
Жирослав, не вставая с колен, показал рукой на телегу, покрытую рогожей.
Князь убрал меч в ножны, подошел к телеге, откинул рогожу и зарыдал. Зачем он поддался на уговоры Андрея и полез в этот Переславль? Зачем оставил там свою семью? И как после этого жить на белом свете?
Ярослав уже не первый день лежал пластом на широкой и холодной постели и тупо смотрел в потолок. Он ничего не желал и никого не пускал к себе.
Услышав тяжелые шаги, хотел возмутиться и наорать на спальника, но даже на это не было сил, и Ярослав молча отвернулся к стене.
Над ним раздался голос брата Андрея:
– Вставай, брат! Не хорони себя раньше времени!
Ярослав рывком сел на кровати.
– Пошел к черту! Все из-за тебя! Зачем я только с тобой связался!?
– Можешь проклинать меня, я сам себя проклинаю, но только послушай, что я скажу, – ответил Андрей, присаживаясь на сундук с медвежьей шкурой.
Он рассказал, как сражался с ордынцами, как потерпел сокрушительное поражение, как с остатками своей дружины добрался до Твери.
– Мы пытались бороться с Ордой, но Орда оказалась непобедимой, – заключил Андрей. – Так что вставай и собирайся в путь.
– Куда ты опять меня тащишь? – проворчал Ярослав.
– Мир большой, – ответил Андрей. – Лучше бежать на чужбину, чем служить татарам. Я думаю так. А ты? Неужели ты будешь им кланяться, после того, что они сделали с твоей женой?
Ярослав стиснул зубы и отрицательно помотал головой.
– У них мои дети. Когда потребуют выкуп, я должен быть на месте. Остальное для меня сейчас значения не имеет.
– Что ж, понимаю, – согласился Андрей. – Удачи тебе. Даст Бог – свидимся, а нет – не поминай лихом.
Александр вернулся из Карокорума с ярлыком на Великое княжение. Престол, как и обещал Сартак, к его приезду оказался свободен. Александр без препятствий въехал во Владимир. Но когда узнал о коварном захвате Переславля, разозлился не на шутку и пожелал немедленно покарать братьев.
К сожалению, главный виновник, Андрей, оказался вне досягаемости. По слухам, он скрывался где-то в Свейских18 землях. Зато Ярослав был на месте. Недолго думая, Александр доложил Батыю, что Тверской князь утаивает часть дани.
В Тверь наехали баскаки. Затребовали документы, допрашивали дьяков, ходили по домам и пересчитывали жителей.
Ярослав понимал, что дело плохо. Вины за собой он не чувствовал, но знал, что если искать с пристрастием, всегда что-нибудь да найдется. Какая-нибудь мелочь, которую раздуют до небес, и не сносить ему головы.
Не дожидаясь обвинения и приговора, Ярослав поручил свое княжество воеводе, а сам безлунной ночью с малой дружиной отправился в путь, не имея ни малейшего понятия о конечной цели своего маршрута.
Отмахав верст пятьсот, Ярослав и его спутники остановились перед каменной крепостью, стоящей на берегу реки Волхов. Твердыня называлась Ладогой19 и считалась пригородом Новгорода.
Новгородцы и в центре и в пригородах не очень жаловали Александра. Назло Великому князю они тепло встретили опального Ярослава и вскоре предложили ему княжить сначала в Ладоге, потом в Пскове, а потом и в самом Новгороде.
Ярослав, приунывший после потери семьи и вотчины, воспрял духом. Ему было всего двадцать пять лет, он ладил и с боярами, и с земскими, все вокруг были довольны, и он сам был доволен собой. Мысли о пропавших детях и покинутой вотчине время от времени всплывали в его голове, но он гнал их от себя, стараясь занять каждую минуту то делами, то охотой, то пирушкой в веселой компании.
Александр кипел от негодования. Новгородцы прогнали с княжения его старшего сына Василия и взамен позвали опального Ярослава. Рассерженный Александр повел войско на Новгород.
Ярослав вступать в бой с Великим князем не решился. Он распрощался с новгородцами и снова отправился, куда глаза глядят. Долго скитался со своей дружиной по карельским лесам и, в конце концов, добрался до шведского города Уппсала20, где жил в изгнании его брат Андрей.
Ярослав увидел православный крест над пристроенной к дому часовней и улыбнулся. Отыскать жилище брата в иноземном городе оказалось совсем не трудно.
Андрей приезду младшего брата обрадовался чрезвычайно. Обнимал посреди двора, говорил:
– Ну что, прав я оказался? Не дал Санька тебе житья?
– Как видишь, – печально разводил руками Ярослав.
Потом, когда братья уже не первый час сидели за столом, допивая эль под свейскую закуску со странным названием «лосось из могилы21», Андрей ударил себя в грудь и признался брату:
– Не могу я здесь больше, все чужое. Лето не лето, зима не зима. Колокола звонят не по-нашему. Да и кто я здесь? Ни пришей кобыле хвост. Местные ярлы22 на меня как на вошь смотрят.
– Ты же говорил, что лучше жить на чужбине, чем кланяться татарам? – напомнил Ярослав.
– А что, хорошо сказал, – горько усмехнулся Андрей, – только жизнь сложнее оказалась.
Братья выпили еще по полной чаше эля, доели соленого лосося, а потом Андрей хлопнул ладонью по столу и с отчаянной решимостью произнес:
– Поедем вместе к Александру, авось простит. Нечего здесь русскому человеку делать.
– Ну, что, набегались? – насмешливо спросил Александр своих братьев, виновато опустившихся на колени у подножия его великокняжеского трона. – Неужто вам не понравилось в свейских землях?
– Мы виноваты пред тобой, брат, – смиренно произнес Андрей. – Простишь?
На лице Александра мелькнула довольная улыбка. Он прочно утвердился на Владимирском престоле и мог позволить себе великодушие.
– Старую вину давно простил, – объявил он братьям, – но нового бунта не потерплю. Я – законный Великий князь, и вы должны это признать.
– Я вернулся на родину, – ответил Андрей, – чтобы служить тебе верой и правдой, на чем крест целую.
Он достал из-за пазухи нательный крест, поднес его к губам, а затем, приложив к сердцу правую ладонь, отвесил поясной поклон.
Ярослав вслед за братом повторил клятву, целовал крест и поклонился в пояс.
Александр широко улыбнулся, чувствуя себя победителем.
– Я рад, что наши распри позади, – сказал он братьям. – Ты, Ярослав, можешь возвращаться в свою Тверь, а ты, Андрей, поезжай в Суздаль. Отныне будешь князем Суздальским, а Владимир, извини, теперь мой. И не забудьте оба получить у хана ярлыки на свои владения. Такой уж нынче порядок. А сейчас прошу отобедать со мной в знак нашего примирения.
Александр уже поднялся, чтобы идти в трапезную, но Ярослав снова обратился к нему:
– У меня еще одна просьба, брат. Помоги мне найти сыновей. Помоги их вызволить, если живы. У тебя ведь хорошие связи в Орде, разве не так?
– Сыновья твои живы и здоровы, – ответил Александр. – А насчет связей, не все так просто.
Александр мгновенно помрачнел и тихо произнес:
– Мой названный брат, Сартак, мертв. Его отравил Берке, который сейчас правит в Сарае.
– Прости, я не знал, – пробормотал Ярослав.
– Ничего, брат, прорвемся, – похлопал его по плечу Александр. – Не оскудели еще русские земли, наскребем хану на калым, выкупим твоих сыновей. Я сам поеду с тобой в Орду, и мы вернемся домой вместе с твоими детьми.
Ханский шатер, покрытый белым войлоком, поражал своими огромными размерами. Вход в него охраняли стражники весьма свирепого вида.
Ярослав вслед за Александром подошел к шатру.
– Сними с пояса меч и нож и положи по правую сторону от себя, – подсказал Александр.
– А не украдут? – спросил Ярослав, недоверчиво озираясь по сторонам.
– Не задавай лишних вопросов, – сердито оборвал его старший брат.
Князья разоружились под бдительным надзором ханских нукеров и только после этого получили разрешение пройти внутрь.
– Смотри, не наступи на порог, – зашептал Александр. – За это смерть,