Записки пилигрима

© Аркадий Кулиненко, 2019

ISBN 978-5-4474-8014-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

О воробышке

Я думаю, каждый из нас вспоминает свое детство, бывает, что воспоминания приходят неожиданно, разбуженные запахом, звуком, музыкой далекого времени.

В моем детстве было только лето, одно сплошное, теплое, залитое солнцем, пахнущее цветами и щебечущее птицами лето. Зимы не было вообще; ну может и была, но недолго, пару дней, а потом снова – лето.

До окончания мной пятого класса мы с мамой и бабушкой жили в селе, село называется Лобаново, это рядом со славным, самым лучшим городом на Земле – Джанкоем. Каждый, кто вырос вне большого города, кто вдохнул маленьким запах пшеничного поля, цветущего шиповника, просто запах пахотной, мягкой, нагретой солнцем земли, не сможет этого забыть, это остается внутри человека до конца, живет в нем и делает его лучше. Это – как эталонная мера восприятия, отсчет идет от этой, незыблемой меры.

Запахи окружали нас, питали нас, они были везде. Мы шли в школу в первый раз, и вокруг были астры, георгины, хризантемы, гладиолусы и еще масса цветов, круговерть запахов. Ячменное поле у дома дарило свой запах, виноградник за железнодорожной веткой и кукурузное поле за каналом предлагали свои незабываемые ароматы, поле с томатами и картофельные юлаки с нежно-сиреневыми цветами, добавляли свои ноты в эту прекрасную симфонию.

Посадка у железнодорожного пути была не посадкой, а лесом, нашим лесом. Деревья стояли близко, и мы соревновались, кто пройдет по кронам дальше всех, не спускаясь на землю. Мы хватались за тонкие ветви, они держали нас, хотя и гнулись; мы были как воробьи, почти без веса.

Может потому, что мы были ближе и к деревьям и к земле, мы явственно ощущали запах коры каждого дерева, каждой букашки на земле.

Мы бежали и чувствовали, верили, что еще немного – и сможем взлететь. Может потому, что тогда прошло слишком мало времени, с того момента, когда каждый из нас пришел сюда из другого, легкого мира, где не нужно было использовать мышцы, чтобы оторваться от Земли, и мы об этом помнили, хоть и смутно.

Деревья действительно были большими, пыль на проселке была мягкой, легкой и обжигала ступни, собаки в большинстве были добрыми.

Мы шли купаться на канал, а потом залезали в кукурузу, которая была рядом, и грызли молочные початки. Иногда просто, как поросята, бултыхались в воде, которая скапливалась в низинке посадки после дождей и сильно прогревалась солнцем.

Была середина шестидесятых, война еще не успела уйти слишком далеко, тогда еще почти везде, на каждом поле и винограднике, возле железнодорожной ветки и станции РТС, стояли небольшие, иногда самодельные, обелиски, памятники со звездами, все знали, что там лежат Наши, самые лучшие, самые настоящие люди, благодаря мужеству которых нас греет солнце и радуют цветы и птицы.

Война была недалеко, как только мы начинали копать какую-нибудь нужную ямку, на свет появлялись гильзы и пули, куски железа, изготовленные для того, чтобы рвать человеческую плоть. Танки и искореженные механизмы уже, конечно были с полей убраны, но тех, кто находя мину или гранату, погибал по глупости, было много.

Вокруг нас были люди, прошедшие через горе и кровь, и добрее этих людей не было. Именно поэтому детство мое и моих сверстников – одно сплошное лето. Мы лазили во все сады, поля и огороды, нас закармливали ягодами и фруктами, возили на всяческие экскурсии. Теперь я понимаю, что тогда вокруг нас, ребятишек, было сплошное поле любви людей, прошедших через смерть, голод, через страшную, невиданную Войну.

Домик наш был казенным, он стоял на самом краю села, у железнодорожного переезда. Все поезда были наши, и перестук вагонных колес, может быть уже тогда заложил во мне тягу к путешествиям.

Домик был казенным, это было здание почтового отделения, где мама была начальником. В этом домике у нас было две комнатки.

За домиком, со стороны железнодорожной ветки, были густые заросли сирени и небольшой палисадник. Рядом было поле, где иногда сажали ячмень. В лунную ночь мы с мамой выходили к этому ячменному полю, почти созревшему, и я видел поразительную картину: поле под слабым ветерком, превращалось в серебряное море, таинственное и прекрасное.

Ребята стреляли из рогаток, и я соорудил такую же себе. Сначала стрелял куда попало, по деревьям, по воде, проходящим грузовым вагонам. Забравшись в палисадник за домом, увидел воробья, выстрелил и попал, воробей упал и не шевелился. Я взял его в руку и неожиданно для себя так испугался что он умер, что бросил рогатку и осторожно стал его трогать.

Воробышек был малюсенький, теплый и сердечко билось, он встрепенулся у меня в ладони, неуклюже затрепыхался, опомнился и полетел. Такая радость и облегчение пришли ко мне в душу – не передать! Я представил, что мог бы убить его, и мне стало страшно. Вот так, через глупый опыт, ко мне стало приходить понимание, что мы здесь не для того, чтобы убивать, только чтобы любить.

Мы с ребятишками бегали вдоль железнодорожного полотна, разглядывали поезда, завидовали тем, кто в них едет, и я не догадывался тогда, что это та самая ветка, та самая дорога, по которой я поеду и к дружбе, и к любви, а потом к горю и разлуке, о том, что я буду спустя десятки лет снова и снова смотреть на домик у переезда, где было только лето, а зимы не было совсем.

Как я бросил навсегда пить водку

Отца своего я почти не знал. Он умер, когда мне было восемь лет. Помню только, что был он человеком добрым и неглупым. К тридцати годам отец дослужился до капитана Советской Армии, у него были прекрасные перспективы, его рекомендовали на учебу в академию.

А сгубила моего отца пьянка. Дело не в том, что мне жаль упущенных возможностей, которыми я бы, несомненно, обладал, не пойди мой отец на поводу у своей слабости. Мне конечно, очень не хватало его поддержки и совета, иной раз просто его защиты, его рук в детстве и юности. Но я верю, что случайностей просто не бывает, все события в жизни человека абсолютно закономерны, и если я рос без отца, значит, тому есть основания, и, не пройдя моей дороги, я не усвоил бы уроков, которые непременно должен был усвоить.

Я хочу разобраться в причинах, по которым семья и страна лишилась хорошего человека и защитника, в будущем, возможно, замечательного специалиста. В причинах, по которым миллионы людей деградируют, теряют человеческий облик и гибнут.

До того, как стать офицером, отец был обычным парнем из Батайска, городка близ Ростова-на-Дону. Семья жила бедно и голодно в послевоенные годы. Почему же у них было принято ставить бражку и гнать без конца самогонку? Почему же детям наливали это пойло?

Оправдать этих людей можно. Они были неграмотны и подвержены сильнейшему давлению извне, хоть это давление, существующее до сих пор, вуалируется и замалчивается. Так называемая «традиция русского пития» насаждалась и укоренялась всячески, искусственно, годами, десятилетиями, если не столетиями.

Цены на алкоголь занижались и пьянство поощрялось, гласно и негласно.

Почему же это происходило и происходит? До чего мы дошли? Над людьми, выбравшими трезвость, выбравшими возможность развивать разум и видеть все в реальном свете, над этими людьми смеются, их считают белыми воронами, некоторые из них вынуждены оправдываться выдуманными болячками.

Все перевернуто с ног на голову. Порок и глупость считается нормой, а тех, кто хочет разбудить глупцов, подвергают остракизму.

Алкоголь убивает клетки мозга – нейроны, под воздействием этого яда клетки крови слипаются в комочки и не могут пронести к нейронам кислород. Это давно доказано.

В чьих же интересах, чтобы люди глупели, чтобы дети лишались отцов, а страна защитников, врачей, ученых, художников, композиторов, которые просто не успели узнать о своем таланте, призвании и предназначении? В чьих интересах цинизм, возведенный в степень?

В 1989-м году я бросил пить водку. Нельзя сказать, что я до этого сильно «употреблял». В основном за компанию, «по поводу», коим, как известно, нет числа. Меня угнетало это состояние беспомощности, добровольный отказ от разума.

После очередной встречи Нового Года, это было на Чукотке, в общежитии, после вида всего этого свинства и бардака, я дошел до своей границы, когда необходимо было принимать решение.

Сама мысль о том, что могу и должен принимать решения, тем более, когда они касаются моего разума, его возможностей, сама эта мысль стала поворотной и революционной. Я считаю себя православным христианином, хоть наверное и не делаю все так, как предписывает канон.

Все мы рождены с задатками разума, с искрой таланта, и наша задача развивать эти задатки и не погасить эту искру.

Счастливы те, с кем в детстве, юности были рядом люди, знающие эту простую истину и сумевшие ее подсказать и донести.

Мы здесь, чтобы пройти свою дорогу и получить свой урок, чтобы сдать экзамен на силу духа, на верность совести, экзамен на развитие способности мыслить и совершенствование разума.

Нас осаждают слабости и соблазны, нас окружают иллюзии, отчаяние от потерь и поражений пытается сбить нас с ног, но мы должны держаться несмотря ни на что и идти дальше, только вперед и вверх.

Каждый должен узнать, что ему дарованы Богом разум и талант, и, если человек не отступит, не откажется добровольно от этих даров, они рано или поздно откроются ему и он узнает, что сопротивлялся отчаянию и противостоял слабостям не напрасно.

Нас пытаются запугать, сделать безвольными марионетками наших страхов и дергать за эти ниточки, используя по полной программе. Юношу вынуждают пить – Ты что, не мужик? Попробовать наркоту – Что, боишься? —

Нас дергают за наш страх потерять работу, жилье, за наш страх показаться несостоятельным, неудачником, за страх потерять здоровье, привлекательность, за страх перед смертью. Нам пытаются «втюхать» мнимые, призрачные ценности, ничего общего с истинными ценностями не имеющие.

Гордыня и самолюбие, жадность, зависть и похоть управляют нами, а мы считаем себя хозяевами своей воли и, что еще более смешно, судьбы. Нас дергают за эти веревочки наших пороков и мы бездумно совершаем ошибки.

Кто из нас в юности знает или хотя бы догадывается о зависимости от своих слабостей, о подверженности им? Многие ли могут или хотят, даже узнав об этом рабстве, порвать эти путы?

Иллюзии туманом укутывают и убаюкивают нас, силы кажутся неисчерпаемыми. Приверженность добродетелям высмеивается, наше безверие и незнание не беспокоят нас и висят над головой дамокловым мечом. И только совесть, если мы не предали ее, стучится в сознание, будит его и заставляет думать.

Удастся ли кому-нибудь спрятаться от неприятной, пугающей действительности за алкогольным туманом? Разве удастся нам спрятаться от своих страхов, потакая своей трусости?

Не поддавайтесь слабостям и страхам, не позволяйте им взять над вами верх.

Не дайте повода веселиться тем, кто наживается за счет нашего разума и таланта, за наши же деньги отнимая у нас возможность становиться сильнее духом, разумом и волей день ото дня.

Лишите их этой гнусной радости.

Разум и мудрость не дается Господом сразу, это происходит постепенно, если человек готов за них бороться и если желание обрести их истинно.

Эта дорога нелегка и искренность намерений требует доказательств, но это единственная дорога к избавлению от страхов и иллюзий, единственная дорога к настоящей свободе Духа, к Правде, к Богу и к жизни, обещанной нам нашим Господом, за верность и мужество.

Повезло ли мне с одноклассниками?

На въезде в Крым со стороны Запорожья и Мелитополя, сразу за Чонгарским мостом, расположился маленький городок, зовут его – Джанкой. Городок этот устроился в степи, на перекрестке дорог, и прекраснее, дороже этого городка, для меня нет на свете.

Говорят, что он пыльный, говорят, что захолустный, еще говорят, что это большая деревня…

Но я вырос здесь, здесь учился, здесь обрел истинных друзей, здесь любил, возвращался сюда из каких-то неимоверных далей, расстояний и отрезков времени, ждал встречи, нетерпеливо выглядывая из окна вагона, предвкушая, как после долгих лет почувствую запах сивашских солончаков – значит, я снова дома.

Есть в моем городе школа №6, я там учился с 5-го по 10-й класс. Сейчас, когда я пытаюсь смотреть в прошлое, на 37 лет назад, в 1977-й год, год, когда мы окончили школу, я понимаю, как мне повезло, конечно, если подразумевать под словом «повезло» Божью милость. Так вот, именно по Божьей милости я попал в 5-й класс «Г».

Сейчас, по прошествии десятков лет я отчетливо понимаю, что попал в самый лучший класс, к самым лучшим одноклассникам на Земле.

Класс наш ничем особенным не отличался – и успеваемостью и поведением, разве что пацанов в нем было больше, чем девочек. Но самое главное, никогда и никого у нас в классе не обижали и не унижали, я не могу такое припомнить.

Меня приняли доброжелательно и приветливо, я «влился», и все было наверное как у всех: учеба, экскурсии, походы за грибами, рыбалка, конечно, баловство, конечно, драки.

Вскоре я сдружился с двумя ребятами Виталием Стрельчуком и Володей Пустоваловым мы всюду были вместе, хохотали над каждой ерундой до упаду и даже на экскурсии в автобусе ездили втроем на двух сиденьях. Дружба наша незаметно крепла, теперь я думаю, что ребята из класса немного завидовали нам и прозвали «святой троицей». Был в классе, конечно, и неформальный, как теперь говорят, лидер.

Им был Саша Лементовский. Саша был на год старше большинства из нас и более физически развит. Кроме того, его старший брат был близко знаком с людьми, прошедшими огонь и воду, поэтому авторитет Лемента, как мы его звали, был непререкаем.

Может, в силу его характера или из-за лидерских амбиций, у Саши не было очевидных друзей, и он почему-то взял меня под свою опеку. Я сопровождал его иногда в поисках приключений. Много раз он меня выручал и спасал от, казалось, неминуемого мордобоя. Когда мне предстояла драка и он видел мою неуверенность, так как я был заведомо слабее, Саша говорил мне просто и внятно: «Не бзди!»

Я старался.

Саша Лементовский умер от наркотиков, не дожив до 30-ти лет. А я всю дальнейшую жизнь, когда предстоит что-то серьезное, вспоминаю его короткую, емкую фразу и иду дальше.

С Володей и Виталей нас жизнь тоже позже разбросала. Володя поступил в военное училище, потом служил на Востоке, и мы на время потеряли с ним связь.

С Виталей мы потеряться не могли, как бывает между людьми с родственными душами, и, даже если находились далеко друг от друга, переписывались, перезванивались. Был ли я на Чукотке или на Колыме, во Владивостоке или Чите я получал от него, пусть и редко, весточки, смешные письма, у Витали был необыкновенный талант веселить людей, иногда в ущерб собственному здоровью и настроению.

В конце письма, он обычно добавлял одно слово: «Держись!»

Когда я приезжал на полуостров, домой, мы встречались и говорили ночи напролет.

Не все об этом догадываются, но у каждого человека есть предназначение. Я думаю, что часть моего предназначения – это хоть немножко рассказать о замечательных людях – моих одноклассниках и друзьях, дарованных мне Судьбой.

Виталя Стрельчук, один из самых лучших людей на Земле, умер в 40 лет от опухоли мозга, прожив после операции 7 лет.

И Виталя и Саша иногда приходят ко мне во сне, и, проснувшись, я благодарю Бога и за эту ночь, и за этот сон.

Я помню и люблю всех своих одноклассников, многие уехали, есть и те, с кем встречаемся в городе, как я и говорил, самом прекрасном городе на планете. На шестом десятке я понял, что человек становится богаче и сильнее не только от приобретений, но и от потерь, как это ни странно.

В любой момент, когда мне это необходимо, я отчетливо слышу, как один говорит: «Держись Аркаш!» А второй добавляет: «И не бзди!»

О снах и об иллюзиях

Сегодня, 29-го июня 2014-го года, мне приснилось, что ты снова любишь меня.

С момента разлуки прошло 9 лет, и боль, которую я пережил с огромным трудом, боль, чудом не убившая меня, свернулась клубком и улеглась где-то внутри, она не ушла, но стихла, и я привык к ней, даже был ей благодарен за то, что позволила мне увидеть реальность, многому научила и сделала сильнее.

Люди по-разному относятся к сновидениям. Масса умников, самодеятельных и отягощенных званиями и «знаниями», поспешат высокомерно ухмыльнуться, они всегда готовы рассказать столько поучительного. Но, честно говоря, мне на это плевать.

Сегодня ты снова любила меня, и я знаю, что это правда. Ты ждала моих слов и искала глазами мои глаза. Неискренность ушла, ее просто не было, не было недомолвок и попыток довлеть, доминировать.

Девять лет прошло – и у тебя ко мне осталась только Любовь.

Время неумолимо, и ты отмела весь мусор, все никчемное и пустое.

Девять лет прошло – и ты простила меня, мою глупость, мои слабости и ошибки, я понял это по тому, как ты говорила со мной и смотрела на меня. Ко мне пришли облегчение и радость.

Я думал, что забыл о тебе, перестал верить женщинам и читал каждую, как открытую книгу, превратившись в хладнокровного наблюдателя, как смешны, оказывается, все их уловки. Как глупы они в своих попытках манипулировать, применять в человеческих отношениях «товарно-денежный» принцип, и как грустно, что большинство из нас не знает самого простого и главного – настоящая сила приходит к человеку только тогда, когда он начинает любить истинно, ничего не требуя взамен, эту силу никому уже не отнять и не победить.

Способны ли мы отличить любовь от животного инстинкта, а искренность от ее подобия? Есть ли в нас воля, чтобы выбрать первое, несмотря ни на что, и отбросить второе? Потому что мусор исчезнет и сгорит, а Любовь будет жить.

Ты была в другой стране, и была замужем. Ты приходила ко мне только во сне, но своей манере общаться не изменяла, иногда дразнила меня, иногда была более снисходительна, но всегда только снисходительна. Ты сильна, знаешь это и веришь в возможности своей силы. Но я, к своему собственному удивлению, даже во сне ни разу не поддался на твои провокации. Я выл от боли, просыпался в слезах, но не сделал к тебе ни шагу – ты это знаешь.

Вы приходили ко мне и вдвоем с Виталей, это было много раз, я воспринимал это абсолютно нормально, ведь вы были вместе, и должны быть вместе. Я никогда бы не предал его, это значило бы предать самого себя.

Виноват ли я, что полюбил жену своего покойного друга?

Мы любили и будем любить одного человека. Он ушел из этой жизни, но это абсолютно ничего не меняет – «Любовь никогда не перестает…»

Чем больше от нашего расставания проходило времени, тем меньше льда было в твоих глазах, когда ты приходила ко мне во сне. А месяц назад, когда я ехал в Белоруссию, прямо в вагоне мне приснилось, что ты снова добра и искренна со мной (кому смешно, тот пусть посмеется), я был очень удивлен и рад этому, потому что понял, что что-то произошло и изменилось в твоем отношении ко мне.

Я благодарен тебе за каждое мгновение, что мы были вместе, за нежность, которая, быть может, предназначалась не мне, просто я оказался рядом. За все наши ночи и дни я благодарен тебе, потому что ты дарила искренне и это теперь мое.

Я благодарен тебе за эти сны и твою Любовь, которую я чувствовал впервые за столько лет и которая не может быть неправдой. Я знаю, ты придешь снова, я жду тебя, а то, в какой реальности это происходит, может обмануть другого, но не меня.

Случайностей не бывает никаких, случайности для глупцов. Ни разу за всю жизнь ни один человек во сне не вел себя со мной так, как не вел себя в реальности.

Хотя, что есть реальность?

В реальности ли мы все ходим, работаем, переживаем, укутавшись каждый в свои иллюзии, послушно выполняем свои дела и обязанности, подчиняясь ниточкам-страхам, за которые нас дергают?

Я знаю, что ты снова любишь меня и помнишь. Любовь не разменять на пятаки и не купить. И смерть не значит ничего, ей не победить Любовь. Все мы не зря ищем и ждем ее, она того стоит.

Апостол Павел, в Евангелии, в первом послании к коринфянам, сказал о Любви так, как не скажет никто из людей, потому что устами Апостола говорил Господь: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине. Любовь все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает…»

Мы не будем вместе, но это не имеет значения. Главное, что твое отношение ко мне изменилось, в этом меня никому не переубедить. Это и есть реальность, которую каждый узнает сам.

Так что же такое – Родина?

Тебе будет проще ответить на этот вопрос, если ты был от нее вдали, если просыпался на чужой земле и даже деревья этой земли казались тебе чужими. Тебе будет гораздо легче оценить город или поселок, где ты вырос, если ты, прельстившись дальними горизонтами, побываешь за ними. Так было со мной, и я, конечно же, не первый «прозревший».

Родина, это ветер, пахнущий травами твоего детства, пение твоих птиц, это твои звезды ночью и твои облака, это деревья, которые помнят тебя маленьким.

Родина – это пшеничное поле, его запах, который тебе не забыть, ты поймешь это, если придешь на это поле после дорог, по которым ты колесил, тут же, каким-то необъяснимым образом, ты поймешь, что и поле помнит тебя и теплые колосья в твоей ладони все перевернут в твоей душе.

Родина – это твой туман утром, над твоей землей, ласковый прохладный туман, за которым встает твое солнце, это твои речка или озерцо, озеро или море, мягкую воду которых ты помнишь на ощупь.

Это твое теплое, самое синее небо, с твоими, звенящими в вышине жаворонками.

Родина – это твои одноклассники, знакомые, соседи, которые помнят тебя, кивают тебе, слушают тебя не только из вежливости, это друзья, лучше которых нет на Земле, и ты счастлив, если они живы, а если нет – они приходят к тебе во сне, и от этого ты счастлив наутро.

Родина – это глаза твоей матери и огонь ее любви, который полыхает в твоем сердце, зажженный ее рукой, ее воля, ставшая твоей, ее мужество, которое в тебе не сломать никому и никогда.

Родина – это купола наших церквей, это совесть и праведность наших святых старцев, живых и ушедших. Это правда и справедливость, которые всегда были душой нашей России.

Это то, что внутри нас, как стальной стержень, который никому не отнять и не согнуть, пока мы верны совести и стараемся следовать Божьим заповедям.

Родина – это не продажные чиновники и полицейские, не разнокалиберное ворье, которое по своей глупости не видит краев и не знает о совести. Не путай Родину с этим отребьем.

Родина – это люди твоей страны, люди, на которых эта страна держится, ее совесть и цвет. Они стоят за твоей спиной и ты знаешь, что они тебя не предадут, а ты не предашь их. Это и есть – Родина.

Говорил ли ты твоему полю, твоей траве и твоим деревьям, твоей речке, твоему небу, твоим друзьям и твоей матери, говорил ли людям, которые около тебя, говорил ли твоей земле, что они лучшие, что ты любишь их? Пусть негромко, вполголоса, пусть про себя и неслышно, говорил ли?

Попробуй это сказать им, им всем и все начнет меняться, ответная любовь накроет тебя с головой, и ты будешь самым счастливым человеком на своей Земле.

Скажи это сейчас, говори это каждый день, чтобы наверстать все дни, что упустил, чтобы не опоздать и не пожалеть об этом потом.

Поверь, дружище, Родина очень ждет твоих слов, твоей любви.

Гостиница «Колыма»

Летом 1986 года, после безуспешных поисков работы в Якутске, я с двумя случайными знакомыми, парнями из Челябинска, прилетел в маленький поселок в среднем течении Колымы, который так и называется – Среднеколымск. Не знаю почему, я давно хотел побывать на Колыме, я полетел бы туда и один, был настроен, а ребята просто присоединились. Несмотря на предвкушения и ожидания, река поразила величием, мощью и первозданным буреломом по диким берегам. Лица немногословных людей, обветренные и будто вырубленные, лишенные, как показалось, мягких черт и от этого как-то по-особенному выразительные, тоже произвели впечатление.