Ту зе мун энд бэк

Ту зэ Мун энд бэк1

Посвящается моим родителям – на земле и на небе

Когда нам было по двенадцать…

Какая же она необъятная, яркая, манящая. Да, именно такая. Словно манит к себе и одновременно пробуждает в вас тайные желания, влечения, порывы, мании… Я смотрела на нее с самого детства. Изучала ее оттенки, мечтая, о том, чтобы побывать там, погулять, побродить по лунным дорожкам… Вот уж не думала, что через каких-то восемнадцать лет это станет реальностью и у меня появится эта возможность.

В детстве я по полгода проводил в станице у дедушки с бабушкой. Их дом стоял на окраине, современная жизнь почти обошла стороной эти улицы. И это было прекрасно. Я назвал это место космическим. Когда наступала ночь, звезды спускались с неба на землю. Искусственного освещения совсем не было и ничего не затмевало их яркий, особый свет. Они были так близко, протяни руку и прикоснешься. Я думал, а что, если это другие неизведанные цивилизации смотрят на нас и так же как мы гадают, какая у нас здесь жизнь. Когда я лежал в стогу сена и вглядывался в необъятное звездное небо, мне казалось, что оно поглощает меня. Громадная черная мгла с миллиардной россыпью алмазов, а за ней бесконечность… Наверное… Вот бы увидеть, что там. Хоть раз в жизни.

Прошло восемнадцать лет…

Речной трамвайчик причалил к остановке возле Аничкова моста. Леон поспешил сойти на сушу, торопясь на Дворцовую. Оглядевшись по сторонам он увидел девушку с мольбертом. Она так органично вписывалась в картину питерского мира, что казалось эти мост, дороги, небо не существуют без нее. Делая плавные движения кистью она писала жизнь вокруг, также закономерно и естественно как восходит солнце и светит Луна.

– Разрешите прикоснуться к прекрасному? – Леон подошел к девушке по-ближе и, облокотившись на парапет, осторожно выглянул с обратной стороны мольберта. Девушка, удивленно подняла бровь. Леон протянул набор художественных кистей, приготовленных для дочери школьного друга. – Леон, – представился он.

– Соня, – улыбнулась девушка, приятно удивляясь столь странному способу познакомиться.

Внезапно начавшийся дождь прервал их знакомство. Большие теплые капли застучали по мостовой. Леон достал куртку и накинул на холст, спасая картину. Соня торопливо собирала инструменты.

– Бежим, – она схватила Леона за руку.

Леон собирался остаться в Питере еще на три дня, а остался навсегда.

Кажется мы знаем астрологию, астрономию, космические явления, солнечную систему. Но в космосе есть еще одна неисследованная планета. Она называется Любовь. Мы думаем, что любовь это химические процессы, вызывающие чувства и эмоции, но это не так. Эти проявления лишь последствия, оказанного влияния громадной, непредсказуемой и многогранной планетой Любовь. События на ней могут произойти стихийно, там где в одном месте будет прозрачная ясность или рациональность, с другой будет буря страстей. Она движет всеми нами с помощью естественных и условно-искусственных спутников, которые способны влиять на наши эмоции, чувства, решения, создавая баланс. Все что движет нами – это Любовь. Влияние этой планеты на нашу жизнь, ее реальное отражение в действительности у населения планеты Земля зависит только от них самих.

Леон, где ты?

Лунный свет пролился в комнату сквозь незашторенное окно. «Легли то мы рано, часов восемь вечера было», – Соня посмотрела на измятую рядом простынь. – Леон! – громко позвала она.

В квартире было тихо. Часы высвечивали три часа ночи на циферблате. Дом спал.

– Леон, – она снова позвала его. Соня встала с кровати и тихой поступью направилась в коридор. Как бы это не было странно, в квартире не раздавалось ни шороха. – Не уснул же он в ванной или на кухне? – мелькнуло у нее в голове.       Дверь на кухню была закрыта. Соня толкнула дверь и обомлела. Ей хотелось закричать, но она даже пискнуть не смогла. Соню сковал ужас от увиденного и от того, что может произойти, если она совершит неверное действие. Леон стоял на карнизе пятнадцатого этажа лицом к кухонной двери. Его глаза были закрыты, будто он безмятежно спал. Весенний ветерок колыхал его майку и шорты. И он тоже плавно качался из стороны в сторону, поддаваясь дуновению ветра. Большие голубые глаза Сони становились от увиденного еще больше с каждой секундой. Она стояла не двигаясь, двигались только ее губы – она шепотом молила Бога о помощи. Или Всевышний услышал ее молитвы, или на это были иные причины, но Леон медленно опустился на парапет, посидел немного, встал ногами на пол и пошел на встречу Соне. Она прижалась к стене. Леон просто прошел мимо и лег в кровать.

Утром он ничего не помнил. Соня сама рассказала ему о произошедшем. Леон никогда не говорил о своем лунатизме. Это было не честно и опрометчиво по отношению к ней. Но он это сделал не из малодушия, просто был настолько счастлив вот уже пол года, что забыл о своей болезни. И вот она напомнила о себе. Леон сожалел, что напугал Соню. Он в подробностях изложил все от начала до конца. Соня молчала, внимательно слушала и пристально смотрела на Леона. Он закончил свой рассказ словами: «Если захочешь уйти от этой болезни, я пойму». Она молчала еще пол минуты, не переставая смотреть на Леона.

– Твои глаза, – наконец заговорила Соня. – Мне иногда кажется, что я читаю твой внутренний мир. Даже когда мы не говорим, но я смотрю в твои глаза, я как будто книги читаю или путешествую.

– Прямо энциклопедия. Не думал, что я так уникален, – Леон обнял Соню и притянул к себе.

– Леонопедия, – засмеялась Соня.

– А я когда смотрю в твои глаза, вижу свое будущее, – Леон нежно коснулся Сониных губ.

С этого дня Соня начала знакомиться со своим любимым лунатиком по-ближе. Однажды, она застала его в ванной комнате с небезопасной бритвой. Он накладывал пену себе на щеки и шею, представляя, что он барбер. А в прошлом месяце, когда она проснулась попить воды, Леон стоял над ней с ножом.

В очередное полнолуние они решили попробовать контролировать «ночную жизнь Леона». Соня и Леон приковали себя наручниками друг к другу. Один браслет на руке у Леона, а другой на руке у Соне. Но, это не помогло. Леон проснулся и попытался встать с такой силой и быстротой, что стянул Соню с кровати. Она проснулась и стала успокаивать Леона, обнимая за плечи и не отпуская от себя. Соне удалось сдержать его порывы, он просто сел на край кровати недвижимый как питерский атлант. Его глаза были открыты в них отражался лунный свет.

– Леон, ложись, – Соня пыталась сдвинуть его с места. Ей было страшно будоражить его в таком состоянии. – Ну хотя бы закрой глаза, – с пониманием сказала Соня и положила свою голову ему на колени. В таком положении они провели всю ночь. А утром по пути на работу они чуть не попали в аварию. Леон еле успел среагировать и затормозить на запрещающий сигнал светофора.

– Давай я поведу сказала Соня и попыталась выйти из машины не отстегнув ремень безопасности.

– Нет уж, лучше я, – с улыбкой сказал Леон. Соня тоже улыбнулась и поцеловала его.

Они любили друг друга. Всегда много смеялись. Шутили друг над другом, над произошедшими в их жизни событиями – плохими и хорошими, над лунатизмом Леона и изобретательностью Сони.

Мокрая тряпка или тазик с водой на полу возле кровати тоже не помогали. Так же как и в случае с наручниками, Леон не принимал активных действий. Он либо аккуратно обходил брошенную на пол мокрую простынь и выходил на балкон или бродил по квартире в поисках колюще-режущих предметов. Либо, стоя на мокрой простыне или опустив ноги в лед, не двигаясь и не моргая, сидел и смотрел на Луну. После одного такого пробуждения, когда он часа три просидел опустив ноги в кубики льда, пока тот не растаял, Леон слег с пиелонефритом и ОРВИ.

Научный подход, сарафанное радио, все применялось на пути к познанию лунной болезни. Отношение Леона оставалось скептическим. За всю свою жизнь он перепробовал лекарства, психологические методики, нетрадиционную медицину, молитвы. Но Соня не отчаивалась и хотела помочь им быть свободными от болезни. Она изучала литературу, научные исследования, встречалась с профессорами, психологами и психиатрами. Однажды ей на почту пришло письмо с предложением пройти лечение в клинике. Соня открыла письмо и внимательно начала читать. Клиника полностью специализировалась на болезни Леона и гарантировала стопроцентное выздоровление, единственной особенностью было ее месторасположение. Она находилась на Луне. Дочитав письмо, Соня ликовала. Она улыбалась и хлопала в ладоши, как ребенок, которому подарили подарок мечты. В замочной скважине заскрежетали ключи.

– Леон!!! Ле-о-о-он!!!– Соня вылетела ему на встречу. Леон опешил. Соня всегда встречала его с работы, когда была дома, но обычно это было менее эмоционально. Соня запрыгнула на Леона, обняв его руками и ногами, покрывая поцелуями его лицо. – Мы летим на Луну, Леон!!! Мы больше не будем болеть.

Это была новая абсолютно уникальная клиника, созданная совместной международной организацией лучших профессоров из области астрономических, технических, медицинских наук. Напитавшись лунной энергией, люди, страдающие сомнамбулизмом, заземлялись здесь. Их помещали в спроектированные кратерные капсулы, где они принудительно погружались в сон. Подключенные к телу датчики блокировали процессы возбуждения, создавая расслабление и исключали любую деятельность. Эта терапия высвобождала лунную энергию и вернувшись на Землю их больше не примагничивало к Луне, где бы они не находились, даже в моменты полнолуния.

Начались сборы. Соня и Леон перепаковывали друг за другом чемоданы. Леон решил, что два месяца на Луне, ему никак не обойтись без тринадцати пар кроссовок. Неизвестно же, что там с погодой и в самой клинике нужно в чем-то ходить. А Соня была уверена, что на Луне не будет косметических средств необходимых ее смешанной коже. Точнее по ее огромному чемодану предполагалось, что на Луне совсем не продают косметики и средств ухода. В итоге им все же получилось уложиться в три чемодана, два рюкзака и клатч с документами и электронными книгами.

Полет

Космовокзал был спроектирован по последним тенденциям и напоминал скорее смесь медицинской лаборатории и ГУМа. Пройдя досмотровые мероприятия и регистрацию, Соня, Леон и другие пассажиры в количестве пяти человек, поехали на скоростном лифте в космолет. Лифт позволял оказаться сразу внутри космического корабля. На борту было шикарно. Его вместимость составляла десять посадочных мест – кожаные сидения с функцией массажа. Уборная комната – квадратов шесть. Каждому пассажиру предлагался шлем, обеспечивающий подачу кислорода и позволяющий фиксировать внутренние показатели организма: давление, температуру, насыщение кислородом. Также с помощью этого шлема, можно было выбрать любой фильм или передачу, или поиграть в PlayStation. Для желающих выспаться, предлагались абсолютно легальные снотворные таблетки с дифференциацией сновидений. Можно было выбрать путешествия к глубинам океана, по джунглям Амазонии, посещение Лувра, Эрмитажа или Третьяковской галереи. Соня и Леон решили не пользоваться ничем из предложенного и насладиться своим первым полетом в космос, запомнить его каждой клеточкой своего тела. Даже массаж не стали включать, чтобы не отвлекаться от внутренних ощущений организма.

– Леон смотри, – Соня толкнула Леона локтем. – Вон там, – она показала пальцем в иллюминатор. Вдалеке сине-черного космического пространства плавно вращалась планета кроваво-красного цвета в форме сердца.

– Что это за космический объект? Я не знаю такой планеты в Солнечной системе.

И тут Леон и Соня услышали в шлеме голос: «Это недавно открытая планета в Солнечной системе – планета Любовь. Особенность планеты заключается в возможности становиться невидимой. Причины ее временного исчезновения до сих пор исследуются. В настоящее время установлена ее возможность влиять на чувства, желания и поступки людей на Земле».

Лунный космовокзал занимал первое место по своему гостеприимству. Он был уникален по обеспечению безопасности и комфорта. Пассажиры просто вышли из космолета, так будто из вагона метро на станции. Не было никаких стоек регистраций, досмотровых лент. Больше всего радовал способ выдачи багажа. Все пассажиры, прибывшие с Земли подошли к багажной стойке с вмонтированными в нее антиударными ячейками, размером примерно метр на полтора. Каждая ячейка имела звуковой и буквенный индикатор, при поступлении в нее багажа на табло загоралось имя прилетевшего пассажира, что также сопровождалось звуковым оповещением. Не было никаких очередей. Каждый просто подходил к ячейке и по пройденной биометрической идентификации – отпечаткам рук и сетчатки глаза, забирал свой багаж. После получения багажа пассажиры свободно вышли из космовокзала. Как позже объяснили Соне и Леону, здание оснастили сканирующими устройствами, обеспечивающими беспрерывный анализ и фиксацию информации обо всех людях, находящихся на территории. Спектр излучения не опасен для здоровья и жизни человека, что позволяет многократно сканировать одежду, обувь, аксессуары, ручную кладь и самого человека пока он находится в здании.

Клиника по изучению и лечению лунатизма была спроектирована в стиле хай-тек, в светлых тонах. Зеленые насаждения вписывались непосредственно в архитектуру здания. Медицинский персонал обеспечивал внимание, заботу, всестороннее обследование и лечение каждому пациенту и сопровождавшим их лицам. Соню и Леона поселили в просторной двухместной палате, укомплектованной «яблочными» гаджетами, что с пользой позволяло проводить все свободное время. Леон с самого утра до вечера находился на обследовании. С Соней они встречались за обедом, который доставлялся квадрокоптером на террасу клиники или в палату, в которой Соня проводила больше времени из-за начавшейся у нее акклиматизации. Лунный климат полностью подходил лунатикам. А еще все они могли переносить лунную пыль. Им становилось легче дышать, когда она поднималась.

С каждым днем Леон и Соня всё меньше проводили времени вместе. В клинике Леон встретил «своих». Они делились впечатлениями, воспоминаниями о том, как болезнь проявилась первый раз.

Леон зашел в палату около девяти вечера. Соня ждала его. Леон сразу начал переодеваться.

– Расскажи о встрече? – задала вопрос Соня в спину, не дождавшись, когда Леон повернется к ней лицом. – Где вы были.

– Тебе будет не интересно. Ты вряд ли поймешь, точнее совсем не поймешь.

– Я попробую, – задумчиво ответила Соня.

– Спокойной ночи, – Леон чмокнул ее в щеку и лег на соседнюю кровать.

Здесь на Луне Соня сама была как лунатик. Она также как Леон на Земле не могла спокойно спать и всю ночь сидела в одном положении, не двигаясь, на кровати или на балконе. Она смотрела в небо, на Землю. Ей не хватало земного воздуха, возможности дышать полной грудью. Когда она вдыхала глубоко местный воздух лунная пыль щекотала нос и отзывалась терпкостью в горле. Это вызывало аллергию и нужно было пить антигистаминный кислородный коктейль. Леон же чувствовал себя на Луне легко, как рыба в воде. Он был полон энергии, бодрости и энтузиазма. Соня слышала как каждый день он с другими «лунатиками» обсуждает старт-апы. Она была очень рада за него, но чувствовала себя лишней. И он подтверждал своими поступками ее чувства.

На Луне они стали ссориться. Леон предложил Соне вернуться на Землю до окончания его курса лечения. А потом, если у них будет стремление, желание и понимание их чувств. Если они будут гореть по-прежнему, или, может еще ярче и притягиваться друг к другу, как Земля и Луна, они смогут быть вместе.

В комнату постучались: «Завтра ты едешь на обратную сторону Луны».

– Ты хочешь остаться здесь? Уже все решил? – Соня слышала, что обратная сторона Луны предназначена только для тех, кто переезжает на Луну на постоянное место жительства.

– Я просто хочу посмотреть. Так как я лунатик, я могу побывать и провести какое-то время там.

– Ты прав Леон, я лишняя тут. А я здесь из-за тебя.

Соня улетела.

Она сидела в гамаке и смотрела в окно. Прошло две недели как она вернулась в Питер с Луны. Дом без Леона был пустой и неуютный. Она вспомнила о маме и папе. Наверное от того, что все мы в детстве спешим в родительский дом в минуты грусти и отчаяния, в поиске поддержки, а взрослея, все меньше приезжаем к родителям в случае своих огорчений, не желая их расстраивать. Начинаем звонить им и слушать их голос, воскрешая в памяти те детские минуты блаженства и безмятежности.

«Мои родители… спасибо им за моё счастливое детство 90-х. Они у меня самые лучшие. Я помню польские новогодние игрушки. Они до сих пор живы и украшали нашу с Леоном елку на Новый год. А еще были елочные игрушки из шоколада. И после рассказанного с выражением стихотворения, я с чувством удовлетворения и наслаждения снимала с ветки шоколадную шишку. Мне кажется я до сих пор вижу восторг в глазах родителей, восторг от доставленного счастья своему ребенку. А еще я помню маленькую электропечку «Мечта», в которой по тогда сложившимся обстоятельствам, мама пекла хлеб. Самый вкусный хлеб. Сейчас разнообразие видов и форм, но с тем, они не сравнятся».

Находясь на обратной стороне Луны, в идеальном, полностью созданном для таких как он месте, Леон не чувствовал себя полностью счастливым. Перед сном его посещали воспоминания, которые вызывали грустные мысли. Нет, воспоминания были хорошими, теплыми, а грустил он потому что не мог быть к своим воспоминаниям ближе. Не мог обнять Соню, пройтись по Невскому, прийти в родительский дом, не мог увидеть с Земли самое красивое небо…

Леон сидел на берегу моря Мечты2 и смотрел в небо. «Я до сих пор помню запах папиной кожаной куртки. Она была похожа на современный «авиатор»3. Всегда с набитыми карманами, все нужное он носил в них: ключи, документы, деньги. Я помню ощущение от отцовских объятий и запах его куртки. Запах силы, защищенности, спокойствия, заботы. Аромат моего детства. Хочется сейчас вернуться туда, к папе, к запаху его куртки. Когда я, совсем маленький, кладу ему на плечо свою голову, а он целует меня в макушку. Как же хочется домой, – думал Леон. – Хоть папы уже давно нет, а его дом есть. Дом, наполненный жизнью, памятью, запахами и чувствами». Ему немедленно захотелось домой к Соне. Она делала этот дом, его жизнь максимально наполненной радостью, счастьем и наслаждением.

На следующий день Леон снова прогуливался по лунным дорожкам, направляясь к морю. Он полюбил это уникальное место, созданное природой и усовершенствованное человеком. Морская вода была небесно-голубого цвета, а его золотое дно создавало завораживающее свечение на поверхности. Леон смотрел под ноги. Все дорожки на обратной стороне Луны были вымощены святящимися указателями. Они светились, указывая направления улиц и достопримечательностей. Хотя обратная сторона Луны представляла собой одну большую достопримечательность. Подул ветер, подняв лунную пыль. Леон вдохнул воздух полной грудью. Он почувствовал удары по голове и плечам. Пошел алмазный дождь, лунная поверхность заполнялась драгоценностями кристальной чистоты. Они были крупные, разнообразной, но аккуратной формы. По-истине магическое явление – блестящие камни разных оттенков падают вниз. Все вокруг Леона наполнялось материальным. Он становился богаче с каждой падающей дождинкой, но это не вызывало у него радости, прилива эндорфинов, адреналина. Леон смотрел на это уникальное космическое явление и думал, что все падающие с небес на Луну материальные блага не могут сравниться с самой главной ценностью в его жизни – Соней, их мечтами и планами, их днем знакомства, когда с неба падали обычные капли питерского дождя.

Лечение Леона подошло к концу, но медицинское заключение было неоднозначным. Заведующий клиникой внимательно изучал медицинскую карту и заключение, представленные лечащим врачом: «По показателям он здоров. Лунная болезнь не в стадии активности. Луналин в норме. Магнетизм допустимого уровня. Гормональный фон в норме. Он полностью адаптирован к земной жизни, в том числе на этапах лунных затмений. Параллельно с данными показателями у него наблюдается необъяснимая тревожность, отражающаяся на гормональном фоне. Причина не установлена. Есть предположение оказанного влияния планетой Любовь.»

Соня сидела на балконе и смотрела в ночное небо. Оно было озарено ярким светом полной Луны. Из прихожей послышался звонок, оставленного в рюкзаке телефона. На экране непонятный номер.

– Алло.

– Как дела? Что делаешь?

От услышанного в трубке родного голоса Соне сразу стало тепло. – Я смотрю на Луну. А ты чем занят?

– А я смотрю на тебя.

Соня улыбнулась.

– Я смотрю на Землю, как когда-то на Луну, – продолжил Леон. – И пытаюсь разглядеть на ней тебя. Я хочу в Россию. Я хочу вернуться к нам домой.

Все авиакомпании официально перестали выполнять международные и междугородние рейсы. Здания аэропортов опустели. Все он-лайн кассы были закрыты. Из-за пандемии все рейсы космолетов на Луну и обратно тоже были отменены. Соня позвонила Егору – школьному другу Леона.

– Как поживаешь? По голосу слышу, что грустная. Что случилось? – спросил Егор.

– Я с Леоном не могу связаться, телефон не отвечает. В клинике сказали, что он еще не вернулся с обратной стороны Луны. Я волнуюсь.

– Соня, не нагнитай. Ты же сама говорила, что Луна самое безопасное место, которое ты видела. Просто стечение обстоятельств.

– Все рейсы отменены. Как он вернётся? Мне нужно лететь на Луну.

Егор нашел космонавта-пенсионера, отошедшего от дел и занимающегося частными перевозками. Он еще продолжал перевозить людей на Луну и обратно. Ничего противозаконного, просто ему было необходимо продолжать встречаться со звездами и планетами. Бывших космонавтов не бывает.

– Сергей Юрьевич Калтов4 – представился космонавт.

– Ух ты, какой корабль у Вас. Космолет был яркий, разрисованный граффити.

– Да, младший внук развлекается. Покрыл корпус специальным средством, устойчивым к сверхвысоким и низким температурам. А другой внук у меня космический механик. Он новый супер мощный и экологичный двигатель изобрел – турбированный, стопроцентное эко. Могу вот со своей усадьбы взлетать. Так, что у меня своя взлетно-посадочная полоса. Все законно, запатентовано без каких-либо претензий. Егор, рассказал вашу историю. Есть один запасной космодром на Луне. Высаживаться будем там. Заберем твоего лунатика и обратно. Ну что, вылет завтра вечером, ровно в восемнадцать, – подытожил Сергей Юрьевич.

Соня поехала собираться. В этот раз сборы заняли десять минут. Только документы, зарядка на телефон на всякий случай и косметичка, которые впрочем и так всегда были у нее в рюкзаке. Она сидела на диване и гипнотизировала циферблат часов. Время тянулась мучительно медленно. Соня взяла мольберт и вышла на балкон. Творчество – лучший ускоритель времени. Оно пронеслось с немыслимой скоростью. Забрезжил рассвет. Соня легла в кровать и проспала до обеда. Приняв душ, она слегка нанесла макияж и надела заранее приготовленные джинсы и толстовку. Зацепив термокружку с самодельным латте и рюкзак она, замедляя себя, направилась к метро. Времени, чтобы добраться было предостаточно, но она невольно торопилась. Будто они смогут раньше вылететь. В половину шестого вечера она стояла перед воротами дома Сергея Юрьевича.

Ну раз пораньше пришла, пойдем в космолет со мной побудешь пока я все еще раз перепроверю. Ну и вообще настроишься на полет. Соня с радостью проследовала за космонавтом. Они поднялись на борт. Соня осмотрелась и отметила, что этот космолет ни чуть не уступает тому, на котором был совершен первый полет.

– Красиво у вас тут.

Сергей Юрьевич улыбнулся. – Выбирай место и присаживайся, если хочешь.

Соня села возле иллюминатора и закрыла глаза, представляя встречу с Леоном.

– Ты готова? – прервал ее мысли Сергей Юрьевич. – Пристегните ремни. Взлетаем, – с энтузиазмом вещал он.

– А можно я сделаю кое-что, а то в прошлый раз людей было много и как-то было не удобно.

– Если взлету не помешает, делай.

– По-ее-ха-ли, – громко закричала Соня. Космонавт улыбнулся.

– Вы только не подумаете, что я кощунствую, – объяснилась Соня.

– Да нормально все девочка, – подбодрил ее Сергей Юрьевич. – Я и сам всегда так мысленно делаю.

Егор надел медицинкие перчатки и был готов вкусить сочный ароматный бургер с котлетой из мраморного мяса. Его руки уже потянулись к нему, но в кармане куртки зазвонил телефон.      «Может Соня, – мелькнуло у него в голове. На экране странный непонятный номер. – Алло.»

– Егорыч, привет.

– Леон, ты чего трубку не брал? Соня волновалась.

– Я телефон утопил в море Мечты.

– Да ладно, утопил, вместо монетки наверное закинул, чтобы вернуться. Соня летит к тебе, приземляться будут на какой-то резервный космодром.