Мир был на пороге конца

Мой провожатый покачал головой.

– Никогда не слышал о нем! Он из штаба корпуса?

– Нет, штатский.

Руди поморщился:

– Должно быть, какой-нибудь полицейский.

– По-видимому, он пользуется очень большим влиянием. Доктор Кауфманн уплатил мне жалованье за шесть месяцев вперед и посоветовал немедленно возвратиться в Россию, в противном случае для меня могли бы возникнуть неприятности.

Руди бросил на меня странный взгляд и промолчал.

Затем он громко простонал:

– Но что я буду делать без моей прекрасной Натальи? Быть может, вы мне ответите на этот вопрос? – продекламировал он на трагический лад. – Ведь только благодаря вам моя жизнь в этом ужасном болоте была хоть сколько-нибудь сносной. Здесь можно покончить с собой! И подумать только, что мне предстоит просидеть в этой проклятой трясине по меньшей мере еще целый год!

Внезапно он умолк. Между нами легла тень – то был мой сосед, шедший по коридору вагона.

– Вы слишком суровы по отношению к Визенхольму, – сказала я, – мне кажется, что это очень милый городок и проживающие в нем люди – прелестны.

Руди скорчил гримасу.

– Вы это говорите, потому что никогда не были в Берлине.

Все офицеры, проживающие в Визенхольме, вечно говорили о Берлине, – то был конечный пункт их стремлений. Берлин, его рестораны, театры, женщины!..

Большинство офицеров были провинциалы, и блеск столицы ослеплял их. Но Руди фон Линц был в ином положении. Он был родом из хорошей семьи и полтора года прослужил в гвардейском полку. Он никогда не говорил мне о причинах, заставивших его перевестись в Визенхольм, но Соня фон Кломпе как-то сказала мне под секретом, что Руди проиграл в экартэ больше денег, чем он мог бы себе позволить, и в наказание его перевели в линейный полк в Визенхольме.

Наступило минутное молчание.

– По-видимому, вы отправляетесь прямо в Санкт-Петербург? – нерешительно спросил он.

Примечания