Тайны затерянных звезд. Книга 4

Глава 1. Одиночка

– То есть, получается, что, не выполнив задание, мы на самом деле выполнили задание? И даже перевыполнили? – хихикала Кори, аккуратно поднимая корабль с планетоида. – Если бы мне кто-то другой рассказал что-нибудь такое, я бы ни за что в жизни не поверила!

– Я сам до сих пор не верю, – с улыбкой ответил я. – Но факт есть факт.

Мы улетали с Проксона, оставляя его во власти «Шестой луны». К моменту взлёта жители уже успели не просто избавиться от губительного воздействия субмиссиона, но даже и добраться до резиденции Мартинеса, где и встретили представителей «лунатиков», которые в красках объяснили всё, что произошло.

В ярких, но выгодных им красках, конечно же. Разве могло быть иначе?

В любом случае, даже под крылом «Шестой луны» жителям Проксона теперь будет лучше, чем под химическим принуждением Мартинеса. Теперь они, по крайней мере, обладают свободой выбора и могут сами решать, что им делать, чем заниматься и с кем быть. Но что-то мне всё равно подсказывало, что сегодня «Шестая луна» обзаведётся ещё несколькими сотнями новых участников.

– Маршрут проложен, – доложил Магнус. – Шесть прыжков – самый быстрый вариант.

– Выведи на экран, – велел капитан, и на лобовике тут же появилась картинка.

Ломаная линия маршрута вела нас в сектор Алиот, к звезде Элга, где на серой станции «Калари» нас должны были ждать высокие шишки из «Шестой луны». Сектор, конечно же, был из внешних – из тех, что были освоены буквально недавно, и где Администрация ещё не успела как следует закрепиться. Не успела перебросить туда боевые корабли, не успела настроить станций и уж тем более – не успела развернуть агентурную сеть, единственной задачей которой был бы поиск неблагонадёжных элементов.

Именно в таких внешних секторах, в основном, и обитала «Шестая луна». Чем больше росла Администрация, чем больше раздвигались границы области контроля, тем больше становилась и линия соприкосновения с «лунатиками». И только эта безумная гонка, в которой нет и не может быть конца так же, как нет его у космоса в целом, позволяла «Шестой луне» хотя бы просто существовать. Потому что чем дольше Администрация присутствовала в секторе, чем больше инфраструктуры строила, чем больше планет колонизировала, тем меньше свободного места для манёвров оставалось у «лунатиков». И в центре занятого человечеством космоса, говорят, их уже не осталось вовсе.

Поэтому нет ничего удивительного, что нам понадобится аж целых шесть прыжков – добираться-то надо было до самых окраин космоса. Хорошо, что там вообще спейсер-то есть, и не нужно месяц лететь своим ходом.

А вот что было удивительно – это то, как именно Магнус проложил маршрут до нужного нам сектора. Или, если говорить точнее, через какую систему он это сделал.

Валгир. Третья точка нашего путешествия, где нам нужно будет вылететь из спейсера, развернуться, войти в него под другим вектором, и переместиться дальше. Точно так же, как во всех остальных системах на этом пути и на всех остальных путях тоже.

Но был кое-какой нюанс.

Сама по себе система была довольно захудалой – у местной звезды нашлась всего одна планета, условия на которой позволяли существовать человеку, но колонизировать её в итоге не стали – просто незачем было. Полезных ресурсов на Вите, как назвали эту планету, не было в таком количестве, чтобы организовывать там очередной промышленный мир и вычищать её до самого ядра. Оно и не удивительно, не просто же так существует ППП – парадокс промышленных планет, который никто официально не формулировал, но которые при этом знали все, кто связан с космосом, и который ещё ни разу не подводил. И звучал он примерно так – «Чем меньше планета подходит для комфортного проживания человека, тем больше в ней будет полезных для человечества ископаемых». И вот уже несколько сотен лет этот парадокс, взятый за правило, не подводит…

Единственное, чем система Валгир была интересна для людей – это её расположение. Очень удачно размещённый спейсер открывал дорогу сразу к четверти заселённого людьми космоса, и только лишь поэтому систему не забыли и не забросили через несколько лет после открытия. Если бы дело происходило в какой-нибудь другой системе, а вместо космических путешествий были обычные, сухопутные, система Валгир обязательно стала бы очень популярным местом, где моментально появились бы кабаки, гостиницы, а потом и целый город, ведь именно так это и работает.

Но космос – не планета, а космические путешествия – не сухопутные. Когда покрываешь миллиарды километров за одно мгновение, не успеваешь устать от дороги, не успеваешь проголодаться или захотеть девку-другую. Когда всё, что делают девять из десяти кораблей по прилёту в систему – это сразу разворачиваются и ныряют обратно в спейсер (а десятый тоже делает это, просто не сразу), бизнес не развернёшь даже при наличии подходящей инфраструктуры. А здесь не было даже её.

Нет, это не значит, что Виту не пытались приспособить хотя бы под что-то – ещё как пытались! Много раз пытались, сначала Администрация, а потом, когда она просто бросила свой аванпост, даже не став вывозить ничего, кроме людей, – разные корпорации. Одни пытались изучить секрет буйной растительности Виты, которая была покрыта непроходимыми лесами и джунглями почти на треть. Другие надеялись в этих самых лесах и джунглях устроить очередной райский курорт, и даже строили что-то, пока не оказалось, что «леса и джунгли» это ещё и миллиарды разнообразных мошек, в том числе и тех, что не прочь полакомиться кровью. В том числе и тех, от которых не спасает даже самая мелкая сетка… Или, по крайней мере, не спасает дёшево. Третьи тоже преследовали какие-то свои цели, и тоже в итоге свернулись.

Так и осталась Вита никому не нужной зелёной планетой, на которой местами проглядывались следы пребывания людей в виде недостроенных руин, заброшенных аванпостов, ржавеющей техники… Ну, поначалу проглядывались. Потом, конечно, очень быстро джунгли затянули и их тоже, облепив лианами и лишайником так, что с пяти метров не разберешь, что это такое – огромный валун или геодезический купол, из которых много-много лет назад возводили аванпосты на планетах. А с десяти метров вообще не поймёшь, что тут есть что-то достойное внимания.

Именно поэтому мы и выбрали Виту. Мы – это те, кто остался от отряда «Мёртвое эхо» к тому моменту, когда пришло время разбегаться. Разбегаться, затаиться и переждать, когда мнение о нас если не изменится, то хотя бы перестанет так активно навязываться Администрацией из каждого радиоприемника. Те, кто поставил свои пароли на архив с компроматом и те, кто единогласно согласились, что лучшего места для того, чтобы спрятать наше самое ценное сокровище – просто не найти.

Ведь если хочешь что-то хорошо спрятать, спрячь это на самом видном месте…

Внешне, конечно, я никак не выдал того, что эта система для меня значит что-то особенное, но внутри глубоко задумался. Несмотря на то, что система Валгир была очень востребованной у космоплавателей точкой, мы за всё время, что я нахожусь в экипаже «звёзд» ни разу ещё в ней не были – по крайней мере, в те моменты, когда я был в сознании. А это, в свою очередь, означало, что нет никакой гарантии, что мы вскоре окажемся в ней снова. Что вообще когда-то окажемся, если уж на то пошло.

Когда-то окажемся, разумеется, но где гарантии, что к тому моменту актуальность информации уже не перестанет существовать как явление? А специально лететь сюда, чтобы забрать архив – это же надо будет уговаривать капитана.

Вопросов он, конечно, задавать не станет. Я уже убедился, что вопросы – это не то, что в чести на борту этого корабля. Но они у него однозначно появятся. В смысле, появятся в ещё большем количестве, чем есть сейчас, и в кратно большем, чем хотелось бы мне. Конечно, если я сейчас попрошу зарулить по пути на Виту, вопросы появятся тоже, но на них у меня есть ответы. Возможно, даже такие, что устроят и капитана, и команду.

Поэтому надо действовать, пока не стало слишком поздно.

Капитан, конечно, удивился моей просьбе, но вопросов задавать не стал. Вместо него это сделала Кори, которая после стычки в шлюзе только и искала повода, чтобы придраться ко мне:

– Зачем это тебе понадобилось на Виту?

– Там… Похоронен мой друг, – нисколько не соврав, ответил я. – Я хочу его навестить. Много лет не виделись.

– Ты серьёзно? – Кори посмотрела на меня с удивлением. – Или это шутка такая?

– По-твоему, нормально шутить на такие темы?

– Ну… – она слегка стушевалась. – В смысле, как вообще твой друг оказался на Вите? Это же… Не знаю, в космос выкинуть и то логичнее, чем переться на эту задрипанную планету!

– Так решили его самые близкие люди, – я снова не соврал ни в одном слове. – Сам он, к сожалению, был не в состоянии выбирать место своего захоронения.

– И среди этих близких людей был ты? – уточнил капитан.

Я кивнул.

– Сколько времени мы потеряем на этом? – капитан повернулся к Магнусу.

– Два дня примерно, – ответил тот. – Плюс-минус часов восемь.

– Долго, – капитан повернулся обратно ко мне. – Кар…

Я уже по глазам понимал, что он хочет сказать. Что он просто подбирает слова, которые не будут звучать как безразличие к чужим желаниям… Хотя мы оба понимали, что именно этим они и будут являться.

– Кар, я не думаю…

– А я думаю, – внезапно вступилась за меня Кори. – Это важно. Представь, что на месте друга Кара была бы моя мама… Представь, что это я хочу её навестить. Если это не важно, то что тогда вообще важно?

– Это важно, – я кивнул. – Кори права.

И она даже не представляет, насколько именно она права. Насколько именно это важно…

– Хорошо, – капитан вздохнул, подаваясь уговорам дочери. – Мы посетим Виту. Но ненадолго, сам понимаешь. Я надеюсь, координаты, куда нам надо лететь, у тебя есть?

– Обижаешь! – улыбнулся я. – Помню, как собственный идентификатор в реестре «Линкс».

– Тогда передай их Магнусу, и он вычислит траекторию посадки, – капитан махнул рукой.

– Эх, опять в атмосфере садиться… – тяжело вздохнула Кори, но я-то слышал, что её недовольство деланное.

Через двое суток неспешного полёта от спейсера к спейсеру мы оказались в системе Валгир. За это время мои травмы почти полностью зажили, одна только рука осталась в режиме ограниченного функционала.

– Кость ещё срастается, так что без этого никак, – поясняла Пиявка, приматывая конечность к телу широкими бинтами. – Тут, на корабле, обошлись бы простой косыночной повязкой, но, если тебе действительно надо переться наружу, да ещё и одному, то без этого вообще никак. Дёрнешь рукой чуть сильнее, чем нужно, чтобы поймать такси – и всё лечение насмарку. Поэтому побудешь у нас одноруким бандитом какое-то время.

– Да, мамочка, – покорно вздохнул я, позволяя ей делать с собой всё, что пожелает. Ну, вернее, всё, что не выходит за рамки её профессиональных обязанностей.

– Внимание, экипаж, входим в атмосферу, – сообщил капитан по внутренней связи. – Держитесь там, может потрясти. Атмосфера неспокойная.

Когда Пиявка закончила (действительно, немного трясло, но ей это не помешало), корабль уже шёл на посадку. Это я выяснил, когда вернулся на мостик и увидел, что перед лобовым стеклом снизу вверх медленно ползут монументальные стволы вековых деревьев, словно они прямо на глазах растут с невообразимой скоростью.

– Я всё-таки спрошу ещё раз – ты уверен, что хочешь пойти один? – заговорил капитан, завидев меня. – Мы приземлились ещё дальше, чем предполагали. Координаты, о которых ты говорил, это вообще посреди леса считай, мы там не сели бы ни при каких обстоятельствах. До твоей точки километра полтора по джунглям, не меньше. Опасное занятие, знаешь ли.

– Не опаснее, чем лезть в логово шизанутого бывшего администрата на планетоиде, населённого теми, кто его обожает больше, чем самих себя, – махнул я рукой. – Нет, правда, всё будет нормально. Я буду на связи, к тому же вооружён. Полтора километра, даже по лесу, это ни о чём. За полчаса, самый край час, обернусь – вы и заскучать не успеете.

– Кар, это очень плохая идея, – капитан покачал головой. – Может, хотя бы Кайто с дрона за тобой последит?

– Нет! – отрезал я. – Ни в коем разе! Я же сказал – это личное дело! И, если я замечу дрон Кайто, а я его замечу, то перестану с ним водиться до конца жизни!

Кайто запнулся при диктовке очередной посадочной команды, и испуганно на меня посмотрел, а я лишь слегка улыбнулся, показывая, что пошутил.

Слегка пошутил.

Поняв, что переубедить меня не получится, капитан махнул рукой на все уговоры.

Договорились, что я возьму трофейный «Аспид», который вынес с Проксона, и дополнительно – лёгкий бластер, который более эффективен в качестве средства отпугивания диких животных. Если иглы просто прошьют зверя насквозь, и он в атакующем безумии этого даже не заметит, то бластер серьёзно обожжёт, причинив боль и, возможно, заставит передумать кушать того, кто делает так больно.

Дополнительно мне всучили небольшую карманную ракетницу с тремя разноцветными зарядами из корабельного аварийного запаса, а Пиявка расщедрилась на баночку какой-то мази, пахнущей как отработанное машинное масло, в котором на неделю замочили лаванду. Сказала, что она отлично отгоняет всякую мошкару.

Ну а длинный тяжёлый нож, отлично подходящий для прорубания через джунгли, мне вручил тот, от кого я ожидал его получить меньше всего – Кайто. Сунул в руки и убежал даже раньше, чем я успел спросить, откуда он у него, и главное – зачем он ему?

Корабль приземлился на самой кромке леса, буквально в пяти метрах от ближайших деревьев. Посадочные лапы придавили зелёную траву, которой тут заросло всё в пределах видимости, но дальше, под деревьями, её не было – сказывалась густая тень от крон.

Зато там вовсю царствовали лианы, провешенные между ветвями тут и там – горизонтально, вертикально, диагонально, спирально, и в прочих конфигурациях, для которых геометрия даже не придумала названий. Толстые и тонкие, они тянулись по всем уровням леса – в том числе, и на уровне земли, то есть, где я и собирался двигаться.

Поэтому мысленно поблагодарив Кайто за самый несоответствующий его образу подгон, я двинулся вперёд.

Нож был заточен просто изумительно – не удивлюсь, если лазером. Тяжёлый клинок играючи перерубал толстенные, в мою ногу, лианы, словно они были лишь голограммой – я даже не чувствовал никакого сопротивления. Даже ветки средней толщины поддавались этому лезвию – я специально попробовал. С таким инструментом пробираться даже через такие джунгли было не сильно сложнее, чем через переборки древнего тягача с лазерным резаком в руках. Может, слегка неудобнее, ну да оно и понятно – в невесомости-то всё кажется пушинкой.

Оружием пришлось воспользоваться только один раз – когда над головой зашуршало, и я ясно расслышал царапанье когтей по коре. Сунув нож в ножны, которые шли в комплекте, я поднял голову, вытащил бластер и прицелился в глазастое нечто, напоминающее очень большую, в мой рост, не считая хвоста, ящерицу. Очень уж недобро она смотрела.

Я не стал ждать, когда она на меня спрыгнет, и выстрелил сам.

Заряд разорвался на морде зверя, и через секунду его уже не было на месте. Куда он исчез, я так и не понял. Если честно, как будто невидимым стал!

Зато вот мазью от мошкары я намазался почти сразу, потому что её тут было – просто тьма. Я даже не пытался прихлопнуть их на себе – это было полностью бессмысленно. Сразу же открыл зубами банку и жирным слоем нанёс мазь на все открытые участки тела, и это, чтоб меня космические киты покатали, помогло! Тучи насекомых потеряли ко мне весь интерес, и я спокойно продолжил движение.

Не везде получалось пройти прямо – где-то путь перегородил упавший ствол, в толщину как я в высоту, где-то – огромный валун. Приходилось идти в обход, постоянно держа азимут. Даже два – на корабль и на мою конечную точку.

И вот наконец я дошёл. Дошёл, остановился, и не сдержал тяжёлого вздоха:

– Ну здравствуй… Старый друг.

Глава 2. Старый друг

«Спектр», на котором мы летали, работая в «Мёртвом Эхе», изменился. Изменился так сильно, насколько это вообще возможно за всё прошедшее время. Джунгли, в которых мы его оставили, вполне справедливо решили, что теперь он тоже принадлежит им, и все эти годы изо всех сил пытались доказать это делом. Обшивка «Спектра» покрылась мхом и лишайниками, консоли двигателей заросли лианами до такой степени, что некоторые уже успели дотянуться до ближайших деревьев, а лобовое стекло давно уже перестало быть прозрачным из-за наслоений грязи.

При беглом взгляде невнимательный человек вообще не смог бы понять, что тут лежит самый настоящий абордажный стелс-бот – настолько быстро джунгли его поглотили. На то и был наш расчёт, когда мы выбрали Виту для захоронения корабля и архива вместе с ним – что за короткое время он зарастёт так, что случайно его никто не найдёт.

Если же будут искать специально, то это, конечно, совсем другой разговор. Особенно, если в работу включатся орбитальные сканеры, если на поверхность спустятся геологические дроны (не такие, как Жи, обычные, без искусственного интеллекта), запрограммированные на поиск определённых сплавов в определённых пропорциях. Ьогда, конечно, вся эта маскировка будет бесполезна. Но для того, чтобы что-то из этого произошло, нужно сперва как-то узнать, что на Вите вообще есть, что искать.

И, судя по тому, что корабль до сих пор на месте – никто так и не узнал.

Конечно, мы демонтировали большинство самых приметных узлов корабля, прежде чем оставить его в импровизированной зелёной могиле. Двигатели, энергетическая установка, главный и все вспомогательные компьютеры – всё пошло под нож, всё, что могло выдать нас невозможной для леса электрической активностью или характерным излучением.

Мало того – мы даже подняли и поставили на место все деревья, которые пришлось аккуратно повалить, чтобы проложить «Спектру» дорогу в чащу леса, и, судя по тому, что я видел, почти все они обратно прижились. Потратили на всё это почти полторы недели, но зато остались уверены, что никто, кроме нас, не найдёт корабль, ведь никому не придёт в голову искать его в самой глубине леса.

«Спектр» был последним кораблём своего класса, если я всё правильно помню. После него абордажные боты лишились возможности атмосферного полёта, и это было правильным решением, потому что, скажем прямо, штурмовать планеты или планетоиды – это задача линейных подразделений, а никак не профессионалов вроде нашего отряда. Практика показала, что всякого рода командиры, как только начинает пахнуть жареным, стараются слинять подальше от своей структуры, и, если задачей стоял перехват важной шишки, то перехватывать её было удобнее уже в космосе, где ему некуда было деться.

Поэтому «Спектр» оставался последним в своём роде атмосферным стелс-ботом, и это сыграло нам на руку. Если бы не это, пришлось бы нам бросать его где-нибудь в астероидном поясе, без какой-либо гарантии, что со временем камни не сдвинутся и не раздавят его в металлический блин вместе с архивом.

Ну, или просто сбрасывать его с орбиты на авось, с высоким риском, что архив вместе с кораблём или сгорит в атмосфере или опять же превратится в блин от столкновения с поверхностью.

Пройдя вдоль фюзеляжа, я добрался до того места, где под свисающими лианами должны были прятаться шлюзовые двери, отмерил две ладони, вытащил из ножен нож Кайто и обухом аккуратно поскрёб заросший лишайником металл, очищая табличку с названием корабля – «Спектр».

И чуть пониже под ней – шесть неровных, с огромными усилиями нацарапанных патроном с вольфрамовой пулей, диагональных линий.

Шесть человек, оставивших здесь корабль – шесть линий.

Мы договаривались, что, если кто-то вернётся сюда, то дорисует к своей отметине ещё одну, поперёк, превращая её в крест – так он бы дал понять остальным, что был здесь…

Но теперь в этом нет никакого смысла. Все, кроме меня, мертвы, и, судя по тому, что ни одна отметка не превратилась в крест – сюда они не возвращались. И уже не вернутся, а, значит, нет смысла отмечаться.

Поэтому я просто нашарил под лианами неплотно закрытую шлюзовую дверь, которую мы специально оставили в таком положении, и навалился на неё одной рукой. Приросшая к месту створка долго не хотела подаваться, но, когда я обломал (не без помощи ножа) с ближайшего дерева толстую ветку и использовал её как рычаг – дверь подалась.

Я достал личный терминал, включил вспышку камеры в режим фонарика, и, подсвечивая себе, шагнул в гулкую стальную утробу «Спектра».

«Спектр» был устроен намного проще, чем «Затерянные звёзды», потому что он и не был, по сути, кораблём как таковым. Он был, если можно так сказать, шлюпкой, единственной задачей которой было лишь как можно быстрее и незаметнее доставить десант в точку проведения операции. Поэтому и внутри он представлял из себя, можно сказать, простую бочку, без какого-то особенного разделения внутреннего объёма. Это пространство было нужно, чтобы там удобно размещалось до пятнадцати человек десанта в полной выкладке, да при этом ещё и оставалось место на дополнительное снаряжение, тяжёлое оружие, инженерные средства и всё прочее, что должна иметь при себе подготовленная штурмовая группа.

Уже потом, когда мы сбежали от Администрации, пришлось переделывать «Спектр» под себя. Мы пытались сделать из него какое-то подобие дома, наваривая внутри перегородки и формируя таким образом отсек за отсеком по мере необходимости.

Маленький, ещё меньше, чем на «Затерянных звёздах», лазарет, в котором хозяйничал Док, крошечный камбуз, которым заведовал Рел, да что там, даже банальный душ – это всё то, чего не было на «Спектре» изначально и чем пришлось обзавестись, когда кораблик стал для нас домом.

Самодельные стены, самодельные двери, самодельные спальные места – все было очень грубым и наспех сделанным, потому что сделать нужно было много всего, а время пребывания на каждой станции было строго ограничено.

Несколько раз мы даже не успевали завершить работу до того момента, пока жители не узнавали нас и не приходилось бежать оттуда сломя голову. Доделывали уже потом, порой прямо во время перелёта. Понимая, что нам больше нет места там, где мы привыкли быть, пытались создать для себя место сами.

И вот теперь всё это никому не нужно. Кривые, но душевные, сварные швы, самые дешёвые двери, а то и вовсе – полусгнившие тканевые занавески там, где двери купить не успели, – пущенная прямо по внутренним стенам перепутанная проводка… Всё это уже никогда больше никому не пригодится. По крайней мере, никому из тех, на кого было рассчитано изначально. Кто всё это делал.

Даже звери и птицы Виты почему-то не стали обживаться в брошенном «Спектре» – то ли их пугало то, что он целиком из металла, то ли не смогли проникнуть внутрь, то ли ещё что-то… Но факт остаётся фактом – пока я двигался по внутренностям корабля, подсвечивая себе терминалом, как фонариком, я не наткнулся ни на один признак жизни. Даже растений нигде не видать, ни из одной щели не торчит ни одного росточка. Словно природа изо всех сил старалась не замечать «Спектр» и уж тем более – ни в коем разе не делать его частью себя. Обрасти, затянуть, закапсулировать, как человеческое тело капсулирует инородное тело, изолируя его от остальных тканей.

Я шёл, не торопясь, но всё равно через две минуты уже прибыл на мостик. «Мостик» – это, конечно, громко сказано, это скорее просто кокпит на двух пилотов и командира отряда, и весь десант сюда не поместился бы, даже если бы упихивали извне, но мы всё равно по привычке называли его именно так.

И уж тем более это не походило на мостик «Затерянных звёзд», где и диванчику место нашлось и даже маленькому столику. Тут вообще не было никакой мебели, кроме трех кресел. Два из них были пилотскими, и стояли соответствующе – в вырезах главной консоли, где и располагались пилотские посты. Рычаги управления, конечно, мы вырвали с корнем, когда оставляли тут «Спектр», но вот кресла трогать не стали – только морока лишняя.

Третье кресло торчало точно посередине, приподнятое на небольшом помосте, и его окружали свисающие с потолка кронштейны с торчащими проводами. Раньше на них располагались мониторы, выводящие тактическую обстановку по требованию командира отряда, для которого это кресло и предназначалось.

Это моё кресло. Я сидел в нём сотни раз, я вёл «Спектр» через огонь, вакуум и самые агрессивные атмосферы. Я отдавал указания, куда, как и с какой стороны подходить, когда и как выгружаться, я начинал атаки и инициировал отходы после удачного завершения миссии.

Не удержавшись, я закрыл глаза, поднял руку, вытянул указательный палец и безошибочно ткнул им в жёсткий подлокотник кресла – туда, где его пересекала короткая, но глубокая царапина. Сдвинул палец на несколько миллиметров – ещё одна. И ещё одна. И ещё десяток.