Сломанный часовщик и сумасшедшие часы

Речь идёт о Сломанном Часовщике, который был всеми признан как сумасшедший. Но при этом он мастерски владел своим ремеслом, поэтому вполне оправдывал своё пребывание в городе. Всеми часами в городе занимался именно он, не прося ничего взамен, так что люди не жаловались на него и не выгоняли. Находились и верящие в приметы особи, что считали его блаженным и обходились уважительно. Когда его просили о помощи, приглашали куда-то, или же просто обращались, то всегда говорили «Господин Часовщик», а иногда, просто в шутку, «Господин Сломанный».

– Сколько дней, сколько ночей, Побрякушник! – проговорил с улыбкой Часовщик, – Не знал, что у тебя сорока в гостях.

Франт недоуменно посмотрел на новоприбывшего, словно тот из-под земли вырос, а Побрякушник наоборот, возрадовался, ибо теперь эта надоедливая бестия уйдёт. Юноша был одним из тех, кто при виде Сломанного Часовщика спешили ретироваться, во спасение своего рассудка от этого безрассудного.

– О какой сороке ты говоришь, братец? – спросил мужчина, задорно подняв бровь.

– Как о какой? Вот же она, стоит прямо тут, злится, что не получила желанную безделушку.

В ответ на эти слова Франт лишь фыркнул, еще раз грозно стрельнул взглядом в Побрякушника, а потом торопливо сбежал с порога и направился куда-то по дороге (скорее всего, к своей невезучей даме сердца). Хозяин дома же в свою очередь добрыми глазами поприветствовал нового гостя и протянул ему свою руку. Тот легко пожал её и попросил разрешения войти в дом.

– Проходи-проходи, не стесняйся. Эта сорока наконец-то ушла, поэтому я свободен.

– Зная тебя, ты свободен только когда спишь. И то, наверное, во сне пленён.

– Чем же я пленён во сне, Часовщик?

– Мыслями, что тебе скоро просыпаться, чем же еще?

Побрякушник посмеялся от слов своего гостя, а потом предложил тому направится на второй этаж, в более обставленное и опрятное место. Вот только Сломанному Часовщику не удалось просто последовать за вожатым, ибо стоило ему сделать шаг в прихожую, как словно из ниоткуда вынырнула черная кошка и перегородила ему путь. Всё время до этого момента она пряталась непонятно где, а сейчас вдруг решила вылезти, превратившись в препятствие. Эта животинка очень сильно выделялась своим чересчур осознанным поведением и местами наглой своевольностью, чем очень интересовала Побрякушника, который, тем не менее, ни разу не смог взять её на руки. Каждый раз когда он пытался сделать это, кошка просто ускользала из рук и растворялась где-нибудь под тумбой.

– Погляди на эту холеру. От одних гостей прячется, другим ходу не даёт.

Вместо того, чтобы обойти кошку или отогнать её, Часовщик внезапно опустился на пол и сел прямо в том месте. Сложив руки и ноги рядом, он установил прочный зрительный контакт с упрямицей, напрочь игнорируя стоящего рядом Побрякушника. После этого покорного жеста со стороны гостя, маленькая «холера» довольно и расслаблено разлеглась перед ним поперёк прохода.

– Пожалуй, останусь здесь я.

– Ты чего это? Да перешагни ты через неё, будет тебе на полу сидеть. Ей всё равно никогда не угодишь.

– Как же, как же! Нам надо слушать тех, кто никогда не говорит. К тому же, через кошек перешагивать нельзя, у них от этого хвосты скручиваются и не делятся.

Снисходительно пожав плечами, Побрякушник взял со стороны табуретку, осторожно поставил её рядом и присел подле них. В отличии от нынешнего посетителя, хозяин дома привык всегда воевать со своей наглой сожительницей, выказывая своё господство, на что та лишь насмешливо рявкала и уходила, горделиво вскидывая хвост.

– Может она такая недовольная, потому что ты так и не дал ей имя? – произнёс Часовщик, протягивая руку к пушистому угольку.

– Пусть она сначала хоть раз ко мне на руки…

Не успел мужчина договорить свою фразу, как плутовка ловко оттолкнулась от своего места и запрыгнула на колени гостю, величественно усевшись на них, как на троне. Часовщик и Побрякушник секунд с пять смотрели на неё, после чего первый вопрошающим взглядом глянул на второго.

– Ладно. Знаешь что? Чёрт с ней. Тебе надо, вот ты и называй.

Черная кошка как по команде подняла свою усатую мордочку вверх, будто бы ожидая манны небесной. Вот-вот она получит имя, оно, должно быть, будет замечательным, звучащим, элегантным (ей бы очень этого хотелось).

– Лгунья. Врунишка. Обманщица, – отстрелял трижды Часовщик.

– Это ты её обозвал так? – спросил мужчина.

– Нет, это три её имени. Лгунья, потому что она лжёт тебе. Врунишка, потому что она врёт самой себе. И Обманщица, потому что она меня обманывает.

– Феноменально, Сломанный, – произнёс Побрякушник и несколько раз наигранно похлопал.

После этого двое друзей начали вести непринуждённую беседу, не обсуждая что-то конкретное. Гость медленно поглаживал животинку у себя на коленях, болтая с хозяином то о странной в последнее время погоде, то о странных в последнее время людях. Когда разговор зашел о последнем, Побрякушник не поленился упомянуть того необычного клиента, с которым ему пришлось иметь дело пару недель назад, потом рассказал об утреннем посетителе, о том, зачем он приходил, а под конец сам, по своей воле, разболтал ему ситуацию с часами.

Дело в том, что мужчина уже однажды пообещал своему другу показать их, дабы тот мог порыться в них и разобраться что к чему, но он был слишком занят и не мог найти свободного времени. Как и сказал Часовщик, за последнюю неделю ему даже выспаться толком не удавалось, но сейчас момент был просто идеальным. Достав часы снова, Побрякушник открыл их, подержал, показал как они настраиваются и положил на стол.

– Ну, что думаешь? Эка какая вещь, правда же? Ты, как эксперт, что можешь сказать?

Вопросы полились изо рта хозяина, словно водопад, грозясь смыть собеседника. Почти сразу же он постарался прийти в себя, заметив, что его занесло и он стал похож на Франта. Расположив часы на середине пола между ним и Часовщиком, Побрякушник сгорающим видом наступал на того. Единственным человеком в этом городе, к которому можно было обратиться за объяснениями, был именно Часовщик. Причем зачастую он объяснял не только особенности и строение часов, но и всех других местных безделушек. «Математику надо разъяснять числами, а не словами», – думал каждый раз мужчина, обращаясь за лекциями к своему другу.

– Разреши мне подержать их.

Подняв часы, Часовщик повторил действия своего товарища, но, к их удивлению, ничего не произошло. Сломанный подержал часы полминуты, потом минуту, две, но они так и не хотели работать. Стрелки часов отказывались двигаться с места, словно были просто нарисованы поверх циферблата. Держатель механизма пару раз стукнул пальцем по ним, но это не дало результата. Побрякушник уже было испугался, что часы сломались, поэтому быстро перехватил их обратно в свои руки, отчего устройство вновь заработало и, прокрутив несколько кругов, опять остановилось на трёх часах.

– Ничего не понимаю. Что с ними не так? – искренне вопрошал Побрякушник.

Устройство по-прежнему оставалось загадкой. Так как разобрать часы мужчина не мог, то и понять принцип их работы тоже. Порой удивляешься тому, как работают некоторые вещи, но гораздо сильнее удивляешься, когда они перестают работать, без видимой на то причины.

– С ними всё так. Эти подсказки работают как надо, налажено, правильно, исправно, – для чего-то Часовщик несколько раз уточнил как они работают.

– Тогда в чём же дело?

– В чём угодно, но только не в часах.

– Вот он – настоящий эксперт. Даже когда ничего не работает, он говорит, что всё работает.

Иронизируя над фразой своего друга, хозяин часов закрыл их и поставил на стол.

– Может, посмотришь в чём загвоздка? Отнесёшь их к себе, разберёшь, а там, авось, поймёшь.

– Поверь мне, осматривать их бесполезно. Скорее эти часы осмотрят тебя, чем ты их. А я не люблю, когда на меня смотрят часы, у них взгляд чересчур механический!

Иногда мужчине было сложно понять, серьёзно ли говорить его друг или просто шутит, но отказ принять работу его немного раздосадовал. Впрочем, с другой стороны, это было даже лучше: пока загадка остаётся загадкой, она представляет интерес.

– Эх, ладно. Лично мне всё равно на их зрение, слух, обоняние, или что у них там. Будем считать, что это была маленькая оплошность.

Чёрная кошка всё так же дремала на коленях Сломанного Часовщика, лениво помахивая своим хвостом в разные стороны, словно бы напоминая, что она всё еще здесь и всё слышит. Солнце на улице наконец разыгралось во всю и буквально затопило комнату лучистым светом, сквозь который можно было рассмотреть целый бал танцующих пылинок и букашек. Разговор двух друзей еле колыхал незримое спокойствие помещения, заставляя ничтожные частицы пыли выкручивать невообразимые пируэты, сильнее распаляя их миниатюрный бал. Атмосфера в доме Побрякушника была более чем расслабляющая и умиротворённая, из-за чего тот начал постепенно возвращаться в своё сонное и размякшее состояние.

Зачастую диалоги с Часовщиком были такие, что можно было даже не задумываться над его словами, а отвечать что попало, и он всё равно каким-то неведомым образом продолжал нить и начинал новую суть. Друг Побрякушника никогда не обижался, если его игнорировали или просто засыпали во время болтовни, поэтому первый вполне мог себе позволить покемарить на мгновение. Его гость моментами говорил о том, какая луна в последнее время круглая, моментами о том, что у кошек слишком много хвостов, иногда заикался о красоте и утончённости шестиугольников, а иногда просто молчал по несколько минут, любуясь трещинами на полу. Сам же Побрякушник то открывал глаза, то закрывал их снова, подобно рыбе разевая рот и что-то щебеча себе под нос.

– Люди странно ходят на улице, – говорил Часовщик, подперев голову ладонью.

– Ага, странно… – сквозь сон поддакивал его друг.

– Говорят, если долго ходить на двух ногах, рано или поздно получишь третью.

– Третью… у кого там три ноги…

– Ветерок тоже спешит в последнее время.

– Твоя правда, да…

– Я поживу у тебя неделю, у меня дома часы громкие.

– Точно, они громко тикают…

– Если дремать на правом боку, приснится, что ты летишь и пикируешь, подобно орлу.

После этих слов мужчина лениво начал барахтаться в своём кресле (на которое он уже успел пересесть во время их «разговора»), попытался перевернуться на правый бок, но вместо этого внезапно полетел вниз с него, распластавшись на полу и ударившись лбом об доски. Оказалось, что пока он дремал, правая часть кресла отклонилась и теперь он слетел с него полностью.

– Ха-ха! Ха-ха-ха! – залился смехом Сломанный Часовщик, взбудоражив кошку, чьи остроконечные ушки тут же взмыли вверх.

Побрякушник же в этом время начал энергично потирать ушибленное место и шипеть. Через дюжину секунд к нему вернулось понимание произошедшего и он обиженно произнёс:

– Чёрт бы побрал… Не ожидал от тебя такого предательства!

– Опрокинуть человека словами – это тебе не слюни во сне пускать, – он назидательно поднял указательный палец.

– Тоже верно… тц… надо бы ковры постелить.

Сказал он уже безо всякой злости или обиды. Когда его глаза поднялись чуть повыше, их внимание привлёк нежный ало-золотой свет, вязко сочившийся сквозь щели и окна. Сообразив, что продремал весь день, Побрякушник постарался слегка взбодриться, но предательски заурчавший желудок дал сигнал о голоде. И точно, только сейчас до него дошло, что с самого прихода Франта он ничего не ел, как, наверно, и его гость.

– Не желаешь поужинать?

– Если только без ложек, – дал условие Часовщик, видимо, опасаясь неведомой угрозы со стороны посуды.

– Да хоть руками ешь. Только перед этим помой их.

Обычно завтрак, обед и ужин в доме Побрякушника оставлял желать лучшего, а в лучшем случае был слишком обычным и заурядным, чтобы хоть как-то порадовать. Он никогда не был праздным человеком и не накрывал широкие столы с заморскими блюдами и специями, хотя вполне мог себе этого позволить. Его ассортимент товаров в лавке время от времени пополнялся чудными пряностями и продуктами долгого хранения, но они всегда быстро разбирались неискушенными народом, что тащил в пасть всё, что хоть немного отличалось от редьки и каши.

Но в этот раз хозяин решил удивить гостя и приготовить нечто необычное. Хоть и не был первоклассным шефом, но со времён своего одиночества был обречён научиться готовить на минимальном уровне. К тому же, недавно к нему поступила одна необычная пряность, за которую пришлось отдать много усилий, времени, ну и еще кое-чего… Сейчас Побрякушник полез на отдалённую полку, где среди неопознанных банок и коробочек нашёл одну с красной бумажкой, на которой на непонятном языке были изображены извилистые каракули. Он с осторожностью и трепетом достал её и пошел обратно к миниатюрному столику, на котором обычно явствовал один. Сейчас же там сидел Сломанный Часовщик, который считал крошки от хлеба на нём. Когда Побрякушник краем уха услышал «двадцать три…» то ему даже стало немного совестно.

Этот столик располагался возле левой стены кухни, возле правой же стены стоял пусть и старый, но всё же крепкий и хороший стол, за котором могло бы уместиться пятеро человек, он был накрыт красным узорчатым полотном, местами пыльный, местами уже дырявый, но всё такой же изящный. На этом столе не было посуды, тарелок, принадлежностей, потому что уже много лет к нему никто и не прикасался. Когда Побрякушник подошел к маленькому столику, то заметил, как его друг смотрит на противоположную стену. В его взгляде читалась далёкая, еле зримая тоска по неизвестному и мутному прошлому, которую можно заметить в глазах смотрящих на детские фотографии.