Джида. Это моя земля. Киберпутеводитель

Эхо каменного Байкала

Игорь Перевалов

Николай Верхотуров поправил сползающие очки в тяжелой оправе и сверился с картой. Старенький уазик подпрыгивал на ухабах, а водитель, казалось, специально выбирал самые неровные участки дороги.

– Далеко еще до Шартыкея? – спросил Николай, пытаясь удержать на коленях потрепанный полевой дневник.

– Вон за тем холмом, – водитель кивнул на синеющую вдали возвышенность. – Минут двадцать, если движок не заглохнет.

Николай вздохнул и посмотрел в окно. Бескрайние степи Джидинского района расстилались вокруг, изредка прерываемые перелесками и холмами. Где-то там, впереди, его ждал Каменный Байкал – уникальная осыпь камней, по форме напоминающая знаменитое озеро.

– Чертова командировка, – пробормотал он, потирая щетинистый подбородок. – Мог бы сейчас сидеть в лаборатории.

Но начальство было непреклонно: нужно провести полевые исследования, собрать образцы, сделать замеры. Обычная рутина для геолога с двадцатилетним стажем. Николай привычно постукивал молоточком по колену – жест, ставший за годы работы почти бессознательным.

Село Шартыкей оказалось маленьким, всего несколько десятков домов, разбросанных вдоль единственной улицы. Уазик остановился возле покосившегося дома с резными наличниками.

– Приехали, – водитель заглушил мотор. – Здесь живет Эрдэм, у него остановишься. Я за тобой через неделю.

– Через неделю? – Николай нахмурился. – Мне хватит и трех дней.

– Как скажешь, – водитель пожал плечами. – Только связи тут нет, так что звякнуть не получится. Через неделю.

Хозяин дома, Эрдэм, оказался сухощавым мужчиной лет шестидесяти с морщинистым лицом и неожиданно молодыми, живыми глазами. Он молча проводил Николая в небольшую комнату с узкой кроватью и столом у окна.

– Ужин в семь, – коротко сказал он. – Каменный Байкал смотреть приехал?

– Да, – Николай кивнул, доставая из рюкзака приборы. – Нужно провести геологическое исследование. Осыпь образовалась несколько миллионов лет назад в результате экзогенных процессов и разрушения утеса горы Смолинская.

– Наука, – Эрдэм хмыкнул, словно это слово было ругательством. – А местные говорят, что это слезы земли, окаменевшие от горя.

– Красивая легенда, – вежливо улыбнулся Николай. – Но я предпочитаю факты.

– Факты, – эхом отозвался Эрдэм. – Ну-ну. Только учти, не всем фактам здесь рады.

Он развернулся и вышел, оставив Николая в недоумении. Геолог пожал плечами и вернулся к разбору оборудования. Завтра с утра он отправится к Каменному Байкалу, сделает необходимые замеры и сможет вернуться в город раньше назначенного срока.

Из окна комнаты открывался вид на окрестные холмы. Где-то там среди них лежала каменная россыпь, так удивительно похожая на очертания Байкала. Николай снял очки, протер их и снова надел. Он приехал сюда не за легендами, а за фактами. И он их получит.

Утро встретило Николая пением птиц и запахом свежезаваренного чая. Эрдэм сидел на крыльце, задумчиво глядя в сторону холмов.

– Завтракай и иди, – он кивнул на стол, где дымилась миска с горячим супом. – Только помни, что я говорил вчера.

– О чем именно? – Николай быстро проглотил суп, не чувствуя вкуса.

– О том, что не всем фактам здесь рады, – Эрдэм поднялся и, не оборачиваясь, добавил: – Особенно тем, что тревожат покой мертвых.

Николай хотел спросить, что это значит, но хозяин уже скрылся в доме. «Странный старик», – подумал геолог, закидывая рюкзак на плечо. Он сверился с картой и направился в сторону Каменного Байкала.

Тропинка петляла между холмами, постепенно поднимаясь вверх. Николай шел быстро, постукивая молоточком по ноге в такт шагам. Внезапно его внимание привлекло яркое пятно впереди. Приглядевшись, он увидел девушку с мольбертом, сидящую на большом камне.

Она была одета в свободное платье цвета охры, а длинные черные волосы собраны в небрежный пучок, из которого выбивались пряди. Девушка так увлеченно работала, что не заметила его приближения.

– Доброе утро, – Николай остановился в нескольких шагах, чтобы не напугать ее.

Девушка вздрогнула и обернулась. У нее было открытое лицо с высокими скулами и раскосыми глазами, в которых читалось удивление.

– Вы меня напугали, – она отложила кисть. – Здесь редко бывают чужие.

– Николай Верхотуров, геолог, – он протянул руку. – Приехал исследовать Каменный Байкал.

– Сэсэг, – девушка улыбнулась, но руки не подала, показав испачканные краской пальцы. – Художница. Тоже приехала из-за Каменного Байкала, но с другой целью.

Николай подошел ближе и взглянул на холст. На нем была изображена каменная россыпь, но не такой, какой ее описывали в научных статьях. На картине Сэсэг камни словно светились изнутри, а их очертания напоминали не просто озеро, а что-то живое, дышащее.

– Интересная интерпретация, – заметил он, поправляя очки. – Но не очень точная с геологической точки зрения.

Сэсэг рассмеялась, и в ее смехе Николаю послышался звон ручья.

– А вы всегда смотрите на мир через призму геологии? – она склонила голову набок. – Никогда не задумывались, что может существовать и другой взгляд?

– Наука оперирует фактами, а не интерпретациями, – Николай пожал плечами.

– Правда? – Сэсэг лукаво прищурилась. – А как же теории, которые меняются каждые пятьдесят лет? Разве это не интерпретации?

Николай хотел возразить, но она уже собирала свои принадлежности.

– Вы идете к Каменному Байкалу? – спросила Сэсэг. – Я могу показать дорогу. И заодно рассказать о гуннских захоронениях в пади «Широкая». Там есть удивительные наскальные рисунки.

– Захоронения? – Николай нахмурился. – В моем задании о них ничего нет.

– Значит, ваше задание неполное, – Сэсэг подмигнула ему. – Идемте, геолог. Возможно, вы увидите больше, чем искали.

Она зашагала вперед, напевая что-то под нос, а Николай, помедлив, последовал за ней. Слова Эрдэма о фактах, тревожащих покой мертвых, вдруг обрели новый смысл.

Каменный Байкал открылся им внезапно – огромная россыпь камней, удивительно точно повторяющая очертания знаменитого озера. Николай замер, пораженный масштабом и точностью природного феномена.

– Потрясающе, – он достал фотоаппарат и начал делать снимки. – Просто невероятное совпадение форм.

– Совпадение? – Сэсэг покачала головой. – Местные верят, что это не случайность. Видите белые камни вокруг?

Николай присмотрелся. Действительно, каменную россыпь окружал контур из светлого известняка, явно выложенный человеческими руками.

– Это граница Бурятии, – пояснила Сэсэг. – Местные жители выложили ее, чтобы показать связь между Каменным Байкалом и настоящим озером.

– Интересный культурный феномен, – Николай достал молоток и направился к ближайшему камню. – Но меня больше интересует геологический аспект.

Он отколол небольшой кусочек породы и внимательно рассмотрел его.

– Базальт, как я и предполагал. Типичный для этого региона.

Сэсэг наблюдала за ним с легкой улыбкой, теребя серебряный кулон в форме полумесяца, висевший на шее.

– Вы всегда так? – спросила она.

– Как?

– Разбиваете все на части, чтобы понять целое.

Николай поднял голову, удивленный точностью ее наблюдения.

– Это научный метод, – он пожал плечами. – Анализ перед синтезом.

– А что, если целое – это больше, чем сумма частей? – Сэсэг присела на камень, наблюдая, как солнечные лучи играют на поверхности каменной россыпи. – Что, если, разбивая на части, вы теряете самое главное?

Николай хотел ответить, но его прервал голос, раздавшийся за спиной:

– Опять чужаки камни бьют.

Они обернулись. К ним приближался пожилой мужчина в традиционной бурятской одежде, опираясь на резную трость. Его седые волосы были собраны в тугой пучок, а лицо избороздили глубокие морщины.

– Дамба-ахай! – Сэсэг просияла. – Я не знала, что вы сегодня здесь будете.

– А где же мне еще быть? – старик хмыкнул. – Это моя земля. А вот кто вы такие?

– Я Сэсэг, художница из Улан-Удэ. Мы виделись прошлым летом, когда я рисовала местные пейзажи.

– А, девочка с красками, – Дамба кивнул и перевел взгляд на Николая. – А ты кто такой, с молотком?

– Николай Верхотуров, геолог, – он протянул руку, но старик проигнорировал жест. – Изучаю происхождение Каменного Байкала.

– Изучаешь, значит, – Дамба прищурился. – А зачем камни бьешь?

– Это стандартная процедура для отбора образцов, – Николай начал объяснять, но старик перебил его.

– Стандартная процедура, – он покачал головой. – А ты спросил у камней разрешения?

Николай растерянно посмотрел на Сэсэг, но та лишь пожала плечами.

– У камней? – переспросил геолог. – Но это же…

– Неживая материя? – Дамба усмехнулся. – Для тебя, может, и неживая. А для нас все здесь живое. И камни, и земля, и воздух.

Он подошел ближе и внезапно схватил Николая за руку с неожиданной для своего возраста силой.

– Слушай, ученый человек. Эти камни лежат здесь миллионы лет. Они видели, как приходили и уходили народы. Гунны оставили здесь свои рисунки и могилы. И мы, буряты, храним это место. Не для того, чтобы кто-то пришел и начал отбивать куски для своих анализов.

– Я понимаю ваши чувства, – Николай осторожно высвободил руку. – Но научное исследование не причинит вреда этому месту.

– Не причинит? – Дамба покачал головой. – Ты даже не представляешь, что можешь потревожить.

Он повернулся к Сэсэг:

– Ты собираешься в падь «Широкую»?

– Да, хотела показать Николаю наскальные рисунки.

– Будьте осторожны, – Дамба посмотрел на небо. – Погода меняется. И не только погода.

С этими словами он развернулся и медленно пошел прочь, опираясь на трость.

– Странный старик, – пробормотал Николай, когда Дамба отошел достаточно далеко.

– Он хранитель этих мест, – тихо сказала Сэсэг. – И, возможно, знает больше, чем все ваши учебники геологии.

Она поднялась и указала на восток:

– Идемте. Падь «Широкая» в той стороне. Если поторопимся, успеем до дождя.

Николай бросил последний взгляд на Каменный Байкал, сделал еще несколько снимков и последовал за Сэсэг, все еще размышляя о словах старика. «Спросить разрешения у камней» – какая нелепость. И все же что-то в словах Дамбы заставило его почувствовать себя неуютно, словно он действительно нарушил какое-то древнее правило.

Падь «Широкая» оправдывала свое название – просторная долина, зажатая между двумя пологими склонами. Сэсэг уверенно вела Николая к дальнему концу пади, где темнели скальные выступы.

– Там, – она указала на одну из скал, – гуннские рисунки. А чуть дальше – захоронения.

Небо тем временем затягивалось тучами. Ветер усилился, пригибая к земле высокую траву.

– Может, вернемся? – Николай с тревогой посмотрел вверх. – Похоже на грозу.

– Мы уже почти пришли, – Сэсэг ускорила шаг. – Не уходить же с полпути.

Наскальные рисунки оказались именно такими, как она описывала – выбитые мелкой точечной ретушью фигуры животных, людей и странные символы, значение которых давно забыто.

– Им около двух тысяч лет, – Сэсэг провела пальцами по желобкам. – Представляете? Две тысячи лет эти рисунки смотрят на долину.

Николай достал фотоаппарат, но внезапная вспышка молнии заставила его вздрогнуть. Почти сразу раздался оглушительный раскат грома.

– Нужно укрыться! – крикнул он, хватая Сэсэг за руку. – Быстро!

Они огляделись в поисках убежища. Недалеко от скалы с рисунками темнел вход в небольшую пещеру.

– Туда! – Сэсэг потянула Николая к пещере.

Они едва успели забежать внутрь, как небо разверзлось потоками воды. Молнии сверкали одна за другой, гром грохотал, не переставая.

– Вот это гроза, – Николай снял очки, запотевшие от резкой смены температуры. – Хорошо, что успели укрыться.

Пещера оказалась неглубокой, но достаточно просторной. Николай включил фонарик на телефоне и осветил пространство вокруг.

– Смотрите! – Сэсэг указала на стену пещеры. – Здесь тоже рисунки!

Действительно, на гладкой поверхности скалы виднелись выцветшие от времени изображения, похожие на те, что они видели снаружи.

– Интересно, – Николай подошел ближе. – Но меня больше интересует вот это.

Он указал на странные геологические формации в углу пещеры – словно застывшие волны камня, образующие причудливые узоры.

– Это может объяснить происхождение Каменного Байкала, – возбужденно заговорил он. – Смотрите, здесь видны следы древнего извержения. Но не обычного, а направленного, словно лава двигалась по определенному руслу.

Николай достал молоток, но Сэсэг остановила его:

– Не надо. Помните, что говорил Дамба?

– Но это важное научное открытие! – возразил Николай. – Если я прав, то Каменный Байкал образовался не в результате обычной осыпи, а из-за уникального геологического процесса, который…

Его слова прервал особенно громкий раскат грома. Земля под ногами задрожала, и с потолка пещеры посыпались мелкие камешки.

– Что это? Землетрясение? – Сэсэг испуганно прижалась к стене.

– Похоже на то, – Николай огляделся. – Нужно выбираться отсюда, пещера может обрушиться!

Но выход уже наполовину завалило упавшими камнями. Снаружи бушевала гроза, а внутри с потолка продолжали сыпаться обломки породы.

– Мы в ловушке, – прошептала Сэсэг, и в ее голосе слышался неподдельный страх.

Николай лихорадочно осматривал стены, ища другой выход или хотя бы безопасное место. Его взгляд упал на странную нишу в дальнем углу пещеры.

– Туда! – он потянул Сэсэг за собой. – Эта часть кажется прочнее.

Они забились в нишу, прижавшись друг к другу. Сэсэг дрожала, крепко сжимая свой серебряный кулон.

– Что вы делаете? – спросил Николай.

– Молюсь, – тихо ответила она. – Духам этого места. Прошу прощения за то, что потревожили их покой.

Николай хотел сказать что-то скептическое, но промолчал. В этот момент, зажатый в каменной ловушке под грохот грома и дрожь земли, он вдруг почувствовал себя очень маленьким перед лицом стихии.

Его взгляд упал на стену ниши, и он замер. Прямо перед ними, на уровне глаз, был выбит символ – точно такой же, как на наскальных рисунках снаружи. Но здесь он был четче, словно высеченный совсем недавно. Символ изображал волнистую линию, очень похожую на очертания Байкала, а под ней – фигуру человека с поднятыми руками.

– Сэсэг, – прошептал Николай, указывая на символ. – Посмотрите.

Она подняла глаза и ахнула:

– Это знак хранителя воды! Древний символ гуннов. Они верили, что есть особые люди, которые могут говорить с водой и камнями.

Внезапно новый толчок сотряс пещеру, и большой камень упал прямо перед входом в нишу, полностью заблокировав их. Они оказались замурованными в крошечном пространстве.

– Мы здесь умрем, – голос Сэсэг дрожал.

– Нет, – Николай старался говорить уверенно. – Нас будут искать. Эрдэм знает, куда мы пошли.

Но в глубине души он понимал, что шансы на спасение ничтожны. Кто будет искать их в такую грозу? И кто догадается заглянуть в эту пещеру?

В отчаянии Николай прижал ладонь к символу на стене. И в этот момент произошло нечто странное – ему показалось, что камень под его рукой теплый, почти горячий, и словно пульсирует, как живое сердце.

– Сэсэг, – прошептал он. – Вы чувствуете это?

Она положила свою руку рядом с его и замерла.

– Да, – тихо ответила она. – Камень живой.

И вдруг все стихло. Грохот грома прекратился, дрожь земли унялась. Наступила абсолютная тишина, нарушаемая только их дыханием.

А потом камень, блокировавший вход в нишу, медленно, словно подчиняясь невидимой силе, откатился в сторону.

Они выбрались из пещеры, ошеломленные и молчаливые. Гроза закончилась так же внезапно, как и началась. Небо очистилось, и закатное солнце окрасило мокрые камни в золотистые тона.

– Что это было? – Николай провел рукой по влажным волосам, все еще не веря в произошедшее.

Сэсэг не ответила. Она стояла, глядя на вход в пещеру, и ее лицо выражало странную смесь благоговения и понимания.

– Идемте, – наконец сказала она. – Нам нужно вернуться до темноты.

Обратный путь они проделали в молчании, каждый погруженный в свои мысли. Николай то и дело поглядывал на свою ладонь, все еще ощущая тепло камня. Научное объяснение ускользало от него, оставляя лишь недоумение и смутное чувство, что он соприкоснулся с чем-то, выходящим за рамки его понимания.

Эрдэм встретил их на пороге дома, словно знал, что они вернутся именно сейчас.

– Живы, – констатировал он без удивления. – Хорошо.

– Вы знали о грозе? – спросил Николай.

– Знал, что что-то случится, – Эрдэм пожал плечами. – Всегда случается, когда чужаки тревожат то, что должно оставаться в покое.

Он повернулся к Сэсэг:

– Останешься на ужин?

– Спасибо, но мне нужно вернуться к себе, – она покачала головой. – Дамба-ахай наверняка волнуется.

– Ты остановилась у старика? – удивился Николай.

– Он мой дальний родственник, – Сэсэг улыбнулась. – И многому меня научил.

Она повернулась к Николаю:

– Завтра на рассвете я буду у Каменного Байкала. Приходите, если захотите увидеть нечто особенное.

С этими словами она ушла, оставив Николая с множеством вопросов.

Ночью ему не спалось. Он лежал, глядя в потолок, и перебирал в уме события дня. Геологические формации в пещере могли изменить понимание происхождения Каменного Байкала. Это было важное научное открытие, материал для статьи, возможно, даже для монографии.

Но каждый раз, когда он думал об этом, перед глазами вставал символ на стене пещеры и ощущение живого, пульсирующего камня под ладонью.

На рассвете Николай был уже на пути к Каменному Байкалу. Утренний туман стелился по земле, окутывая камни призрачной дымкой. Сэсэг ждала его, сидя на большом валуне у края каменной россыпи.

– Вы пришли, – она улыбнулась. – Я знала, что придете.

– Что я должен увидеть? – спросил Николай, поправляя очки.

– Просто смотрите, – Сэсэг указала на Каменный Байкал.

Первые лучи солнца коснулись камней, и произошло нечто удивительное. Из-за особого преломления света и влаги после дождя каменная россыпь словно наполнилась водой – игра теней и бликов создавала полную иллюзию настоящего озера.

– Невероятно, – прошептал Николай. – Оптический эффект, но какой…

– Не только оптический, – тихо сказала Сэсэг. – Смотрите глубже.

И Николай посмотрел. Действительно посмотрел, не как ученый, анализирующий явление, а как человек, открытый чуду. И на мгновение ему показалось, что он видит не просто камни, а живую связь между этим местом и далеким Байкалом, словно невидимые нити протянулись через пространство, соединяя их.

– Что вы будете делать с вашим открытием в пещере? – спросила Сэсэг, когда иллюзия начала рассеиваться.

Николай задумался. Еще вчера ответ был очевиден – научная статья, доклад, признание коллег. Но сейчас…

– Ничего, – наконец ответил он. – Некоторые вещи должны оставаться там, где они есть.

Сэсэг улыбнулась, и в ее глазах Николай увидел одобрение.

– Знаете, – продолжил он, – наука не всегда может объяснить все. Иногда нужно просто… принять.

– Как геолог, вы потеряли важное открытие, – заметила Сэсэг. – Не жалеете?

Николай снял очки, протер их и снова надел. Мир вокруг стал четче, но что-то в нем изменилось – словно за привычными контурами проступило что-то еще, ранее невидимое.

– Нет, – он покачал головой. – Думаю, я приобрел больше, чем потерял.

Через три дня Николай вернулся в город. В отчете для института он написал, что Каменный Байкал представляет собой типичную осыпь, образовавшуюся в результате экзогенных процессов, и не требует дальнейшего изучения. Коллеги были разочарованы отсутствием сенсационных открытий, но Николай лишь загадочно улыбался в ответ.

На его рабочем столе появился новый предмет – небольшая картина, подаренная Сэсэг перед отъездом. На ней был изображен Каменный Байкал в момент рассвета, когда камни словно наполнялись водой. А на переднем плане – две маленькие фигурки, стоящие рядом и смотрящие на это чудо.

Иногда, особенно в минуты сомнений, Николай прикасался к картине и словно вновь ощущал тепло камня под ладонью. И тогда он вспоминал слова Дамбы о том, что нужно спрашивать разрешения у камней, и понимал, что старик был прав. Некоторые тайны должны оставаться тайнами – не потому, что их нельзя объяснить, а потому, что объяснение не всегда нужно.

Каменный Байкал,

Россия, Республика Бурятия,

Джидинский район, село Шартыкей

В Бурятии на правом борту реки Джида на склоне горы виден контур Байкала. Дугообразный скальный выход филлитовидных сланцев несколько миллионов лет назад образовал россыпь в форме самого глубокого озера в мире.

Чудо природы – схожесть формы природной россыпи с Байкалом – подчеркивает рукотворный контур границы Бурятии. Контур границы республики из крупных обломков пород выложили жители сел Шартыкей и Нижний Торей.

Источник: https://dzen.ru/b/Z6Au18vkQAu3kcaE

Настоящая история

Оксана Манзарова

Варвара выключила навигатор – бесполезная штука в этих местах. Дорога петляла между холмов, а впереди, словно мираж, маячила гора с плоской вершиной. Капитанка. Даже название звучало как-то неправильно, будто кличка, а не имя.

Старенький «Рено» подпрыгнул на очередной выбоине, и штатив на заднем сиденье опасно накренился. Варвара выругалась сквозь зубы и сбавила скорость. Камера стоила больше, чем вся эта машина, и если что-то сломается, прощай документальный фильм о загадочных местах Бурятии.

Село показалось внезапно – россыпь домов у подножия горы. Пыльная улица, колонка с водой, старики на лавочке. Варвара остановилась, опустила стекло.

– Здравствуйте! Подскажите, где дом Тумэна Дашиева?

Старики переглянулись. Один из них, с морщинистым лицом цвета дубленой кожи и неожиданно яркими голубыми глазами, медленно поднялся.

– Зачем тебе Тумэн? – спросил он, щурясь от солнца.

– Мне сказали, он лучше всех знает историю этих мест. Я снимаю фильм о горе Капитанка.

Старик хмыкнул, потер подбородок с редкой седой щетиной.

– Я Тумэн. Приехала, значит, про гору снимать? – он покачал головой. – Не стоит ворошить старое.

– Всего несколько вопросов, – Варвара улыбнулась своей самой обезоруживающей улыбкой. – И я бы хотела остановиться где-нибудь на пару дней.