Химера

Лилия ушла в ванную, а Славка сгрёб посуду со стола и потащил всё к кухонной мойке. Закончив с помывочными делами, присел на кухне и наблюдал, как она выходит и начинает расчёсываться перед зеркалом.

– До чего же странная штука, этот день сурка, – сказал Славка, – смотрю на тебя, и словно вчерашнее утро вернулось.

– И что же было вчера утром?

– Ты повторяешь все её действия, все жесты. Так же вышла из ванной, так же начала расчёсывать волосы…

– А ты в это время…

– А я на кухне рубил салат из чего-то там. Потом подошёл к ней, – Славка повторил вчерашнюю мизансцену, – а она съёжилась.

– И ты сразу отстал?

– Угу.

– Валенок, – констатировала Лилия.

– Почему сразу «валенок»? Мне правда её было жалко.

Она достала мобильник.

– Какой у тебя, говоришь, адрес?

– Лермонтова, четыре.

Лилия заказала такси и повернулась к Славке.

– До подъезда проводишь, жалельщик?

– Обязательно.

Когда они спустились вниз и остановились под входным козырьком, Лилия повернулась к нему.

– Слава, не знаю, кого ты там нарисовал в своём воображении, но я ведь правда не сахар. Как-то всё скоропалительно у нас получается, не пришлось бы потом сожалеть. Я не сторонница резких движений, и если бы не эта стычка с хозяевами квартиры…

– Но там хозяев было трое, а здесь я один. С одним-то уживёшься со своим несахарным характером?

– Как знать, как знать…

Присев на перила, она смотрела на Славку с непонятным выражением, не то оценивающим, не то снисходительным, и это немного злило. Ждёт, догадается ли кавалер вторично оплатить такси? А вот не собираюсь я угождать каждому твоему капризу.

– Деньги на такси есть? – спросил он нейтрально.

– Попытаюсь наскрести.

Из-за угла вывернул жёлтый таксомотор, Лилия обернулась и сказала Славке:

– И всё равно валенок. Ну посмотрел ты паспорт, и что из того?

Словно язык показала. Или предупредила о чём-то?

– Но моим ты вообще не поинтересовалась, – ответил Славка.

– А зачем? Тебя и так насквозь видно.

Она открыла дверцу «волги».

– Ладно, не напрягайся, у меня лишь небольшая просьба: наведи в своём логове хотя бы относительный порядок.

– Когда тебя ждать?

– Думаю, через час-два.

Дверца хлопнула, «волга» отрыгнула облако бензиновых паров и скрылась за углом.

Что ж, ершистой девчонке удалось основательно вернуть его с небес на землю. Испуганная доверчивая незабудка вчерашнего сна перевоплотилась в колючую розу сегодняшней реальности. Славка бродил по квартире, жужжал пылесосом по углам и переваривал в голове их недолгое общение.

Что-то в этой даме не склеивается. Какая-то чересчур взрослая холодная независимость на пару с переменчивым настроением. А адрес в паспорте? Голову можно дать на отсечение, это глухая деревенька в уральской глубинке. А на сельскую простушку она ну никак не смахивает.

Одна из охотниц за обеспеченными мужиками, тысячами слетающихся в Москву как мухи на мёд? Любительница шляться по злачным заведениям с надеждой схватить жар-птицу удачи за хвост? Если она это делает в одиночку, то схватит, рано или поздно, только букет проблем.

Труженица ночного фронта? Опыта общения с такими у Славки нет, но тут совсем уж не похоже. Почему живёт в таком отдалении от центра? Ночью, по словам Алексеевны, она почти всегда бывала дома. Ну и наконец, при подобном образе жизни она не согласилась бы обитать на квартире у воздыхателя. Неминуемо возникнут неприятности личного плана.

Можно предположить и третий вариант. Гарик, студент крупного вуза, прельстил её как перспективный кандидат в будущие спутники жизни, решила обосноваться у него, вроде как квартирантка. Только вот с предками не задалось. Обычное дело. Встала на дыбы, запсиховала, а тут как нельзя кстати подворачивается загадочный тайный поклонник, одинокий, со свободной жилплощадью. Поразмыслила пару часов, оценила ситуацию и решила, что звёзды с неба пока подождут. Таким простофилей, который тащит незнакомую особу к себе на житьё при первом же намёке с её стороны, можно крутить-вертеть как душе угодно. И бросить его при случае не долго и не хлопотно. С одним-то чемоданом на руках.

Славка принялся шуровать тряпкой оконные стёкла. Развёл тут теории с логическим анализом. Подождём да понаблюдаем. Сама откроется, никуда не денется.

Прошёл час, миновал второй. Славка перетёр все окна, пропылесосил все ковры и напоследок выдраил добела ванну и санузел. Лилии всё не было, и Славка начал поглядывать на мобильник, но звонить пока не решался. Завалился на диван с кружкой чая, ткнул кнопку телевизионного пульта. Привычно пролистал центральные каналы, на которых, как обычно в середине выходного дня, не на чем было задержать взгляд.

Два персонажа мужского пола, переодетые бабками, за годы вросшие в экран настолько, что стали уже чем-то вроде телевизионной заставки… Ток-шоу с подставными, усердно галдящими, перебивающими друг друга персонажами, так что непонятно, о чём вообще идёт речь… Нескончаемая санта-барбара про субретку-домработницу с малороссийским говором, чуть ли не каждый перл которой сопровождается дурацким хохотом за кадром… Парень с девкой развалились в креслах и лениво перебрасываются пустыми фразами, причём невзрачный словарный запас данных особей густо разбавляется застенчивым запикиванием… Дорожный натюрморт из трёх сложенных в хлам иномарок, в одной из которых находится мычащее тело со скомканным аэрбегом перед носом, живое и невредимое, но пьяное настолько, что не в силах вылезти из-за руля… И конечно – её величество реклама: на экран врывается вкуривший лишнего директор магазина электроники, носится по залу со свитой взъерошенных менеджеров, обрывает на ценниках нули и со злобным торжеством объявляет стране, что отныне их товар продаётся в десять раз дешевле. Страна раскрыла рот и пытается поверить.

Чертыхаясь, он наткнулся наконец на один из музыкальных каналов и оставил пульт в покое. Незаметно подступила дремота с плавным погружением в сон, и вот уже Славка стоит на бескрайней, плоской, зелёной равнине, и тоскливое серое небо вокруг, а за незримой ватной стеной бумкает, словно метроном, телевизионный хип-хоп… Он вздрогнул и открыл глаза: на экране мельтешили чёрно-белые пятна видеоклипа. Гибкие бесполые механоиды в чешуйчатых гидрокостюмах, в ластах, с овальными масками вместо глаз, синхронно двигались под пульсирующий электронный ритм. Похоже, что у целого отряда аквалангистов коварная кессонка повредила мозги, и теперь от переизбытка азота они вдруг решили сплясать диковинный шаманский танец. В конце концов ихтиандры забрели в круглый водоём, заполненный то ли нефтью, то ли чернилами, и исчезли, растворились в нём, оставив на поверхности лишь вспухшие белёсые пузыри.

Он усмехнулся, встал и вышел на балкон. Достал мобильник, глянул на время. Лилия отсутствовала уже почти четыре часа. За такой срок смотаться на такси до Зябликов, забрать чемодан и вернуться обратно можно раз семь. Пора прояснять ситуацию. Славка разыскал сегодняшний принятый номер и едва не нажал кнопку вызова, когда обратил внимание на комбинацию цифр. Звонок был сделан со стационарного телефона, имевшего начальные цифры четыре-девять-пять, и аппарат тот находился не у Лилии в сумочке, а стоял у кого-то на столике. Либо висел на стене. Может, у Лисовских, а может, у той же Алексеевны. В любом случае звонить на него не стоило, кто знает, на кого нарвёшься.

Славка смотрел вниз на кепки и лысины доминошников, отслеживал въезжающие во двор машины и вновь задался вопросом, который казался странным и очевидным одновременно. Как же так могло получиться, что незнакомая девчонка, даже паспорт показавшая с великой неохотой, с которой за два часа общения у него и было всего одно сумбурное проявление нежности, натура явно колючая и в насмешку обозвавшая его «валенком», так вот эта девица как то легко и быстро перебирается жить к нему в квартиру. Причём вышло так, что Славка её фактически уговаривал. Да, особа симпатичная, слов нет, изящная и вкусная на вид, словно созревший фрукт. Именно таким мужики вслед и оборачиваются, они цепляют глаз. Но всё же это ещё не повод совершать безрассудства.

Не мог Славка припомнить случаев, когда бы он терял голову при встрече с какой-нибудь симпатяшкой. Случались временами романчики, а через месяц-другой всё пропадало, сходило на нет. Одно из последних увлечений – Елена, цветочница с мини-рынка, сдобная бесконфликтная женщина на пару лет старше его, с равным количеством плюсов и минусов. Не красавица, зато характер мягкий. Роскошное тело, но темперамент довольно вялый.

Они сидели вечерами в её уютной крохотной кухоньке с голубой клеёнкой на стенах и пили пакетированный чай с ванильными булками, перебрасываясь ничего не значащими фразами, старательно обходя ненужные углы в разговоре. И свидание это, какое уж по счёту, каждый раз походило на первое. И очень скоро Славка стал ощущать, что заставляет себя любить эту приземлённо-домашнюю добрую женщину. Не срастается что-то. И, злясь на себя, на неё и никак не находя повода для прощальных слов, решительно подавался к ней и грубовато тащил с неё халат и всё остальное. А по утрам, лениво оглаживая её выдающиеся прелести, думал с невольным мужским цинизмом: перезревает баба, с таким телом ей можно хоть каждый год вносить вклад в решение демографической проблемы. И мужик ей другой нужен, этакий деревенский вася тютькин – рукастый, рыжий, рыхлый, домашний: стойловый бык-домосед, не отягощённый излишним интеллектом.

До сих пор при встречах Лена одаряет его тёплым взглядом, в котором смешано смущение, сожаление и какая-то виноватость. А Славка подмигивает ей, ручкой приветственно делает, но шаг старается ускорить и в ненужные разговоры более не вступать. Не легла душа, и всё тут. Наелся.

Красивые были, и не одна. Умных не было, с загадкой, с перцем, с изюминой.

Вот вынырнул из-за угла вишнёвый «опелёк», показавшийся Славке знакомым, и тут же в руке ожил мобильник.

– Слав, спустись вниз, чемодан тяжёлый.

На душе немного отпустило. Он сбежал в подъезд, принял у Лилии объёмистую поклажу. Ещё на лестнице принялся тормошить расспросами.

– Ну как там господа педагоги? Отступление было с боем или всё тихо прошло?

– Никакого боя. Им, по-моему, вообще до фонаря.

– А что так долго?

– Пришлось по своим делам проехаться.

– А этот усач, он что, твой личный шофёр?

– Да, вроде того. Номер, с которого я сейчас звонила, удали. Это его телефон, тебе он ни к чему.

Славка по-прежнему натыкался на завесу лёгкой отчуждённости и решил примолкнуть. Хочет держать дистанцию – ради бога. С какой стати я должен её обхаживать павлином?

Затащил чемодан в спальню и раскрыл дверки шкафа.

– Здесь половина полок и вешалок пустые, располагайся.

Сам ушёл в другую комнату, завалился на диван и включил телевизор. Лилия шебуршилась недолго, вышла, покосилась и прошла на кухню. Бегло произвела инвентаризацию полок и ящиков, вздохнула и включила электрочайник. Через зеркальце в серванте заметила Славку, торчащего в дверях.

– Хозяин, ты что как неприкаянный? Садись, чай-кофе пить будем. На настроение моё внимания не обращай. Это всё пройдёт.

– Да, и желательно, чтобы процесс не затягивался, – вполголоса заметил Славка, присел к столу и принялся нарезать вафельный торт.

– Лиль, бесконечно играть в молчанку всё равно не получится. Я понимаю, моя персона тебе малоинтересна, валенок и есть, что с него взять?

– Фи, а ты ещё и обидчивый.

– И всё же согласись – о человеке, которого я привёл в дом, нужно знать поболее, чем имя и фамилию.

Чайник забурлил и выключился.

– Если я не ошибаюсь, совсем недавно ты умирал от нетерпения меня увидеть, а сейчас, встретив, почему-то ведёшь себя как прокурор. Я, между прочим, знаю о тебе не больше, чем ты обо мне. А ведь это я рискую – всё бросила и попёрлась к практически незнакомому мужику, а не наоборот. И откуда знать, вдруг сюда в любой момент заявится одна из твоих подружек и закатит водевиль. Их ведь тут немало побывало?

После довольно горячей эскапады Лилия как ни в чём не бывало улыбнулась и стала разливать чай по кружкам.

– Не дуйся, проехали, – сказала она нейтральным голосом. Они немного помолчали, уткнувшись в свои кружки, Лилия бросала на него взгляды, словно хотела добавить что-то ещё, но Славка её опередил.

– Знаешь, что удивительно. Мы вчера стояли с ней на балконе, я что-то говорил, а она вдруг так странно посмотрела и сказала, что помнит мой голос. И фотографию ту, где родители, тоже где-то видела.

Лилия повела плечами, не особо заинтересовавшись этим фактом. Вкусно хрустя долькой торта, проговорила:

– Показал бы какие фотографии, что ли.

Славка принёс альбом и развернул.

Посмеиваясь, но никак не комментируя, Лилия быстро пролистала его детские фотографии, от пупсика в распашонках до школьного выпускника с лентой через плечо. Дальше пошёл разнобой.

Отец с двустволкой, с ватагой таких-же живописных бородачей, стоят на опушке леса, у некоторых на поясе связки умерщвлённой пернатой дичи.

Дембельские фотки сержанта Шумилова: чуб из-под заломленной фуражки, неуставные усы, пижонский золотистый аксельбант через грудь и орлиный взор.

В Поволжье, у тётки на огороде среди подсолнухов, загорелый до латиноамериканского облика.

А вот и две уцелевшие фотки с Алисой. Когда-то в минуту злости он порвал почти все их совместные снимки, но одну, где они в загсе обмениваются кольцами, уберегла мать, а на другую рука не поднялась, уж больно хорошо вышла, настоящий фотоэтюд.

Полтора месяца до свадьбы, Клязьминское водохранилище, Алиса на огромном валуне, топлесс, словно знаменитая Русалочка. Начало сентября, вода уже была холоднющая, они недолго поплескались и выскочили на берег, стуча зубами. А ещё через пару минут, здорово рискуя быть застуканными, здесь же, на покрывале, у зарослей ивняка, согрелись своей первой нетерпеливой близостью.

Лилия приподняла альбом и даже повернула к окну, чтобы лучше рассмотреть.

– Красиво, – сказала она и пригляделась, – вот здесь – она чем-то на меня похожа, не находишь?

Покосившись на снимок, Славка решил слегка её поддеть.

– Трудно сказать, на тебе сейчас одежды много.

Лилия отпарировать не успела. Вновь, как и утром, в их разговор вмешался мобильник. Она невозмутимо выслушала несколько фраз, затем ответила: – Да, к подруге. Ира её зовут, ну и что?

Здесь покинутый студент начал говорить громче, и Славка отчётливо разобрал следующую тираду.

– Какая ещё Ира? Да у такой, как ты, никаких друзей-подруг быть не может по определению! К чему это враньё?

Лилия резко поднялась и ушла с трубкой в комнату. Славке осталось лишь уныло листать альбом и ждать окончания очередной душевной разборки. Вскоре она пришла, швырнула мобильник в сумочку и встала у окна, прижавшись лбом к стеклу.

– Из-за этого отелло пришлось телефон выключить.

Славка заметил, как она быстрым движением провела ладонью по глазам. Он подошёл и встал рядом.

– Брось, не переживай. Он тебя оскорблял?

Лилия вяло махнула рукой.

– Ты знаешь, он прав, я форменное чудовище. Никого и никогда я не любила, и никто и никогда не будет со мной счастлив. И тебя только мучить буду. Думаю, мне нужно снять отдельный угол, а с тобой… с тобой, если хочешь, мы будем просто встречаться.

– Поживём – увидим. А пока даже мысли такие отбрось.

Славка зарылся лицом в её кудряшки. Едва уловимое амбре дорогой косметики вскружило голову, и, уже плохо контролируя себя, он принялся беззастенчиво шарить руками по её телу. Острые коготки впились ему в запястья.

– Угомонись. Тебе не кажется, что это не вовремя?

Славка оторвался от неё, сел к столу и шумно выдохнул.

– И что за чертовщина творится, ты просто с ума меня сводишь.

– Ну почему-же чертовщина? Бойся, вдруг это та самая любовь с первого взгляда?

Лилия села напротив, машинально полистала альбом.

– Но доверять ей, как известно, нельзя. Вообще, когда человек влюбляется, он неизбежно ставит себя в подчинённое, а значит уязвимое положение. Для меня, например, такое неприемлемо.

– У тебя своеобразные жизненные установки.

Она вернулась к алисиным фотографиям и показала пальцем.

– А она и правда красивая. Что, не срослось?

Славка дёрнул губой.

– Молодые были и глупые. Не дозрели ещё до семейной жизни.

– Вот уж действительно глупость, – Лилия закрыла альбом, – бежать в загс за вожделенным штампом, не имея за плечами ничего, кроме школьной скамьи. Не обижайся, может, у вас как-то по-другому обстояло. Хотя, судя по дате на фотке, именно так. Зачем, для чего? Чтобы спать в одной койке на законных основаниях? Или просто не терпелось взять друг друга в собственность?

– Можно подумать, у тебя брак по жизни не запланирован?

– Нет и ещё раз нет, – фыркнула Лилия, – я же сказала, череда бесконечных уступок меня не устраивает, я не в силах такое долго терпеть. Да и какие нынче могут быть замужества? Связаться с самовлюблённым бездельником при папиных хоромах, деньгах и тачке? Или хлыщеватым клерком в брюках-дудках и пиджачке на размер меньше… Да я их заранее не уважаю. По Москве таких пруд пруди – ни мужик ни баба.

– Ну ничего, я попытаюсь сделать твои взгляды менее радикальными.

– Слав, не умничай, – поморщилась она, – и никогда не пытайся никого переделать. Ты живёшь по-своему, я по-своему. Найдём общие точки – уже хорошо. Да, и ещё: я изредка могу исчезать, чисто по делам, дня на два-три. Просьба никогда за мной не таскаться и избавить от мужланских вопросов. Повторяю, это – по работе.

– Понятно, – кивнул Славка, – в таком случае я могу надеяться, что ты не сторонница свободной… свободных отношений?

Лилия устало вздохнула и сказала после короткой паузы:

– Ты всем такие вопросы задаёшь? Можешь успокоиться, я – не сторонница этого. Но имей в виду – неуверенных в себе мужчин не выношу. Таким сам бог велел рога вешать.

Славка потеребил кончик носа.

– Чёрт, нелегко с тобой. Какая-то ты…

– Какая?

– Чересчур взрослая.

– Жизнь заставила, – сказала она без улыбки, – привыкай.

– Видимо, это будет непросто. У тебя слишком много острых углов.

– Может, это лучше, чем если бы я была амёбой. Да, со своей стороны тоже хотела бы замолвить по поводу случайных отношений. Если ты вдруг решишь кого-то привести – бога ради, я не стану никому царапать физиономию. Просто через три минуты моей ноги здесь не будет. Но думаю, что это маловероятно.

Она загадочно улыбнулась.

– С ума сойти! – воскликнул Славка, – оказывается, ты всё-таки ревнивая. Ничто человеческое нам не чуждо.

Лилия глянула на него поверх кружки.

– Да ладно. Какая же здесь ревность, скорее самолюбие. Вот если случится так, что я в самом деле начну ревновать, тогда берегись, тогда я за себя не отвечаю.

И вновь Славка не понимал, шутит она или говорит серьёзно. Не девка, а противотанковая граната. А может, просто цену себе набивает перед малознакомым мужиком?

– Ну хорошо, – он попытался подобраться с другой стороны, – ну а в школе-то… Смазливые мальчики-отличники, фигуристые девочки-спортсменки. Уж через школьные увлечения мы все прошли. Неужели и там ничего не было?

– Представь себе, не было, – чуть помедлив, ответила она, – я в школе была таким… гадким утёнком. Хотя первый мужик у меня случился где-то в шестнадцать лет, как положено. Не от любви, конечно. Так, чисто из любопытства. Любопытство ведь портит девственниц куда чаще, чем любовь.

– Подробности не обязательно.

– Ну не хватало тебе ещё подробностей.

Похрустывая тортиком, Лилия смотрела весело.

– Училась, наверное, так себе? – проронил Славка.

– Не угадал, золотая медаль, – ответила она злорадно.

– Так, подожди-ка, – запнулся он в некотором замешательстве, – и чем же ты с золотой медалью занимаешься?

– Ты же слышал – в агентстве работаю. Точнее, подрабатываю. Бегаю по клиентам и пудрю им мозги. Не волнуйся, на шее у тебя сидеть не буду. И поменьше любопытства. Не забывай – я тебе не законная супруга, которой можно устраивать допросы. Разговор по телефону слышал? Закончится всё быстро и тем же самым.

Славка состроил обиженный вид.

– Я с тобой, пожалуй, опять курить начну. Нервничаю что-то много.

– Только попробуй! Табак я тоже терпеть не могу.

Так, беззлобно пикируясь, они одолели ещё по кружке чая и перешли в комнату. Славка достал бритву и принялся жужжать возле зеркала. Лилия, присев на диван, побродила пультом по телеканалам и с досадой выключила.

– Скучно. Развлечений тут у вас, конечно, никаких. Может, просто так прошвырнёмся? Помню, кто-то грозился меня вкусным угостить?

– С удовольствием, – отозвался Славка, брызгаясь туалетной водой. Приблизившись к скучающей Лилии, наклонился и, добавив в голос эротичного бархата, заурчал мартовским котом:

– Конечно, я готов предложить гораздо более лучшее развлечение, самое лучшее на свете, но, поскольку ты решила отложить самое вкусное на потом…

Лилия, скосив глаза, скорчила гримаску.

– Что за гадостью ты облился? Приобрети приличный парфюм.

Аккуратно оттопырила ему воротник пальчиками и принялась с интересом что-то там рассматривать. До Славки не сразу дошло, что лицезреет она предательскую отметину кровожадной Аллы. Он отстранился.

– Чего ты шарахаешься, – ухмыльнулась Лилия, – эка невидаль – дворовой кобель, слегка подпорченный гулялыми сучками.

С её грубоватого юмора Славку пробрал смех, смешанный с неловкостью. Их веселье прервал звонок в дверь. Славка досадливо чертыхнулся. Он уже начал ощущать какой-то здоровый азарт в общении с ней, и чьё-то постороннее присутствие было сейчас совсем некстати. На цыпочках он подкрался к двери и заглянул в глазок. Искажённая выпуклым стеклом, физиономия Палыча казалась унылой и одутловатой.

– Привет, дядь. Что за проблемы? Я тут не один, знаешь ли.

– Да я на минутку, вопрос-то грошовый, – замялся дядька, и Славка догадался – денег будет просить.

– Сколько? – вздохнул он.

Палыч воздел глаза к потолку.

– Рублей триста одолжишь, и ладно. Пенсия у меня двадцать второго, сам знаешь, отдам сразу. Ты не подумай, я не на пузырь. В Канабеево еду, к Марусе, завтра картоху собрались сажать. Я ведь ей обещал, негоже подводить.

– Какое Канабеево, что за Маруся? – не понял Славка.

– Как какая? Ну Маруська… моя, – дядька ощерился, – ну даёшь, племяшок. Быстро сосватал да скоро позабыл?

Игру «угадайка» никто не отменял, пронеслось у него в голове. Понять, о чём плетёт родственник, было решительно невозможно. Хотя и догадаться нетрудно – зазнобу нашёл, старый пердун. Это даже к лучшему, если так. Будет при хозяйстве и при харчах. И мне лишняя обуза с плеч.

– А, эта… Помню, конечно. А я, понимаешь, закрутился тут, забыл всё на свете… Бери пятьсот, других нет. Только, дядь, давай договоримся – без задержек. У меня, сам видишь, гости, деньги самому нужны.

– Да уж вижу, – осклабился Палыч и кивнул в сторону Лилии, – ты, молодой человек, что-то разогнался в последнее время. Это какая-же по счёту будет?

– Не знаю, не считал, – отмахнулся Славка.

В дверях дядька застопорился и сказал, покачав головой, с уловимой ноткой осуждения.

– А с Алиской ты всё-таки зря так. Баба ведь хотела, чтобы всё путём у вас было, по-серьёзному, а не так, как когда-то.

– Жаловаться приходила, что ли?

– Да как сказать… Постучалась вчера ко мне, поздно уже было. Открываю, а на ней лица нет, губёшки дрожат. Я ей – что случилось, мол, а она переночевать попросилась, куда мне, говорит, на ночь глядя. Ну я ей – где, мол, Славка-то? Она только рукой махнула – а он там, говорит, с какой-то б…ю развлекается. Жалко мне её стало. Я в завязке сейчас, но в холодильнике что-то ещё осталось. Налил ей грамм сто, чтобы успокоилась. Так что, Слав, нехорошо это, негоже так.

Славка плюхнулся на тумбочку.

– Она уже уехала?

– Так вы же утром чуть не разминулись. Мы вышли в подъезд, она пошла к станции, я сел курнуть, а тут ты с этой длинноногой нарисовался. Вы же следом за ней пошли, могли и пересечься там.

Славка молчал в раздумье. На душе было муторно и пакостно, словно кошки нагадили.

– Что ж ты мне сразу не позвонил? – зачем-то спросил он.

– У-у! – Палыч махнул рукой, – с чего мне, старому пню, лезть в чужие дела? У вас вон телефончики у каждого имеются, созванивайтесь и разбирайтесь сами.

– Ладно, Палыч, ты иди, я попробую ей звякнуть.

– А позвони, конечно. Глядишь, и образуется всё у вас, – с готовностью отозвался дядька и, вновь глянув Славке через плечо, сказал потише, – а я ведь поначалу подумал, что это Алиса у тебя сидит. Издалека больно похожи.

Выйдя на лестницу, он ещё что-то бормотал, но Славка уже захлопнул дверь. Заглянул в комнату. Лилия лежала на диване в памятной Славке позе калачиком и смотрела по какому-то каналу сводку происшествий. Он присел рядом, в голове были сумбур и каша. Достал телефон и нашёл вчерашнюю алисину эсэмэску. Только сейчас обратил внимание и подивился, какой у неё простой и легко запоминающийся номер – две пятёрки, три семёрки, две восьмёрки.