- -
- 100%
- +
Глава первая: Тень на часах
Всегда пахло озоном. Резкий, электрический запах, впитывающийся в кожу, въедающийся в волосы, становящийся частью тебя, как отпечатки пальцев или шрам от старого ранения. Кайлер вышел из временного вихря, и его ноги, привыкшие к качке несуществующей палубы, твердо встали на шероховатый, прохладный пол приёмной камеры. Слух, оглушённый немыслимым гулом межвременья, постепенно возвращался, и его заполнило тихое шипение систем охлаждения и ровный гул энергии, питающей хроно-архитектуру базы.
«База» – это было слишком громко сказано. «Улей» подходило куда лучше. Секретная, разросшаяся как раковая опухоль в складках пространства-времени, сеть тоннелей, залов и камер, где время текло иначе, подчиняясь не законам физики, а прихотям её создателей и обитателей. Здесь собирались такие, как он. Наемники. Специалисты по нестандартным ситуациям. Хроно-призраки. В официальных, засекреченных под завязку документах их деятельность называлась «хроно-стабилизацией». В кругу своих – «очисткой аномалий». А на своём внутреннем, уставшем от всего языке Кайлер называл это «грязной работой на стыке мигов».
Он сделал шаг, и тяжелый бронекостюм, покрытый шрамами от энергетических разрядов и микровременных сдвигов, отозвался глухим лязгом. Шлем с шипением втянулся в наплечники, открыв лицо – лицо мужчины на пятом десятке, с кожей, испещренной сетью мелких морщин у глаз, и взглядом, в котором застыла усталость век. Он провел рукой по щеке, ощущая колючую щетину. Во время прыжков он всегда забывал бриться. Казалось, что бритва – это атрибут стабильного, линейного времени, которого в его жизни не было уже много лет.
Дверь камеры отъехала в сторону, пропуская его в дебритационный отсек. Здесь воздух был другим – стерильным, пахло антисептиком и остывшим металлом. Автоматические манипуляторы, шелестя, выдвинулись из стен и начали отсоединять элементы брони, проверять показатели витальных систем, сканировать его тело на предмет временных контаминантов. Кайлер стоял неподвижно, привыкший к этому ритуалу. Он был живым инструментом, и его точили после каждой работы.
– Кайлер, идентификация подтверждена, – проговорил бесстрастный голос коммуникатора. – Миссия «Кандагарский сфинкс» завершена. Цель элиминирована до момента осознания технологии временного маневра. Хронологический резонанс – в пределах допустимой нормы. Поздравляю.
Он не ответил. Не было в этом ничего такого, что заслуживало бы поздравлений. Ещё одно имя вычеркнуто из списка живых. Ещё один потенциальный парадокс предотвращен. Мир, вернее, его хрупкая временная ткань, снова спасен. Иногда ему казалось, что он работает санитаром в лепрозории бесконечности, отсекая гниющие участки, чтобы болезнь не расползлась дальше.
Процедура завершилась. Манипуляторы убрались в стены. Кайлер вышел из отсека в главный коридор Улья. Стены здесь были лишены украшений, лишь мерцающие светящиеся линии указывали направление. Изредка встречались другие операторы – молчаливые тени в броне, с лицами, закрытыми шлемами или же с такими же пустыми, как у него, глазами. Они не здоровались. Здесь не было места для ритуалов. Каждый был островом в море не-времени.
Его личные апартаменты были стандартной ячейкой: каюта-кубрик, совмещенная с арсеналом и аналитическим центром. Минимум мебели, максимум функциональности. На столе, отлитом заодно со стеной, мигал значок входящего сообщения. От Алисы.
Кайлер сел, и на мгновение его лицо смягчилось. Он коснулся панели, и перед ним возникло голографическое изображение девушки с темными, как смоль, волосами и большими, слишком серьезными для её двенадцати лет глазами.
– Привет, дядя Кай, – ее голос был тихим, но четким. – У меня сегодня контрольная по квантовой истории была. На «отлично». Учительница сказала, что у меня нестандартный подход к анализу причинно-следственных связей. Я рассказала ей про теорию ветвящихся последствий, которую ты мне объяснял, но она сказала, что это не по программе.
Кайлер усмехнулся. Алиса была его племянницей, дочерью сестры, погибшей во время Временной Смуты, тех хаотичных лет, когда технология только прорвалась в массы, едва не уничтожив всё. Он был её единственным родственником. И её единственным окном в тот странный, опасный мир, частью которого он был. Он платил за её обучение в лучшей орбитальной школе, за её безопасность, за её будущее. Вся его грязная, серая жизнь имела смысл только в её светлых глазах.
– Она права, – ответил он, записывая голосовое сообщение. – В школе учат тому, что уже известно. А чтобы открывать новое, нужно сначала научиться правилам. Горжусь тобой. Как погода на Одиссее-5?
– Скучно. Искусственное солнце светит ровно шестнадцать часов в сутки. Никаких сюрпризов. Когда ты приедешь? Ты обещал показать мне туманность Андромеды через настоящий телескоп обсерватории, а не через голограмму.
– Скоро, зайка. Закрою один контракт – и приеду. Обещаю.
Он отключил запись и отправил сообщение. «Скоро». Это слово всегда было ложью. В его профессии не было понятия «скоро». Было «до» и «после». Было «когда всё будет кончено». А оно никогда не кончалось.
Он собирался откинуться на спинку кресла, как на столе замигал другой значок – алый, приоритетный. Входящий заказ. Личный канал, шифрование высшего уровня.
Кайлер нахмурился. Обычно заказы приходили через диспетчера, с предварительным брифингом и оценкой рисков. Прямые заказы были редкостью и всегда пахли неприятностями. Очень дорогими неприятностями.
Он принял вызов. Голограмма, возникшая перед ним, была искажена, голос изменен модулятором до неузнаваемости – механический, лишенный эмоций баритон.
– Оператор Кайлер, – произнес голос. – Для вас есть работа. Контракт категории «Омега». Полная предоплата. Неподлежащая обсуждению.
Категория «Омега». Высший пилотаж. Контракты, связанные с риском полного хроно-распада. Цели, устранение которых было критически важно для стабильности временной линии. За всю карьеру он брал такие задания лишь дважды. И оба раза едва выжил.
– Я слушаю, – коротко бросил Кайлер.
– Цель – хроно-террорист. Позывной «Феникс». Находится в состоянии активного временного маневра. Задача – нейтрализовать цель в точке её временной аномалии. Координаты и временная метка будут переданы после вашего согласия.
– Досье на «Феникса»? – спросил Кайлер. – Мотивы? Угроза?
– Угроза – парадокс первого уровня. Цель предпринимает активные действия по изменению ключевой временной развилки. Его успех приведет к катастрофическим последствиям для нашей линии. Досье… скудное. «Феникс» действует на удивление эффективно, оставляя минимум следов. Мы знаем, что он оперирует в секторе временного разлома «Эрида». Период – плюс-минус пять лет от Смуты.
Кайлер почувствовал холодок в животе. Сектор «Эрида». Годы Смуты. Это было его старое пастбище. Он знал каждый временной вихрь, каждую аномалию тех лет. Это было время, когда он только начинал, когда сам был молод, быстр и полон того самого идеализма, который впоследствии выжег дотла.
– Почему я? – спросил он. – Есть операторы, более сведущие в тактике тех лет.
– Ваш профиль совпадает наилучшим образом, – бесстрастно ответил голос. – У вас самый высокий процент успешных операций в том секторе. Кроме того… мы перехватили фрагменты коммуникаций «Феникса». Он упоминал вас. Лично.
Ледяной холодок сменился отчетливым, ясным опасением. Его имя. В устах хроно-террориста из эпохи Смуты.
– Что именно он говорил?
– Он утверждал, что вы – ключ. К чему – неизвестно. Это делает вас одновременно уязвимым и единственным, кто может эффективно ему противостоять. Вы согласны?
Кайлер молчал. Его пальцы бессознательно постукивали по столу. Риск был колоссальным. Работа в родном, но оттого не менее опасном временном секторе. Противник, который знал о нём. Цена провала – парадокс, способный разорвать реальность. Но категория «Омега» означала и соответствующее вознаграждение. Такую сумму, которая позволила бы ему забрать Алису, купить ей собственный корабль, навсегда уйти от этой жизни, обеспечить её так, чтобы ни в чём не нуждаться. Всегда.
– Предоплата уже переведена на ваш закрытый счет, – словно угадав его мысли, произнес голос. – Вы можете проверить.
Кайлер вызвал интерфейс своего банка. Он моргнул, увидев сумму. Она превосходила всё, что он заработал за последние пять лет. Вместе взятое.
– Я согласен, – сказал он, заглушив внутренний голос, который кричал о ловушке.
– Отлично. Координаты переданы. Временная метка: 14:08:33 по стандарту Улья, 17-й день цикла, сектор «Эрида», временной якорь – сигнал катастрофы на орбитальной станции «Прометей». Вам известна эта точка?
Известна? Он её помнил. Помнил запах гари и расплавленного металла, визг разрывающихся переборок, панику. Станция «Прометей» была одной из первых крупных жертв Временной Смуты. Её разрушение стало точкой отсчета для многих. И для него в том числе.
– Известна, – коротко кивнул Кайлер.
– У вас есть два часа на подготовку. Удачи, оператор.
Связь прервалась. Кайлер остался один в тишине своей каюты, с гудящим в висках адреналином и тяжелым камнем на душе. Он вызвал переданные координаты. Они были предельно точными. Не просто сектор станции, а конкретный отсек. Жилой модуль «Гамма-7».
Он начал готовиться. Действа были отработаны до автоматизма. Проверка брони, оружия, систем жизнеобеспечения. Он выбрал легкий, маневренный скафандр, рассчитанный на работу в разрушающихся структурах. Энергетический клинок, импульсный пистолет, набор хроно-меток для обратного прыжка. Его пальцы летали по панелям, проверяя, переключая, настраивая. Но его мысли были далеко.
«Феникс». Позывной отдавал дешевой бравадой, но его эффективность, судя по всему, была реальной. Кто он? Старый враг? Кто-то, кого он когда-то упустил? Или… мысль, от которой кровь стыла в жилах… кто-то из бывших? Кто-то, кого он знал в те годы?
Он подошел к запечатанному сейфу и ввел код. Дверь бесшумно отъехала. Внутри лежали не оружие и не кредиты. Там лежали обломки его прошлой жизни. Фотографии на настоящей, пожелтевшей от времени бумаге. Медальон. Старый, вышедший из строя ком-линк. И несколько бортовых журналов. Он взял один, самый старый. Кожаный переплет был потрепан, страницы истончились от частого перелистывания.
Он открыл его на случайной странице. Свой почерк, такой знакомый и в то же время чужой – более угловатый, резкий, полный юношеской уверенности.
«…станция держится, но ненадолго. Командование в панике. Получил приказ – эвакуировать гражданских из сектора «Дельта». Безумие. Туда уже не пробиться. Но приказ есть приказ. Сегодня видел, как «Реваншисты» взорвали доки. Красиво, черт возьми. Как фейерверк. Интересно, они понимают, что творят? Что каждое их действие рвет ткань времени? Кто-то должен остановить этот хаос. Почему бы не я?»
Кайлер с силой захлопнул журнал. Эти наивные, глупые слова вызывали у него теперь лишь горькую усмешку. «Почему бы не я?». Юный идеалист, верящий в свои силы и в то, что может изменить мир к лучшему. Он не знал тогда, что мир не меняется. Он лишь ломается и собирается заново, уже другим, с новыми шрамами и новыми болями.
Он вернул журнал в сейф и захлопнул дверь. Прошлое должно оставаться в прошлом. Его ждала работа.
Через полтора часа он стоял в шлюзовой камере, готовый к прыжку. Броня плотно облегала тело, системы гудели, готовые к переходу. Он провел последнюю проверку. Координаты. Временная метка. Оружие. Всё сходилось.
– Системы готовы, – раздался голос оператора. – Прыжок через десять секунд. Настройка на точку якоря: катастрофа станции «Прометей». Период: за один час до начала необратимого разрушения. Удачи, Кайлер.
Он глубоко вздохнул. Воздух снова пах озоном.
– Включайте.
Мир взорвался белым светом и оглушительным ревом. Его бросило в водоворот не-пространства, где не было верха и низа, прошлого и будущего, а было лишь одно сплошное, мучительное сейчас. Он плыл, вернее, его проталкивали сквозь слои времени, как пулю сквозь плотную густую среду. В визорес зашитого в шлем дисплея мелькали цифры, временные координаты, предупреждения о турбулентности.
И вдруг – толчок. Резкий, болезненный. Не такой, как обычно. Свет погас, сменившись кроваво-багровыми вспышками аварийной сигнализации. Система завизжала, выдавая ошибку.
«СБОЙ КАЛИБРОВКИ. ВНЕШНЕЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ. ПЕРЕНАПРАВЛЕНИЕ.»
Его вышвырнуло из временного потока раньше, чем должно было. Удар о твердую поверхность отозвался глухой болью во всем теле. Он лежал, отдышиваясь, в облаке пыли, поднятом его падением. Гул в ушах постепенно стихал, и его сменили другие звуки. Отдаленные взрывы. Тревожные сирены. Крики.
Он был на станции «Прометей». Но что-то было не так. Он поднялся на одно колено, оглядываясь. Это был не жилой модуль «Гамма-7», как было в задании. Это был машинный зал, один из центральных. И вокруг царил хаос. Горели консоли, с потолка сыпались искры, из разорванного трубопровода шипел пар.
Он посмотрел на временные показатели в шлеме. Он прибыл не за час до катастрофы. Он прибыл прямо в её эпицентр. На сорок минут позже запланированного.
– Черт, – выругался он сквозь зубы. Сбой. Или саботаж.
Нужно было двигаться. Координаты цели никуда не делись. «Феникс» должен быть здесь, в этом аду. Его работа усложнилась в геометрической прогрессии. Теперь ему нужно было не только найти и убить цель, но и выжить самому в разваливающейся станции.
Он побежал, пригнувшись, его броня отскакивала от осколков и обломков. Он знал планировку «Прометея» как свои пять пальцев. Путь до «Гамма-7» занимал в нормальных условиях минут десять. Сейчас на это могло уйти полчаса. Или вечность.
Он пробирался через разрушенные коридоры, перепрыгивал через зияющие провалы в полу, из которых было видно холодные звезды и клубящиеся облака плазмы от взрывов. Он видел людей – охваченных паникой, раненых, мертвых. Он проходил мимо. Его миссия была выше этого. Выше отдельных жизней. Такова была цена стабильности.
Наконец, он добрался до сектора «Гамма». Здесь разрушения были чуть менее масштабными, но паника царила та же. Люди в панике метались, пытаясь найти путь к спасательным капсулам. Кайлер, не обращая на них внимания, двинулся к седьмому модулю.
Дверь в модуль была заблокирована аварийными щитами. Взлом не составлял труда. Его импульсный резак прошел сквозь защелку, и дверь с шипением отъехала.
Внутри было тихо. Слишком тихо. Аварийное освещение отбрасывало длинные, дрожащие тени. Это был жилой блок, с рядом дверей по обе стороны коридора. Согласно координатам, «Феникс» должен был находиться в конце коридора, в комнате 7G.
Кайлер двинулся вперед, держа пистолет наготове. Его датчики сканировали пространство, но не показывали никаких признаков жизни. Только фонящий радиационный след от недавних взрывов.
Он подошел к двери 7G. Она была приоткрыта. Из щели лился тусклый свет.
Он замер, прислушиваясь. Ничего. Только гул станции, её предсмертный стон.
Он пнул дверь ногой, и она с грохотом распахнулась, входя в комнату с пистолетом, направленным вперед.
Комната была пуста. Если не считать тела, лежащего посреди пола в неестественной позе. Это был мужчина в форме техника станции. Ранение в голову. Энергетическое оружие. Свежее.
Кайлер нахмурился. Он опоздал. «Феникс» был здесь, совершил то, зачем пришел, и скрылся.
Он подошел к телу, намереваясь провести быстрый осмотр. И в этот момент его взгляд упал на стол в углу комнаты. На столе стояла небольшая голографическая рамка. И в ней…
Кайлер замер. Кровь отхлынула от его лица.
В рамке была фотография. Его фотография. Той самой поры, годов Смуты. Он стоял, обняв за плечи темноволосую девушку с яркой, счастливой улыбкой. Его сестра. Мать Алисы.
Это была его комната. Та самая комната на «Прометее», где он жил в самом начале карьеры. До того, как всё пошло прахом.
Он подошел ближе, его рука дрогнула. Он взял рамку. Это был не просто снимок. Это был его снимок. Из его прошлого.
И тут его взгляд упал на бортовой журнал, лежащий рядом с рамкой. Старый, кожаный. Такой знакомый.
Он открыл его. На первой странице была дарственная надпись. Чернила были свежими, они еще пахли.
«Чтобы ты не забывал, с чего всё началось. И чем закончится.»
Подпись. Не имя, не позывной. Просто инициалы. Инициалы, которые он когда-то использовал сам. К. В.
Словно удар молотом в солнечное сплетение. Он отшатнулся, выпустив журнал из рук. Он смотрел на тело на полу, на фотографию, на инициалы.
Пазл сложился. Слишком поздно.
Сбой калибровки не был случайностью. Заказ с высочайшей оплатой. Противник, знающий его лично. Работа в точке его собственного прошлого.
Целью был не какой-то абстрактный «Феникс».
Целью был он сам.
Молодой, идеалистичный, полный сил и веры в будущее Кайлер. Тот самый, что написал в журнале: «Почему бы не я?».
И заказчик… Заказчик, отправивший его убить самого себя…
Он медленно, с трудом повернул голову и посмотрел на свое отражение в затемненной поверхности выключенного монитора. Искаженное, покрытое шрамами лицо. Глаза, полные усталости и цинизма.
Заказчиком был он сам. Будущий он. Тот, кто стоит здесь и сейчас.
Он пришел убить свое прошлое. Чтобы… чтобы что? Исправить ошибку? Предотвратить боль? Или просто потому, что тот юный идеалист был ему ненавистен своим светом, своей верой, всем тем, что он сам давно растерял?
В ушах зазвучал оглушительный грохот – где-то совсем рядом взорвался энергосиб. Свет погас, и комнату заполнил багровый свет аварийных ламп. Где-то в коридоре послышались шаги. Быстрые, уверенные.
Он знал эти шаги. Он помнил их ритм.
Молодой Кайлер шел с проверкой, услышав взрыв. Он войдет в эту комнату через несколько секунд.
И он увидит здесь его. Себя из будущего. С пистолетом в руке и трупом на полу.
Вихрь мыслей пронесся в голове. Парадокс. Встреча с самим собой. Нарушение Первого Закона Хронологии. Он должен был исчезнуть. Уйти. Но его ноги словно приросли к полу.
Он не мог убить себя. Это уничтожило бы его. Но он не мог и позволить тому, юному, жить. Потому что жизнь того юного вела сюда. К этому моменту. К этому выбору. К этой бесконечной, бессмысленной петле насилия.
Шаги приближались. Уже у самой двери.
Кайлер поднял пистолет. Его рука дрожала.
Дверь распахнулась.
Глава вторая: Зеркало в огне
Время замерло. В распахнутом дверном проеме, окутанном клубами едкого дыма и мерцанием багровых аварийных огней, стоял он. Тот, кого Кайлер когда-то называл собой.
Это было похоже на раздвоение личности, вырвавшееся наружу и обретшее плоть. Молодой Кайлер. Ему не было и двадцати пяти. Лицо – гладкое, обожженное ветрами тренировочных симуляторов и первыми вылазками в поля временных аномалий, но еще не тронутое той глубинной усталостью, что проедает душу, как кислота. Глаза – широко раскрытые, не сломленные, горевшие тем самым знакомым, яростным, глупым идеализмом. В них читался шок, непонимание, а затем – мгновенная, острая как бритва готовность к действию.
Он был в легком тактическом жилете поверх стандартной формы службы безопасности «Прометея», с импульсной винтовкой в руках, уже почти направленной на незнакомца в замысловатой, покрытой шрамами броне, стоящего над телом его соседа по каюте.
Старший Кайлер видел всю сцену его глазами. Неизвестный боец. Труп. И свой собственный, упавший на пол, бортовой журнал. Для молодого Кайлера это была простая, чудовищная картина: вторжение, убийство, осквернение.
– Руки вверх! – крикнул молодой голос, звонкий и твердый, без привычной хрипотцы от лет, проглатываемой пыли временных разломов. – Отойти от тела! Немедленно!
Старший Кайлер не двигался. Его пистолет был все еще в руке, но опущенный. Мысли неслись с бешеной скоростью, сталкиваясь и разбиваясь о стену невозможного. Парадокс. Разрыв. Хроно-катастрофа. Каждое правило, каждое предупреждение, вбитое в него за годы службы, кричало об одной и той же опасности. Нельзя встречаться с самим собой. Нельзя влиять на ключевые события собственного прошлого. Реальность не выдержит.
Но он уже был здесь. Он уже стоял лицом к лицу с собственной юностью. И эта юность смотрела на него как на врага.
– Брось оружие! – снова рявкнул молодой Кайлер, его палец лежал на спусковом крючке. В его позе читалась готовность стрелять. И старший Кайлер знал – он не блефует. В том возрасте он не блефовал. Он верил в черное и белое, в добро и зло, в приказы и необходимость.
Медленно, очень медленно, старший Кайлер разжал пальцы. Импульсный пистолет с глухим стуком упал на пол. Он поднял руки, демонстрируя, что не опасен. Его бронированные перчатки скрипнули.
– Успокойся, – произнес он, и его собственный, изменившийся голос, грубый и низкий, прозвучал для него самого чужим и неприятным. – Я не твой враг.
– Судя по трупу, ты враг кого угодно, – парировал молодой, не опуская винтовку. Его глаза метнулись к журналу. – Что это? Кто ты?
Расскажи ему. Скажи правду. Скажи, что ты – это он, только старше, измученнее, присланный сюда, чтобы убить его. Скажи, что вся его жизнь – это путь к этому моменту, к этому выбору, к этой бесконечной ловушке.
Но он не мог. Мозг отказывался формировать слова. Хроно-запрет. Инстинктивный, глубинный страх перед самоуничтожением.
– Меня прислали, – сказал старший Кайлер, подбирая слова с осторожностью сапера на минном поле. – Ликвидировать угрозу. Этого человека. – Он кивнул на тело.
– Какую угрозу? Станс был техником! – голос молодого Кайлера дрогнул от возмущения. – Он чинил системы жизнеобеспечения! Кто ты такой, чтобы его судить?
О, если бы ты знал. Если бы ты только знал, скольких я уже «судил». И сколько еще предстоит.
– Не все так просто, – старший Кайлер сделал шаг вперед.
– Стоять! – винтовка дёрнулась. – Не двигаться! Ты пойдешь со мной в командный отсек. Там разберутся.
Командный отсек. Которого через двадцать минут не станет. Который превратится в пылающую могилу для сотен людей. Старший Кайлер помнил. Он помнил каждый взрыв, каждый крик. Этот день был выжжен в его памяти огнем.
Внезапно станция содрогнулась от нового, более мощного взрыва где-то в районе реакторного отсека. Свет погас окончательно, оставив лишь тусклое свечение аварийных люминофоров. Пол под ногами накренился, заставив обоих Кайлеров пошатнуться. С потолка посыпались обломки панелей.
Это был его шанс. Хаос – его единственный союзник.
Пока молодой Кайлер инстинктивно искал опору, старший рванулся с места. Не к пистолету, а в сторону, вглубь комнаты, к запасному вентиляционному люку, который он сам когда-то, в этом самом теле, считал бесполезной деталью интерьера.
– Стой! – прозвучал выстрел.
Энергетический заряд прожёг воздух в сантиметрах от его наплечника, оставив на стене черную подпалину. Молодой Кайлер стрелял без предупреждения. Решительный пацан, с горькой усмешкой подумал старший. Никаких сантиментов. Как и учили.
Он ударил кулаком по защелке люка. Механизм, давно не использовавшийся, скрипнул, но поддался. Люк отвалился внутрь, открыв черную пасть вентиляционной шахты.
– Я сказал, стой! – еще один выстрел. Заряд угодил в броню спины. Защита выдержала, но удар был болезненным, оглушающим.
Старший Кайлер, не раздумывая, нырнул в шахту. Темнота поглотила его. Он полетел вниз, цепляясь за скобы-трапы, гася скорость о стены. Сверху донесся яростный крик и звуки погони. Молодой полез за ним.
Шахта была узкой, тесной. Пробираться по ней в броне было пыткой. Металл скрежетал, цепляясь за выступы. Снизу доносился гул аварийных систем и нарастающий рокот надвигающегося финала. Станция умирала, и её предсмертные судороги были единственным, что скрывало его от самого себя.
Он двигался на ощупь, памятью. Он знал эту шахту. Она вела в заброшенный отсек старого коммутационного узла, а оттуда – к аварийным доковым шлюзам. Его единственный путь к спасению. И к выполнению миссии, которая теперь казалась абсолютным безумием.
Сзади, совсем близко, раздавались звуки погони. Молодой Кайлер был быстрее, легче. Он не был отягощен ни годами, ни грузом знаний о том, чем всё это кончится.
– Куда ты собрался, убийца? – его голос, приглушенный металлом шахты, эхом разносился по узкому пространству. – Ты никуда не денешься!
Старший Кайлер не отвечал. Он сосредоточился на движении. Каждый мускул горел, каждый вдох был огнем. Он достиг нижней точки шахты и вышибал ногой решетку, вываливаясь в темный, запыленный зал коммутаторов. Огромные, вышедшие из строя серверные стойки стояли как надгробия в подземном склепе.