- -
- 100%
- +
Фантазийный рассказ, не имеющий
ничего общего с действительностью…
Соня, Соня, Сонечка! Какое чудесное, непостижимо чудесное существо! В свои 21 Сонечка была очаровательной девушкой, нежной, как само дыхание весны. К тому же она была еще и большой умницей.
Родители заталкивали Сонечку с детства на всевозможные курсы и во все окрестные дополнительные школы. В результате она прекрасно играла на фортепиано, отлично рисовала, пела, танцевала и при этом была круглой отличницей. В общем, была очень талантливым ребенком. Но больше всего Сонечка обожала математику. Именно поэтому, после нескольких семейных войн, временами переходящих в холодные, она добилась своего. И поступила на факультет прикладной математики в МГУ, который блестяще окончила с красным дипломом. Все это время вокруг нее роем кружили воздыхатели. Даже родители суетились и устраивали несколько раз смотрины для очень выгодных партий. Но Сонечка точно знала, что ей надо и была сдержанно холодна ко всем без исключения. Это безразличие, так раздражающее её родителей, продолжалось вплоть до окончания Университета.
Получив на руки красный диплом, Сонечка попыталась применить все полученные знания и по возможности с максимальной пользой. Но математика стране была уже не нужна, а в умах царили Кашпировский, поющие трусы и гомосексуалисты.
А потом произошло удивившее всех событие. У Сонечки появился молодой человек. И отношения у них складывались самые, что ни на есть серьезнейшие. Молодого человека звали Боря.
У Сонечки была младшая сестра Фира. Фирочка была очень симпатичной девушкой, но глупенькой. Может быть, именно отсутствие ума и лишало её толики очарования. Учиться она ничему не хотела с детства. С большим трудом, исключительно с помощью вливаний родителей, закончила ВУЗ. Неважно какой. Еще учась в ВУЗе, она была в постоянном поиске своего будущего. Сначала футболист, потом хоккеист, баскетболист, опять футболист и так далее. Можно сказать, что будущее она видела в виде спортивной карьеры. Подвернувшийся разок теннисист ей показался слишком интеллектуально-скучным, и с теннисистами она завязала раз и навсегда.
Ближе к окончанию вуза спортивная карьера Фирочки резко пошла в гору. Теперь она встречалась исключительно с членами сборной и никак не ниже. Спортивные успехи были налицо. Как следствие, жизнь её стала насыщенней, и она неделями пропадала на всяких сборах и соревнованиях. Естественно, все это происходило исключительно за границей. Близкие видели её довольно редко, но появлялась она всегда с дорогими подарками, распространяя вокруг хорошее настроение, оживление и необычные запахи.
Прошло несколько лет. И вот, в один прекрасный день, Фирочка появляется в сопровождении некого молодого человека и представляет его семье как Алекса Капински. Все бы ничего, но молодому человеку всего восемь месяцев от роду! И он представлен как сын Фирочки!
Ну вы же представляете какой переполох случился в почтенной семье?
Кроме того, трудно было избавиться от ощущения, что Фирочка и сама точно не знает отца Алекса. Тем не менее, фамилия его так и осталась – Капински.
В течение четырех месяцев Фирочка самоотверженно помогала родителям стирать пеленки, менять подгузники и варить кашки. Но как только Алексу исполнилось год и два месяца, нервы её не выдержали, и она сбежала на очередные соревнования с очередным спортсменом. И больше не вернулась. Нет, она, конечно, переживала, много и безудержно плакала в телефон, помогала деньгами и присылала подарки малышу. Но быть просто мамой оказалось не её.
Вернемся же к Сонечке и Боре. Совершенно непонятно где они познакомились. Боря, молодой человек, весьма субтильного телосложения, вгрызался в семейный бизнес. Он работал часовым мастером в мастерской своего отца. И отец его, и дед, и прадед были часовыми мастерами. Иногда казалось, что их семья ремонтирует часы, начиная с солнечных часов древнего Египта. В школе он был сто процентным ботаником, из-за чего подвергался постоянным нападкам одноклассников. Несмотря на постоянный дискомфорт, учился он очень неплохо. Правда, ни в каких науках кроме математики особо не блистал. Хотя где вы видели еврея, не знающего математику?
Образование он получил техническое. В институте учился блестяще, с удовольствием. Во время учебы помогал отцу в мастерской. А после института сразу же, без лишних сомнений, занялся семейным бизнесом.
Великолепно справлялся с самой сложнейшей работой. Чинил часы и швейцарские и самые что ни на есть ноунеймы. И с турбийоном и без. Даже подумывал разработать механизм собственной, уникальной концепции. Но не срослось.
История умалчивает, как это произошло. То ли Сонечка зашла в часовую мастерскую починить часы и встретила Борю. То ли она проходила мимо, лил дождь, и Боря выскочил с зонтом и вызвался проводить её до дому, хмелея от собственной смелости. Совершенно непонятно что именно Сонечка увидела в Боре?
Через некоторое время они поженились. Как и следовало ожидать, роль первой скрипки в молодой семье играла Сонечка. Она погрузилась в финансы и экономику, и скоро семейный бизнес Бори стал стремительно развиваться. В короткое время большая часть часовых мастерских оказалась под их контролем. Боря же очень эффективно контролировал производственные процессы.
Все у них складывалось бы хорошо, если бы не одна серьезная проблема. Они не могли иметь детей, и диагноз был окончательный. После некоторых размышлений они погрузились в воспитание Алекса, сына Фирочки. Сама Фирочка сыном совершенно не интересовалась и занималась исключительно собой.
Тем временем ситуация в стране претерпела изменения в худшую сторону, и на семейном совете Сонечка приняла решение иммигрировать в США. Бизнес был продан, все, что возможно было монетизировано, и они объявились на Брайтон Бич в Нью-Йорке. Поначалу было очень сложно. Часовых дел мастеров там выше крыши. Как говорится – если хочешь жить, то надо работать, а если хочешь хорошо жить, таки надо придумать что-то другое. И они начали думать за что-то другое.
Они привлекли все свои знания математики к экономике и попытались понять, как это все работает. Когда стали понимать некоторые закономерности, Сонечка обратилась к одному не очень молодому знакомому с просьбой ссудить им на полгода один миллион долларов. Этот знакомый, когда то очень рассчитывал на расположение Сонечки. Так или иначе, но ей удалось сделать ему предложение, и они получили ссуду. А затем произошло чудо. День в день, когда Джордж Сорос стал мультимиллиардером, Сонечка с Борей разбогатели на несколько десятков миллионов долларов.
С этого момента жизнь изменилась. Они купили дом в Сохо и покинули Брайтон Бич. Борю заметили и пригласили в солидную компанию. Ему выделили бюджет на его экономические операции. Он получал очень хорошую зарплату и имел процент от сделок. Сонечка принимала активное участие в планировании его проектов, но большую часть времени отдавала богеме. Она передружилась с владельцами галерей, музеев с артистами театров и режиссерами. И со временем обзавелась очень неплохой коллекцией живописи.
Алекс оказался абсолютным генетическим раздолбаем. Учиться не желал, был многосторонне талантлив, думал только о деньгах. Сонечка заталкивала его на всякие дополнительные занятия, но нигде он долго не задержался. Правда, будучи контактным по природе, оброс огромным количеством разнообразных знакомств и друзей. Наконец Алекс вымучил высшее образование, а Сонечка потеряла надежду, что из него выйдет какой-нибудь толк. Смирившись, она лишь подкидывала ему время от времени деньжат и вытаскивала из неприятностей, с которыми он упрямо не желал расставаться. Так они и жили, пока Алекса не посетила очередная гениальная идея.
У него был старинный знакомый, а можно сказать, что и друг Костик Мнацаканов. Костик закончил Строгановку и был очень талантливым художником. Талантливым и, как ни парадоксально это не звучит, абсолютно не творческим. Как, спросите вы, это следует понимать? А вот как! Костик с детства любил рисовать. Но рисовал он не свои фантазии, не окружающий мир, а тщательно перерисовывал чужие картины и иллюстрации. И потом, уже в Строгановке, он ходил по музеям и галереям и перерисовывал, перерисовывал, перерисовывал. Его так и прозвали – копипастером.
В семейной жизни Костик был таким же непутёвым, как и его папаша. У него где-то вроде была пара дочек, но они его совершенно не интересовали. Жил он только для себя. Баловался легкими наркотиками, на тяжелые не зарабатывал. Но чего у него нельзя было отнять, так это умения копировать даже самые непростые картины.
Известный факт, что мазок художника как почерк, подделать непросто. А учитывая, что картина состоит из тысяч мазков – то подделка становится практически невозможной. Но Костику удавалось копировать почти все картины.
И вот, в один прекрасный день, у Костика появляется цветущий Алекс с пивом, закуской и травкой.
– У меня есть к тебе просьба!
Заявляет Алекс после очередной бутылки пива захмелевшему Костику.
– У моей любимой тетушки скоро день рождения. И я придумал подарок, от которого она точно будет без ума. Она увлекается живописью. Я решил подарить ей копию работы Рафаэля «Портрет молодого человека». И ты должен её для меня написать. За эту работу я готов тебе заплатить 200 долларов.
– Так там только краски и холста стоят больше!
Ответил Костик.
– Не беспокойся, краски, и холст я тебе обеспечу.
В итоге друзья договорились на 450 долларов и все материалы с Алекса.
Алекс где-то нашел и купил холст пятьсот летней давности и засохшие краски примерно тех же времен. Костик долго чертыхался, но как-то умудрился найти пару литров старинного масла и растворить краски до нужной консистенции. После чего приступил к скрупулезному воссозданию картины. После двух месяцев нытья и хождения по музеям, картина была готова. Все это время Алекс подкармливал Костика вкусненьким, поил пивом, потчевал байками и травкой. Надо отметить, что картина получилась не хуже, чем, если бы её написал сам Рафаэль. Расплатившись и забрав картину, Алекс отправился восвояси.
Прошло несколько месяцев…
И вот, восемнадцатого сентября, точно в день рождения тети Сони появляется улыбающиеся, прямо таки светящиеся розовым здоровьем сто шестьдесят килограмм Алекса со свертком в руках. С порога он исторгает непрерывно тяжеловесные поздравления, не давая никому даже шанса вклиниться. После заключает тетю Соню в объятия и жарко шепчет ей в ухо:
– Тетушка, у меня невероятный подарок вам. Но я не могу вручить его при всех, давайте сделаем это где-нибудь в конфиденциальной обстановке.
– Пойдем же, Алекс.
Сказала тетя Соня и, извинившись перед гостями, направилась вверх по лестнице в кабинет дяди Бори.
Алекс прикрыл дверь в кабинет, развернул сверток и извлек из него картину.
– Это «Портрет молодого человека» работы Рафаэля.
Он артистично выдержал небольшую паузу и продолжил:
– Эта картина была, возможно, единственным написанным Рафаэлем автопортретом. В 1798 году полотно перевезли из Италии в Польшу, в собрание князей Чарторыйских. С началом Второй Мировой войны, несмотря на все попытки скрыть шедевр от нацистов, «Портрет молодого человека» был обнаружен гестапо и вывезен в музей Гитлера в австрийском городе Линце. После окончания войны обнаружить картину не удалось.
Не давая тете Соне опомниться, Алекс выпалил скороговоркой:
– Это мой подарок вам, любимая тетушка, и стоить вам будет эта фантастическая картина всего 25 миллионов долларов. Ну и плюс 10 процентов моих комиссионных.
– Но перевести эти деньги, любимая тетушка, надо прямо сейчас. Не теряя ни минуты времени. Таковы условия. Ну и конечно вы понимаете, что эта картина никогда не посетит ни выставок, ни музеев, ни каталогов.
И протянул тете Соне бумажку с банковскими реквизитами.
Сонечка так и села. Нет, Алекс, конечно же, умный мальчик в плохом смысле этого слова. Но вспомнить про день рождения любимой тети и подготовить такой шикарный подарок? В этом было что-то мистическое. А тетя Соня не верила в мистику.
– Алекс, дорогуша, я бесконечно признательна за такой царский подарок. Но сделать перевод я сейчас никак не могу. Во-первых, я выпила несколько бокалов шампанского. Во-вторых, рядом нет моего бухгалтера, который обычно помогает мне. Ну и в-третьих, я не могу надолго бросить моих гостей! Кстати мы с тобой уже изрядно задержались, вернемся к ним, а в понедельник я все сделаю.
Алекс скорчил крайнее недовольство, но ему ничего не оставалось, как спуститься вслед за Сонечкой к гостям. Конечно же, заперев кабинет с бесценным сокровищем.
Общаясь с гостями, Сонечка намекнула Филиппу де Монтебелло и Гленну Лаури (директору МоМА) задержаться для важного разговора.
Когда все гости разошлись, а Алекс заснул в одной из комнат на диване, перебрав виски, Сонечка с Филиппом и Гленном направились в кабинет.
– Что скажете?
Спросила Сонечка, демонстрируя картину.
Филипп и Гленн некоторое время, вооружившись лупами, внимательно изучали полотно.
– Это определенно Рафаэль!
Резюмировал Филипп.
– Несомненно!
Вторил ему Гленн.
Они еще минут пятнадцать пообсуждали некоторые детали картины, свойственные кисти Рафаэля, после чего Сонечка проводила дорогих гостей.
– Нет, чувствую здесь что-то не так.
Высказала мысли вслух и пошла спать.
На следующий день, с самого утра, Сонечка набрала старого знакомого Кацера и попросила бросить все дела, и ехать к ней с чемоданчиком.
Кацер, старый волшебник Кацер. Когда-то он был молодым. Когда-то он был самым известным медвежатником на территории одной шестой части суши. Не было устройства, с которым он не смог бы разобраться и отключить, вскрыть, обезвредить. Вообще-то его звали Арнольд Кацер. Но имя Арнольд не вязалось с его тщедушной внешностью, и поэтому все предпочитали называть его просто Кацер.
В какой-то момент он стал слишком известным и перебрался на землю обетованную. Через некоторое время он всплыл в США и там особо ничем не занимался, пока не встретился с Сонечкой.
Сонечка мгновенно оценила таланты Кацера и предложила ему сменить поле деятельности. А именно, учитывая его общение на «ты» с разными техническими новшествами, переквалифицироваться в эксперта по определению подлинности всяких предметов искусства. Кацер согласился мгновенно. Быстрее он только оценил ум Сонечки и хватку.
Год ушел на обучение новой профессии. Несколько лет он поработал на рынке предметов искусств, нарабатывая репутацию. А потом Сонечка, используя личное знакомство с Филиппом де Монтебелло, директором музея Метрополитен, рекомендовала Кацера в вышеупомянутый музей. Таким образом, Кацер оказался в хранилище одного из самых именитых музеев мира на должности штатного эксперта по определению подлинности предметов искусства. Новая жизнь обещала новые вызовы и новые приключения.
Кацер приехал через 50 минут. Это было настолько быстро, что почти мгновенно. Сонечка провела его в кабинет, показала картину и вышла, чтобы не мешать. Кацер разглядывал, обнюхивал и чуть ли не облизывал картину. Он использовал больше десятка специальных приборов и наконец, через три часа исследований, вышел к Сонечки.
– По всем признакам подлинный Рафаэль. Несомненно. Но что-то меня настораживает. Я сделал микроскопический поперечный срез, в понедельник с самого раннего утра заеду к друзьям и посмотрю, как это выглядит на спектрографе. Это последняя проверка. Больше ничего я сделать не могу.
Они еще немного поговорили, и он уехал.
На следующий день, в понедельник, Сонечка встала рано и с тяжелой головой. Переживания давали о себе знать. Только успела выпить чашечку ароматного черного кофе, как зазвонил телефон. Это был Кацер.
– Соня, ваши опасения оправдались. И холст, и краски, и масло, которым растворяли краски подлинные. Только вот грунт для холста выпущен максимум 8 лет назад. И я даже смогу через пару дней назвать его производителя. Через 30 минут официальное заключение занесет вам посыльный.
Сонечка поблагодарила Кацера и повесила трубку. Она оказалась права и на этот раз. К сожалению.
Посыльный и Алекс пришли почти одновременно, и Сонечка молча протянула заключение племяннику.
Алекс несколько раз перечитывал текст, краснел, бледнел, и, наконец, разразился проклятиями в адрес мифического продавца. Когда он дошел до угроз, Сонечка его остановила.
– Не надо, Алекс, просто верни ему картину.
С улыбкой сказала она.
Затем Алекс выпросил у любимой тетушки несколько тысяч долларов, на какие-то нужды и, сославшись на неотложные дела, испарился, пообещав заглянуть на днях и рассказать, как вернул картину.
Тетя Соня сидела в мягком и удобном кресле на веранде с бокалом красного Domaine Leroy Musigny Grand Cru 1976 года и улыбалась своим мыслям.
– Кто знает, сколько оригинальных полотен великих мастеров осталось в хранилищах музея Метрополитен с тех пор, как туда пришел работать Кацер… кто знает.