Слабонервным не читать!

ПЕРВАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ

Я очень волновалась: впервые меня, студентку 3-го курса, пригласили на «взрослую» конференцию, да еще где – в Питере!

Приехала я ночным поездом. Заселившись в гостиницу и немного отдохнув, стала собираться на заседание. Еще в Москве решила одеться классически, но элегантно: черная юбка до середины щиколотки, белая блуза и черные туфли на каблуках. Мой доклад поставили на второй день, в первый я надеялась «вписаться» в атмосферу конференции.

На пленарном заседании меня ждал первый шок: в президиуме сидели сплошь мэтры – академики, лауреаты всяких премий, не говоря уж о докторах наук. Это были люди, по учебникам которых я еще 2 дня назад готовилась к семинару! Оставалось надеяться, что на завтрашнее секционное заседание, где выступала я, они не придут.

После заседаний я решила хоть немного пройтись по Ленинграду: завтра я уезжаю ночным поездом, обидно будет совсем уж ничего не увидеть. Туфли жали, но вроде терпимо. У храма Спаса на Крови я «зависла». Потом у славных левушек, охраняющих мост. Потом в Казанском соборе…

В гостиницу вернулась полумертвая, с трудом сняла туфли и легла спать.

А утром выяснилась ужасная вещь, просто трагедия: на ногах кровавые мозоли, о том, чтобы влезть в туфли не могло быть и речи! Вариант одеть юбку и блузку сверху и поношенные кеды снизу – совсем не вариант! Пришлось влезть в техасы с ковбойкой: мне и так было неуютно в таком высоком сообществе, а теперь уж совсем позор… Но другим выходом было просто отказаться от доклада. И это тоже был совсем не вариант.

Участники конференции смотрели на странного заморыша в рабочей одежде – именно так я себя воспринимала, – с глубоким недоумением. Я забивалась в самые темные углы, с ужасом ожидая, когда объявят мой доклад.

И вот наступил страшный момент. Я пробралась к трибуне под удивленными взглядами и, повернувшись к залу, чуть не упала: в первом ряду сидели все наши мэтры!

Начала говорить сдавленным голосом, подглядывая в приготовленную еще в Москве шпаргалку. Происходило нечто невообразимое: я не слышала собственный голос, не видела ничего, кроме шпаргалки, пальцы, с силой сжимавшие края трибуны, побелели…

И тут с первого ряда раздался громкий мужской голос:

– Как интересно! Молодец, девочка! Расскажи подробней!

В этот момент я пришла в себя: в первом ряду сидели дружелюбно и подбадриваюше улыбающиеся мэтры, некоторые одобрительно кивали головами, да и остальные присутствующие выглядели заинтересованными.

Дальше доклад пошел бойко и свободно. Я сама увлеклась, рисовала и писала формулы (доклад был о применении математических методов в изучении каменных орудий мезолита) на доске.

Результат применения был действительно очень важным: с его помощью можно было на реальном материале воссоздать все этапы обработки.

Хлопали мне активно и даже с энтузиазмом. Вопрос из зала был только один – меня спросили, рискну ли я продемонстрировать свой метод на находках последнего времени.

Моя скованность сменилась каким-то азартом – я согласилась. Мне принесли коробку орудиями и я действительно очень просто и быстро собрала их по стадиям обработки. На этот раз мне аплодировали прямо-таки бурно. Я сияла как медный грош. Потом мэтры говорили добрые слова о моей работе (наверное, искренне, потому что в последствии статья, написанная на базе этого доклада, вошла в список обязательной литературы для студентов-археологов).

Я вышла на улицу – по ощущениям, не вышла, а выпорхнула на легких переливающихся крыльях. Я уже не была жалким заморышем, нет, я – будущий великий советский археолог!

Каким же красивым стал Ленинград всего за один день! И совсем он не хмурый, стройный такой, подтянутый! А каналы – это же романтика в чистом виде! И люди улыбчивые, дружелюбные… И даже почти не слишком сыро…

Вот так началась моя научная жизнь и вот так я познакомилась с северной столицей. Я была в ней потом не один раз, и одна, и с детьми, и с друзьями. А вот научная жизнь как началась, так пока и не закончилась.

«ОСТОРОЖНО, В РАСКОПЕ КАМНЕЕД!»

…В Херсонес мы попали только часов в 11 вечера. Скрипнули тяжелые ворота, пропуская нас в город-музей, гулко зацокали каблуки по мощеной дороге. Мы шли по древней улице, мимо домов, фонтана с мозаичным бассейном, крепостных башен. Немного посидели в немом торжественном театре, ступенями уходящем в небо, пролистали в памяти страницы истории античной драмы, полюбовались на призрачные колоннады базилик. Город был мертв, но он был величественен. К счастью, местные студенты и добровольцы уже поставили нам палатки, так что мы успели выспаться и рано утром пошли осматривать раскоп.

Мы копали базилику №14 и зону вокруг нее. В ней было все: и совсем древние цистерны для засолки рыбы, и часовенка, и мозаика на полу, и мои любимые погребения. Ямы для них были выбиты прямо в мозаичном ковре, так что искать не приходилось. Так поступали очень часто: важных горожан хоронили под полом церкви. Работа шла легко, без срывов и авралов, и через 2 недели число расчищенных костяков перевалило за сотню. Я ощутимо тупела.

Впрочем, Любане, первокурснице истфака Симферопольского университета, было не лучше. Она с утра до вечера снимала с пола по нескольку камешков мозаики, отмывала их в кислоте и клала точно на то же место. Казалось бы, что в этом такого?

Но… туристы! Они стадами шли напрямик, сдвигали камешки, и вот уже невозможно определить, откуда этот маленький, в сантиметр величиной, откуда тот кусок…

– Товарищи, не ходите по мозаике! Идет реставрация!.. – То и дело нервно кричала она.

Я приходила на помощь Любане с более пространными текстами:

– Товарищи! Мы ведь не ходим ногами по вашему столу, уважайте же и вы наше рабочее место!

Еще хуже было с отдыхающими. Представляете, идет курортный люд с пляжа – а он совсем рядом, – слизывает мороженое или пьет холодный кефир, и – вдруг: в огромной, трехметровой глубины яме, в центре города, роются, обливаясь потом, какие-то чудаки в брюках и майках (городские власти почему-то считали для нас неприличным работать в купальниках и плавках) … Ну, как не кинуть в них стаканчиком или пустой бутылкой?! Один раз нам бросили даже живую курицу. Ошалевшая, она металась по раскопу, истошно кудахча и не даваясь в руки… Уберечь от отдыхающих вскрытые памятники тем более не было никакой возможности.

И однажды на ограждении вокруг старого раскопа появилась зловещая надпись: «Осторожно, в раскопе камнеед!» Подействовало… Я наблюдала такую сценку. В центре непривычно притихшей толпы цветастых дам и мужчин в шортах стоял реставратор Слава. В нем – видимо, по сугубо не-курортной форме одежды, – сразу распознали экспедиционщика и теперь осаждали вопросами:

– А этот, ваш камнеед, он какой?

– Бурый такой, величиной с крысу.

– А вчера ваш товарищ говорил, что это микроб, зараза какая-то…

– Ну да, микроб, только здоровенный, – не растерялся Слава. – Кстати, видите, там собака – почти обглоданная? Так это он ее… камнеед.

– А вы-то как же? – недоверчиво спросил отдыхающий с солидным брюшком и в кепочке «Таллин».

Слава сделал скорбно-героическое выражение:

– Все может быть…

Но смертных случаев в экспедиции все не было и не было (к счастью, конечно), и надпись перестала пугать. Даже когда мы выдали массовый отъезд ребят, у которых кончился срок работы, за отправку в больницу, и то разошедшиеся слухи только недели на 2 оградили раскоп от нашествий отдыхающих…

Копать в городе очень тяжело. Археолог вольно или невольно проникается культурой, системой представлений и символов тех, чьи памятники, изучает, – иначе ему не понять всего обнаруженного, не суметь правильно интерпретировать материал. Но в то же время он живет среди своих современников, в кругу их забот и тревог. Переходить из одного мира в другой – непросто. Может быть, поэтому археологи часто кажутся окружающим чудаками. Признаюсь честно: мне кажутся чудаками окружающие…

Именно в Крыму на собственной шкуре узнала я, что такое туристы. Они ныряли в море только с ветхих развалин древней башни, прокладывали свои тропы только через раскопы, перешагивали, перепрыгивали через натянутые шнуры и загородки, старательно игнорируя надписи, предупреждения и просьбы. По утрам мы обнаруживали во вскрытых накануне погребениях битые бутылки, консервные банки…

И несмотря на это мы все же копали. Судьба под конец сезона подкинула нам склеп с коллективным захоронением. Через мои руки прошло уже более тысячи погребений, но это было, пожалуй, одно из сложнейших. Склеп в полтора метра глубиной, с двумя нишами высотой по полметра был устлан скелетами 27 человек.

Землю из него вытаскивали ведром, привязанным к веревке, ни о каких лопатах не могло быть и речи. По мере расчистки становилось все меньше и меньше места. Вот помещаются уже только ступни ног, вот можно стоять только на полупальцах, вот помещается только одна нога… А дальше? Как расчистить тот кусочек земли, на котором стоит моя нога?

Решаем сделать что-то вроде подвесных качелей. После изрядного количества синяков и шишек я приспосабливаюсь. Остается научиться работать головой вниз… Ведь надо не просто размести землю: слой костей в склепе достигает 25 см – его надо прочистить насквозь, то есть с применением скальпелей, резиновых груш, пинцетов. Дело это очень тонкое, его и в устойчивом положении выполнять хлопотно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.