Мумия в саквояже

– Вас не обидит, если мы будем говорить по-русски? Мы все в разной степени владеем итальянским, но работать нам все же проще на родном языке. А Сандро Кастелли будет кратко пересказывать Вам наши беседы. – Сказал Корнецкий. Лоренцо кивнул и отошел к своему столу. – Какие версии, ребята?

– Зомби! Заплатил, залез внутрь и закрыл за собой дверцу. Потом вылез погулять и вернулся, не забыв доплатить!

– С тобой все ясно, Сереженька! – Хохотнул Дынин.

– Самоубийца! Залез живым и там умер!

– Голый? И кто проплачивал второй раз? Никита, ты даешь! – Сандро хлопнул товарища по плечу.

– А это он стал привидением и сам доплатил, но денег с собой в саквояж мало взял, вот и не смог доплатить третий раз! Костик, а ты что скажешь?

– Двойник! Или просто замаскировался под покойного. Ему почему-то было важно, чтобы труп не был сразу обнаружен…

– Первая здравая идея, наконец-то! Кончайте дурить, мужики! – одернул развеселившихся сотрудников Дынин. – Шеф, с чего начнем?

– Разделимся на три группы – один с хорошим итальянским и один – со средненьким или ниже… Костя, забирай Серегу и займитесь видеокамерами – откуда пришел и куда ушел этот пользователь ячейки. Ты программу распознавания образов захватил? – Костя кивнул. – Дальше: Толич и Саша, займитесь саквояжем и солью и пошарьте еще раз в ячейке, вдруг какая-то мелочь в уголок закатилась. А мы с Никитой пойдем в анатомичку смотреть эту мумию… Сережа, не завидуй, помнишь, мы в Палермо их штук 800 видели.

Таппа показал Косте компьютерный стол и уточнил, какие именно видеокассеты им нужны.

– Для начала – со всех камер в период за час до прихода сюда мумии и час после, и план размещения всех видеокамер.

Пригласив остальных следовать за ним, Лоренцо вышел, отвел Дынина и Сандро в бюро находок и велел его сотрудникам показать затем злополучную ячейку, Корнецкого и Кораблева поводил к медикам и пошел за кассетами.

– КАМЕРА ХРАНЕНИЯ

– Интересно, что мы сможем отсюда вытащить, – Дынин с сомнением смотрел на пластиковый контейнер с солью и заскорузлый от нее же саквояж. – Походный набор инструментов у меня, конечно, с собой, но химических препаратов нет, естественно, а пробовать соль на вкус я категорически отказываюсь. Да и не особо я в ней разбираюсь…

– Давай так: мы быстро осмотрим ячейку, пальчики там снимать бесполезно, так что только по углам пошарим. А потом заберем это богатство и двинем в региональную лабораторию, у них там все же оборудование получше. – Сандро переговорил с сотрудниками бюро, и один из них провел их в камеру хранения, где дежурный подвел к ячейке и открыл ее.

– Пусто, – не удивился Саша.

– Погоди, вон бумажка какая-то в углу прилипла, – Толич натянул перчатки и полез в глубокую ячейку. – Глянь-ка, вроде как чек из магазина. Может, наш? А то я по-итальянски много слов знаю – вино, пицца, чао, грацие, – но их тут нет.

– Надо же, а мы везучие! Это чек на покупку двадцати килограмм соли! И дата есть – третье августа, – и адрес магазина. Еще куплены хлеб, молоко, сыр, яйца и куриные окорочка… Давай сейчас поедем в лабораторию, а после обеда – в магазин, там должны помнить покупателя двадцати пачек соли.

Сандро подписал квитанцию на выдачу вещей, и друзья двинулись к машине.

– Даже не знаю, имеет ли смысл анализировать соль… Мы ведь уже знаем, где она куплена, – задумчиво сказал Кастелли.

– Имеет. Соль впитала в себя влагу из тела, а там много чего могло быть. Но вообще-то это работа для профессионалов, мы сами не разберемся.

– Сделаем официальный запрос. Пусть химики химичат.

– САКВОЯЖ

В криминалистической лаборатории Саша ушел договариваться с заведующим и с химиками, а Толич занялся саквояжем. Он был объемный, из коричневого кожзаменителя, не новый, но до своей последней миссии, вероятно, еще вполне приличный. Однако внешний осмотр ничего не дал – ни штампа производителя, ни каких-то блях или замков, позволяющих определить его происхождения. Михаил Анатольевич сфотографировал саквояж со всех ракурсов и решил отпороть подкладку и стал делать это крайне аккуратно, стараясь как можно меньше повредить ткань и нитки. Вернувшийся Саша рассматривал нитки под микроскопом.

– Никаких особых следов нет, но, знаешь, кручение нити мне кажется непривычным, по-моему, это не итальянское производство… Маму бы мою сюда, она бы сразу определила. – Сандро поджег маленький обрывок нити. – Точно, не наше. У нас используется армированная нить в таких изделиях, а тут натуральная…

– Погоди, я, кажется, штамп на изнанке нашел… Хоть бы какую-нибудь букву характерную разобрать… Ага, попалась! Есть «Ц» – значит, кириллица и тогда СССР или Болгария! Сейчас вырежу этот кусок со штампом, и мы его под микроскопом попробуем расшифровать. – Дынин был очень доволен.

Штамп почти стерся, но коллективными усилиями удалось разобрать «МО» и «…цово».

– Так, Московская область, скорее всего Одинцово… Но может быть и Купцово… Или еще что… Саш, тут в Москву позвонить можно? Мы Олега, новенького, на связи оставили.

– Запросто, вот с того телефона.

– Олег, срочное задание: выясни адрес и телефон фабрики, где делают саквояжи из кожзаменителя, в Московской области, город заканчивается на «-цово» и перезвони по этому номеру.

В ожидании звонка Толич и Саша еще раз осмотрели останки саквояжа.

– Знаешь, что может быть важно? Пятен крови вроде бы нет, значит, открытых ран на мумии не было. – Сказал Сандро.

– Ну, по идее да. Хотя сможем быть уверены, когда получим химанализ соли. Да и медики хоть что-то, да скажут…

Олег перезвонил почти сразу. Он продиктовал адрес и телефон, и Дынин набрал номер:

– Добрый день, с Вами говорит Дынин Михаил Анатольевич, ГУВД Москвы. Вы поставляете саквояжи в Италию?

– Мечты, мечты, где ваша сладость? – неожиданно пропел баритон.

– Понятно. А когда-нибудь поставляли?

– Где ты, где ты, ночная сладость? – продолжал напевать баритон.

– Ясненько. Значит, только в Москву?

– Исчезнул веселый сон, – грустно завершил голос. – Не только не поставляем, но и три года уже не выпускаем.

– Держись, друг! – Толич повесил трубку.

– На обед – с чистой совестью! – скомандовал Саша.

– КРЕСТ И КОЛЬЦО

Все медэксперты собрались вокруг мумии.

Пауль и Никита с сочувствием разглядывали ее. Сочувствовали они в основном медикам.

– Мы очень мало, что можем сказать. И все время должны добавлять «скорее всего» и «вероятно». Судя по степени высушенности тканей, можно предположить, что тело было засыпано солью около недели назад. Хочу подчеркнуть – это дата не смерти, а погружения в соль. Но смерть не должна быть намного раньше – следов разложения не найдено. Огнестрельных и ножевых ранений нет, переломов и травм костей тоже. Вероятно, смерть наступила в результате естественных причин… Покойному было около 65 лет, рост ориентировочно 170 сантиметров, не толстый, зубы и ногти в отличном состоянии. Я бы сказал, что это человек отнюдь не бедный, его стоматолог стоил весьма солидную сумму, равно как и парикмахер. Насколько можно судить, с физическим трудом был незнаком… Но вы помните, что это все предположительно, да? – Пауль и Никита кивнули. – Мы сделали стоматологический слепок и взяли отпечатки пальцев, возможно, они вам помогут. Хотя отпечатки несколько деформированы по величине. – Медик протянул Корнецкому пакет.

– Одну минуту, Вы считаете, что речь идет о естественной смерти? А не может быть отравление?

– Может. Мы отправили срез стенки желудка экспертам, если яд поступил через пищу или питье, они это установят. Но если был введен прямо в кровь – это сложнее… Да, вот еще что. Нам с трудом удалось снять с пальца мумии кольцо и аккуратно отделить от кожи нательный крест. Вот они. Распишитесь, пожалуйста, в получении, – медик протянул маленькую коробочку и бланк.

Корнецкий расписался.

– На какой руке было кольцо? – спросил Никита.

– На левой. Вдовец, скорее всего. Может быть и жених, конечно, но для помолвки вроде староват.

– Понятно. Спасибо, – москвичи вышли из анатомички и вернулись на вокзал.

– БЕАТРИЧЕ И ЛУКА

Там им выделили кабинет, смежный с приемной Таппа, где стояли три стола с компьютером, справочниками и несколько телефонов на них.

– Тут пара луп найдется? – тихо спросил Пауль у Лоренцо, стараясь не мешать Косте и Сереже, погрузившихся в просмотр записей с видеокамер.

Таппа вытащил лупы из ящика и указал Корнецкому и Кораблеву на свободный стол.

– Слепки и отпечатки нам пока ни к чему, а вот кольцо и крест посмотрим, – Паоло открыл коробочку и протянул Никите кольцо, а сам начал разглядывать крест.

Некоторое время все работали молча. Потом Корнецкий со вздохом отложил крест:

– Могу сказать только, что старинный и не фабричного производства. Вроде бы есть какой-то знак мастера, но надо обратиться к ювелирам. А у тебя что?

– У меня золотая рыбка! – Кораблев протянул Паулю бумажку. – Это написано на внутренней стороне кольца!

– «Беатриче и Лука, Флоренция, 11.05.1958», – прочел Корнецкий. – Действительно, золотая! Лоренцо, где можно узнать, кто вступил в брак 11 мая 1958 года?

– В архиве муниципалитета. Сейчас сделаю запрос, – он взялся за телефон. – Что известно?

– Только имена – Беатриче и Лука.

– У нас, пожалуй, пока все, можно готовиться к обеду, – сказал Никита. – Ребята, у вас как?

Симонов отмахнулся, что значило «Не мешай!».

– Лоренцо, нам нужна еще ювелирная экспертиза, – обратился Паоло к полицейскому.

– Сегодня это вряд ли возможно, я договорюсь на завтрашнее утро, – Таппа вышел.

– Ну, кольцо – это прямо подарок! – Пауль был воодушевлен.

– А мы тоже с подарочком! – сказал входящий Толич. – Саквояжик-то московский!

– Вот это да! – обернулся Пискунов. – Неужто опять Мартину в КГБ дело отдавать? Его шпионские игры, что ли?

– Это вряд ли, наши своих разведчиков хорошо экипируют, – засмеялся Пауль. – Да и звонить пока не о чем, мало ли как этот саквояж сюда попал. Ребята, вы скоро? Сделайте перерыв, пошли обедать.

– Идите займите столик, у нас чуть-чуть осталось – и будет вам мешок подарков, – пробурчал, не оборачиваясь, Костя.

– ДВОЙНИК?

«Приглашающая сторона» выдала москвичам и примкнувшему к ним Сандро талоны на питание в ведомственной столовой при вокзале. Паоло сначала засомневался, имеет ли смысл ими пользоваться, но Лоренцо его успокоил:

– Не отказывайтесь, там кухня без прибамбасов для туристов, но качественная и истинно тосканская.

Туда все и отправились.

– Пока ждем официанта, мы кратенько доложим, – начал Симонов. – Значит, первый подход к ячейке в среду сделал мужик, приехавший поездом на третью или четвертую платформу…

– Или встретил там кого-то и взял сумку, – встрял Пискунов.

– Ну, да. В это время на третью платформу пришел поезд из Венеции, а на четвертую – местный поезд типа окружной электрички. Оставив сумку, мужик вышел из вокзала и сел в такси. Номер в видеокамеру попал частично – первые две цифры 35.

– Как вы все это узнали? – изумился Саша.

– Очень просто, но возливо: на видео из камеры хранения видно, с какой стороны он пришел – смотрим следующую камеру в том направлении, понимаем его предыдущий маршрут, ну и так далее. И обратно так же. Компьютер сейчас проверяет, приходил ли этот мужик еще, но комп слабенький, долго провозится…

– А почему ты говоришь «сумка» – у мужика же саквояж был?

– Никаких саквояжей! – решительно помотал головой Сережа. – большая плоская сумка через плечо – в таких носят чертежи, плакаты, картины. И еще у него был тубус, но он не оставил его в ячейке.

– Как не было саквояжа? Вот такого – не было? – Толич показал Сереже и Косте фотографии.

– Точно нет, – хором сказали они.

– И еще: я краем уха слышал, что у мумии было кольцо, так? – спросил Пискунов. Паоло и Никита кивнули. – Так вот, у нашего мужика никакого кольца нет!

– Любопытно…

Тут официант принес закуску, и разговор на время прервался.

– Давайте быстро проглядим, что у нас есть. Только я вас прошу не портить мне настроение перед пападрелле ал чингиале! Этот деликатес – паста с мясом черного кабана – совершенство и требует спокойствия. Начнем с младшеньких. Сережа, слушаем, – сказал Пауль.

– Для простоты, пока мы не знаем имен, назовем мумию М и человека, положившего сумку в ячейку в среду – С. М точно не С, и это уже прогресс, но, к сожалению, версия с зомби отпадает.

– К тому же М был еще жив, по мнению медиков, – добавил Никита.

– Итак, С приезжает откуда-то с сумкой и тубусом, кладет сумку в ячейку и уезжает. В пятницу ячейку открывает или С, или Х, забирает сумку и ставит туда саквояж. Но каким-то образом он ухитряется остаться невидимым для видеокамеры. Значит, версия привидения пока остается в списке.

– Сережа, – укоризненно покачал головой Толич.

– Основной вопрос упирается в смысл всего произошедшего, – Никита наморщил лоб. – Не очень старый обеспеченный человек, вдовец – что жених исключаем из-за кольца, – то ли умирает своей смертью, то ли отравлен. Кто-то почему-то не хочет, чтобы его смерть стала известна, и прячет труп в камере хранения. Почему? Почему кто-то мог так поступить? Мне приходит в голову только ограбление – чтобы спокойно очистить квартиру…

– Ну, знаешь, отравить, дождаться, пока умрет, сходить купить соль и заодно продукты на ужин, раздеть, упаковать – в московский саквояж, кстати, – отвезти на вокзал – это явно перебор для грабежа! Мог просто положить его в угол и заняться своими делами! А опознают или нет – ему-то что? – возразил Костя.

– Да, ограбление не при чем… Но вспомним, что С очень похож на М! Возможно, ему – С – надо было зачем-то выдавать себя за М, например, заключить от его имени какую-то сделку… – внес свою лепту Саша.

– Внешнее сходство – это одно, но для сделки нужно еще иметь ту же подпись… и чтоб подделать завещание – тоже… Нет, тут что-то другое… О, вот и паста! Все! Молчим и наслаждаемся!

– «ВОКЗАЛЬНАЯ» СХЕМА

После обеда и вынужденного отдыха – вынужденного потому, что все структуры были закрыты, а в чужом городе чужой страны они мало что могли сделать сами, разве что посидеть в тенечке в сквере – следователи вернулись к делам: Костя и Сережа – искать посетителя ячейки в среду, Пауль – отправлять запросы в полицейские участки по маршруту следования поездов с третьей и четвертой платформы с фотографией С с видеокамеры, Саша поехал за результатами в лабораторию, а Толич и Никита с помощью Лоренцо принялись искать таксиста, увезшего С с вокзала.

Быстрее всех управился Кастелли – в соли действительно обнаружили следы яда – какого-то сложного химического соединения. Это же подтвердил анализ фрагмента желудка. Сандро сразу подключился к Дынину и Кораблеву, и все вместе они быстро нашли и такси, и таксиста. Правда, тот с большим трудом вспомнил пассажира и только по описанию тубуса – таких сумок он еще не видел. Пассажир поехал на другой вокзал – Кампо дель Марте. Не теряя времени, троица отправилась туда, но маленький пригородный вокзал имел видеокамеру слежения только в камере хранения. На кассете следователи увидели, как С кладет тубус в ячейку и уходит, однако ячейка не числилась в просроченных. Просмотрев кассету до конца, они выяснили, что тубус в тот же день забрал совсем другой человек, Х1, и он же положил на его место пакет. За пакетом на следующий день пришел… М!

– Не могу сказать, что в моей голове прояснилось, – пожаловался Толич.

– Да уж, – согласился Саша.

– Бросьте, ребята, это вам мумия мозги туманит! Обычная же схема! Так продают и наркотики, и оружие, и вообще все, что хочешь! С заказчиком обговаривают, где оставят товар, потом сообщают ему по телефону номер ячейки и код. Заказчик забирает товар и оставляет деньги. В той же ячейке и с тем же кодом. Исполнитель забирает деньги. Гарантия оплаты в том, что исполнитель знает заказчика, а заказчик исполнителя – нет. – Развел руками Никита.

– И ты думаешь, что кто-то заказал мумию? А что, это интересно… Может, он хотел ее состарить и продать какому-нибудь музею как египетского фараона…

– Толич, ты фантазируешь почище Сережки! Получается, что заказчик забрал сумку с товаром, а в качестве оплаты оставил мумию! – Рассмеялся Саша. – Хотя тут что-то есть… Может, исполнитель ненавидел М, и заказчик сделал ему подарок?

– Вернемся в отдел на вокзале, может, Симонов с Пискуновым узнали что-то об этом заказчике – назовем его Х2.

– ДОПЛАТА

Костя и Сергей столкнулись со странностью сразу же: кассета за пятницу начиналась, согласно таймеру, с 23.50, записи доходили до 23. 59, а потом шли записи с 00.15 до 23.49. Костя пошел к техникам.

– Все просто, кассеты меняются автоматически ровно в полночь. Запись включается только когда в зоне видимости камеры есть движение. Если все записи не помещаются на кассете, они пишутся поверх первых. Значит, последние девять минут на этой кассете были записаны поверх первых пятнадцати минут.

– Вот почему на кассете нет нашего доплатчика! Он явно специально пришел в первые минуты после полуночи, а значит, заранее знал об этой системе! А другие видеокамеры работают так же?

– Да, только у каждой кассеты заканчиваются в разное время, в зависимости от интенсивности движения в зоне видимости.

– И что же нам делать? – растерянно спросил Сережа.

– Смотри, доплатчику надо действовать очень быстро – он же не знает, сколько минут не поместилось на кассете. Поэтому он должен придти пораньше и войти в камеру хранения ровно в полночь. Тогда возьмем кассету за вторник и посмотрим последние записи, благо они как раз сохранились. Ищем того, кто вертится поблизости. Для надежности возьмем и смежные кассеты – с ближайших видеокамер!