- -
- 100%
- +
– Какого же роста тебе хотелось бы быть? – наконец спросила Гусеница.
– Дело даже не в росте, – поспешила с ответом Алиса. – Неприятнее всего меняться так часто, понимаете?
– Не понимаю.
Алиса промолчала.
До сих пор никто и никогда ей так не противоречил и не обрывал на каждом слове. Она почувствовала, что теряет терпение.
– А ты довольна своим теперешним ростом? – спросила Гусеница.
– Десять сантиметров – что же это за рост! Хотелось бы быть повыше.
– Это отличный рост! – с досадой проговорила Гусеница и, встав на гриб, выпрямилась – как раз такой она и была.
– Но я не привыкла быть такой крошечной! – жалобно проговорила бедная Алиса и подумала про себя: «Какие они все здесь обидчивые!»
– Прекрасный рост, – невозмутимо сказала Гусеница и снова принялась за кальян.
Алиса стояла и терпеливо ждала, когда ей снова вздумается заговорить. Через несколько минут Гусеница перестала курить, зевнула пару раз, потянулась и, спустившись с гриба, поползла в траву, загадочно бросив на ходу:
– С одной стороны откусишь – вырастешь, с другой – станешь ещё меньше.
– С одной стороны чего? И где эта сторона? – крикнула ей вслед Алиса.
– У гриба, – пробормотала Гусеница и в следующий миг пропала из виду.
Алиса задумчиво оглядела гриб, стараясь сообразить, где какая сторона, что было вовсе не просто – шляпка-то круглая. Наконец, обхватив гриб обеими руками, она отломила каждой рукой по кусочку от шляпки.
– Ну, будь что будет! – решила Алиса и откусила немножко от кусочка, который был у неё в правой руке.
В ту же минуту она почувствовала, как ударилась подбородком о собственные ноги.
Девочка ужасно испугалась. Нельзя было терять ни минуты – ведь ещё немного, и можно было исчезнуть без следа. Она поспешно поднесла ко рту кусочек, который держала в левой руке. Её подбородок так плотно прижимался к ногам, что она едва могла открыть рот. Наконец ей это всё-таки удалось, и она проглотила кусочек.
– Ура! Кажется, я расту! – с восторгом воскликнула Алиса, но радость её оказалась преждевременной: теперь куда-то пропали плечи. Когда она смотрела вниз, то видела только необыкновенно длинную шею, которая поднималась, как высокий стебель, над морем зелени, колышущейся внизу.
«Что это там внизу за зелёное море? – удивилась Алиса. – И куда девались мои плечи? А мои бедные руки – я совсем их не вижу!»
Она попыталась подвигать руками, но из этого ничего не вышло: только шелест раздался внизу.
Так как Алиса не могла поднять руки к голове, то попробовала опустить голову и с радостью обнаружила, что шея её может гнуться во все стороны, как змея. Алисе удалось изогнуть шею кольцами, и голова её стала опускаться на зелень, которую она видела сверху. Оказалось, что это вершины деревьев, под которыми она стояла, когда с ней случилось последнее чудесное превращение. Но вдруг раздался резкий свист, и Алиса испуганно вскинула голову. Голубка налетела на неё и сильно ударила клювом по лицу.
– Змея! – закричала Голубка. – Ах ты, змея!
– Я не змея, – возмутилась Алиса. – Оставьте меня в покое!
– А я говорю, что ты змея! – повторила Голубка, но уже не так уверенно и добавила, зарыдав: – Я всё перепробовала, но никакого толку!
– Я не понимаю, о чём вы говорите.
– Я пробовала деревья, речной песок, кусты… – твердила Голубка, не слушая Алису. – Но эти змеи! От них нет спасения!
Алиса с недоумением слушала её, но думала, что не стоит задавать вопросы, пока Голубка не закончит.
– Как будто мало хлопот с высиживанием яиц! – продолжала негодовать Голубка. – А тут ещё изволь день и ночь оберегать гнездо от змей! Вот уже три недели, как я не смыкаю глаз!
– Мне очень жаль, что у вас столько забот и тревог. – Алиса, кажется, начинала понимать, о чём речь.
– И вот теперь, когда я выбрала самое высокое дерево в лесу, – пронзительно прокричала Голубка, – и думала, что наконец избавилась от змей, они начинают спускаться с неба!
– Но я же говорю вам, что никакая я не змея. Я… я…
– А кто же ты?
– Я девочка, – ответила Алиса.
– Так я и поверю! – воскликнула Голубка. – Какая же ты девочка с такой-то шеей! Нет-нет, ты змея! И напрасно стараешься вывернуться! Пожалуй, станешь ещё уверять, что никогда не ела яйца!
– Ну почему, ела, конечно, – согласилась Алиса, поскольку была девочкой правдивой и не стала лгать. – Но ведь вы, наверное, знаете, что и девочки едят яйца?
– Никогда не поверю! – воскликнула Голубка. – А если это и в самом деле так, значит, они тоже змеи, только другой породы – вот и всё!
Такая мысль никогда не приходила в голову Алисе, и потому она на минуту замолчала. А Голубка воспользовалась этим и добавила:
– Я знаю одно – ты забралась сюда за яйцами. А девочка ты или змея, мне решительно всё равно.
– Ну а мне не всё равно. И никакие яйца мне не нужны. А если бы и были нужны, то уж во всяком случае – не ваши. Я вообще не люблю сырых яиц.
– Так уходи отсюда! – крикнула Голубка и снова уселась в своё гнездо.
Алиса, как могла, пробиралась между деревьями, стараясь наклонить пониже голову, но это ей плохо удавалось, потому что шея постоянно запутывалась в ветках и приходилось часто останавливаться.
Не сразу девочка вспомнила, что всё ещё держит в руках кусочки гриба, и начала осторожно, понемножку откусывать то от одного, то от другого. Она то становилась меньше, то больше, и, наконец, ей удалось стать такой, какой она была раньше – дома.
– Половина моего плана выполнена: я стала такого роста, как мне и хотелось! – воскликнула она. – Теперь нужно найти волшебный сад. Но как же его отыскать?
Только она успела это сказать, как лес кончился и Алиса вышла на поляну, где стоял маленький домик примерно с неё высотой.
«Кто бы тут ни жил, – подумала Алиса, – я не могу войти в дом вот так запросто, да к тому же такая большая; хозяева с ума сойдут от страха!»
И, спрятавшись за дерево, девочка начала откусывать понемногу от того кусочка гриба, который держала в правой руке, пока не стала достаточно маленькой. ♠
Поросёнок и перец
Алиса стояла за деревом и раздумывала, что делать дальше, как вдруг из леса показался лакей, подбежал к домику и громко постучал в дверь. Девочка приняла существо за лакея из-за ливреи – иначе она подумала бы, что это рыба.
Ему открыл другой лакей, тоже в ливрее, с круглым лицом и выпученными, как у лягушки, глазами. Оба лакея были в напудренных париках с б́уклями. Алиса от любопытства выглянула из-за дерева и стала прислушиваться.
Лакей Рыба извлёк из подмышки огромный, размером с него самого, конверт и, протянув его лакею Лягушке, торжественно проговорил:
– Герцогине от Королевы приглашение на крокет.
Лакей Лягушка торжественно повторил его слова, немного изменив их порядок:
– От Королевы Герцогине приглашение на крокет.
Потом лакеи так низко поклонились друг другу, что чуть не стукнулись головами.
Алисе всё это показалось до того забавным, что она не могла удержаться от смеха и убежала подальше в лес, чтобы они не услышали, как она смеётся. А когда Алиса вернулась, лакей Рыба уже ушёл, а лакей Лягушка сидел на земле около двери и с самым глупым видом смотрел на небо.
Алиса робко подошла к двери и постучалась.
– Стучать совершенно бессмысленно, – заявил лакей, – по двум причинам: во-первых, мы оба находимся по одну сторону двери; во-вторых, там внутри такой шум, что тебя всё равно не услышат.
И в самом деле, в домике что-то происходило: оттуда неслись пронзительные крики, кто-то чихал не переставая, а время от времени раздавались треск и звон, как будто били посуду.
– Скажите, пожалуйста, а как же мне войти? – спросила Алиса.
– Был бы смысл стучаться, – твердил своё лакей, не слушая её, – если бы нас разделяла дверь. Так, например, находись ты внутри, могла бы постучаться, и я отворил бы дверь и впустил тебя.
Продолжая разглагольствовать в том же духе, он всё время смотрел на небо, что показалось Алисе очень невежливым.
«Ему следовало бы смотреть на меня, раз он говорит со мной. Впрочем, – подумала она, – похоже, он не может не смотреть на небо, ведь у него глаза чуть ли не на макушке. Но отвечать на вопросы он, во всяком случае, может».
– И всё-таки, как войти в дом? – повторила свой вопрос Алиса.
– Я, пожалуй, посижу здесь, – задумчиво проговорил лакей, – до завтра.
Дверь в это время распахнулась, и из дома вылетела тарелка. Задев лакея по носу и ударившись о дерево, она разлетелась вдребезги.
– А может быть, и до послезавтра, – продолжал лакей невозмутимо, словно ничего не случилось.
– Могу я всё-таки войти в дом? – настаивала Алиса, едва сдерживаясь, чтобы не кричать.
– Необходимо выяснить, нужно ли тебе вообще входить в этот дом, – сказал лакей.
Лакей был совершенно прав, но Алисе не нравилось, когда с ней так нелюбезно говорят.
«Как они все любят спорить! – подумала она. – От одного этого можно с ума сойти».
Так как Алиса молчала, лакей поспешил воспользоваться удобным случаем и начал снова:
– Я буду сидеть здесь целыми днями.
– Но что же делать мне?
– Делай что хочешь, – ответил лакей и, не обращая больше внимания на Алису, начал что-то насвистывать.
«Без толку говорить с ним, – с отчаянием подумала девочка. – Он просто-напросто идиот».
И она, не постучавшись, распахнула дверь и вошла в большую, полную дыма, кухню.
Герцогиня сидела посредине на трёхногой табуретке и качала ребёнка; Кухарка, нагнувшись над плитой, помешивала суп в большой кастрюле.
«Она положила в суп слишком много перцу», – подумала Алиса, беспрерывно чихая.
Перец был не только в супе, но и в воздухе. Даже Герцогиня чихала не переставая, а ребёнок у неё на руках то чихал, то пронзительно вопил. Не чихали только Кухарка да большой кот, который сидел у плиты и улыбался во весь рот.
– Скажите, пожалуйста, – начала Алиса нерешительно, так как не знала, вежливо ли заговорить первой, – почему ваш кот улыбается?
– Это Чеширский Кот, ему лестно быть в нашем обществе, – ответила Герцогиня. – Вот почему он улыбается, поросёнок!
Она произнесла последнее слово с такой яростью, что Алиса вздрогнула. Впрочем, она быстро поняла, что Герцогиня назвала поросёнком не её, а младенца.
– Я никогда не слышала, что Чеширские Коты улыбаются, – заметила Алиса, немного приободрившись. – Да и вообще не знала, что коты могут улыбаться.
– Ещё как могут! – ответила Герцогиня. – А многие не только могут, но и улыбаются.
– Это для меня новость, – оживилась девочка, радуясь, что наконец-то с ней разговаривают.
– Как я погляжу, ты мало что знаешь, – заявила Герцогиня уверенно. – В этом всё дело.
Алисе не понравился тон, каким дама сделала своё замечание, и ей захотелось сменить тему. А пока она пыталась придумать, что бы такое сказать, Кухарка сняла с огня кастрюлю и принялась швырять чем попало в Герцогиню и ребёнка. Сначала полетели кочерга, совок и каминные щипцы, а потом настала очередь посуды – тарелок, блюд, соусников. Герцогиня не обращала на это ни малейшего внимания, даже если что-нибудь попадало в неё, а ребёнок и без того так вопил, что было трудно понять, отчего он плачет: то ли от боли, когда в него попадают разные предметы, то ли просто так, безо всякой причины.
– Что вы делаете! – воскликнула Алиса в ужасе. – Господи, это блюдо разобьёт малютке носик!
Огромнейшее блюдо пролетело мимо, едва не задев ребёнка.
– Если бы каждый занимался своим делом, – сердито проворчала Герцогиня, – то Земля завертелась бы гораздо быстрее.
– Но что же в этом хорошего? – возразила Алиса, довольная случаем выказать свои познания. – Земля за двадцать четыре часа обращается вокруг своей оси. Только подумайте, что будет, если она станет вращаться быстрее, – ведь ничего же не успеешь! Открытие, которое сделали учёные…
– Топор! – закричала Герцогиня. – Отрубить ей голову!
Алиса с тревогой взглянула на Кухарку: неужели исполнит приказание? – но та невозмутимо занималась супом, не обращая на остальных никакого внимания. Приободрившись, Алиса решилась попытаться ещё раз.
– За двадцать четыре часа – кажется, так? Или за двенадцать?
– Хватит надоедать! – воскликнула Герцогиня. – Ненавижу цифры и терпеть не могу считать!
И она принялась укачивать ребёнка и напевать что-то вроде колыбельной песенки, сильно встряхивая его после каждой строчки:
С мальчишкой строгой надо быть И бить, когда чихает.Покоя нету от него, Он всех нас доконает.Герцогиня, Кухарка и ребёнок хором подхватили:
Уа! Уа! Уа! Уа!Перейдя ко второму куплету, Герцогиня стала высоко подбрасывать младенца, и он заревел так отчаянно, что Алиса едва могла разобрать слова:
Строга я с малым, коль криклив, И бью, когда чихает.Мы с перцем острым варим суп, А он пусть привыкает.И снова хор:
Уа! Уа! Уа! Уа!– Можешь понянчить его, если хочешь! – крикнула, кончив петь, Герцогиня и швырнула ребёнка Алисе. – Мне пора идти играть в крокет с Королевой.
И она выбежала из кухни. Кухарка бросила ей вдогонку сковородку, но промахнулась.
Алиса едва успела поймать младенца. Но удержать его на руках было непросто. Странный это был ребёнок – всё время раскидывал в стороны руки и ноги.
«Прямо морская звезда», – подумала Алиса.
Ребёнок пыхтел как паровозик и ни секунды не сидел спокойно: то сгибался чуть ли не вдвое, то вдруг выгибался и едва не вываливался у Алисы из рук.
Наконец ей удалось ухватить его поудобнее, но для того, чтобы он сидел смирно и не мог упасть, Алисе пришлось завязать малютку в узел и крепко держать за правое ухо и левую ногу, чтобы не развязался. Тогда только она решила вынести непоседу на улицу.
«Если оставить малыша с этими сумасшедшими, то они, чего доброго, прибьют его…»
Видимо, Алиса свою мысль высказала вслух, потому что ребёнок хрюкнул в ответ.
– Не хрюкай, – сказала ему Алиса. – Это неприлично.
Но малыш снова хрюкнул, и она с тревогой взглянула на него, пытаясь понять, что с ним такое. У него было какое-то странное лицо: нос похож на поросячий пятачок, глазки – совсем крохотные. В общем, страшненький какой-то.
«Может, он вовсе не хрюкал, а хныкал?» – подумала Алиса и снова взглянула на него.
Но нет, никаких слёз на глазах не было.
– Если ты решил превратиться в поросёнка, мой милый, то я не стану с тобой возиться. Понимаешь?
Малыш снова то ли захрюкал, то ли захныкал – трудно было понять, что за звуки он издаёт, – и Алиса решила не обращать на него внимания.
«Мне что, и домой с ним возвращаться?» – думала она.
Снова раздалось хрюканье, а за ним и повизгивание. Всмотревшись в младенца повнимательнее, Алиса вдруг совершенно ясно увидела, что никакой это не ребёнок, а самый настоящий поросёнок. С какой же стати ей с ним возиться! Она опустила поросёнка на землю, и он весело затрусил в лес.
– Как ребёнок он был такой несимпатичный, – сказала Алиса, – но из него вышел очень хорошенький поросёночек.
И она стала вспоминать своих знакомых детей, из которых тоже могли бы выйти хорошенькие поросята.
– Если бы я только знала, как превращать их… – вслух сказала она, как вдруг увидала Чеширского Кота, сидевшего на ветке.
Кот улыбнулся, когда Алиса подошла к нему, и добродушно посмотрел на неё. Но расслабляться не стоило – у кота длинные когти и острые зубы, поэтому с ним, конечно, следовало обращаться почтительно.
– Чеширская Кисонька, – начала Алиса нерешительно, ведь неизвестно, понравится ли Коту такое обращение. Но тот продолжал улыбаться, и Алиса, успокоившись, спросила: – Не знаете ли вы, как мне выйти отсюда?
– Это зависит от того, куда ты хочешь попасть, – ответил Кот.
– Мне, в общем-то, всё равно… – начала Алиса.
– Значит, тебе всё равно, в какую сторону идти, – перебил её Кот.
– Лишь бы куда-нибудь прийти, – договорила Алиса.
– Ну уж куда-нибудь наверняка придёшь, – сказал Кот, – если походишь подольше.
Возразить на это было нечего, и Алиса решила порасспрашивать Кота:
– А кто живёт тут поблизости?
– В этой стороне, – взмахнул правой лапкой Кот, – живёт Шляпник, а в этой, – взмахнул левой, – живёт Мартовский Заяц. Можешь заглянуть к ним, если хочешь. Они оба сумасшедшие.
– Но я не хочу к сумасшедшим, – испугалась Алиса.
– Тут уж ничего не поделаешь. Мы все здесь сумасшедшие. Я сумасшедший, да и ты сама – тоже.
– Почему вы думаете, что я сумасшедшая?
– Потому что иначе ты не пришла бы сюда.
По мнению Алисы, это было неубедительно, но она не стала возражать.
– А откуда вам известно, что вы сумасшедший?
– Вот скажи мне: собака – существо нормальное? – спросил Кот.
– Да, по-моему, вполне нормальное, – согласилась Алиса.
– Хорошо. Известно, что собака ворчит, когда сердится, и машет хвостом, если довольна. А я ворчу, когда доволен, и виляю хвостом, когда злюсь. Значит, я ненормальный, то есть сумасшедший.
– Вы мурлычете, а не ворчите, – заметила Алиса.
– Можешь называть это как угодно… Ты будешь сегодня играть в крокет с Королевой?
– Очень хотелось бы, конечно, но меня не приглашали.
– Я скоро вернусь, – вдруг сказал Кот и мгновенно исчез.
Алиса этому не особенно удивилась, поскольку уже привыкла ко всяким чудесам.
Пока она смотрела на то место, где только что сидел Кот, тот вдруг снова появился:
– А кстати: что стало с ребёнком? Совсем забыл спросить тебя об этом.
– Он превратился в поросёнка, – ответила Алиса так, словно в этом не было ничего особенного.
– Я так и знал. – И Кот снова исчез.
Алиса подождала немного, думая, что он вот-вот появится, но его всё не было, и она пошла в ту сторону, где, по словам Кота, жил Мартовский Заяц.
«Шляпников я видела и раньше, – рассуждала она, – а вот посмотреть на сумасшедшего Зайца действительно интересно. И потом, сейчас май: возможно, в это время он не такой безумный, как в марте».
Алиса подняла глаза и увидела, что Кот снова сидит на дереве.
– Как ты сказала? – услышала она. – В поросёнка или в слонёнка?
– Я сказала «в поросёнка». Как неудобно, что вы всегда появляетесь и исчезаете неожиданно! От этого прямо голова идёт кругом.
– Неужели? – И на этот раз Кот стал исчезать очень медленно, начиная с кончика хвоста. И вот сам Кот уже исчез, а улыбка его осталась. Потом исчезла и она.
«Никогда не видела улыбающихся котов, – подумала Алиса. – Но улыбка без кота! Это невероятно». Взглянув ещё раз на дерево, где только что сидел Кот, она отправилась в путь.
Вскоре Алиса увидела дом Мартовского Зайца. На крыше, покрытой мехом, торчали трубы, похожие на заячьи уши. Дом был такой большой, что Алиса, прежде чем подойти к нему, откусила немножко от гриба, частичку которого держала в левой руке, и стала выше ростом. Но и после этого подходить к дому было страшновато: «А вдруг Заяц начнёт беситься и буйствовать! Уж лучше бы я пошла к Шляпнику». ♥
Безумное чаепитие
Перед домом под деревом Мартовский Заяц и Шляпник сидели за столом и пили чай. Сурок, пристроившись между ними, похоже, заснул, и его приятели, облокотившись на него, как ни в чём не бывало вели беседу.
«Хорошо, что Сурок крепко спит и ничего не замечает», – подумала Алиса.
Хотя стол был большой, Мартовский Заяц, Шляпник и Сурок теснились с одного края.
– Места нет! Места нет! – закричали в один голос Заяц и Шляпник, заметив Алису.
– Как же нет? Здесь места предостаточно, – возмутилась Алиса и села в кресло, стоявшее с другого края стола.
– Хочешь печенья? – любезно спросил Мартовский Заяц.
Алиса, взглянув на стол и ничего, кроме чая, не обнаружив, заметила:
– Но я не вижу здесь никакого печенья.
– А его и нет, – согласился Мартовский Заяц.
– В таком случае очень невежливо с вашей стороны предлагать печенье, которого нет, – обиделась Алиса.
– А с твоей стороны очень невежливо садиться за стол без приглашения, – заметил Заяц.
– Но стол такой большой, и я подумала, что он накрыт не только для вас троих.
– Знаешь что? – вдруг подал голос Шляпник. – Тебе надо бы подстричься. Уж очень у тебя длинные волосы.
Прежде чем сказать это, он с большим любопытством рассматривал гостью.
– Очень невоспитанно делать замечания незнакомым людям, – строго сказала Алиса. – Неужели вы не знаете этого?
Шляпник с удивлением уставился на неё, а потом спросил:
– Чем ворон похож на письменный стол?
«Ну, теперь, кажется, будет повеселее! – подумала Алиса. – Зд́орово, что он вспомнил про загадки!»
– Что ж, попробую отгадать.
– Ты уверена? – засомневался Мартовский Заяц.
– Да. То есть я думаю, что отгадаю, если попробую. Это ведь одно и то же.
– Совсем не одно и то же! – воскликнул Шляпник. – Вот, например, я могу сказать: «Я вижу всё, что ем», – или: «Я ем всё, что вижу». Разве это одно и то же?
– Конечно, нет, – добавил Мартовский Заяц. – Ещё пример: «Мне нравится всё, что я имею» или «Я имею всё, что мне нравится». Это далеко не одно и то же.
– Конечно, не одно и то же, – проговорил будто во сне Сурок. – Это как «Я дышу, когда сплю» и «Я сплю, когда дышу».
– Для тебя это как раз всё равно, – сказал Шляпник.
Аргументы были исчерпаны, а Алиса пыталась сообразить, чем же ворон похож на письменный стол.
Шляпник первым прервал молчание.
– Какое у нас сегодня число? – обратился он к Алисе и, вынув из кармана часы, стал озабоченно то и дело их встряхивать и подносить к уху.
– Четвёртое, – ответила Алиса.
– Врут, отстали на два дня, – со вздохом сказал Шляпник и с досадой прибавил, обернувшись к Зайцу: – Я говорил тебе, что сливочное масло не годится для часов.
– Это превосходное масло! – возразил тот.
– В него могли попасть крошки, – проворчал Шляпник. – Не следовало брать масло хлебным ножом.
Мартовский Заяц взял часы, с грустью посмотрел на них и опустил в свою чашку.
– Да, масло было превосходное, – повторил он, вынув часы из чашки.
Алиса, заглядывая ему через плечо, с любопытством рассматривала их.
– Какие странные часы! Они показывают только число, а время – нет.
– А разве надо? – пробормотал Шляпник. – Разве твои часы показывают, какой теперь год?
– Конечно, нет. Да и незачем: тогда весь год стрелки стояли бы на одних и тех же цифрах.
– Вот то же самое с моими часами, – вздохнул Шляпник.
Алису очень удивили его слова, поскольку, как ей казалось, в них не было никакого смысла.
– Я не совсем понимаю вас, – сказала она как можно вежливее.
– А Сурок опять заснул! – воскликнул, ничего не ответив Алисе, Шляпник и плеснул горячим чаем на нос Сурку.
Тот недовольно мотнул головой и проговорил, не открывая глаз:
– Конечно, конечно, я именно это и хотел сказать.
– Ну что, отгадала ты загадку? – повернулся к Алисе Шляпник.
– Нет, сдаюсь, – пожала плечами Алиса. – А какая разгадка?
– Не имею ни малейшего понятия, – сказал Шляпник.
– И я не знаю, – признался Мартовский Заяц.
Алиса, вздохнув, заметила:
– Какой смысл загадывать загадку, у которой нет отгадки? Только даром время терять.