Лунные тайны. Светящиеся следы

***

Полнолуние висело низко, будто его подвесили на ржавый гвоздь прямо над бухтой. Свет Луны стекал на воду, превращая чёрную гладь в холодное зеркало.

Старый рыбак Семён привычно ворчал на скрип уключин и запах мокрой верёвки, оттолкнул лодку от причала и взялся за вёсла. Воздух был тихим, липким, с солёной терпкостью моря. Вдалеке лениво плескалась волна, а городок за спиной казался вымершим.

– Проверим сети – и спать, – сказал он вслух, будто отгоняя ночное молчание.

Рация в нагрудном кармане пискнула.

– Семёныч, – хрипнул сторож с маяка, – не суйся к Лунному острову. Сегодня оно…

– Полнолуние, – перебил рыбак. – Я знаю. Маяк твой скоро сам меня пугать начнёт.

Ответом стал странный шорох, похожий на то, как переворачивают страницы старой, влажной книги. И связь оборвалась.

Семён покачал головой, повёл лодку между буёв. Он знал эти воды, как собственные пальцы, но всё равно держался привычных маршрутов – в полнолуние течение становилось… странным.

Поначалу море казалось обычным. Но вдруг что-то под килем блеснуло. Лёгкая искра, затем ещё одна – и вот уже вся дорожка впереди светилась тонкими серебристыми нитями. Они тянулись от его лодки к чёрной громаде Лунного острова.

Семён наклонился, провёл пальцем по ближайшей. Тепло, будто ладонь ребёнка коснулась. Вода под ним глухо хлюпнула, а нить дрогнула, словно в ответ, но не погасла.

– Ну и чудеса, – пробормотал он и налёг на вёсла.

Лодка вошла в узкий залив. Здесь свет был ярче, как костёр, накрытый синей тканью. Волны поблёскивали изнутри, будто в них горел тихий огонь.

Нос лодки ткнулся в гальку. Семён выскочил на берег и закрепил лодку за старую железную скобу, вбитую в скалу. В тот же миг свет вокруг словно отпрянул, оставив вокруг металла тёмный ореол.

– Боишься железа? – спросил он вполголоса, сам не понимая, откуда взялись слова.

Лес на берегу дышал – сосны тихо постанывали, а между ветвей клубился туман. Под ногами хрустела галька, в воздухе пахло сыростью и йодом.

Между корнями старой сосны он заметил треснувшую металлическую пластину, изрезанную острыми знаками. Символы были будто царапаны когтями и едва заметно шевелились в лунном свете.

– Каракули… – пробормотал он и двинулся дальше.

В песке что-то блеснуло. Маленький, гладкий, чуть тёплый камень с тонкой, как волос, трещиной. Семён поднял его, и камень тихо зазвенел. В трещине сверкнул жёлтый огонёк.

На миг перед глазами вспыхнуло другое море – серебряная пустыня с волнами, бегущими в обратную сторону, и двумя лунами в небе. Он моргнул, и видение исчезло. Камень остыл, но на ладони осталась тонкая полоса, как ожог.

Из трещин в земле поднялся тихий шёпот:

– Ла-ри… ла-ри…

– Не ларь, а сумка, – буркнул он, чтобы сбить напряжение.

Корни сосен впереди сплелись в подобие пальцев, оставив чёрный провал. Оттуда пахнуло холодом, сырым железом и сладким, как расплавленная карамель.

Семён опустил крюк в темноту. Звякнуло, и тьма дёрнулась, как живая. В глубине мерцали прозрачные кристальные шестерёнки, тихо вращаясь. Он успел подумать «живой механизм», прежде чем фонарь на лбу мигнул и погас.

Лунные нити скользнули к его рукам, к карману, где лежал камень.

– Не дам, – сказал он.

Земля под ногами дрогнула. Он дёрнул рацию:

– Сторож! Приём! Тут движется!

В ответ услышал слова, обрывистые и чужие:

– Верни… песнь…

Камень в кармане завибрировал, трещина засветилась ярче. Семён рванулся к лодке, но нога ушла в вязкую грязь. Та потянулась за штаниной, как щупальце.

Он выдёрнул её, оставив сапог, и со всей силы ударил по воде крюком. Свет вздрогнул и отступил, верёвка на лодке ослабла.

– Боишься, значит, – выдохнул он.

И тут на нос лодки опустился крошечный луч света, дрожащий, как птенец. Он протянул тонкую нить к камню.

– Хотите – берите, – сказал Семён, и нить коснулась трещины.

Щёлкнуло. Из провала потянулся холодный ветер, пахнувший мокрым камнем. Ветер сказал:

– Иди.

Лодка качнулась.

– Только быстро, – пробормотал он и шагнул в темноту.

В глубине два жёлтых «глаза» моргнули в ответ. Рация коротко пискнула и замолчала.

Лодку нашли пустой. Но в трещине камня, лежавшего теперь у чёрного провала, светилась золотая полоска – как улыбка. А где-то в глубине шептали:

– Песнь вернулась…

***

ГЛАВА 1 – Бухта, где шепчет туман.

Поезд остановился с протяжным вздохом. Двери распахнулись – и на платформу хлынул воздух, пахнущий солёными водорослями, ржавыми якорями и чем-то тёплым, почти живым. Ветер пахнул в лицо и оставил на губах солоноватую пыль.

Макс спрыгнул первым, шлёпнув кроссовками по мокрому бетону. Он оглянулся на остальных, ухмыльнулся:

– Ну что, город приключений встретил?

За его спиной Лиза морщила нос, сдвигая очки, и в тот же момент из вагона вывалился Артём – буквально – потому что его огромный рюкзак перекатился через порог и потащил хозяина за собой.

– Осторожно! – Лиза подхватила лямку. – Статистически, в таких местах чаще идёт дождь, – добавила она, будто это объясняло все причины падений на платформе.

– Отлично! – сообщил Артём с пола. – Значит, мои десять комплектов плавок не зря тащил.

Он вскочил, отряхнулся и гордо хлопнул по пузатому рюкзаку, который отозвался глухим «бум» и покачнулся, как бочка.

Яна спустилась последней. Она не сказала ни слова, только поправила ремешок фотоаппарата на шее и провела пальцем по облупленной краске перрона – синие чешуйки легко отходили, оставляя под ногтем белую пыль.

– Пойдём уже, – Макс махнул рукой, будто у него было расписание всего побережья. – Море само себя не исследует.

– Его исследуют океанологи, – заметила Лиза, но шаг ускорила.

Дорога к городку петляла между низких заборов с вбитыми в них ржавыми якорями и двориков, где верёвки с сетями сушились, как бельё. Пахло рыбой, мокрой верёвкой и дегтярной смолой.

Макс шёл впереди и то и дело перепрыгивал через лужи, будто проходил испытание. Артём ковылял сзади, балансируя с рюкзаком и размахивая рукой с компасом на паракордовом браслете.

– Вот он, наш навигатор! – он поднёс компас к лицу, стрелка дрогнула. – Пока не врёт.

– До первого его «гениального обходного пути», – буркнула Лиза и достала блокнот. – Полевая тетрадь. Наблюдения: влажность повышенная, видимость средняя, уровень солёности…

– Лиза, – Макс оглянулся, – если ты сейчас начнёшь мерить солёность, я…

– Помолчу и буду дышать, – закончила она и всё равно записала пару строчек.

Яна шла рядом и теребила большим пальцем ребристую кнопочку спуска на фотоаппарате. Ей хотелось снять всё – облезлую вывеску «Рыба вчерашняя и свежая», кота, спящего на бочке, тонкую белую кошку на крыше, которая смотрела на них с таким видом, словно знала, чем всё кончится.

– Эй! – голос раздался неожиданно близко.

Из-за угла выскочил мальчишка лет десяти-одиннадцати с облупленным пластмассовым ведром. Ведро было полосатое – когда-то красно-синее, теперь больше серо-розовое.

– Вы с поезда? – он оглядел всех по очереди, будто проверял по списку.

– С него, – ответил Артём. – А ты кто? Начальник порта?

– Вова, – важно сказал мальчишка и подбросил ведро на ладони, чтоб виднее. – Могу провести. Бесплатно. То есть за историю. Любую.

– Историю? – Лиза заинтересованно подняла бровь.

– Историю про вас, – уточнил он. – Вы по виду не отсюда.

– Мы… – Макс открыл рот и поймал взгляд Лизы. – Мы летом обычно… э-э…

– Решаем загадки, – сказал Артём, не выдержав. – В прошлом году нашли в старой мельнице спрятанную записку и…

– И чуть не провалились в подвал, – добавила Лиза.

– Зато записка оказалась картой-схемой, – оживился Макс.

– Ведро у тебя классное, – сказала вдруг Яна. – Удобное.

– Угу, – Вова моментально растаял. – Наследство. Было ещё зелёное, но треснуло.

Они пошли вместе. Вова бежал впереди и иногда подпрыгивал, как мяч, чтобы заглянуть за чужой забор – вдруг там корабельный колокол или редкая ракушка.

По пути он рассказывал, не особенно выдыхая: у него есть тётя, которая печёт пироги с капустой и прожаривает их так, что хрустят; на фестивале ухи он однажды съел три миски подряд и не заболел; когда туман особенно густой, маяк ухает, как сова.

– А на Лунный остров вы не ходите? – осторожно спросила Яна. Пальцы у неё сами нашли ремешок камеры, потёрли кожу, как тёплую монетку.

Вова сбился на шаг.

– Не ходим. Там… не надо.

– Почему «не надо»? – Макс перекинул рюкзак на одно плечо и, не глядя, перепрыгнул сразу через две лужи.

– Потому что там пропадают те, кто ищет приключений, – выпалил Вова, будто боялся, что если скажет тише, оно случится прямо сейчас. – Дед говорил: «К полнолунию там свет горит, а ценителям чудес лучше ценить дома».

– «Свет горит» – это может быть отражение, – Лиза тут же примирительно подняла ладонь. – Фосфоресценция водорослей. Биолюминесценция. Если это водоросль Noctiluca…

– Если это Нокти… как её, то тем более интересно, – встрял Артём. – Я за!

– Он за всё, где можно упасть, – пояснила Лиза Вове.

– Мы осторожные, – сказала Яна, сама удивившись, как это прозвучало.

Она вспомнила мельницу, скрип ступеней и как Артём тогда поймал её за локоть. Сердце всё равно кольнуло – приятно и страшно одновременно.

– Мы не лезем в ноздрю, – хмыкнул Макс. – Пока не понюхаем, что внутри.

– Фу, – сказал Вова, но улыбнулся.

Бухта Седой Луны встретила их растрёпанной вывеской «Рыба вчерашняя и свежая», перекошенным фонарём в центре и двумя лодками у пирса. Пахло жареной корюшкой и мазутом.

С колодца свисала верёвка с ведром – не таким крутым, как у Вовы, – дерево на вороте было гладкое, отполированное ладонями. На стене лавки висела старая карта – кто-то обвёл остров толстой синей линией и неровно подписал: «Не ходить».

– Тётя живёт тут, – Вова утянул их во двор с синей дверью, чья краска отставала слоями, как рыбья чешуя. Из окна пахнуло печёной капустой. – Сначала чай, потом экскурсия.

– Какая экскурсия? – насторожилась Лиза.

– На крышу сарая, – Вова заговорщически подмигнул. – Вид на остров – как с открытки.

Тётя напоила их чаем и заставила съесть по пирогу «на дорожку, то есть на крышу». Артём пытался одновременно жевать и рассказывать, как в их городе музейщики превратили мельничную записку в выставку. Макс кивал так серьёзно, будто подтвердил: «Мы – профессиональные находилы».

Лиза спросила у тёти, где берут фильтры для воды, и записала адрес в блокнот. Яна выпила чай и почувствовала солоноватый привкус – будто в чайнике дышала бухта.

Сумерки подкрались быстро. На крыше было прохладно и шершаво – рубероид под ладонями цеплялся за кожу, как тонкая наждачка. Городок позади мерцал редкими окнами. Маяк вдалеке стоял, как сгорбленный старик в зелёном плаще – в плаще, у которого закончились пуговицы.

– Красиво, – тихо сказал Артём и полез вытащить из рюкзака термос.

Термос застрял. Рюкзак попытался съехать и утащить хозяина, но Макс успел ухватить его за капюшон.

– Вижу, – кивнул Макс на тёмную громаду за водой. – Идти туда будем не ночью. И не впятером.

– Вчетвером, – поправила Лиза. – И с планом. У меня есть полевой журнал. И список «что взять на случай нештатных ситуаций».

– Отлично, – одобрил Макс. – Добавь туда верёвку, фонарь и…

– И помощь взрослого, – вставил голос тёти из окна.

– Про помощь взрослого подумаем, – сказал Макс небу.

Яна не спорила. Она сидела, поджав ноги, и теребила ремешок камеры. Её пальцы знали этот ремешок лучше всех: гладкий край, шов, выпуклая буква. Она подняла объектив, нацелила на остров, подержала кадр.

Вроде ничего необычного. Только туман, который скатывался с холмов, как сливки со стола, и мягкие тени деревьев.

– Там что-то есть… – сказала она тихо. – Я чувствую.

– Например, комары, – сказал Артём и хлопнул себя по шее. – Уходят ребра, приходят воздушные силы: укрываем периметр.

– Понятнее, капитан, – усмехнулся Макс. – Завтра с утра обходим пирс, спрашиваем рыбаков, идём к маяку. Глянем, есть ли вообще тропа. И всё. Без героизма.

– Маяк закрыт, – предупредил Вова, усевшись рядом и прижимая к себе своё ведро, как щит. – Его сторож ругается, как чайка. И под раздачу попадают даже чайки.

– Мы умеем разговаривать, – уверенно сказала Лиза. – И, если надо, слушать.

– Я запишу, – кивнула Яна, хотя в блокноте у неё обычно были рисунки и списки «что запомнить».

Ночь окончательно сползла на бухту. Туман стал плотнее, в нём гасли звуки. Маяк не включился – только на мгновение блеснуло где-то вверху, как мокрый глаз.

Макс зевнул и поднялся.

– Всё, расходимся. И без ночных походов, ясно?

– Ясно, – ответили трое одновременно, но у каждого «ясно» звучало по-разному.

Их уложили в маленькой комнате на втором этаже, где окна смотрели прямо на воду. Артём долго возился с рюкзаком, как с диким зверем, пытаясь уложить его спать у стены. Лиза чиркнула ручкой – проверила, не протекает ли. Макс выставил телефон на будильник «05:59 – встаём героями» и засмеялся сам над собой.

Яна подошла к окну и отдёрнула занавеску. Стекло было прохладным, чуть влажным, как кожа после дождя. Она приложила к нему лоб и вдохнула медленный, солёный воздух.

Внизу тихо плеснула вода. За бухтой темнел остров – тот самый «старик в зелёном плаще». Секунду ничего. Потом – вспыхнул зеленоватый огонёк, маленький, как ноготь. Он дрогнул, будто кто-то попытался прикрыть его ладонью, и поплыл над тёмным хребтом, теряясь в нитях тумана.

Яна замерла. Пальцы сами нашли ремешок фотоаппарата, потёрли знакомый шов. Она подняла камеру, щёлкнула.

Огонёк будто услышал – стал ярче, как бы отвечая вспышке, и на миг разделился на два. А потом погас.

– Там что-то есть, – прошептала Яна уже себе. – Я правда чувствую.

В комнате было тихо, только Артём во сне сказал «воздушные силы» и перевернулся. За окном туман шевельнулся, словно задумался.

И в самый последний миг, прежде чем она опустила занавеску, над островом снова мелькнул зелёный свет – уже выше, ближе к маяку – и исчез, будто его кто-то выключил щёлчком.

Утро встретило их запахом жареной рыбы и резкими криками чаек, которые носились прямо над крышей. Макс проснулся оттого, что солнце полоснуло по лицу, и тут же включился в «режим экспедиции». Он соскочил с кровати, сунул ноги в кроссовки и, зевая, глянул в окно.

Волны тихо бились о пирс, а в воздухе висела солоноватая пыль.

Внизу, на кухне, Лиза сидела за столом и чертила таблицу в блокноте: «инвентарь – владелец – назначение». Артём, стоя рядом, пытался вбить в неё пункт «снаряд для отвлечения» и держал в руках банку сгущёнки.

– Это не снаряд, – Лиза приподняла бровь, не отрываясь от записей, – это липкая катастрофа.

– Отлично, – одобрил Макс, входя в кухню, – и она будет с нами.

Яна появилась последней, с фотоаппаратом на шее. Она тихо села у окна, достала из рюкзака батарею, проверила заряд и, не притрагиваясь к завтраку, снимала, как на пирсе кот пытается выхватить у чайки кусок хлеба.

– Так, – Макс хлопнул в ладони, – план дня. Первое: идём к пирсу. Второе: расспрашиваем рыбаков про остров. Третье: к маяку.

– Четвёртое: не лезем в неприятности, – сказала Лиза, но даже сама усмехнулась – пункт был обречён.

Вова ждал у калитки, крутя в руках верёвку от своего облупленного ведра.

– Тётя сказала, что вы с ума сошли, – объявил он. – И что маяк – чужая территория.

– У нас дипломатическая миссия, – серьёзно сказал Артём.

– А если дипломатия не сработает?

– Тогда тихая миссия, – добавил Макс, натягивая кепку.

Утренний городок выглядел приветливее. Рыбаки на пирсе вытягивали сети, на досках сушились водоросли, а воздух был густ от запаха соли и дегтя.

Старик в вязаной шапке перебирал улов, перекладывая рыбу в ящик с колотым льдом. Макс шагнул вперёд, почесал затылок и открыл рот, но Лиза опередила его, сложив руки за спиной:

– Доброе утро. Мы хотели узнать про Лунный остров.

Старик поднял глаза – бледные, почти прозрачные.

– Про остров лучше не спрашивать, – сказал он. – Там тишина. А тишина любит, когда её не трогают.

– Что значит «граница»? – не выдержал Макс. – Вы же сказали, маяк – граница.

– Граница между теми, кто возвращается… и теми, кто нет, – отрезал старик и отвернулся к сетям.

Вова стоял чуть поодаль, и на его лице мелькнула тень – он явно понял больше, чем хотел.

На конце пирса болталась старая моторка. Её корпус был весь исцарапан, будто его клювали огромные птицы. На носу поблёскивал вырезанный из жести компас. Артём потянулся, чтобы коснуться стрелки, и она дрогнула под его пальцем.

– О, живая, – сказал он, но доска под ногами жалобно скрипнула.

Яна, снимая его, заметила трещину в доске:

– Осторожно!

– Да я… – начал он, но доска предательски прогнулась.

Артём отпрянул, споткнулся и грохнулся на колено, едва не уронив компас. Макс расхохотался, но взгляд Яны был прикован к воде за моторкой. Там, далеко, над краем Лунного острова, мелькнул зеленоватый отблеск. Он дрогнул, словно колебался – остаться или исчезнуть.

– Опять этот свет… – выдохнула она и подняла камеру.

Вова, стоявший рядом, побледнел и отвёл глаза.

– Вам лучше идти, – тихо сказал он.

Дорога к маяку вилась вдоль скал. С каждым шагом ветер усиливался, и крики чаек становились резче, а у самого подножия – стихли.

Маяк вблизи оказался выше и мрачнее, чем казалось издалека. Его бок был исчерчен ржавыми полосами, как когтями, а сбоку тянулась трещина в форме молнии. На стенах были следы от волн, бивших сюда в шторм – выше человеческого роста.

Дверь была тяжёлая, металлическая, с большим замком. Когда Макс поднял руку, чтобы постучать, внутри что-то лязгнуло, и маленькое окошко со скрипом открылось.

– Что надо? – Голос был хриплым, словно старое радио.

Макс замялся, но Лиза положила руку ему на плечо и шагнула вперёд:

– Мы туристы. Нам сказали, с крыши маяка видно Лунный остров.

– Маяк не для туристов, – отрезал голос. – Идите домой.

– Мы просто… – начал Артём, но окошко захлопнулось с металлическим лязгом.

В этот момент, на горизонте острова, снова вспыхнул зелёный свет. На этот раз он держался чуть дольше, переливаясь в тумане. Вова втянул голову в плечи.

– Если не хотите неприятностей, идите домой, – раздалось уже сквозь дверь, и ветер с берега внезапно ударил в лица, холодный, как ночь.

Они отошли от маяка всего на пару десятков шагов, но воздух уже стал другим – плотным, вязким, как мокрая ткань. Ветер исчез, а крики чаек смолкли, словно кто-то выкрутил громкость.

Макс шёл первым, но всё время косился на дверь за спиной, будто ждал, что окошко снова откроется.

– «Идите домой»… – проворчал он. – Что за манеры?

– Манеры человека, который, возможно, только что спас нам жизнь, – Лиза подтянула лямки рюкзака. – Ты слышал, как он сказал «неприятности»? Это не «сломаете ногу». Это… другое.

– Классическое «не лезь – убьёт», – добавил Артём, пытаясь сказать бодро, но голос у него прозвучал глухо.

– Только никто не уточнил, кто этот «он», – тихо сказала Яна.

– Может, тот, из-за кого люди пропадают, – пробормотал Вова. Он шёл чуть в стороне, верёвка от ведра наматывалась на пальцы. – Мой дед говорил, что свет на острове – это не фонарь и не костёр. Это зов.

– Круто, – попытался усмехнуться Макс. – Так и запишем: «Туристы против таинственного зова».

– Или таинственный зов против туристов, – тихо заметила Лиза.

Они шли вдоль тропы, пока впереди не раздался глухой стук – словно тяжёлый камень ударился о металл. Все разом остановились.

– Это что? – спросил Артём, крутя головой.

– Может, волна, – предположил Макс, но в его голосе пропала уверенность.

Они медленно обогнули поворот. Скалы обрывались прямо в серую воду. На краю лежала ржавая бочка, дрожавшая, хотя ветра не было. Что-то внутри глухо постукивало, будто кусок льда бился о стенку. На камнях под ней виднелись свежие царапины – бочку явно только что сдвинули.

– Кто-то здесь был, – сказала Лиза, и в этот момент Яна подняла камеру.

Через видоискатель она успела заметить: тень метнулась за камни – слишком быстро для человека, слишком бесшумно для животного.

– Там! – Яна шагнула вперёд, но камень под её ногой поехал, и она резко накренилась к обрыву.

– Эй! – Макс рванулся, схватил её за руку и дёрнул на себя.

Яна врезалась ему в плечо, глухо выдохнула.

– Спасибо, – сказала она, но всё ещё глядела на то место, где исчезла тень.

Вова стоял бледный, губы поджаты, ведро прижато к груди.

– Нам надо уйти, – сказал он. – Здесь тропа узкая, а… – Он не договорил.

Из-под бочки что-то выкатилась и со звоном ударилось о камни. Компас. Латунный корпус был изъеден солью и покрыт странными царапинами, будто по нему точили когти. Стекло треснуло, а стрелка дёргалась, словно в спешке пыталась что-то показать и никак не могла.

– Подарочек, – сказал Артём, наклоняясь, чтобы поднять находку.

Но когда его пальцы коснулись металла, стрелка застыла, указывая прямо на Лунный остров.

– Не трогай, – выдохнул Вова, но слишком поздно.

– Что, думаешь, заразный? – фыркнул Макс.

– Думаю, теперь он вас запомнит, – ответил Вова, и его голос сорвался. – Запомнит так, что ваши лица будут отражаться в его зеркалах.

Никто не стал уточнять, что он имел в виду. Макс только сунул компас в карман и кивнул:

– Не здесь. Двигаем.

Каждый их шаг по узкой тропе отдавался в ногах гулом, словно под ними шла пустая пещера. Когда маяк скрылся за скалами, ветер вернулся, а с ним – разом все крики чаек, будто кто-то нажал «воспроизвести».

Но Вова всё время смотрел на горизонт, где тонкая полоска зелёного света таяла в тумане.

ГЛАВА 2 – Пропавший рюкзак

Пляж встретил их хлёстким ветром и холодным песком, который цеплялся за подошвы, будто не хотел отпускать.

Чайки носились над водой, срываясь в резкие пики, и дрались за что-то блестящее в прибое.

Макс первым сбросил кроссовки и босыми ногами зашагал к волне.

– Проверю температуру, – крикнул он и сунул ногу в воду.

Через секунду выскочил обратно, подпрыгивая.

– Лёд!

Лиза села на корточки у брошенной лодки, достала блокнот и прижала его к колену, чтобы ветер не листал страницы.

– Восемнадцать градусов, – произнесла она, глядя на таблицу с цифрами. – Это не лёд.

– Скажи это моим ногам, – буркнул Макс.

Артём плюхнулся на песок, распахнул рюкзак и вывалил всё подряд: полотенце, плавки, маску, ласты, банку сока, даже свёрнутую в трубочку надувную акулу.

– Вот, полный комплект для морской операции.

– А операцию согласовали? – Лиза приподняла бровь.

– Конечно, – он самодовольно кивнул. – С командиром по имени Я.

Яна прошла мимо, держа фотоаппарат на груди.

Она ловила кадры – как туман скатывается с холмов Лунного острова, как в нём прячутся тени сосен.

Ветер принёс запах йода, соли и чего-то сладкого, едва уловимого.

Макс опустился на песок, стянул футболку и потянулся к своему рюкзаку… но тот исчез.

– Эй… – он замер, огляделся. – Где мой рюкзак?

Лиза подняла голову.

– Ты же на нём сидел.

– Это полотенце. Рюкзака нет! – Макс вскочил, в глазах мелькнула злость. – Там фонарь, верёвка… и нож отца. – Он говорил тихо, но кулаки сжал так, что побелели костяшки. – Это был подарок.

– Может, закопался в песок? – предположил Артём и полез руками в гальку, изображая собаку. – Ага, щас найду клад.

– Тут нет твоего рюкзака, – сказала Яна, обходя камень.

Песок вокруг был странно ровный, без следов, как будто кто-то специально разгладил его ладонью.

– Он же тяжёлый, – Макс нервно оглянулся к воде. – Если бы его тащили, осталась бы борозда…

– Осталась, – перебила Лиза, подойдя ближе к линии прибоя. – Но не человеческая. Смотрите.

Она показала на влажный песок. Там виднелись отпечатки – маленькие, вытянутые, с тремя длинными пальцами, а вокруг каждого песок чуть шевелился, будто внутри жили крошечные насекомые.