Глава 1. Новый хозяин
Моя тюрьма была большой и светлой, и из ее окон можно было увидеть весь Уилморшир от края до края. Только я не могла подойти к окну, чтобы полюбоваться на окрестности. Металлическую цепочку на моем ошейнике нарочно сделали короткой, чтобы я могла прогуливаться лишь до середины комнаты.
Я была пленницей лорда Уилмора уже третий месяц, и за это время предсказала ему получение наследства, стычки с вилланами в западных деревнях и рождение дочери. Еще я нашла клад, который пролежал под стрехой овинника со времен молодости отца лорда Уилмора. Там были золотые украшения с топазами, и теперь леди Уилмор щеголяла в них, даже когда шла в баню.
Последние три дня мой хозяин не приходил ко мне. В замке были гости – я слышала музыку и пьяные крики каждую ночь.
Но так даже лучше. Лорд Уилмор был жаден до предсказаний, а они отнимали много душевных и телесных сил.
Свернувшись клубочком на подстилке, я смотрела в окно. Мне были видны голубое небо и белые перистые облака. И еще ласточки иногда проносились с веселым щебетом. Я бы не отказалась стать ласточкой, чтобы улететь. Но небеса не наградили меня даром превращения, всего-то даром предвидения.
Вот уже шесть лет, как мои хозяева менялись с завидным постоянством, и редко кто из них смог удержать меня при себе больше года, а некоторые поплатились жизнью. Но лордов нашей северной страны не пугала смерть. За право обладать мной они готовы были обманывать, грабить, убивать снова и снова, и этому не было конца. Потому что мой хозяин получал огромную власть, поспорить с которой не могла даже власть короля – он получал возможность узнавать о том, что было и даже о том, чему еще предстоит случиться.
Конечно, я не могла повелевать этой силой. События прошлого и грядущего виделись мне, как записи и миниатюры в книге, которая раскрывалась в моем сознании. Со временем я научилась захлопывать эту книгу, чтобы не сойти с ума от череды событий – порой, совершенно непонятных. Но раскрывалась книга по своему собственному желанию, я могла лишь попросить раскрыться на странице, посвященной тем или иным событиям.
Я услышала шаги на лестнице и села, подтянув колени к груди и прикрывшись распущенными волосами, потому что кроме волос мне нечем было скрыть наготу.
Шаги приближались, и это были шаги не одного человека…
Заскрежетал ключ в замке, дверь распахнулась, и лорд Уилмор – низкорослый толстяк с остатками некогда рыжих волос на висках – подобострастно пропустил вперед мужчину, с появлением которого в моей большой тюрьме стало тесно. Он словно заполнил собой все свободное пространство – огромный, широкоплечий, с короткой черной бородой, в меховом плаще, делавшем его фигуру еще больше и еще страшнее. У мужчины были густые, наполовину седые волосы, обветренное лицо с глубокой морщиной между бровей, и темно-серые глаза. Он сделал два шага и остановился, разглядывая меня.
– Встань! – углом рта приказал мне лорд Уилмор, и я медленно поднялась, не сводя глаз с гостя.
Больше всего в эту минуту мне хотелось упасть на колени и закрыть голову руками, как будто вместо человека лорд Уиолмор привел дикого зверя. Но падать было бесполезно, потому что я уже поняла, что произошло – этот зверь захотел меня. Конечно! Кому помешает провидица в хозяйстве? А лорд Уилмор был трижды дурак, если решил мною похвалиться.
Взгляд черных, как угли, глаз оглаживал меня от макушки до кончиков пальцев на ногах. Уже не было смысла прятаться в волосы, скрывая наготу, потому что гость увидел все, что обычно женщины скрывают от посторонних.
– Почему она голая? – спросил он у лорда Уилмора. – И почему на цепи?
Голос у него был низким, густым. Казалось, еще немного – и раздастся звериный рык.
– Сокровище надо оберегать, – ответил лорд Уилмор, и было видно, как ему страшно. – Она может сбежать, ее могут похитить. Но сделать это без одежды и на привязи – гораздо сложнее.
– Умно, – кивнул гость, а потом обратился ко мне: – Если ты провидица, то тебе известно, кто я?
Известно ли кто он?
Конечно, известно. Дракон. Брат короля.
Несколько лет назад драконы захватили нашу страну, убили законного короля и узурпировали власть. И герцог Тевиш Мастини был в числе тех, кто расправлялся с неугодными, а потом с мятежниками, которые хотели свергнуть захватчиков. Но многие лорды сразу приняли власть драконов, и среди них был мой отец. Только он дорого заплатил за свою доверчивость и погиб от драконьих лап и зубов.
Перед моим мысленным взором словно раскрылась страница книги. Несколько слов и яркая картина – темно-серый огромный дракон, весь облитый стальной чешуей, склоняется над окровавленным телом моего отца. Плоская змееподобная голова поднимается, поворачивается вправо, влево… Страница переворачивается, и я вижу другую картинку – серый дракон бросается в сторону – как стальной болт, выпущенный из арбалета. Клацают мощные челюсти, и человек, который наивно пытался убежать, падает мертвым… И еще одна картина – не менее яркая. Женщина в бархате и парче с воплем летит из окна высокой башни. Хрупкое тело, сверкая драгоценностями на руках и шее, падает на камни внутреннего двора, и стая собак, которых не смогли сдержать рыцари, бросается вперед, впиваясь зубами… А брат короля смотрит на это из окна башни. Лицо его непроницаемо, и он отряхивает ладони, как будто прикоснулся к чему-то грязному.
– Говори! – потребовал лорд Уилмор.
Я с усилием захлопнула книгу предсказаний, потому что в этот раз она никак не желала закрываться, и ответила, не сводя глаз с гостя:
– Мне известно, кто вы, милорд Тевиш.
– Это она могла узнать и от тебя, – бросил лорду Уилмору герцог.
– Быстро предскажи что-нибудь милорду! – велел мне хозяин.
Герцог приготовился слушать, склонив голову к плечу.
Он ждал ответа, но я молчала, в который раз проклиная дар, который позволял заглянуть в будущее, но только не в своё собственное. Как я ни силилась – не смогла увидеть, что ожидает меня от этой встречи.
А меня едва ли ждало что-то хорошее. Потому что передо мной стоял один из тех, кто лишил меня отца, лишил защиты. Тот, по чьей милости я оказалась сначала в одной тюрьме, а потом сменила десятки других тюрем и хозяев. Если бы могла – я бы убила его. Но разве может человек, женщина убить дракона?
Я думала об этом, и продолжала разглядывать брата короля, а он смотрел на меня не мигая, как змея. Я раньше не видела драконов так близко и наяву – только в пророческих видениях. Внешне они ничем не отличались от нас, но каждая частичка моей души вопила от ужаса, предупреждая, что рядом со мной дикий зверь, чудовище, самая настоящая смерть во плоти.
– Язык проглотила?! – зашипел лорд Уилмор. – Отвечай! Видишь, господин желает тебя проверить!
Я глубоко вздохнула и потупилась, и это взбесило моего хозяина. Он подскочил ко мне и дернул за цепочку, заставляя меня согнуться.
– Говори! – пригрозил он. – Будешь строить из себя гордячку – посажу на хлеб и воду!
Дракон ничего не сказал, наблюдая за нами, а я выпрямилась, выдернув цепочку из руки лорда Уилмора, и сказала громко и раздельно:
– Хотите, чтобы я предсказала вам будущее, милорд Тевиш? Хорошо. Я вижу, что стану причиной вашей смерти.
Лорд Уилмор ахнул и влепил мне пощечину.
– Не слушайте ее, господин! – заблажил он. – Девчонка дерзкая, она солгала вам! Сознательно солгала! Она так же сначала говорила, что мой батюшка спрятал золото в нужнике, и хохотала, когда мы сцеживали дерьмо! А потом выяснилось, что все было спрятано в хлеву…
Герцог продолжал смотреть на меня, не отрываясь, и вдруг сказал:
– Сними рубашку, Уилмор.
– Что? – тупо переспросил лорд Уилмор, уже хватаясь за пряжку ремня, перетягивавшего в поясе шелковую алую рубашку.
– Сними рубашку и отдай ей, – спокойно повторил дракон, кивнув в мою сторону. – Она едет со мной. Такому сокровищу не место в твоем болоте.
– Что значит – едет с вами? – лорд Уилмор вытаращился, не веря собственным ушам. – Вы забираете ее? Забираете мою провидицу?
– Забираю эту женщину, – очень терпеливо произнес Тевиш Мастини. – Сними с нее цепь и отдай ей рубашку. Мои люди свихнутся, если увидят… такое, – он еще раз и очень откровенно скользнул взглядом по моему телу, а мне показалось, будто пол моей тюрьмы закачался.
– Вы не поняли? – спросила я резко. – Я стану причиной вашей смерти. Лучше убейте меня прямо сейчас, победите судьбу. Ведь драконы именно так и поступают – убивают тех, кто в их власти.
Лорд Уилмор снова ахнул – на этот раз приглушенно, словно в глотку ему запихнули комок сена, а герцог, прищурился, а потом достал кинжал из ножен. Клинок был обоюдоострый, сужавшийся к наконечнику. Солнце заиграло на серебристом металле, когда Тевиш Мастини шагнул по направлению ко мне.
– Я заплатил за нее тысячу! – взвизгнул лорд Уилмор, выскакивая вперед. – Кто возместит убытки?!
– Господь Бог возместит, – процедил герцог сквозь зубы и отшвырнул его с дороги, как щенка.
Невольно зажмурившись – потому что всегда страшно смотреть в глаза смерти, я ждала точного и сильного удара. Он перережет горло. Или ударит под ключицу. Только бы не в живот – от таких ран умирают мучительно и долго. Только бы умереть быстро и без особой боли.
Зазвенела цепь, я почувствовала прикосновение мозолистых пальцев к своей шее, раздался тонкий металлический хруст – и ошейник свалился, дав мне свободу.
Я открыла глаза и точно так же, как лорд Уилмор, вытаращившись на герцога. Он не стал дожидаться, когда отомкнут замочек на ошейнике, и взломал его, сунув в паз острие кинжала, а потом снял свой плащ и набросил мне на плечи.
Тяжелая волчья шкура на мягком подкладе укрыла меня от шеи до пяток, хотя герцогу плащ был всего лишь до колен.
– Идем, – сказал дракон и легко подтолкнул меня в спину ладонью. – Благодарю за угощение, Уилмор. Принял по-королевски.
Лорд Уилмор потерял дар речи от такого откровенного грабежа, а я, переступив порог старой тюрьмы, оказалась во власти нового хозяина.
Глава 2. Кто в Намюре главный
Босые ноги покалывали камешки и солома, усыпавшие пол в замке лорда Уилмора. Это было больно, но я не стала жаловаться – что значили камешки по сравнению с постоянным пленом? Тяжелая рука дракона по-прежнему лежала между моих лопаток, и я чувствовала ее силу даже сквозь шкуру плаща. Вот рука скользнула выше и легла мне на плечо. Снова смена хозяина. Ничего нового.
– Вы должны знать, – привычно заговорила я. – Мой дар напрямую связан с девственностью. Если возьмете меня, дар предвидения пропадет.
– Прямо пропадет? – проворчал герцог, уверенно шагая по коридорам замка и не слушая причитания лорда Уилмора, который плелся за нами и стонал о непомерных убытках.
– В тот же миг и навсегда, – заверила я его. – К тому же… – я попыталась увидеть что-то из жизни герцога, и увидела – красивую пышнотелую женщину, открывшую от изумления и ярости рот, стоявшую на стене замка. Надо всем этим змеилась надпись «Намюр», и я поняла, что так называется это место. – К тому же, ваша жена будет вне себя от гнева, когда вы привезете меня в Намюр.
– Моя жена?
– Ваша жена – миловидная, брюнетка, у нее маленькая родинка на левой щеке… – перечисляла я.
– Миловидная брюнетка, – дракон усмехнулся и запустил пальцы в мои волосы, выпуская пряди поверх плаща. – Блестят, как черный шелк, – сказал он. – Красивые.
– И ваша дочь будет недовольна, – продолжала я. – Леди Брюна…
У него дочь младше меня. Ей только что исполнилось восемнадцать. Я скосила глаза на своего нового хозяина. Он не показался мне старым, но и молодым уже давно не был… Ему… ему сорок…
За что он убил ту женщину в бархате?.. Леди Изабель… я прочитала ее имя, но больше мне не удалось узнать ничего, потому что книга предсказаний в моем сознании захлопнулась, а я едва не застонала от отчаяния. Если бы я знала причину, то умереть было бы гораздо легче…
Я наступила на острую косточку, валявшуюся на полу, и не сдержала возгласа боли.
– У тебя не дом, а свинарник, Уилмор, – заметил герцог. – Хоть бы велел подмести.
Он подхватил меня под плечи и колени и понес к выходу, сбежав по лестнице, как будто я весила всего пару фунтов.
– Сиди смирно, – посоветовал он, когда я засучила ногами и вцепилась ему в ворот камзола.
Я сразу притихла, а дракон вынес меня во двор, где уже стояли взнузданные лошади и сидели в седлах рыцари, и не было ни повозки, ни коляски. Значит… значит…
– Но я не умею ездить верхом, – быстро сказала я.
– И не надо, – ответил Тевиш Мастини и легко забросил меня на лошадь, а потом взлетел в седло сам. – Устраивайся поудобнее, – предложил он, усаживая меня впереди и боком. Он взял поводья, и я оказалась в кольце его рук – как в оковах, по сравнению с которыми ошейник был всего лишь изящным украшением.
– Прощай, Уилмор, – бросил дракон равнодушно, свистнул лошади, и та послушно двинулась вон со двора.
– Я буду жаловаться королю, – проскулил лорд Уилмор, вцепившись себе в волосы. Весь его облик выражал отчаяние, и он провожал меня таким взглядом, словно вся удача мира помахала ему рукой, улетая в небеса.
– Попробуй, – бросил через плечо герцог. – А я скажу, что ты умышленно прятал провидицу, скрывая ее от короля, и проболтался мне о ней только на пьяном пиру. Как думаешь, что скажет на это Рихард?
– О! – только и возопил лорд Уилмор, понимая, что проиграл.
Караван из восьми лошадей покинул двор замка и двинулся по дороге. Мы с герцогом ехали в середине строя, и я боялась смотреть куда-то кроме как на холку лошади.
– Как тебя зовут? – спросил маркграф.
Руки его обнимали меня, помогая удержать равновесие, и я почувствовала смутное беспокойство, потому что никто из моих прежних хозяев не спрашивал моего имени, а перевозить предпочитал поперек седла, запихнув в мешок или же спрятав другим надежным способом. Один раз я ехала сутки в бочке, и когда меня, наконец-то, оттуда достали – не смогла разогнуться, так затекло тело.
– Забыла свое имя?
– Нет, не забыла, – сказала я тихо. – Но не вижу смысла называть его.
– Почему же? У тебя, наверняка, есть родные.
– Есть. Если вам интересно, мой отец – сэр Эйрем из Вальшира, двоюродный племянник прежнего короля. Он был убит, – я впилась в дракона взглядом, но он ничем не выдал, что имя моего отца было ему знакомо. Хотя, вряд ли драконы помнили всех, кого убивали. – У меня остался дядя – Эоган из Вальшира. Если вы сообщите ему, что забрали меня, он приедет сейчас же. У него есть меч с посеребренным долом, старинной работы. За то, что вы меня спасли, он подарит вам этот меч с радостью, – я помолчала и спросила: – Вы ведь спасли?
– Ты так и не сказала, как тебя зовут, – он смотрел на дорогу, поверх моей головы.
– Мелхола. Мелхола ферх Эйрем.
– Странное имя, – сказал он. – В этих краях я таких не встречал.
– Оно означает «ручей» на древнем наречии, – сказала я. – Мой отец впервые встретил мою мать возле ручья.
– Твоя мать и правда из эльфов? – продолжал он расспросы.
– Так говорят, – ответила я уклончиво.
Он тут же оставил поводья и приподнял прядку на моем виске, я не смогла сдержать дрожи, дракон это заметил, и убрал руку.
– Уши у тебя обыкновенные, – сказал он. – А говорят, что у эльфов уши как у волков или зайцев – длинные и в шерсти.
– Я не знаю, какие уши были у моей матери, – ответила я. – Она умерла, когда рожала меня.
– Значит, из родных у тебя только дядя?
– Да, милорд. Вы отправите ему письмо?
Он не ответил, и я сразу оставила пустые надежды. Кто откажется от сокровища, при помощи которого можно заглянуть в будущее и обмануть судьбу? Только сумасшедший дурак. Я бездумно смотрела на обочину, где уже сошел снег, и бодро лезли зеленые стрелки травы. Отдав мне плащ, дракон остался в полотняной рубашке и в штанах из кожи тонкой выделки – не слишком подходящий наряд для весны, но, судя по всему, холодно герцогу не было.
– Ты давно в плену у Уилмора? – спросил он.
– Три месяца, – ответила я равнодушно.
– Как ты попала к нему?
– Как обычно, – передернула я плечами. – Сначала меня похитил сэр Айд Конлав. Я гуляла с сестрой, и он подкараулил меня. Я жила у него, пока его убил сэр Винрад Винрадсон, а его вскоре убил граф Умбрии. Он прятал меня около года, но обо мне узнал его господин – маркграф Эльба, и граф продал меня за пятьсот золотых. У маркграфа меня тоже похитили – сначала сэр Ульрих из Слайвшира, потом сэр Корвин Храбрейший, потом меня купил за восемьсот золотых кто-то из Айронфингеров, я не запомнила имени. Этого последнего убили разбойники, нанятые лордом Майкрофтом, но не отдали меня ему, а продали лорду Уилмору, уже за тысячу золотых, а от него я досталась вам… совершенно бесплатно.
– Внушительный список, – заметил он. – И ни один из этих господ не взял тебя? Ты ведь очень красива.
– Моя ценность в ином, – ответила я сдержанно. – Вы ведь тоже забрали меня не из-за красоты.
– И еще более удивительно, что с таким дерзким языком ты до сих пор жива, – заметил герцог. – Почему ты хотела, чтобы я тебя убил?
– Возможно, потому, что это был бы лучший выход и для меня, и для вас? – ответила я вопросом на вопрос.
– Хочешь умереть, почему не задушилась цепью?
Он был любопытный, даже очень. Я повернула голову, посмотрев ему в глаза, хотя это стоило мне всех душевных сил, и ответила:
– Потому что тогда я потеряла бы небеса навсегда. Лучше посидеть на цепи с надеждой на вечное спасение, чем один раз смалодушничать и быть проклятой навеки.
– Странные слова для дочери эльфийки, – сказал он. – Разве жители Зеленых Холмов верят в небеса?
– Прежде всего – я дочь своего отца, – сказала я. – Он был человеком благородным и богобоязненным, и я считаю это добродетелями.
– Как ты видишь будущее?
– Так же, как вы читаете книгу – вижу строки или картины… Только моя книга открывается не по моему желнию, а по своему собственному. Я могу лишь закрыть ее или попросить открыться на странице, где будет говориться о том или этом… Как видите, даже моя ценность провидицы сильно преувеличена. А ведь лорд Уилмор, наверняка, солгал вам, что я вижу судьбу по ладони, глазам, звездам и еще тысячью способов.
– Ты его недолюбливаешь.
– Думаю, вы понимаете – за что.
– Прежние хозяева относились к тебе так же?
Слово «хозяева» больно меня царапнуло. Он считал себя моим нынешним хозяином. Но я не выказала недовольства, потому что требовать к себе уважения – это была напрасная трата времени. Я поняла это еще при третьем хозяине.
– Кто-то был добрее, кто-то нет, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно, – но все были одинаково омерзительны.
Я почти ждала, чтобы он спросил насчет себя, и готова была сказать чистую правду, что из всех хозяев он – самый омерзительный, но дракон промолчал.
Караван двигался вперед, и если не считать, что под плащом я была совершенно голой, чувствовала я себя сравнительно неплохо. Не бьют, не сажают на цепь, не унижают, не кормят объедками – и на том спасибо.
На первом же привале дракон отослал кого-то в ближайшую деревню, и вскоре я примеряла обновку – платье. Поношеное, но чистое, из тонкого сукна. К платью раздобыли пестрые вязаные чулки и деревянные башмаки. Одежда вилланов, хотя я была рада и этому – наконец-то одеться, как подобает человеку, а не бродить голышом, как животному.
На привале раздали простую, но вкусную еду – лепешки, куски холодного мяса, вареного в травах, по горсти каленых орехов на каждого. Мне тоже дали и лепешку, и мяса, и орехов, а дракон протянул мне свою фляжку – из тисненой кожи, на крепкой металлической цепочке.
Прежде, чем начать есть, я прошептала молитву и осенила себя святым знамением, а потом с наслаждением впилась зубами в лепешку, на которую был положен кусок мяса – пахнущий укропом и чесноком.
Мы сидели под деревом, я – на постланом плаще, дракон – просто на земле. Он уже съел свою долю и с интересом посматривал на меня, а когда я закончила с едой и снова прошептала молитву, спросил:
– Ты такая набожная? Отец приучил?
Напоминание об отце показалось мне, как колючка терна в бок, но я ничем не выдала своих чувств и спокойно ответила:
– Я с тринадцати лет жила в монастыре. Это привычка. Вас она раздражает? Драконы ведь все – безбожники.
– Нет, не раздражает, – даже если я уязвила его в ответ, он ничем этого не выказал. – Живи, как привыкла. В каком монастыре ты была?
– Святого Трилистника, – ответила я, отпивая из фляги. Я ожидала найти там вино, но фляга была наполнена водой – вкусной, чистой. Я пила и не могла напиться.
– В Лейеше?
– Именно там.
– И сколько ты пробыла в монастыре? – подбросил дракон новый вопрос.
– Четыре года, – ответила я, удивляясь, зачем ему знать подробности моей жизни.
– В тринадцать попала в монастырь, четыре года там прожила, – быстро подсчитал герцог, – потом шесть лет в плену… Тебе сейчас двадцать три?
– Почти старуха, – подтвердила я, закрывая и возвращая ему флягу.
– Я бы дал тебе лет девятнадцать, – он взял флягу, открыл и напился, продолжая смотреть на меня.
Этот взгляд беспокоил. Да что там! Он просто пугал! Так мог бы смотреть волк или медведь, размышляя – сейчас сожрать меня с костями или все-таки попытаться откормить для начала.
– Да, небеса странно шутят, порой, – пробормотала я, опуская глаза, потому что выдержать взгляд дракона было делом нелегким. – К чему красота монахине.
– Ты – монахиня? – в его голосе я услышала что-то странное…
Беспокойство? С чего бы?..
– Нет, постриг я не принимала, – покачала я головой, упорно разглядывая серую шерсть плаща. – При монастырях часто живут благородные девицы – обучаются чтению, письму, счету. Ещё монахини немного учат распознавать травы, но это не приветствуется. Ведь женщине нельзя знать слишком много.
– Моей дочери – восемнадцать, – сказал он вдруг. – В этом году она впервые поедет в столицу.
– Рада за вашу дочь, – кивнула я. – В столице, наверное, весело.
Караван продолжил путь, и я опять ехала в седле герцога. Я сидела, как на иголках, опасаясь, что сейчас он начнет расспрашивать меня о будущем, а книга пророчеств, как назло, открывалась на любых страницах, но не на тех, где говорилось о герцоге и его семье. Я измучилась, ожидая, пока дракон заговорит, и устала больше, чем если бы шла пешком.
Конь шагал мерно, драконий плащ согревал, и меня безудержно потянуло в сон. Несколько миль я героически боролась с дремой, но в один прекрасный момент открыла глаза и обнаружила, что лежу щекой на груди герцога.
– …говори тише, – услышала я голос дракона – ровный, низкий, как шум прибоя, – девчонку разбудишь.
– За поворотом все чисто, – ответил другой мужской голос, и я поняла, что именно он-то меня и разбудил – громкий, резкий, как воронье карканье. – Еще три мили, и мы в Намюре.
Намюр. Значит, я не ошиблась. Я опять попросила книгу показать мне что-нибудь из жизни дракона, но увидела только бешеную скачку коней с разноцветными плюмажами и не сразу распознала рыцарский турнир. Конь, покрытый красно-белой попоной, скакал с пустым седлом, и люди на трибунах махали руками и разевали рты в неслышном крике. А потом я увидела, как оруженосец и паж бегут к рыцарю, бездвижно лежавшему на земле. Наверное, я задышала слишком часто и этим себя выдала, потому что дракон спросил:
– Проснулась?
Я тут же выпрямилась, избегая смотреть на него.
– Скоро приедем, – пообещал он, как будто я ждала прибытия в его замок с радостью.
Герцог замолчал, а я уставилась поверх лошадиной головы. Замок дракона уже виднелся вдали – коричневые башни вырастали на обрыве, как продолжение скал, в которые билось море – серое, неспокойное. Тяжелые тучи наползали на замок, как толстобрюхие чудовища.
– Какое мрачное место, – сказала я.
– Подожди, когда будет светить солнце, – ответил дракон, – или когда мы зажжем огонь. Тебе понравится.
Понравится? Я не удержалась, чтобы не передернуть плечами. Кому может понравиться его тюрьма?
А лошади уже стучали копытами по арочному мосту. Караван прошел в ворота замка, и решетка за нами опустилась.
Дракон остановил коня, спрыгнул на брусчатку, которой был вымощен двор замка, и помог спуститься мне.
– Кого это ты притащил, Тевиш? – какая-то женщина – сухощавая, седая, в черном вдовьем платье, высунулась в окно на втором этаже. – С каких это пор тебе стали нравиться вилланки?
Я снова ощутила тяжелую руку дракона – он взял меня за плечо и повел в замок, не обращая внимания на женщину в черном.
– Тевиш! – надсажалась она. – Я с кем разговариваю! Ты как обращаешься с матерью?!
Так. Еще и мать. Но она, конечно же, похвалит сына, когда тот расскажет, что заполучил провидицу. А не привел очередную наложницу.
Мы поднялись на второй этаж, и там нас уже встречали – старуха в черном и девица в алом платье. Девица была черноволосой и черноглазой, и так походила на герцога, что не было сомнений – это леди Брюна, его дочь.
– Хорошенькая, – желчно сказала дочь дракона. – Ундиса в обморок упадет.
– Тевиш! – старуха воинственно уперла руки в бока. – Что за оборванку ты притащил? Ее же страшно пускать в дом! Оставил бы во дворе, ее сначала надо отмыть…
– Это леди Мелхола из Лейеша, – сказал дракон, и когда он заговорил, все замолчали. – Она – дочь моего боевого товарища, осталась сиротой. Я увидел, что она бедствует и забрал ее.
– Леди? – после паузы уточнила старуха.
– Она будет жить у нас, – дракон чуть подтолкнул меня по направлению к женщинам. – Отдай ей комнату рядом со спальней Брюны.
– Рядом? – переспросила его дочь.
– Будете подругами, – коротко бросил дракон и нетерпеливо оглянулся. – А где Ундиса?
– Была у себя, – сдержанно ответила старуха, не сводя с меня глаз.
Леди Брюна скорчила презрительную гримаску.
Раздался быстрый стук каблуков, и появилась третья женщина – брюнетка, с родинкой на левой щеке. В красивом синем платье со шлейфом, с тугими косами, уложенными полукружьями покруг ушей – как у замужней. Но на белых холеных руках не было обручального кольца, хотя на пышной груди лежало золотое ожерелье с сапфирами, и мочки ушей оттягивали серьги с двумя сапфировыми кабашонами.
– Вас ждали только завтра, господин! – воскликнула женщина с родинкой и поклонилась, делая вид, что не заметила меня.
Но она заметила. Я знала, что она увидела меня еще с замковой стены.
– Получилось приехать раньше, – дракон широким шагом подошел к женщине и схватил ее за талию. – Идем.
Женщина только пискнула, когда он почти поволок ее в темноту коридора.
– Даже есть не стал, – сказала леди Брюна с отвращением.
Старуха промолчала, поджимая губы, а потом махнула рукой, подзывая меня:
– Иди за мной, девушка. М-м… Как тебя зовут?
– Мелхола, госпожа, – напомнила я.
– Странное имя, – произнесла она и пошла по коридору, не оглядываясь.
На всякий случай я поклонилась леди Брюне и поспешила за матерью дракона.
– Даже реверансы делать не умеешь! – полетело мне вслед насмешливое фырканье.
Я догнала старуху в черном и старалась идти на расстоянии двух шагов от нее – не отставая. Она шагала быстро и крепко, и, несмотря на худощавость, производила впечатление крепкой женщины.
– Как мне называть вас, госпожа? – спросила я осторожно.
– Называй меня миледи Фредегонда, девушка, – ответила она высокомерно, упорно не вспоминая моего имени.
– Ясно, миледи Фредегонда, – тут же ответила я.
– И не заговаривай, пока я не прикажу.
Тут я благоразумно промолчала.
– Мой сын – брат короля, – продолжала леди Фредегонда. – Старший брат! – она многозначительно подняла указательный палец – острый, сухой, с широким розовым ногтем. – Пусть Рихард – сын от законной жены, но мой сын – старший. И он – дракон, – последнее она произнесла с благоговейным придыханием, а я не удержалась, чтобы поморщиться.
Мой отец тоже говорил о драконах с благоговением – и чем все закончилось?
– Мой сын подчиняется только королю, – говорила между тем старая леди. – И мне. Потому что я – его мать. Жен и любовниц может быть много, а мать – одна. С этого дня ты во всем слушаешься только меня, потому что я – хозяйка этого замка. Что молчишь?
– Я внимательно слушаю вас, – ответила я и спросила, пользуясь тем, что старуха позволила мне заговорить: – Леди Ундиса – жена милорда Тевиша?
– Жена? – она фыркнула точно так же, как ее внучка. – Наложница. Его жена умерла восемнадцать лет назад, когда рожала Брюну. Кстати, – она взглянула на меня через плечо, – хоть мой сын и сказал, что вы с леди Брюной будете подругами – не вздумай относиться к ней, как к ровне. Брюна – королевских кровей, и наполовину дракайна. Она не ровня тебе, оборванке из Лейеша.
– Да, миледи Фредегонда, – ответила я, стискивая зубы.
Можно было бы сказать высокомерной старухе, что род моего отца тоже принадлежал к королевскому дому, пока власть не захватили драконы, и не убили законного короля. Но вряд ли для леди Фредегонды это что-нибудь значило – стоило услышать, как она говорила о сыне и драконах.
– Что – да? – прикрикнула она на меня. – Тебе все понятно?
– Все понятно.
– Смею надеяться, – она дернула плечом и ускорила шаг, высоко держа седую голову, покрытую черной кружевной косынкой. – Мой сын сказал, что ты – дочь его друга. Но я знаю, что это не так. Драконы никогда не называют людей друзьями. Потому что люди для драконов – хуже трупных червей.
Я не стала ни разубеждать ее, ни подтверждать ее правоту. Пусть думает, как хочет. Хотя и мне было удивительно, с чего это герцог Тевиш решил скрыть, что я – провидица. Наверное, боится, что домашние не смогут сохранить тайну. Особенно – женщины.
Первым делом она привела меня в мыльню – судя по деревянным кадкам и грубой каменной кладке, здесь мылись слуги. Но я обрадовалась и этому. Пусть вода была еле теплой, я мылась долго и с удовольствием, раз за разом выливая на себя по ведру воды. Мне казалось, я смываю с себя всю грязь и позор моего плена у Уилмора.
Меня никто не торопил, но когда я вышла, завернутая в простыню, с мокрыми волосами, леди Фредегонда ждала меня в раздевалке.
– Дай-ка я на тебя погляжу, – велела она. – Сними все.
– Что, простите? – переспросила я, невольно вцепившись в край простыни, будто старуха уже срывала ее с меня.
– А что тебя удивило? – светлые глаза леди Фредегонды были холодными, как кусочки льда. – Ты будешь жить с нами под одной крышей. Я должна убедиться, что ты не больна заразной болезнью.
– Уверяю вас, нет, – ответила я твердо.
Раздеваться перед ней я точно не собиралась. Лорду Уилмору пришлось постараться, чтобы сорвать с меня одежду, и этой старухе придется звать на помощь, если ей хочется полюбоваться на меня голую.
– Я жила в монастыре, – сказала я почти правду. – В монастыре Святого Трилистника. Вы можете написать настоятельнице и спросить обо мне. Она подтвердит, что я ничем не запятнала себя и совершенно здорова.