Моя первая книжонка. (Чего многие из вас никогда не напишут)

За одним из столов примостились типичные алкаши. Опять. Я знаю, вам кажется, что в моем рассказе уж больно много таких маргиналов. Но, эй! Я ничего не выдумываю и смотрю правде в глаза – Москва кишит маргинальными алкашами, вонючими бомжами и грязными инвалидами. Факт. Эти у стола были на распутье: еще не бомжи, но упорно целятся в этот ранг. Они впятером торчали у высокого стола недалеко от входа и считали мелочь, лежащую перед ними. Судя по паре стаканчиков, горючее было, а вот закусона не хватало. Особо запомнилось существо, некогда бывшее женщиной, чье заплывшее лицо иногда поглядывало на дверь в поисках залетного с мелочевкой. Однако обратиться и стрельнуть чирик духу у нее не хватало, ведь тогда охраннику пришлось бы выгнать ее и всю компашку на улицу. Пока же они сидят тихо, у стража курицы во фритюре нет уважительной причины их вышвыривать. Ну, подванивают слегка, но кто не безгрешен?

Охранник вообще не горел желанием кого-либо выгонять, что отличало его от коллег из соседнего клуба. Просто ему было плевать. Не как мне (гордо и высокомерно), а по-тупому (как лоху). У него наверняка есть жена, может, парочка детей, и только поэтому этот тип вынужден работать. Беда только в том, что для нормальных дел он либо криворук, либо ленив. Поэтому стоит здесь и починяет примус. Полномочий у таких ребят нет, да и обязанностей немного: гоняй засидевшихся подростков, а если что-то серьезней, то тут же зови полицию.

Чуть дальше от входа сидела публика культурней. Хотя кого я обманываю? Порой заправские выпивохи на несколько рядов культурней остальных. Они могут быть просто неудачниками без билета в хорошую жизнь. А бывают реально тупые чуваки. Вон, например, коротко стриженный парень что-то очень вспыльчиво затирает своей девке. На вид им лет по семнадцать. На его лице написана тупость. Я всегда это чувствую. Рядом тусуется еще один пацан. Видать, четвертый ушел за едой, а этот невольно остался с парой, выясняющей отношения. Единственное спасение он нашел в телефоне, уткнулся в экран и делает вид, что его нет. Не везет.

За ними сидела противоположная пара – лизуны. Жесть как она есть. Девушка уже готова была раздеться и вскочить на своего парнишу, да вот люди вокруг немного мешали. Поэтому они лизались, как котята, перемешивая закрытые поцелуи с открытыми поигрываниями языками. Пиздец. Даже красивые пары в подобных ситуациях выглядят так себе, а эти вызывали только отвращение и рвотные позывы. Я чувствую, как кто-нибудь скажет: «Да ладно тебе! Они живут! Они настоящие и не боятся своих чувств и несовершенных тел. Отвали от них». Не спорю, молодцы. Только бы исчезли с глаз моих.

Еще подальше тусовались молодые любители НАСТОЯЩЕГО русского рока и колхозной романтики. Не простые рокеры, не фанаты тяжелой музыки или черных шмоток и даже не поклонники длинноволосых мужских причесок. Нет, настоящие орущие деревенские грязнюши-говнари. В чем разница? В тотальном непонимании собственных идеалов. В наигранной и поверхностной эстетике. Не ТРУЪ, одним словом. Плохо шарят в фэнтези, плохо шарят в музыке, плохо знают жизнь своих кумиров, плохо знают вообще все. Забавные ребята. Зато как выглядят! Кожа (ну-у-у, дерматин ведь кожа, да?), обувь на гигантской платформе, сзади торба с названием какой-нибудь рок-группы или просто с изображением волков. Волки и одиночество. Оу да.

Здесь, недалеко от меня, собрались самые трушные представители этого жанра. Прыщавый, дрыщавый очкарик в длинном псевдокожаном пальто с турецкого рынка, телка с каре, выкрашенным в яркий голубой цвет, и низенький кабанчик. Что-то в духе «нас чмырили в школе, поэтому теперь мы думаем, что классные». Я верил, что такие давно вымерли.

Остальная часть населения жральни интереса не представляла. Компашка хип-хоперов, пожилая пара на запоздалом свидании, парочка столиков с завалившимися поесть обычными ребятами и столики с представителями южных земель нашей необъятной.

Артур не звонил, так что можно было перекусить отличным миксом из вкусной курицы и траванутого всего остального. Хотя я и съел парочку бутербродов дома, но в желудке оставалось еще много места для чего-нибудь посытней.

У кассы ждала вечная очередь, состоящая из одиноких представителей всех столов, описанных выше. Миниатюрное ООН, где балом заправляют восточные работницы прилавка и полусонные работники кухни. Мне досталось место в самой длинной из очередей прямо за парнем, постоянно крутящим башкой.

Примерно тогда я четко усвоил: выдуманный мной герой из фастфуда точно не жилец. Это была изъезженная, изнасилованная обыденность, которая никак не могла никого очаровать. Может, кто-то и мог превратить подобную историю в конфетку, но точно не я. Моих мыслей пока не хватало, и, когда я об этом думал, становилось худо. Я чувствовал бесцельную трату времени, понимал, что многие уже давно бы знали, о чем писать, но не я. Хоть одна умная мысль за всю историю, что я вам рассказываю. Ура.

Но мне все равно надо было что-то решать со своим героем. Лука Сергеевич прав – журналистика могла стать спасением, на котором мой ключевой персонаж может прокатить всю историю. По крайней мере она была уж точно поинтереснее бургеров. Я мог бы направить своего чела с квестом в те места, где обычный человек не бывает. Пожалуй, из этого могло получиться какое-никакое приключение.

Хоть я и не знал, куда отправится мой персонаж (и куда фиговей то, что я не знал, что же там может интересного произойти), я все же немного воодушевился и даже достал телефон и быстро добавил в заметку: И – идея.

Парень, стоявший передо мной и пускающий голову по орбите, на одном из витков увидел запись в заметке и обратился ко мне с вопросом:

– Нужны-ы-ы идеи-и-и?

Он выглядел как настоящий хиппи с картинки: цветные лохмотья, длинные прямые волосы и бородка. Небольшая. Его глаза выражали глубокую «начитанность», слова звучали медленно и протяжно. Он таращился на меня и продолжал медленно жевать воздух:

– Слу-ушай, ну, каро-оч, все про-осто. Берешь и создаешь!

– Да, мен, – что ж я вечно общаюсь с кем попало, – это все здорово. Впечатления, образы. Уже задолбали, честное слово. Приключения-то мне где брать?

– Так созда-ай их, разве сложно? – он удивленно уставился на меня. – Просто надо взять и по-о-осмотреть на все-е-е-е со стороны. Оторваться от бренности-и и-и-и-и полететь.

Звучало чересчур странно. Я ничего не понял, но не придал этому никакого значения. Просто продолжил накидывать вопросы.

– Если все так просто, то почему никто так не делает?

– Ду-ра-ки. Вот почему-у. Ну а вообще, я и не говорю, что-о легко это-о. Что-обы рисовать, кра-аска нужна, а ее кто-то-о делать должен. Во-от. Ну а то-от, кто рисует, то-от может и полететь. Но не хо-очет.

– Почему не хочет?

– Потому-у-у-у. Почему-у-у? – удивился он на мгновенье. – А! Во-от! Смелость нужна-а. Это же-е не так, что ты такой взял и по-олете-е-е-ел. Ты же-е себя уви-идишь. А люди-и не хотя-ят себя видеть, ведь никто-о не совершенен, мен. Вот ты, например, только вопросы задае-ешь, а отве-еты не знаешь. Глу-упый.

– А вот сейчас обидно было.

– Ну, може-ет, и не глупый, я-то тебя не знаю. Кстати, а че я тут забыл?

– Вы забыли заказ сделать! – мы уже подошли к прилавку, и в разговор грубо ворвалась кассирша.

– А, да-а. Мне… Биг мак.

– Нет у нас биг маков, у нас курица!

– А-а, ну тогда шаурмы.

– Нет шаурмы, вы в ChickenC!

Он недоумевающе посмотрел на меня:

– Слуша-ай, мужик. А че брать-то? Меня там кореш ждет, а я тут тупа-анул.

– Дайте ему корзинку на двоих и попить средний спрайт.

Кассирша недовольно пробила все, что я сказал, взяла деньги и пошла медленно собирать заказ. Где-то примерно через вечность она вернулась с пакетом и небрежно сунула его парню.

– Спасибо тебе, ме-ен. Не глу-упый ты. Беру слова наза-а-ад.

– Не за что!

– Помни, со сто-ро-ны, – на этой фразе он повернулся в профиль, – во-от так.

– Да, понял.

– Точно-о запомнил?

– Да.

– Я верю в тебя-я, брат! Не подведи.

Уходя, он обернулся и крикнул: «Плыви по течению! Оно-о тебя само-о приведет к твоей цели». На этом наше одноразовое знакомство закончилось. Наверно, навсегда. Я заказал себе несколько кусков курицы и попить. Свободный столик был только один – у окна, недалеко от алкашей. К нему и отправился. Чтобы не слушать пьяный треп, воткнул наушники и включил музыку.

За окном стояли строительные леса, так что на улицу и людей попялиться не удалось. Откусывая куски курицы, я подумал, что слишком молод для книги. Серьезно, моего жизненного опыта еще кот наплакал, как я могу написать что-то интересное и способное увлечь хоть какую-нибудь умную аудиторию? Да и зачем мне это? Если и правда хочу писать, то мне нельзя прикасаться к клавиатуре лет до тридцати (а то и больше), а вот когда наберусь настоящего опыта и буду шарить в жизни, то тогда уже надо строить из себя мыслителя. Я согласился с собой и тут же выкинул эту мысль из головы. На хер сомнения. Просто плыть по течению, и будь что будет.

Артур пришел, когда я почти все доел. На нем была расстегнутая кофта, а лицо покрывал бодренький румянец. Увидев меня, он поправил свои усы, покрытые воском, и пошел в мою сторону. Аккуратненький такой мальчик с самовлюбленным взглядом. Взяв свободный стул рядом с выпивохами, он подсел ко мне.

– Отлично. Я наконец-то вырвался. Там вообще сейчас дичь полная, – говорил он быстро, отрывисто. Как будто он забывал следующее предложение, а потом вспоминал и проговаривал все за секунду.

– Круто, да?

– Ну, тусовка так себе, но движение идет. Как ты вообще? Давно не виделись.

– Да нормально. В творческих поисках.

– Круто, над чем работаешь?

– Книга.

– Книга, нига? – он сделал пальцами жест west coast9. – Ну что, интересно. А я вот сеты фигачу. Сплошные выступления. Ни на что другое времени почти нет. Ты как, уже поел?

– Ага, можем идти.

– Супер, двинули. Я выступаю через час.

Примечания