Спецназ по соседству

Глава1

В моем доме ты будешь жить по моим правилам, юная леди! – бахает своей огромной ладонью по обеденному столу генерал Игнат Савельевич Виленский – по совместительству и к моему глубочайшему сожалению – мой отец. Припечатывает так внушительно, что среди посуды проходит дребезжащее волнение.

– Над твоими правилами даже десятилетний ребенок посмеется, а мне двадцать, пап! – зеркалю я отцовский жест. Вот только от хлопка моей скромной ладошки даже дурацкая чайная ложка на столе не подпрыгивает. Предательница!

– Я все сказал, – отрезает отец, поднимаясь и накидывая на свою внушительную фигуру китель. – Пока я тебя обеспечиваю, плачу за твою учебу, жилье и прогулки с подружками – я здесь власть в последней инстанции.

– Тиран ты в последней инстанции, – огрызаюсь я себе под нос.

– Что ты сейчас сказала?

– Что раз так, то я от тебя съеду! Понятно? И буду жить по своим правилам! – тоже подскакиваю на ноги и иду следом за родителем в коридор нашей огромной трешки в центре Питера. – Буду уходить, когда захочу, приходить, когда захочу и… ой! – Отец резко замирает, а я впечатываюсь носом в его спину.

– Съедешь? – переспрашивает он, медленно оборачиваясь.

– Съеду! – обещаю я.

– Замечательно. Давай. «Сказано – сделано» – разве не так я тебя учил, Аврора Игнатьевна? Действуй! Если, конечно, это не очередные пустые угрозы, чтобы привлечь мое внимание, – усмехается так, что по моей спине разбегаются мурашки.

– Не угрозы! – Упрямо задираю я ушибленную часть тела, хотя внутри все сжимается.

– Ну, вперед! – рубит папа. – Посмотрим, как долго ты продержишься на своих «правилах» без моей финансовой поддержки!

– Долго, ясно?! И мне вообще не нужны твои деньги! Я и сама могу…! – кричу я, но договорить, что я там «сама могу», не успеваю. Мои слова ударяются о закрывшуюся входную дверь. Класс! Как всегда, он просто берет и уходит, оставив последнее слово за собой. Но это ведь не честно! Я имею право выдвинуть встречные аргументы!

Я со злости топаю босой ногой по паркету.

О-о, а это надменное «ну, вперед»? Как будто думает, что я струшу! Нет, не думает, а уверен, что я прибегу через пять минут с извинениями. Сутки! В крайнем случае. И в слезах. Генерал Виленский решил, что его дочь – пустышка, способная только словесно распыляться. Ага, как бы не так, папочка!

Я несусь взбешенной фурией в свою комнату, с трудом стягивая с верхней полки шкафа свой огромный чемодан. Начинаю без разбора сваливать в него все, что попадается под руку: от книжек до косметики. Будучи уверенной, что больше половины схваченных в пылу ссоры вещей мне и подавно не понадобятся.

– Туда не ходи. Сюда не ходи. С теми не общайся. С этими не дружи. А самое главное – дома в десять. Десять, Карл! Мне что, пятнадцать? – ворчу я зло.

Тишина мне не отвечает. Глупо было бы ожидать другого, правда?

Каждый раз. Каждый чертов раз мы с папой ругаемся из-за одного и того же: моего позднего возвращения домой. Хотя я вчера задержалась-то всего на час! И то потому, что долго ждала маршрутку, а ехать мне нужно было с другого конца города. Вернулась домой вместо десяти в одиннадцать. Несправедливо! Детское время. Даже школьники гуляют дольше, чем я – студентка второго курса. Красавица, умница, отличница. Вся такая положительная, аж самой тошно. Монашки не такие святые, как я – дочь генерала!

Нет, решительно сил моих больше нет терпеть эту тиранию. Вот прямо сейчас возьму и съеду! И даже если мне придется жить в подвале с бомжами и умываться из лужи – ни секунды не останусь больше в этой тюрьме. Игнат Савельевич Виленский пусть своими бойцами командует, а я уже взрослая, самостоятельная и вполне способная обеспечить себя жильем девушка. Точно!

Способная ведь? На секунду засомневавшись, лезу в свою коробку с заначкой. Вытрясаю на кровать всю наличность. Деньги, что я копила целое лето, подрабатывая официанткой в кафе. Я планировала их потратить на крутой ноутбук. Да, для будущего дизайнера мощная техника важнее, чем аренда квартиры на месяц. Но вряд ли я способна сейчас трезво оценивать ситуацию. Трезвая оценка, к слову, вообще не мой конек!

Пересчитав деньги, лезу на сайт по аренде жилья и тычу в первое подходящее мне по цене объявление. Пролистываю фотки квартиры, что предлагают в аренду, несказанно удивившись тому, как сильно подешевело жилье, раз такую светлую и просторную двушку с хорошим ремонтом и всей техникой сдают за гроши!

Недолго думая, жмякаю на кнопку «позвонить». Если замешкаюсь хоть на секунду – струшу! Пока слушаю длинные гудки, сажусь верхом на свой распухший от барахла чемодан и матерюсь, пытаясь его застегнуть. С горем, боем и скрипом молнии – впихиваю не впихуемое, и в этот момент в трубке раздается:

– Слушаю, – приятным женским голосом. Мое воображение тут же рисует даму лет сорока с небольшим. С добрым взглядом, мягкой улыбкой и неуемным желанием обеспечить жильем одну отчаявшуюся душу.

– Добрый день! Я по объявлению. Вы еще сдаете квартиру?

– Добрый. Квартиру? – удивляется собеседница.

Я называю указанный в объявлении адрес.

– Ах, эту! Конечно. Вы хотите ее посмотреть?

– Я хочу ее снять! – воодушевившись, выкрикиваю и сдуваю упавшую на лицо светлую прядь. Посмотреть – для слабаков. А я теперь – сильная и самодостаточная.

– Сразу снять? И вы даже не хотите познакомиться с…

– Сразу! Не хочу. Меня все устраивает. Особенно цена! И я полностью подхожу вам по всем критериям: не пью, не курю, прилежно учусь, домашних животных и склонности к дебоширству не имею. Парней водить, к слову, тоже не планирую. Так, когда мы можем встретиться и подписать документы? Мне очень, очень нужно, правда! – добавляю в тон щепотку мольбы.

Женщина на том конце провода мешкает.

Я нервно кусаю губы.

Она молчит так долго, что в какой-то момент мне кажется, будто связь оборвалась. Но в итоге дама спрашивает:

– Через час в кафе «Rose» вам будет удобно встретиться?

– Мне будет шикарно.

– Тогда возьмите с собой паспорт. И, девушка, расчет лучше наличными.

– Это просто чудесно!

– Хорошо. До встречи.

Я отбиваю вызов, радостно завизжав на все девять этажей многоэтажки. Прыгаю по комнате и показываю своему отражению в зеркале язык, гордо выпятив грудь.

– То-то же, папочка! Твоя Аврора и без твоей опеки кое-что может! Съел?!

И эта самая Аврора совершенно не думает в этот момент: на что она дальше будет есть, пить, одеваться, а главное, чем будет платить за учебу в следующем семестре. У этой Авроры шоры пали, а самомнение взлетело. Да так, что папе-вояке и не снилось!

Ровно два часа спустя у меня на руках оказывается заветный ключик от моей новой самостоятельной жизни. Хозяйка квартиры оказывается немного старше, чем я предполагала, но милейший души человек. В кафе Данна Львовна много что говорит и рассказывает, но я, честно говоря, половину благополучно пропускаю мимо ушей. Все мои мысли уже там – в светлом будущем без указок!

А сейчас я радостно, едва не вприпрыжку, качу за собой тяжеленный чемодан по двору той самой многоэтажки, где меня ждет мое новое жилье. Во все глаза таращусь по сторонам. Разглядываю огороженный двор с детскими площадками, городками, заметенными снегом лужайками и парковочными местами, забитыми дорогими тачками. ЖК явно новый. Функционирует пару лет от силы. Интересно все же, почему так дешево сдают?

Я решаю не заострять на этом свое внимание. В конце концов, может, это просто везение? Удача? Счастливый билет? Сворачиваю к нужному мне подъезду. Чемодан в очередной раз застревает колесиком в каше из талого снега и реагентов. Пыхчу, выдергивая его. И нечаянно ломаю телескопическую ручку. Да, блин! Кое-как затаскиваю двадцать килограмм на поребрик. И поскальзываюсь, едва не влетев носом в асфальт. В последний момент ловлю равновесие, раскинув руки в стороны. Фух, кажется, пронесло…

Стоит быть осторожней, а то моя авантюра рискует окончиться самым нелепым фиаско. Свернуть себе шею в первые же сутки самостоятельной жизни… Ха-ха.

В подъезд и в лифт я затаскиваю чемодан волоком. Выйдя на пятом этаже, оглядываю номерки на дверях. Аха, вот она моя – пятьдесят седьмая.

Всего на мгновение сомневаюсь, а вдруг ключ не подойдет и я окажусь жертвой аферистки. Но он плавно «въезжает» в замочную скважину и с тихим «хрясь» открывает замок.

Я открываю дверь, и по моим губам расплывается дьявольская улыбка.

Все. Как. На. Фото!

Молочные стены, натяжные потолки, огромное зеркало у входа, пара эстетичных картинок и миленькая ключница в виде домика с надписью «здесь живет любовь». У-у, что за чудо!

Я затаскиваю чемодан в прихожую и сдергиваю с шеи теплый шарф. Скидываю зимние кроссовки и дергаю ручки дверей по левой стороне, заглядывая.

Так, тут туалет…

А здесь ванная в темном кафеле…

Переключаюсь на правую сторону коридора. Самой первой к выходу оказывается небольшая, пустая гардеробная. А дальше комната. Просторная спальня в светлых тонах, с большой кроватью и комодом. Недурно! Я затаскиваю в эту комнату свой чемодан, оставляя на полу грязные следы от колесиков. И ломлюсь в последнюю дверь в этом коридоре.

Закрыто.

Дергаю ручку сильнее.

Не поддается.

– Может, заклинило? – бурчу себе под нос и, махнув на это дело рукой, бегло осматриваю совмещенную с кухней гостиную. Стильный кофейного цвета гарнитур, простенькая, но новая техника, большой велюровый диван и даже телевизор. Вау! И все мое-е-е!

Раскинув руки, кружусь по комнате, хохоча. Никаких правил! Никаких ограничений! Только свобода! Только хардкор!

– Так! – резко торможу, щелкая пальцами. – Для начала нужно затариться продуктами, – сую нос в холодильник. Естественно, пусто. Мысленно прикидываю, что мне понадобится, начиная с элементарных позиций: соль, сахар, чай, кофе и так далее. Выходит внушительный список. Боюсь, за раз не унесу. Значит, придется сходить дважды. Окрыленная такой удачей, я обуваюсь и выбегаю из квартиры. Закрываю дверь и достаю телефон, на ходу набирая своей лучшей подруге, с которой мне срочно требуется поделиться радостной новостью.

У лифта плечом врезаюсь в какого-то высоченного громилу. Не глядя бросаю:

– Прошу прощения! – и забегаю в кабину, щелкая на кнопку первого этажа.

Ох, Ирка очумеет, когда я ей сообщу о переезде!

Пара длинных гудков, и слышу:

– Рори?

– Скажи, что ты сидишь! – выпаливаю я в трубку, едва подруга отвечает на звонок.

– Если под «сидишь» ты подразумеваешь «лежу в позе морской звезды и смотрю новый сезон «Бриджертонов»», то да, я сижу, – лениво тянет подруга.

– Тогда держись крепче за диван! Я съехала от отца!

В трубке повисает оглушительная тишина. Настолько, что я даже проверяю, не прервался ли звонок.

– Ир? Ты там в обморок не упала?

– Я… перевариваю, – наконец выдает она. – Ты. Съехала. От генерала Виленского. Добровольно. Без объявления войны и привлечения миротворцев. Аврора, ты уверена, что не стукнулась головой?

– Абсолютно! – с гордостью заявляю я, сворачивая к супермаркету у моего нового дома. – У нас был финальный раунд. Он снова завел свою шарманку про «в десять быть дома» и «пока живешь под моей крышей». Ну, я и сказала, что больше не живу.

– Офигеть, Рори! Ты мой герой! – восхищенно присвистывает Ирка. – А с универом что? И на что жить-то будешь?

– На заочку переведусь, на днях напишу заявление. А на жизнь… Ну, у меня были кое-какие сбережения, на первый месяц аренды и залог хватило. Теперь буду работу искать. Что-нибудь найду, не пропаду. Главное – я свободна!

Захожу в магазин и беру корзинку, начиная скидывать туда все, что попадается под руку. От макарон до туалетной бумаги. Взрослая жизнь требует основательного подхода к закупкам!

– А квартира-то как? Без подвохов? А то цена, которую ты назвала, подозрительно низкая для двушки в этом районе.

– Да вообще классная! – с восторгом отвечаю я, направляясь к кассе. – Двухкомнатная, представляешь! Просторная, светлая. Ремонт свеженький, мебель самая необходимая есть, даже стиралка. И хозяйка – такая приятная женщина, лет пятидесяти. Сказала, что ей главное, чтобы жилец был порядочный. Я, если честно, договор даже толком не читала, так обрадовалась, что такой вариант подвернулся. Цена – просто подарок! Наверное, повезло. Я тут такое гнездышко себе совью, закачаешься!

Расплатившись и сложив покупки в огромный пакет, который, кажется, весит тонну, я выхожу из магазина и направляюсь к своему подъезду.

– Да чтоб тебя! – выдыхаю я, перехватывая пакет с продуктами в другую руку.

Ноги гудят так, словно я не покупки из магазина несу, а марафон по пересеченной местности бегу. Захожу в подъезд, нажимаю кнопку вызова лифта и… ничего не происходит. Табло не горит, спасительная кабина не едет. Ну вот кто, скажите мне, делает неработающий лифт в абсолютно новом, относительно недавно сданном доме? Застройщику в аду отдельный котел полагается, я считаю. И желательно без кондиционера.

– Ты еще там, Ир? – пыхчу я в телефон, прижимая его плечом к уху и начиная пешее восхождение на пятый этаж.

– Конечно, тут, – раздается из трубки веселый голос подруги. – Наслаждаюсь твоим эротичным сопением. Ты там Эверест покоряешь, что ли?

– Почти! Пятый этаж, лифт – все, сдох. А я, как дура, продуктов накупила на неделю вперед, будто меня из голодного края выпустили. Руки отваливаются.

– Терпи, казак, атаманом будешь, – хихикает Ирка. – Зато своя квартира! Независимость! Свобода!

– Ага, свобода таскать пакеты на своем горбу, – ворчу я, но в душе все равно ликую.

Своя. Квартира. Пусть и съемная, но моя! Никакого тотального контроля, никаких «а кто этот мальчик?», «почему юбка такая короткая?». Господи, это просто счастье. Я наконец преодолеваю последний лестничный пролет и останавливаюсь перед заветной дверью, пытаясь восстановить дыхание. Свободной рукой нащупываю в кармане джинсов ключи.

– Сейчас вот продуктов принесла, буду обживаться, – щебечу я, вставляя ключ в замочную скважину. – Надо будет еще шторы купить, а то вечером, наверное, все как на ладони…

Дверь с тихим щелчком поддается. Я толкаю ее ногой, потому что руки заняты, и вхожу в свою крошечную, но собственную прихожую.

И тут я осекаюсь. Замираю на полпути, потому что сквозь мой восторженный треп пробивается посторонний звук. Монотонный, шипящий шум воды. Из ванной.

Моя ванная комната находится прямо около входа, дверь в нее приоткрыта. И оттуда льется вода. Как будто… кто-то принимает душ.

Холодок пробегает по спине. Может, это соседи сверху топят?

– Ир, подожди секунду, – шепчу я в трубку, не сводя глаз с двери ванной.

Я медленно делаю шаг вперед. Сердце вдруг начинает колотиться где-то в горле. В квартире повисает звенящая тишина, нарушаемая только шумом воды и моим сбившимся дыханием.

И в этот момент дверь ванной распахивается.

На пороге появляется… он.

Высокий. Не просто высокий, а огромный. Широченные плечи, мощная грудь, покрытая каплями воды, рельефный торс с такими кубиками пресса, которые я видела только в кино. Темные, мокрые волосы в беспорядке. И все его божественное тело прикрывает лишь одно белое полотенце, небрежно повязанное на бедрах. Нагло висящее так низко, что у меня перехватывает дыхание.

Мужчина лениво вытирает волосы другим, маленьким полотенцем, и поднимает на меня глаза. Темные, почти черные, с насмешливым прищуром.

Телефон выпадает и с глухим стуком падает на пол.

Пакет с продуктами выскальзывает из ослабевших пальцев. Апельсины катятся по ламинату во все стороны, бутылка молока ударяется о пол и лопается, заливая все белой лужей.

А я стою и не могу пошевелиться. Просто смотрю на этого наглого, полуголого мужика, который стоит в моей, черт возьми, квартире, как у себя дома.

Он опускает взгляд на молочную лужу у моих ног, потом снова переводит его на мое лицо. На его губах появляется медленная, издевательская ухмылка.

– Дверь закрой, – произносит он хриплым, низким голосом. – Дует.

Глава 2

Дует? У него, видите ли, дует! А у меня сейчас из ушей пар повалит, и я взорвусь к чертовой матери прямо здесь!

Мозг, до этого пребывавший в анабиозе от шока, медленно перезагружается. Так. Незнакомый. Полуголый. Мужик. В моей квартире.

Первая мысль – маньяк. Вторая – вор. Третья, самая безумная – он перепутал квартиры. Хотя какая разница? Он здесь, а его здесь быть не должно!

Телефон, сиротливо лежащий на полу, вдруг оживает, и из него доносится искаженный голос Ирки:

– Рори? Аврора, ты где? Что за мужик?

Я машинально тянусь к нему, но наглец оказывается быстрее. Он лениво наклоняется, и я вижу напрягшуюся широкую спину, каждый мускул которой, кажется, живет своей жизнью. Не сводя с меня насмешливого взгляда, он подхватывает мой мобильный и сбрасывает вызов.

– Ты что себе позволяешь?! – наконец прорывает меня. Голос срывается на какой-то жалкий писк.

– Избавляю себя от лишних свидетелей, – ухмыляется он, небрежно швыряя мой телефон на тумбочку в прихожей. – Не люблю, когда подслушивают.

Эта наглость становится последней каплей. Страх испаряется, уступая место праведному, всепоглощающему гневу. Я сбежала из-под отцовского контроля не для того, чтобы какой-то самодовольный качок разгуливал по моему дому в одном полотенце!

– Какого черта вы делаете в моей квартире?! – визжу я, оглядываясь в поисках оружия. Взгляд падает на швабру, одиноко стоящую в углу. Идеально. Я хватаю ее, выставляя перед собой, как копье. – А ну пошел вон отсюда! Я сейчас полицию вызову!

Он даже бровью не ведет. Просто облокачивается плечом о стену, скрещивает на своей невероятной груди руки и с откровенным весельем наблюдает за моей истерикой.

– О, ну привет, соседка, – тянет он, и в его голосе сквозит неприкрытая издевка. – А я уж думал, не дождусь. Дана Львовна предупреждала, что ты будешь… впечатлительной.

Соседка? Какая, к дьяволу, соседка? У меня затуманивается в голове. Может, я сплю? Может, это все – идиотский сон, вызванный стрессом? Или галлюцинации? От недостатка кислорода после пешей прогулки на пятый этаж с утяжелением?

– Какая еще соседка?! – выпаливаю я. – Это МОЯ квартира! Я за нее заплатила! Я здесь живу! Одна!

Он медленно качает головой, будто разговаривает с умственно отсталой.

– Странно, Львовна сказала, что девочку нашла умную, спокойную, вежливую, опять же. Слушай, а ты точно не ошиблась квартирой? – усмехается полуголый подлец.

– Да ты… да я… – начинаю от злости хватать ртом воздух. – Р-р! Ты мне зубы не заговаривай! – делаю я тычок шваброй в воздухе.

Мужик присвистывает, но инстинктивно делает шаг назад.

– Ты договор вообще читала, буйная?

– Разумеется, читала!

– Через абзац?

– Как положено! И там ни слова не было про полуголого нахала, имеющего право принимать в моей квартире ванную!

– Уверена? Потому что я уверен, что именно такой пункт в нашем договоре есть.

– Нашем? Это только мой договор! Сейчас! – грозно обещаю я. – Сейчас я тебе его покажу!

С грохотом бросаю швабру, та тут же падает, едва не задев меня по ноге. Не обращая на это внимания, я подлетаю к своей сумке, брошенной на кухонный стол, и начинаю лихорадочно в ней рыться. Где же эта чертова папка? Вот она!

Выхватываю мятые листы, сложенные вдвое, и почти бегом возвращаюсь к незнакомому засранцу, который до сих пор стоит у двери в ванную и светит своим отвратительно рельефным торсом. Так светит, что я чувствую, как начинаю слепнуть!

– Вот! Смотри! Договор аренды! На мое имя! – Я тычу ему бумагой почти в нос, но мужчина даже не смотрит. Его взгляд прикован к моему лицу, и в нем столько насмешки, что мне хочется его ударить.

– Ты сама-то посмотри, умница. Внимательно. Особенно пункт один, точка три, – спокойно произносит он.

Я хмурюсь, не понимая, к чему он клонит. Опускаю взгляд на бумагу, пробегаю глазами по строчкам… и застываю.

Пункт один, точка три: «Арендатору предоставляется в пользование изолированная жилая комната номер два, а также места общего пользования (кухня, санузел, коридор) на условиях совместного проживания с другим арендатором».

Комната. Номер. Два.

Совместного. Проживания.

Кровь медленно отхлынула от лица, уступая место ледяному ужасу. В ушах зашумело. Я вспоминаю свой восторженный треп по телефону с Иркой… «Двухкомнатная, представляешь! Цена – просто подарок!».

Подарок. Троянский конь, а не подарок! С огромным, полуголым, наглым сюрпризом внутри.

– Ты облажалась, детка, – его голос звучит насмешливо. – Нужно было внимательнее слушать, когда хозяйка говорила про «вторую комнату для второго жильца», а не хлопать ресницами и радоваться, как ребенок конфете.

Он неодобрительно качает головой и проходит мимо меня на кухню так близко, что меня обдает волной тепла от его тела и запахом мужского геля для душа – что-то терпкое, с нотками цитруса.

Я замираю, вжавшись в стену, чтобы не коснуться его. Это просто как-то сюр! Мужчина движется с ленивой грацией, абсолютно уверенный в себе и в своем праве здесь находиться. Полотенце на его бедрах качнулось, на мгновение приоткрыв линию загорелой кожи. Я невольно сглатываю и тут же злюсь на себя за эту предательскую реакцию. Он открывает холодильник и достает бутылку воды. Со щелчком откручивает крышку. Жадно пьет, запрокинув голову. Я, завороженная, слежу за тем, как ходит его кадык, как напрягаются мышцы на мощной шее. Одна капля срывается с его губ и медленно скользит вниз: по шее, к ключице, где и пропадает. И от этого простого зрелища у меня почему-то пересыхает во рту. Ну почему он такой горячий?!

– Значит так, мелкая, – вытирает губы тыльной стороной ладони мой, к сожалению, похоже, сосед и ставит бутылку на стол. – Правила нашего общежития простые. Ванная по утрам с семи до восьми моя. На кухне за собой убираешь сразу, срач я не терплю. А также никаких волос в сливе ванной и гор ваших бабских пузырьков на всевозможных горизонтальных поверхностях. По ночам не шуметь – мне нужно высыпаться. И да, я иногда привожу девушек, так что если услышишь стоны из моей комнаты – не пугайся, это не привидения и бежать спасать меня не нужно. А то знаю я вас таких… сердобольных.

Он смотрит на меня в упор. Я стою с этим идиотским договором в руке, не в силах вымолвить ни слова. Унижение. Вот что я чувствую. Жгучее, всепоглощающее унижение. Я сбежала от диктатуры отца, чтобы попасть в казарму к этому…

Как его, кстати, зовут?

– Что-то неясно? – требовательно спрашивает объект мужского рода без имени и одежды.

Я мотаю головой. Все мне ясно. Ясно, что я дура! Наивная, доверчивая дура, которая попала в самую идиотскую ситуацию в своей жизни!

Мужчина удовлетворенно кивает, разворачивается и направляется в ту самую комнату, что рядом с моей, в которую я не смогла попасть. Сейчас дверь туда приоткрыта. Видимо, это и есть звериное логово.

Я остаюсь одна посреди разгрома в прихожей и руин своей мечты о свободе. Хочется сесть на пол и разреветься. Но я не могу. Не при нем. Я слышу, как он закрывает за собой дверь.

Стиснув зубы, скидываю куртку и начинаю убираться. Собираю апельсины, вытираю лужу остатками своего достоинства. Затем, не разбирая, заталкиваю пакеты с продуктами в свою комнату и захлопываю дверь, поворачивая ключ в замке.

Я прислоняюсь спиной к холодной двери и медленно сползаю на пол. Тишина. Только сейчас я осознаю весь масштаб катастрофы. Что мне делать? Звонить хозяйке? Устраивать скандал? А смысл? В договоре все четко прописано. Я сама его подписала.

Съехать? А куда? Деньги отданы за месяц вперед плюс залог. Новых у меня нет. Возвращаться к отцу с поджатым хвостом? Никогда. Это будет означать полное и безоговорочное поражение.

Значит, придется терпеть. Жить здесь, деля ванную, кухню и воздух с этим… чудовищем. Сексуальным, но чудовищем!

Я сижу на полу, обхватив колени руками, и пытаюсь переварить новую реальность. Тело бьет мелкая дрожь, а к горлу подкатывает тошнота. Перед глазами на секунду всплывает лицо отца – строгое, осуждающее, с этой его кривой ухмылкой, которая всегда означает: «Я же говорил». Нет. Я не доставлю ему такого удовольствия. Я выдержу! Я сильная! По крайней мере, я очень хочу в это верить…

Весь оставшийся день я провожу в своей комнате, как заключенная. Сильно быстро моя свобода схлопнулась, словно наткнувшийся на ветку мыльный пузырь. Механически разбираю сумки, раскладываю по полкам свои немногочисленные вещи. Старый плюшевый медведь, пара любимых книг, стопка тетрадей. Все это кажется таким чужим в этих стенах, в этой новой, враждебной жизни. Я не выхожу даже на кухню, боясь столкнуться с ним. Хотя это совершенно алогичный и глупый страх. Но голод не чувствуется, в желудке до сих пор тугой комок из злости и отчаяния. Надо же было так проколоться!