1. Гипоксия
Воды океана вспенились, вытолкнув из таинственных недр огромное тело мёртвого синего кита. Птицы кружили над бездыханным исполином. Самое большое животное на Земле стало добычей для более мелких созданий. Поверженного гиганта, плававшего в акватории, со всех сторон обступили буревестники. Чуткое обоняние позволяло им улавливать запах богатого пира. Позже останки опустятся на дно и превратятся в корм для глубоководных обитателей. Таковы законы природы. Это событие, незначительное в масштабах планеты, осталось бы незамеченным, если бы не цепь пугающих последствий.
«Мир потрясла необъяснимая массовая гибель животных. Умирают только самки» – монотонно рассказывала виртуальная ведущая.
Достаточно новостей! Вероника Журавлёва закрыла инфоленту и положила нейрофон на прикроватную тумбочку. Но устройство не погасло, как бывало, когда коробочка отключалась от сигналов мозга пользователя, а продолжало листать карусель с дневными воспоминаниями. Заметив на экране размышления Ники, Платон мельком взглянул на неё и улыбнулся. В его серых проницательных глазах затаилась нежность.
– Знаю, о чём ты думаешь, – вкрадчиво сказал он, снимая футболку и поправляя каштановые волосы.
Они поженились год назад, но уже научились молчать вместе, интуитивно понимая друг друга. Бюро по созданию семей никогда не ошибается. После тяжёлого демографического кризиса, вызванного виртуальной зависимостью, правительство взяло под контроль проблему одиночества. В бюро по созданию семей трудились исключительно андроиды – они сочетали пары по генетике, здоровью и совместимости биохимии. У четы Журавлёвых совпали больше половины аллелей. Романтика современности.
– Опять скучаешь по работе?
Прикусив губу, Ника стёрла слёзы с экрана.
– Да, мне хотелось бы вернуться к дизайну. Но…
Людей во многих сферах постепенно заменили андроиды. Единственная отрасль, где человек не уступал свою власть – наука. Здесь требуется нестандартное мышление и готовность рисковать.
Общество даже не успело понять, когда потеряло контроль над собственным будущим. Каждый гражданин приобретал робота, который занимал его место на производстве. Благосостояние зависело от уникальных навыков и прошивки, заменяющего синтетика. Ника купила последнюю модель робота и уже полгода наблюдала за результатами его труда. Оснащённый быстрообучаемой нейронной сетью, Турбо достиг невиданных успехов и даже продвинулся по карьерной лестнице, чего долго была лишена Ника. И это привело Журавлёву к депрессии. На всех проектах отныне стояла подпись Турбо.
– Но это мои эскизы, – однажды возразила Вероника. От волнения голос дрожал. Сегодня она предпочла остаться, хотя обычно уходила из душного офиса на берег Финского залива и, слушая песни волн, рисовала вручную. Ника любила ощущать кончиками пальцев гладкую текстуру ватмана. – Ты их немного доработал.
Металлическая рука, выводившая чёткие линии на голографическом планшете, замерла. Хозяйка всегда видела в нём инструмент, но не творческое начало. Она созидает из хаоса, а он оптимизирует. Робот, не отрываясь, холодно парировал:
– Правки на 90% мои, значит, авторство – моё. Я очистил искусство от ваших ошибок, – он отсканировал Нику и, не понимая её грусти, сухо добавил: – Вы невнимательны, потому что нездоровы. Надо показаться врачу.
Больше она не заходила в студию. Только печально слонялась по дому и следила, чтобы электронные помощники хорошо выполняли поручения.
Теперь Ника располагала временем для занятия любимыми делами, но отчего-то обыденная возможность скоро перестала радовать её. Жена исподволь завидовала Платону. Он каждый день ставил перед собой цели и прекрасно справлялся с рабочими задачами. В научно-технологической корпорации «ЗАСЛОН» его уважали за инженерный талант и предприимчивый характер. Он воплощал мечты юности.
Она взяла зеркальце и посмотрела на себя. Отражение таяло, как её место в этом мире. Нечёткое, бледное, готовое раствориться в воздухе, который почти не питал лёгкие.
«Турбо рисует лучше, чем я! А может, я исчезаю» – с грустью подумала она и отложила зеркало.
– Опять задержался, – Ника не подняла глаз.
– Знаю, извини. Расчёты…
– Посчитай, сколько обещаний ты не исполнил.
Платон молча устроился в кровати под одеялом с автоматической регуляцией температуры. Приобнял жену, и она почувствовала тепло, исходившее от стройного тела. Небрежно взъерошив Никины русые локоны, Платон вдохнул цветочный аромат её прохладной кожи. Затем хлопнул в ладоши, и свет выключился.
– Доброй ночи!
– Спокойных снов, – прошептала засыпавшая Ника.
Ближе к восходу Платон проснулся от подозрительного звука. Когда он резко открыл веки, то увидел, как задыхается супруга. Журавлёв сел и скомандовал умному помощнику зажечь свет.
– Ник, что с тобой? – обеспокоенно спросил муж.
– Мне плохо, – шёпотом произнесла Вероника, судорожно хватаясь за горло.
Рёбра больно давили на лёгкие. Едва получалось сделать вдох. Звон в ушах оглушал. Сердце захлёбывалось, будто двигатель на грязном топливе. Овладела паника. Безумная и первобытная. В отчаянии Ника замахала руками, как будто это облегчало дыхание.
– Милая, потерпи! – Платон вскочил с постели и схватил свой нейрофон, отсканировав сетчатку, быстро подключился к интернету и передал сигнал бедствия в ближайшую больницу.
Приезда робомедиков пришлось ожидать очень долго. Подобных случаев было слишком много для разросшегося до гигантских площадей Санкт-Петербурга. Даже внушительное количество не знавших усталости рободокторов не справлялось с наплывом пациенток. Платон обнял жену и успокаивал как мог.
– Вдыхай плавно и глубоко!
Носом дышать не получалось. Ника пробовала вдохнуть через рот, чем напомнила собаку, которой очень жарко. Встревоженный до крайности Платон метался по комнате, распахнул все окна, впуская свежий ночной воздух. Впервые в жизни, уверенный в себе инженер, который с лёгкостью выходил из любых сложных обстоятельств, не знал, что делать и как прекратить мучения Ники. Когда она выбилась из сил, он положил её голову себе на колени и гладил влажные волосы. Прошло уже две минуты, ещё несколько мгновений без кислорода и наступят необратимые последствия.
После мучительного трехминутного ожидания прибыла бригада. На сверхзвуковой карете Нику стремительно доставили в приёмный покой, где уже собралось множество пострадавших от неизвестного недуга, поражавшего только женщин. Всё это время Платон держал Нику за руку и шептал слова утешения. На лицо ей надели кислородную маску. Но это почти не помогало. Кислород усваивался в малых количествах, достаточных, чтобы поддерживать слабые импульсы жизни.
После сбора анализов и мгновенной их обработки выяснилось, что у Ники развилась необъяснимая гемическая гипоксия1, ставшая виновницей смерти многих существ. Содержание гемоглобина резко упало. Запустилась генетическая аномалия, связанная со второй Х-хромосомой. Произошёл серьёзный сбой инактивации2. Клетки отказывались дышать. Медицинская нейросеть «СмартСкан» подбирала индивидуальные методы лечения, однако безупречный искусственный интеллект не сумел отыскать панацею.
Если лекарства не существовало, пациента погружали в длительный криосон, пока мединженеры не синтезируют нужные таблетки или в биореакторах не вырастут новые органы для трансплантации. Тем, кого поразила гипоксия, кислород вместе с криопротекторами вводили через имитированную кровь, которая не повреждала замороженные ткани. Обмен веществ замедлялся, однако жизнь не прерывалась. Сознание спящих загружалось в облачные хранилища, позволяя близким шептаться с призраками. Этические нормы запрещали пересадку в андроида или другого человека. Родственникам вживлялся микрочип, благодаря которому происходили разговоры.
Чип попадал в организм с физраствором. Платон поморщился, ощутив прикосновение острой иглы. Он с детства не переносил уколов.
– Пожалуйста, попробуйте установить связь, – предложил робот-медик.
Платон в первый раз оказался в такой ситуации и смутно представлял, как устанавливают связь с человеком, который введён в гибернацию. Он натужно зажмурился, но так и не услышал родного голоса.
– Как это сделать?
– Назовите спящего по имени.
«Ника!» – мысленно произнёс Платон.
Тишина, прозвучавшая в ответ, испугала Журавлёва. Он подумал, что отчаянная затея закончилась неудачей. А что, если Ники больше нет? В камере заморозки лежало застывшее в безвременье тело, погружённое во тьму искусственного сна. Детские страхи – мрак, холод и безысходность – теперь её реальность. В капсуле она напоминала прекрасный заледеневший цветок. Русые локоны покрылись голубоватым инеем. Серые глаза неподвижны под тонкими веками. Изящные белые руки сложены на животе. В домашней пижаме она имела умиротворённый вид. Казалось, супруга просто заснула после долгого дня.