ГЛАВА 1
Шесть лет назад
В большом холле роддома тесно. Присесть особо негде, всё занято, так что стою в уголке, подпирая стену, и сжимаю в руках большой пакет с подарками для сына Оли, моей подруги. Почти час уже ждём, но нас всё никак не приглашают.
Вдруг в толпе замечаю знакомый силуэт и сердце ускоряется. Саша! Мой любимый Саша! Стоит с противоположной стороны с красивым букетом цветов и не сводит глаз с экрана смартфона. Но моя радость быстро сменяется замешательством. Что он здесь делает? Говорил, что должен уехать в очередную командировку, почти на месяц, а сам тут.
Не понимаю.
– Субботины! – громко объявляет сотрудница, показываясь из-за двери. – Кто за Субботиной?
Это же его фамилия…
Саша подходит к женщине в медицинском халате.
– Пойдёмте, папаша, – говорит она бодро и Саша следует за ней.
Папаша? В смысле? Наверняка она что-то напутала.
Перемещаемся с родственниками Оли ближе к двери, в которую только что вошёл Саша. Кажется, нас тоже вот-вот должны позвать.
Ноги еле шевелятся, а сердце колотится быстро-быстро.
Что происходит? Зачем он здесь?
Недоразумение какое-то.
Мы с Сашей уже почти полгода вместе. Познакомились, когда производственную практику проходила в одной крупной фирме. Он там был приглашенным специалистом, работал над развитием нового, стратегически важного направления. Я его помощницей была, тогда и стали встречаться. Красивый, умный, серьёзный, заботливый и почти на десять лет меня старше. Я влюбилась с первого взгляда, хотя раньше думала, что так только в сказках бывает. И так всё стремительно у нас закрутилось. После практики вернулась к учебе, а когда последние экзамены остались позади, я из общежития к нему переехала.
Но как же так?
Дрожу всем телом. Это что же получается? Пока его беременная жена носила ребёнка, он завел себе временные отношения на стороне?
Это не может быть правдой. Саша никогда бы так не поступил. Может, там его родственница?
Убеждаю себя в том, что всё это какая-то ошибка до тех пор, пока Саша не выходит в холл с малышом, завернутым в голубой конверт. Следом за ними появляется девушка, немногим старше меня. Только выглядит она так, словно страдает хроническим недосыпом. Измучилась, наверное, бедная.
Я смотрю им вслед до тех пор, пока они не покидают здание. Стою и не смею пошевелиться. В ушах гулко стучит пульс. Не выдерживаю и бросаюсь следом, надеясь, что вот сейчас всё разрешится и все мои выводы окажутся ложными.
– Наконец-то домой. Ну что, муж, поехали? Надеюсь, ты не забыл автолюльку, – слышу усталый голос девушки.
Они спустились по лестнице на площадку перед роддомом и остановились. На улице удивительно тихо, даже ветер успокоился. Только фоном доносится шум машин и щебет птиц, облепивших куст сирени, да отголоски беседы небольшой компании.
– Не волнуйся об этом, – отвечает Саша и с нежностью смотрит на малютку, что бережно держит на руках. – Он такой крошечный. Надо же.
– По-моему, он больше на тебя похож, чем на меня.
– Да? Я пока ещё не успел толком разглядеть.
Девушка улыбается, и они вместе шагают на парковку. На меня никто не оборачивается, не замечает, словно их мир сейчас сосредоточен в одной единственной точке.
Мне хочется окликнуть Сашу, потребовать объяснений, но я остаюсь на месте. Не могу я так. Просто не могу. Не могу и не хочу стать причиной чужого конфликта. Ведь получится, что это я стала той, что влезла в семью. Пусть и ненамеренно.
Мне ужасно обидно и больно. Мне жалко себя. Но мне жалко и его жену. Она-то ни в чем не виновата.
Поэтому, скрепя сердце и едва сдерживая слезы, я возвращаюсь в здание и тут же пишу предателю, чтобы забыл меня. И сразу отправляю его номер в черный список.
У меня остаётся буквально минута, чтобы сделать вид, что всё в порядке. Чтобы никто не знал, что моё сердце только что разбилось вдребезги.
Наконец, вызывают тех, кто приехал за Олей, и я, натянув на лицо улыбку, иду её встречать.
Голова кружится, ноги подкашиваются, подступает тошнота. Но я стараюсь держать себя в руках. Пока ещё стараюсь.
***
Вечером того же дня
Словно через толстый слой воды слышу хлопок входной двери и тут же испуганный голос мамы:
– Доча, ты чего..? Расскажи. Давай, говори, милая, рассказывай, что случилось? Плохо? Болит где-то?
– Мам… мы с Сашей… больше не вместе… – говорю шепотом, рывками, между всхлипами. – И… я видела его, с другой. Я в город ездила, на выписку Оли, а там он, жену свою забирал, с новорожденным. Они когда из роддома выходили, Саша малыша в автолюльку уложил, а после эту девушку обнимал… Мам, я ведь думала, что никого нет у него, а оказалось…
Мама опускается на колени рядом со мной, нежная рука осторожно гладит меня по голове.
– Ладно, пойдем в комнату, Вера, не надо тут, простудишься ведь. Давай, я помогу.
– Это несправедливо, мама. Почему всё так получилось, я не понимаю…
Я кое-как добралась до дома. Хорошо, что накануне его “командировки” вместе со всем необходимым уехала к маме погостить. Не придётся к нему возвращаться за вещами.
Я поначалу ещё держалась, пока ехала в автобусе и добиралась с вокзала. Но потом, когда моя догадка трижды подтвердилась… Осознание всего произошедшего обрушилось словно глыба. Подкосило меня прямо в коридоре. И я разрыдалась. До истерического смеха, до хрипа, до опустошения. Так и сидела тут до тех пор, пока не пришла мама.
С трудом сажусь на колени и сразу обнимаю её. Она у меня такая сильная, такая понимающая. Но всё равно боюсь произнести вслух то, что должна.
– Пойдем, милая. Время лечит. Потихоньку, но лечит. Учит жить с этим, мириться с болью. Тебе всего двадцать, вся жизнь впереди. Я с тобой, всегда с тобой, родная, – тихо шепчет мама, прижимая меня к себе.
От неё пахнет свежей выпечкой и ванилью. Мама отработала очередную смену в пекарне, устала, а я тут…
Мотаю головой. Отстраняюсь и смотрю в её обеспокоенное лицо.
– Нет, мам, подожди.
Мягкими руками гладит меня по спине, по волосам. Морщинки отчётливо проступают на печальном лице.
– Что такое? Мне очень жаль, родная, что так получилось. А про то, что ты видела… Потерпи, родная, скоро станет легче, – успокаивает мама.
Я опускаю руки и слезы вновь катятся по лицу.
– Не станет, мам. Прости меня, прости, пожалуйста.
– Да за что ты извиняешься?
– Я беременна, мам. У меня будет ребёнок. Я как домой вернулась, три теста сделала, все положительные, – говорю я и сама в который раз поражаюсь. – У меня. Будет. Ребёнок… Но я не смогу ему рассказать, мам. Просто не смогу.
Мама замирает на несколько мгновений, а затем вздыхает и вновь прижимает меня к себе. Крепко-крепко.
В коридоре уже темно, только с кухни на стену падает узкая полоска света.
Мне страшно. И плохо. И как-то странно. Когда ехала домой, тошнота всё усиливалась, и я вдруг поняла, что последнюю неделю она возникает почти каждый день. В аптеку забежала, просто чтоб удостовериться, что во всём виноват стресс, а в итоге…
– Ты не волнуйся, мы справимся. Вместе справимся. Но ты должна мне помогать, поняла? – говорит она уже громче, увереннее. Чуть отодвигается и смотрит мне в глаза. – Вера, тебе нельзя расклеиваться. Придется взять себя в руки. У тебя теперь есть тот, о ком ты должна заботиться.
– Значит, ты не бросишь меня? Не откажешься?
Мама качает головой.
– Глупая ты, Вера. Я буду с тобой. А теперь поднимайся, а то застудишь себе всё. Давай, я помогу.
Я обнимаю маму и плачу. Она сжимает меня в ответ. А потом мы потихоньку перебираемся на диван в гостиную, и мама укутывает меня в теплый бежевый плед.
– Спасибо, мам. И прости меня. Если сможешь.
– Жизнь, Вера, штука такая. Непредсказуемая. Нужно быть готовыми ко всему. Отдыхай, а я пока принесу тебе чай.
– Спасибо, – шепчу, опуская голову на подлокотник.
Видимо, только для меня всё было по-настоящему, а для Саши… Для него это лишь кратковременная интрижка, пока его жена готовилась к родам.
И теперь он с другой, а я ношу под сердцем его ребенка. О котором он, скорее всего, никогда не узнает.
Но я постараюсь сделать всё, чтобы моя дочка или сыночек были счастливы.