Заклинатель огня

Джозеф встал сегодня чуть свет. Боялся проспать, но едва в окне забрезжил жиденький рассвет, открыл глаза. И улыбнулся: он давно мечтал порыбачить на поющем холме, но никак не мог улучить момент. Не успевал он проснуться, мать тут же брала его в оборот: огород, починка, рынок и прочие совершенно неинтересные для Джо занятияь

Мальчику нравилось рыбачить, бегать в лес, купаться в холодном, затянутом ряской озере, и рисовать. Откуда в нём это ни он, ни родители не знали, но Джо с самого раннего детства рисовал всем, что попадалось под руку: палкой на земле, углём на куске кожи и краской из острой приправы – на больших плоских камнях. Он умолял отца привезти ему из города бумаги, но тот и слушать не хотел: тратить такие деньги только ради того, чтоб Джо покалякал углём. Родители не приветствовали увлечения сына, ругали и пару раз даже наказывали розгами. Джозеф так и не понял почему…

– Баловство это всё, – сурово произносила мать. – Посмотри на Лиенни или Дика. Они не витают в облаках, не занимаются ерундой! Стыдоба: брат младше тебя, а умеет больше!

Джо на такие речь обычно не обижался: брат и впрямь был для матери подспорьем, когда отец уезжал на заработки в город. Из него рос настоящий – по меркам селян – мужчина. Починить сломанный плетень, отыскать заблудшую дуру-козу или продать дикую капусту по выгодной цене, – всё это Дик умел. А главное – всё это Дику нравилось. Пару дней назад брат даже напросился подмастерьем к Кузнецу.

Лиенни, старшая дочка, тоже не расстраивала мать: работала в огороде, шила полотенца, вышивала на юбках причудливые узоры и мечтала о хорошем муже и куче детей.

К Джо брат и сестра относились снисходительно и слегка настороженно – словно к кукушонку, невесть как оказавшемуся в их крепкой и такой понятной семье. Однажды он попросил Лиенни позировать для портрета углём, и девушка отказалась с таким оскорблённым видом, словно он предложил что-то ужасное. Дик просто старался обходить брата стороной.

Джозеф осторожно потянулся, бесшумно проскользнул к выходу, схватил по пути с вечера собранную суму. Удочки он спрятал в кустах накануне – если бы мать увидела их в руках сына, то утром до поющего холма он не добрался бы.

Мальчик ловко, словно кот, выскользнул за дверь и аккуратно прикрыл её – она чуть скрипнула – будет Дику сегодня работа смазывать петли!

Едва выйдя за ограду, он припустил к кустам со спрятанными удочками. Отец приедет со дня на день: когда он дома, Джо не выбраться на холм. Отец всегда был с ними строг, и дети слушали его беспрекословно. Джо тоже слушал, но делал иногда по-своему, за что нередко был бит.

Мать была мягче, но сварливее. Она больше заботилась о детях, на многое закрывала глаза – а может, не было сил от тяжёлой, изнуряющей ежедневной домашней работы. Была только одна вещь, которая могла вывести её из себя – это бродячий цирк. В их деревеньку он заезжал нечасто, но каждый раз, когда на площади у полуразрушенной колонны зазывалы начинали выкрикивать приглашения, мать зеленела от злости и категорически запрещала детям смотреть представление. Однажды Джо пробрался к площади тайком, но соседская девчонка выдала его родителям, и его высекли. А ещё как-то раз он сказал, что хочет уехать из деревни, когда вырастет, посмотреть мир, и людей. Мать тогда разозлилась ужасно: он был наказан на два дня, пришлось сидеть в чулане почти без еды. Это было самое суровое на памяти Джо наказание. Почему цирк приводил мать в такое состояние, он не знал. Но ему нравились эти беззаботные, лёгкие люди, у которых вся жизнь – фургончик, да их собственный талант… Они были свободными и могли заниматься, чем хотели – не то что Джо.

Пока мальчик шёл к холму, небо посветлело. Скоро деревня проснётся окончательно. Джо бежал, подгоняемый летним ветерком, предвкушая рыбалку и несколько часов тишины и покоя. Он почти забрался на холм, но запыхался и остановился отдышаться. Окинул взглядом озеро и свою деревню… какая же красота! С высоты всё выглядит другим: более далёким и интересным. Стоит поглядеть поближе и становится не так интересно. Вдруг на окраине мальчик заметил небольшую повозку. Неужели отец возвращается? Не может быть, не так рано… Джо закусил губу. Вернуться? Но такой шанс выпадет ещё нескоро – отец говорил, что в это лето он больше не уедет так надолго. Джо махнул рукой и решительно направился к спуску к воде. Но на полпути остановился. Если отец узнает про холм, запретит строго-настрого… и тогда Джо никогда не выберется сюда. Да, лучше будет подождать. Ничего, рыбалка от него никуда не денется, а зря злить родителей не нужно.

Мальчик вздохнул и поплёлся обратно в деревню. Солнце, словно сочувствуя, ласково касалось рассветным лучами макушки Джо, освещала ему путь.

– Я скоро вернусь, – твёрдо пообещал он холму.

Мальчик ускорил шаг. По пути надёжно спрятал удочки и к дому уже практически бежал. Мельком глянул на повозку (она показалась ему какой-то странной), которая стояла неподалёку и, ловко прокравшись к задней части дома, по-кошачьи быстро вскарабкался по шаткой лесенке до окна. Постели Дика и Лиенни были пусты. Плохо. Брат с сестрой вряд ли его выдадут, но если мать поднималась к ним, то Джо ждёт наказание.

Родители Джо смогли сделать шаткую пристройку, когда пошли дети. По сути, мальчик с братом и сестрой жили на чердаке. А родители спали в каморке рядом с кухней.

Джо скинул сумку, закрыл её ветхим одеялом и спустился вниз. Едва он переступил порог кухни, как сразу понял: что-то не так. Сестра выглядела испуганной, прижимала к себе Дика, и оба они явно были встревожены, а не рады. Неужели что-то случилось с отцом?

Джо обернулся к матери и увидел, что та стоит напротив какого-то незнакомого мужчины. И тут Джо понял, что в повозке показалось ему странным: она была резная. У отца поводка была простая, скучная…

Поза матери говорила о том, что мужчина ей сильно не нравится: руки были сжаты в кулаки, лицо искажено, глаза горели. Мать напоминала дикое животное, которое хочет защитить свой дом. Джо потихоньку начал оглядываться в поисках какого-нибудь оружия, чтоб помочь матери в случае чего…

– Смотри-ка, а этот посмелее, – внезапно произнёс незнакомец хрипловатым голосом. – Как тебя звать, малец?

Джозеф растерянно заморгал, уставившись на незнакомца. Тот спокойно сидел на стуле – казалось, нерадушный приём его совершенно не тревожил. Но Джо был очень наблюдательным малым и видел, что при желании незнакомец мог справиться с ними одним махом: под расшитой курткой перекатывались мышцы, руки были жилистые, но сильные, да и всё тело его обладало какой-то грацией и упругостью – как у зверя. Нежданный гость спокойно и открыто рассматривал Джо, и мальчику почему-то казалось, что до этого тщательному осмотру подверглись и Лиенни с Диком.

Джо глянул на мать – та застыла в одной позе, даже не глядя на детей. Незнакомец закончил осмотр Джо, удовлетворённо кивнул каким-то своим мыслям и перевёл взгляд на мать:

– Кора, ну в самом деле. Давай поговорим. У меня вон внуки какие взрослые и красивые, а я с ними даже не знаком.

– А кто в этом виноват, – дрожащим от ярости голосом прошипела мать.

– Я, – просто признал незнакомец. – Но я хочу всё исправить.

Джозеф же потрясённо молчал… дедушка? Это его дедушка?? Да он выглядел ровесником отца, разве что морщин на лице чуть больше, да движения более неторопливые. Мальчик бросил взгляд на Лиенни и Дика. Брат был также поражён, как он, а вот сестра выглядела скорее испуганной, чем удивлённой – значит, для неё существование дедушки секретом не было. Взрослые тем временем как будто вели какой-то безмолвный диалог – мать и дед молча смотрели друг на друга. Джо подумал – кто первый отведёт взгляд, тот проиграл. Хотя мальчик даже не понимал, что это за состязание. Наконец незваный гость слегка кивнул и прикрыл глаза – словно поддался. Мать, набрав воздуха в лёгкие, твёрдо сказала:

– Уходи.

– Уйду. Но только из твоего дома, Кора. Не из твоей жизни. Я хочу познакомиться с внуками. Пойду к старосте, буду просить места в вашей деревне.

– Нет! – грозно, не дав даже договорить, воскликнула мать. Казалось, она потеряла остатки самообладания. Она двинулась к незнакомцу, схватила его за руку, рывком заставила встать и стала выталкивать из дома. Джо подбежал к ней, чтоб защитить, если новообретённый дед вдруг сделает матери больно. Дик тоже подобрался, Лиенни схватила тяжёлую сковороду. Но незваный гость не делал попытки защититься, хотя Джо видел, что мать сжимает руку на его плече так, что ногти впиваются. К тому же, она била и пихала его к двери, иногда проявляя совершенно ненужную силу: он и так шёл абсолютно безропотно.

Так и не сделав попытки защититься, он успел сказать только, что ещё вернётся, как мать со злостью захлопнула дверь у него перед носом.

– Матушка? – неуверенно произнёс Дик после небольшой паузы.

– Смажь петли, Дик, – хриплым голосом произнесла та. – Лиенни, собирайся, мы идём на речку. Джозеф, ты уже четвёртый день обещаешь подлатать половицы на кухне.

Было ясно, что обсуждать случившееся мать не собирается. Джо подумал, что сейчас задавать вопросы было даже опасно. Все молча разошлись по делам.

Уходя на речку с дочерью, Кора развернулась и твёрдо сказала:

– Если придёт он, дверь не открывать!

Она остановила взгляд на старшем сыне.

– Это ясно?

– Да, – кивнул Дик. Но мать молча смотрела на Джо.

– Это конечно, ясно, но вдруг…

– Не. Открывать.

Джо глянул на мать и поспешно кивнул.

Половицы скрипели и буквально рассыпались в руках – пол был очень старый, и заменой парой досок было уже не отделаться. Джо снял несколько штук, подчистил концы и собрался во двор – нужно было выбрать подходящие доски и подготовить их.

– Ты куда собрался? – насторожился Дик. Он уже смазал петли и теперь починял табурет.

– За досками, – коротко сказал Джо.

– Не вздумай разговаривать с ним! Матушка чётко сказала.

– Вообще она сказала ему дверь не открывать…

– Джо! Это не шутки. Видел, какая она была злая и расстроенная?

– Да я за досками, честное слово…

Дик недоверчиво проводил брата взглядом, но ничего не сказал.

Джозеф выскочил во двор и пошёл к сараю. Они с отцом всегда складывали найденные доски, хорошие деревянные бруски и крепкие ветки – в их деревне вырезать из дерева было в порядке вещей. Он вытащил несколько досок из сарая и начал их обтёсывать и подчищать. Процесс был долгим и методичным, поэтому мысли мальчика пустились в свободный полёт.

Дед… Неужели у них есть дедушка? Джо знал только бабушку по отцовской линии, но она умерла когда мальчику было пять, поэтому воспоминания были смазанными. Родителей матери они никогда не видели, да она о них и не говорила… Джо кажется припоминал, что отец рассказывал о своём отце. Тот был то ли рыбаком, то ли моряком, осевшим в деревне неподалёку. Значит, этот незнакомец – отец их матери??

В такое почему-то сложно было поверить. Во-первых, на взгляд Джо, они были совершенно непохожи. А во-вторых, строгая сухая мать никак не вязалась с этим загадочным и таким… необычным человеком. Джо так задумался, что неловко повернул руку с наждачкой и полоснул ею по острому в зазубринах краю доски. Мальчик вскрикнул и выронил шершавую бумагу. Перевернул руку и, морщась от боли, стал вытаскивать занозы из руки. Надо же было так задуматься…

– Наверное, это ужасно больно, – вдруг произнёс кто-то.

Джо от неожиданности дёрнул рукой и одна из заноз чиркнула по ранке.

– Уу, – поморщился мальчик и поднял взгляд.

Перед забором стоял давешний незнакомец. Джо застыл. Разговаривать с ним было нельзя.

– Прости, я не хотел тебя пугать, – произнёс тем временем тот. – Джозеф, верно?

– Откуда вы знаете? – выпалил Джо.

– В деревне расспрашивал людей.

– О нашей семье?

– О разных семьях. О вашей в том числе.

Джо замолчал, ковыряясь в ране.

– Помочь? – спросил предполагаемый дедушка.

– Спасибо, но нельзя. Мать запретила нам разговаривать с нами.

– Однако мы беседуем. Я знал, что из всех троих ты один способен не послушать, а сделать по-своему.

– Почему? – растерялся мальчик.

– Потому что ты один наблюдал сразу за всеми. И за Корой, и за мной и за братом с сестрой. Они смотрели только на маму, готовые послушаться первого же указания.

Нежное слово «мама» резануло слух Джо. Кажется, дети звали её так давным-давно, когда были совсем малышами. Она рано приучала их обращаться к ней «матушка». Джо посмотрел на незнакомца. Раз уж они всё равно разговаривают и запрет уже нарушен…

– Вы правда мой дед?

– Правда, – кивнул мужчина. – Зови меня Эйденом.

– Вы… отец моей матери?

– Верно, я отец Коры. К сожалению, её матери давно нет в живых, а Кора совершенно заслуженно ненавидит меня.

– Почему?..

– Видишь ли…

– Джо!! – донёсся с крыльца крик Дика.

– Встретимся у подножия поющего холма, завтра на рассвете, – быстро проговорил Эйден. – Приходи и я всё тебе расскажу!

С этими словами он исчез. Джо мог бы поклясться, что ещё секунду назад он стоял перед ним, отделённый покосившимися забором, и вот там уже пусто…

– Джо! – Дик выскочил из-за угла домика. – Ты почему так долго? Скоро вернётся матушка с Лиени, а у нас пол дырявый. Ты что, порезался? Ох, Джо, почему ты такой неловкий…

Дик споро и быстро помог брату подготовить доски и вместе они в два счёта залатали дыру. Джо кое-как перебинтовал руку, постаравшись вытащить из неё все деревянные занозы. Главное, чтоб не загноилась.

Через пару часов вернулись женщины. Кора выглядела спокойной, у Лиенни тоже заметно поубавилось тревоги, и дом потихоньку зажил в прежнем режиме. Все ждали отца. Дик вечером убежал в кузню – ему должны были доверить сегодня первую серьёзную работу. Лиенни ушла к подружкам гадать и собирать травы для ароматного чая, а мать поставила тесто для рыбного пирога – к приезду мужа. Джо было сунулся на рыбалку, но был пойман и приставлен как помощник на кухне.

Готовили в тишине. Джозефу иногда казалось, что мать просто не знает, о чём именно с ним говорить.

– Матушка…

– М?

– Это и правда был наш дед?

Хрясь. Мать с хрустом разрубила капустный качан.

– Я не разрешала тебе задавать вопросы об этом.

– Прости… просто вы так непохожи.

– Я сказала: нет.

Джо замолчал. Он не хотел злить мать, но ведь это и его касается…

– Непохожи… – вдруг заговорила мать. – А почему я должна быть на него похожа? Он выбрал другую дорогу, бросил нас с мамой, вот жизнь и припечатала его. По нему видно, что ничего праведного да правильного он и не сделал. Шлялся с цирками, да с бродячими музыкантами, игрался со своими дурацкими огоньками! А теперь опомнился? Захотел благостную старость в окружении семьи и внуков? Ну уж нет, не бывать такому! Как жил, так и доживай. Он всю жизнь только брал да наслаждался, пришла пора платить.

Джо затаил дыхание, опасаясь прервать поток откровений. Так вот почему мать так ненавидит цирк! Оказывается, дедушка бросил их с бабушкой… Интересно, что за огоньки, которыми дед играл?.. Ох, да какая разница! Ясно же, что мать права – это нечестно: приехать как ни в чём не бывало после такого поступка. Джо понимал, что должен сердиться и даже презирать деда, но у него почему-то не получалось. Дедушка был таким… другим. Джо будто впервые видел такого же человека, каким был он сам. Не поговорить с ним было сродни отказу

от встречи с самим собой. Мальчик посмотрел на мать, вздохнул и понял, что он принял решение в тот самый момент, когда Эйден заговорил с ним во дворе дома.

Серый рассвет мягко коснулся щеки Джозефа. Мальчик поморгал и потёр глаза. В эту ночь он так и не сомкнул глаз. И судя по лёгкому шуму на кухне и нервным шагам, мать тоже не спала. Ощутив укол вины за то, что собирается ещё больше её расстроить, мальчик решительно тряхнул головой и аккуратно выбрался из-под одеяла. Лиенни и Дик спали – это радовало. Дик никогда не ябедничал, но если бы ему пришлось выбирать между Джо и матерью, выбор был бы очевиден.

Мальчик быстро и бесшумно спустился по шаткой лестнице из окна, пробрался по мокрой от росы траве и вылез через дырку в заборе. К холму он шёл очень быстрым шагом, заставляя себя не переходить на бег.

Эйдена он увидел издалека. Тот сидел на пне и небольшим острым ножичком ловко и легко вырезал что-то из ветки.

– Доброе утро, Джо, – поприветствовал он внука, – я рад, что ты решил прийти.

– Доброе утро. Я пришёл, чтоб узнать правду. Вы обещали всё рассказать, но я кое-что уже знаю.

– Кора проговорилась?

– Да.

– Что ж, полагаю, ты должен меня ненавидеть?

– Бросить её с бабушкой – это был низкий поступок…

– Позволь мне рассказать тебе, как было дело. Я обещаю, что не буду выгораживать или оправдывать себя. Но разве люди не заслуживают шанса всё исправить? Разве не должно проявлять милосердие к ближнему?

– Я…я не знаю, – растерялся Джо. О таких вещах он не думал, да и мало что в них понимал.

– Тогда позволь спросить тебя: ты хочешь выслушать мою историю или нет?

Джо молча раздумывал. Затем вздохнул и сказал:

– Да. Иначе я бы не пришёл сюда, верно?..

Эйден кивнул и во взгляде его проскользнуло облегчение.

– Тогда садись, Джо, и приготовься слушать мою историю. Историю Заклинателя Огня.

Знаешь, я всегда был каким-то другим, каким-то странным… Мне кажется, ты понимаешь меня как никто. Будто ты живёшь среди людей, которые знают, как надо, а ты чувствуешь, что их «надо» – скучно и глупо. Будто ты не человек, а подкидыш какой-то.

Меня всегда завораживал огонь, я рано начал знакомство с ним. Когда я был младенцем, мой дом и мои родители сгорели. Огонь пощадил только меня.

Меня отдали на воспитание в деревню, но обо мне ходила дурная слава – дескать, родился на свет повелитель огня и всякий, кто возьмёт его к себе в дом, поплатится. Из-за этого я переходил из семьи в семью, а к тому моменту, как был в состоянии задавать вопросы и удерживать в голове ответы, история моего происхождения и моей семьи стёрлась и забылась.