Странный человек в пиджаке, который сидит и смотрит на батарею в черно-белой комнате, а рядом растет зеленая труба.

Странный человек в пиджаке, который сидит и смотрит на батарею в черно-белой комнате, а рядом растет зеленая труба.

Я люблю какой-то странной любовью старые парадные Петербурга. Это вам не советские клетушки и не современные бетонные коробки. Это какая-то совершенная неописуемая и непередаваемая атмосфера, которую ни с чем нельзя сравнить. Это отдельный вид искусства. Это настоящий портал в другое время и измерение. Когда за тобой закрывается массивная тяжеленная дверь, ты поднимаешься на пару пролетов, гул твоих шагов стихает и становится так тихо, что тебе кажется, что за всеми этими дверями нет никого и ты здесь совсем один. В эти моменты я оглядываюсь, вдыхаю странный несовременный запах, смотрю на себя и удивляюсь тому, как странно и чудаковато я одет, не соответствуя эпохе. Это странное приключение, которое нужно пережить самому и практически невозможно объяснить, и описать. Ты дышишь, ты мыслишь, ты ведешь себя иначе. И что-то внутри неспокойное, тревожное пробуждается, что-то глобальное, масштабное, вселенское.

На этот раз я попал в парадную на Васильевском острове. Она была великолепна, она была огромная и безупречно древняя. Я поднялся на два пролета, присел на подоконник, закурил, потому что здесь стояла почерневшая банка «Нескафе», а, значит, курить здесь не возбранялось. Посидев так полчаса, я понял, что с крыши этого здания должен открываться потрясающий вид. И, хотя все крыши давно грозились закрыть, я подумал: «Чем черт не шутит?» В конце концов и на старуху, как известно. Самое важное в любом не совсем правильном деле, – это вести себя уверено. Нельзя быть наглым, но и нельзя быть озирающимся по сторонам и опасающимся. В обоих случаях люди тебя раскусят. Я прислушался к звукам на лестнице, но тут стояла гробовая тишина, будто последние три сотни лет никого и не было. Я сделал глубокий вдох и уверенной неспешной походкой начал подниматься выше, будто шел к себе домой, будто так и надо. Я шел не спеша, оглядывая столь любопытную мне парадную. Наконец я добрался до верхнего этажа и увидел люк на крышу. Еще один чуть более подробный взгляд. И, конечно же! А чего я ожидал? На дужках висел массивный замок. Я печально выдохнул, улыбнулся сам себе и своей наивности, постоял еще немного и таким же уверенным хозяйским шагом, будто выхожу из своей квартиры, продолжил свой путь уже в обратную сторону, вниз.

Спустившись до следующего этажа, я увидел открытую настежь древнюю массивную деревянную дверь. Я мог поклясться, что не слышал ни единого звука за все мое время пребывания в этой парадной. Равно как и мог поклясться, что, когда я поднимался, эта дверь была закрыта, потому что я с жадным любопытством любовался каждым дюймом этой парадной, отыскивая что-то необычное.

Эта дверь, в свое время, должна была служить верой и правдой охранником своему хозяину. Она была сродни замковым воротам: массивная деревянная преграда, толщиной не менее десяти сантиметров, на мощных кованых петлях. Нижняя петля, правда, была сорвана и дверь безжизненно повисла только на верхней. Само дерево сейчас было насквозь дырявое, такое ощущение, что где-то его активно рубили топором, а куда-то настырно попадали шрапнелью. Сейчас она представляла собой унылое, грустное и жалкое зрелище, но, имеющий глаза, да увидит все ее великолепие былой боевой славы. К чему я так настырно описываю вам какую-то дверь? Для того, чтобы наглядно показать, что мимо нее невозможно было пройти, не заметив ее. А посему я готов клясться, что ее там не было, когда я поднимался вверх. Я подходил к ней, замедляя шаг. Все медленнее и медленнее становились мои движение. И нужно бы было пройти мимо, но я уговаривал себя: «Всего одним глазком, Ларин, всего одним!» Я понял, что какое-то время уже стою перед этой дверью. И, наконец, решился заглянуть внутрь, ведь она будто бы сама приглашала меня это сделать. Моему взгляду открылся коридор. Просто коридор. Бесконечно длинный. Стены, пол и потолок были белого цвета. В коридоре не были ни мебели, ни картин, ни даже лампочек. Это был просто кристально чистый белый коридор, шириной полметра. Не знаю почему, но я сделал шаг внутрь, меня будто что-то влекло, затягивало. И неспешной походкой я двинулся внутрь. На моем пути не было никаких ответвлений и дверей, это был длинный и пустой коридор. Я никогда еще не встречал таких коридоров в жилых домах. Я шел и шел, казалось целую вечность. Очень неприятное это чувство, доложу я вам, когда в оба стороны от твоего месторасположения тянется узкий коридор, которому не видно конца. И, даже не страдая клаустрофобией, пот начинает выступать на лбу, становится тяжелее дышать, а голова начинает кружиться. Не самое приятное ощущение, доложу я вам. Я понимал, что, случись что-то непредвиденное, я даже толком не смогу развернуться в этом коридоре, чтобы убежать. Но бежать мне не пришлось, скоро показался свет в конце тоннеля, и я облегченно выдохнул и ускорил свой шаг.

Но облегчение мое длилось не очень долго. Конечно, здорово, когда ты выходишь из узкого душного коридора и попадаешь в просторную комнату, но…

Эта комната была будто бы нарисована карандашом. Все контуры и очертания предметов и стен были будто бы выведены уверенной рукой художника и имели черный цвет. Все остальное было идеально белым, будто лист бумаги. Все было абсолютно реально, но и нереальным в то же время. Часто вы попадали в нарисованный мир? Комната была просторна, потому что в ней не было практически ничего. В самом углу у нарисованного окна стоял старый, покосившийся деревянный стул, на нем сидел человек, спиной ко мне так, что я видел лишь его затылок. Он был худощавого телосложения, с достаточно аккуратной стрижкой, одет в приталенный дорогой, но ветхий пиджак, лица его разглядеть я не мог, потому что он смотрел в другую сторону. А смотрел он на советскую батарею, радиатор со множеством секций. Он не издавал ни звука, не проявлял ни одного движения, просто сидел и смотрел и от этого становилось жутко. В комнате не было ничего, кроме стула, этого странного человека, радиатора и трубы, которая шла неизвестно откуда и куда. Труба эта была гладкой, без единого шва и имела темно-зеленый цвет. И, доложу вам, это было очень странно и даже неприятно: в этом монохромном спокойном черно-белом мире был всего один цветной элемент. Естественно, он вызывал подозрения и опасения. Легкая дрожь прошла по телу, я извинился за беспокойство и размашистым шагом поспешил удалиться. Человек, казалось, не заметил, как моего появления, так и моего ухода.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.