Серебряные нити Шардена. Пепел и тис

Глава 1. Там, где пахнет мятой и дождём

Дождь над Шарденом, а в особенности – над старенькими черепичными крышами Иль-де-Вирела, столицы Шардена, шел всегда как-то особенным образом – тихо, не поливая улицы из ведра, а будто вкрадчиво, неспешно прогуливаясь по древним улочкам, раз за разом пробуждая запахи камня, травы и старой магии. А заодно – под его пробуждающее, наглое, влиятельное вмешательство попадали и сонные жители, которые хмуро глядели на серую непогоду из-под весьма приятного купола тенлистов.Кстати, тенлисты – новейшая великолепная разработка далекой Мехаэрии (там обучают лучших магов инженерии, отвечающих за все технические новинки Шардена) – тенлисты не просто защищают от дождя, но и могут менять направление ветра вокруг его хозяина, облегчая путь сквозь бурю. Этот зонтик особенно ценится в магических лесах, где часто бывают необычные погодные условия, и в Иль-де-Виреле, ведь с октября моросило порой не переставая, целыми днями. Да, проливных дождей у нас практически не бывало, но ветер порой пробирал до костей, проникая своими ледяными влажными щупальцами под полы плащей; а закадычная подружка этого легкого осеннего бриза – изморось – порой кусала за нос особенно незадачливых и медленных шарденцов. Так что уникальную новинку из Мехаэрии в нашем городе разобрали чуть ли не вместе с лапами Имитра Свиллина.

Ох, как в тот день Имитр расстроился! Он, как обычно, заглянул ко мне в травяную лавку за эликсиром серого рассвета (отлично помогал снять усталость после долгого рабочего дня) – а мирид как раз держал маленький, но гордый магазинчик прямо по соседству с моей небольшой, но такой же гордой бизнес-колыбелью и нуждался в снятии усталости как никто другой. Имитр всегда продвигал в массы новинки из Мехаэрии (ведь он был оттуда родом; и порой был излишне патриотичен) – уникальные теневые ночники, которые отгоняли кошмары и освещали спальню мягким лунным светом; тени-домики для миридов в пути (очень популярны среди гильдии Тенелап), которые позволяли мириду спокойно переночевать практически где угодно; и, конечно, одна из самых любимых мехаэрийских штучек в Шардене среди жителей и миридов – сушёные ягодки с серебристой пыльцой. В Мехаэрии так и не раскрывают секрета их приготовления, но ягодки – до невозможности вкусные – обладали еще и приятным бонусом, на несколько часов усиливая магию. По этой причине строго запрещены в Шарденской академии – по слухам, магистры каким-то образом моментально вычисляли едоков и выставляли с занятий вон. У меня всегда дома была припасена баночка от Имитра – он заботливо угощал меня и Торша, моего мирида, но моей магии нам на двоих было достаточно, поэтому мы лопали ягодки просто потому, что они невероятно радовали вкусом нас обоих.

– Айлин, их как прорвало! – злостно хлопнул рыжей лапой по столешнице Имитр. – Еще и трех часов дня нет, а у меня уже ни одного тенлиста! – Мирид раздраженно хлебнул лунного молока из его любимой кружки с весёленькими клубничками.Имитр заходил ко мне и за эликсирами, и за травами, и просто попить чаю из плачущей мяты, или же – порадовать себя любимым лунным молоком. Имитр, как и все мириды, был ростом чуть выше метра. Ловкий, сухощавый, с густой рыжевато-медной шерстью, блестящей на свету, как расплавленный янтарь. Морда у него была округлая, хитрющая, с лукавыми янтарными глазами и тонкими, вечно подрагивающими усами. Уши всегда были навострены – вдруг пропустит важную новость или сплетню? На Имитре – как и всегда – был любимый красный плащ, усыпанный карманами, из которых выглядывали шестерёнки, ключи и свернутые чертежи. На лбу поблёскивали очки с несколькими сменными линзами, а за поясом постоянно болтались какие-то неизвестные технические штучки, которые постоянно сталкивались с баночкой мёда – неизменным атрибутом всех миридов. Иногда мне кажется, что любого мирида можно подкупить баночкой хорошего мятного мёда – так они его любят. Мы с Торшем всегда были рады рыжему мириду, и он даже периодически помогал нам в лавке, если у него было мало посетителей. Часто в витрине его магазинчика можно было встретить деревянную табличку, где корявым почерком было написано: «Ушёл в «Пеплотравы» – ищите там».

Мириды были чем-то похожи на котов, но в отличие от своих четвероногих копий – мириды были вполне себе самостоятельной расой со своим государством – Миридором. Имитр был родом из Мехаэрии, так как его семья служила там на благо королевской семьи; в Иль-де-Вирел его больше ста лет назад привело банальное желание посмотреть мир – и так ему тут понравилось, что здесь он и пустил корни. Миридор жило тихо, спокойно, работая на процветание Шардена, сохраняя нейтралитет и не принимая участия ни в каких политических распрях и войнах. Мириды, в основном, занимаются торговлей и служением в замках, при Совете и других государственных структурах в целом – мириды очень мудры, умны и расчетливы – а их долгожительство (в среднем мирид живет триста лет) помогает им строить целые семейные империи, не терпящие конкуренции.

Есть и другой род занятий, который идеально подходит миридам – и это полузаконные вещи. Контрабанда, слежка, доставка запрещенных артефактов, мелкие кражи, разведка – всем этим промышляет гильдия Тенелап, которая раскинула свои сети по всему Шардену. Почему полузаконные? Совет прекрасно знал о гильдии, и более того – поддерживал миридов, в особенности – главу Совета – Ауриэль Тенцзар, по совместительству – элериарха, главу Шардена, – периодически давая им тайные задания, с которыми могли справиться только пушистые. Говорят, что мириды не владеют магией, но доподлинно это неизвестно, а сами мириды свои секреты раскрывать не хотят.

– Айлин! – завыл Имитр, вихрем врываясь в мои размышления. – Я пришел жаловаться, почему ты молчишь? – еще немного промедления с реакцией с моей стороны, и его уши точно сравняются по цвету с клубничками на кружке. Я, предчувствуя катастрофу, поспешно вынырнула из-под прилавка, где предыдущие пять минут усердно вела поисковую операцию – Торш куда-то вновь спрятал последний эликсир лунного рассвета.

– Извини, Имитр, Торш опять навел свои порядки та-а-а-к, что я ничего не могу найти. – смахнув прилипшую пепельную прядь волос со лба, выдохнула я. – Так в чем проблема, ты говоришь? Это же хорошо, что у тебя все купили. Большая выручка – починишь наконец свою дверь, которая плохо закрывалась, или что там у тебя с ней было. Или приобретешь себе что-то новенькое в лавку.

Рыжий мирид посмотрел на меня своими ярко-желтыми глазами так, словно я сообщила ему, что разбила его любимую кружку с клубничками. Признаться, я боюсь этого момента больше, чем гнева председательницы Совета – ведь за эту кружку Имитр, думаю, может если не убить, то сильно покалечить – в последний раз, когда Торш заварил себе в ней медоэль, а рыжий это – ой, как некстати – увидел – Торш лишился кусочка меха на хвосте. Эксцентричная натура. Не зря говорят про какие-то пакости – не всегда мирид, но всегда – рыжий.

– Айлин! – он стукнул лапой по прилавку вновь, как будто я не понимала, почему 2+2 = 4. – Поставка из Мехаэрии будет только через месяц! А сезон дождей – в самом разгаре! Я не ожидал такого спроса! Что мне делать?! – протяжно завыл Имитр, роняя голову на многострадальную столешницу – старое дерево завыло в унисон, прогибаясь от резкого удара. Я поморщилась – это выглядело больно – и вздохнула, ведь Имитр имел неприятную привычку чрезмерно драматизировать – повода для переживаний определенно не было.

– Послушай, – начала я, присев напротив него. – Ты же прекрасно знаешь, что кроме тебя – в Иль-де-Виреле никто не торгует товарами с Мехаэрии. У тебя нет конкурентов, – добавила я ободряюще, потрепав его по пушистому уху, которое понуро стремилось к столешнице – мирид что-то невнятно пробормотал в прилавок, но вроде прислушался. – Даже если сейчас объявится какой-то маг или мирид, который будет продавать тоже самое, что и ты – ильдевирейцы пойдут к тебе, потому что твоя лавка стоит тут уже – сколько, напомни?

– Сто лет, – насупившись, пробубнил мирид всё также лежа лицом в стол. Я улыбнулась – король драмы – не меньше!

– Ну? Кто не успел – тот опоздал! – хмыкнула я, ведь проблемы на самом деле никакой не было, мирид просто любил чрезмерно тревожиться, волноваться и переживать. Мне иногда казалось, что это неотъемлемый атрибут владельца любой лавки на центральных улицах – улочке Скрипящих Фонарей и переулке Туманной трели – Шарден никогда не бедствовал, а магазинчики имели свою клиентскую базу, наработанную веками – даже среди людей, не только у миридов, в основном бизнес передавался из поколения в поколение. Мои "Пеплотравы" тоже перешли мне по наследству от мамы, маме – от бабушки, бабушке – от прабабушки… бывали дни, когда клиентов было меньше, чем обычно, но на заработок мы, в целом, не жаловались – что, в прочем, не мешало торговцам иногда поплакать, повыть друг другу в плечо за кружкой медоэля, жалуясь на то, как плохо идут дела. Иль-де-Вирелю определенно иногда требовалась драма, пускай и придуманная на пустом месте.

– Тебе знак – повесь объявление с датой, когда тенлисты будут в наличии, закупи побольше в следующий раз, бери плату за бронь уже сейчас – чтобы ты точно знал количество, которое ты продашь. А можно и ценник повыше сделать, чтобы и тебе еще выгоднее было. – продолжила я, неспешно перебирая листочки лунной шелухи, которой вскоре было суждено стать полуночным отваром – первоклассным снотворным, которое позволяло засыпать без сновидений.

Имитр оживился и подскочил на стуле, чуть не заехав лбом мне по носу – я ойкнула и инстинктивно отпрыгнула, чуть не смахнув всю лунную шелуху с прилавка – старенький высокий деревянный стул всхлипнул, мягкая зеленая подушка вторила ему пыльным "пуфф", шлёпнувшись на пол, а Имитр – залпом допив своё лунное молоко, прихватив с прилавка эликсир лунного рассвета и кинув мне 5 серебрянных дариев – вскрикнул "Бронь! Как же я не догадался! Спасибо, Айлин!" – и, взмахнув полами своего красного плаща – ш-шурх! – стрелой вылетел в дождь – лишь ловец ветра звякнул ему вслед мягким переливом трубочек, бубенчиков и звоночков, завершая эту замечательную утреннюю увертюру своей трелью.

"Вот балаганник, – улыбнулась я, вспоминая эту ситуацию, произошедшую на прошлой неделе. – Надо ему, что ли, побольше лунной пыльцы добавлять в эликсир, чтобы спокойнее был?"

Я натянула капюшон поглубже и припустила через Туманную площадь – центральную улицу Иль-де-Вирела, высоко поднимая подол своего длинного серого плаща, чтобы не задеть грязные лужи. Торш уже давно ускакал вперёд – его серебристая тень мелькнула у поворота, где, стекая в лужицы с черепичных крыш, пела свою незатейливую песнь дождевая вода.

Мы с Торшем этим ранним утром направлялись в травяную лавку – до обеда я сегодня пробуду за прилавком вместе с миридом, а далее – меня ждёт важное заседание Совета. Кажется, все движется к тому, что мне хотят поручить какое-то очень важное задание – судя по полученному утром тенеглассу от Ауриэль Тенцзар, главы Совета – в коротком сообщении она говорила о неотложности и архиважности этого дела.... Ладно, я буду решать проблемы по мере их поступления. Забивание головы тем, что пока еще не имеет значения – еще ни к чему хорошему не приводило. Отмахнувшись от назойливых мыслей, как от приставучих лесных пиккил – я бросила взгляд на Башню Совета, по совместительству – Башню Времени, желая узнать, который час.

Башня, которую ильдевирейцы звали просто Временной, вздымалась в центре Туманной площади, словно игла на циферблате огромных городских часов. Её тёплый камень отливал медью на солнце, а ночью – башня светилась мягким янтарным светом из сотен окон, будто дышала вместе с городом. Она была высока, да, но не холодна – не отталкивающая, а скорее величественно-приветливая, как старшая сестра, что всё видит, но не вмешивается без нужды.

Верхний ярус венчали Главные часы Иль-де-Вирела – огромный круглый циферблат с изящными тонкими стрелками, инкрустированными лунным стеклом – работа лучших мастеров Мехаэрии – ходит слух, что в их создании столетия назад принимал участие сам королевский инженер! Каждые полчаса часы звенели лёгкой переливчатой мелодией, как ловец ветра, а каждый час – раздавался гордый часовой бой. Это был не просто звук— он был чарой, сквозь которую маги чувствовали ход дня, как пульс времени. На Туманной площади, каждый раз, когда часы начинали своё "бом-м-м-м" люди всегда замолкали, прислушивались, будто бы сверяли судьбу по их звучанию. Даже уютными вечерами, когда наша компания – я, Ирис и Эльса, собирались на тёплой веранде книжно-чайной лавки мирида Лавра для того, чтобы перемыть косточки недругам, да пропустить пару пинт пепельного грога – в момент, когда часы заводили свою благородную песнь – мы замолкали, наслаждаясь этим крайне благоговейным моментом, отдавая дань уважения Шардену и Иль-де-Вирелю, а также – почести павшим при восстании Тихого Круга.

Диверсия, в которой я уцелела лишь с помощью благословления богини Этерны и благодаря поручительству Магистра Теней. Это случилось пять лет назад, и восстание стало последним событием, которое потрясло весь Шарден – более не было ни одного столько громкого случая – в целом наше государство, а в особенности столица – Иль-де-Вирел, были очень безопасными. Маги Тени были практически все уничтожены – точно неизвестно, остались ли уцелевшие (кроме меня) любимцы Этерны.

Чем были опасны Маги Тени? В Шардене у всех есть доступ к Общей магии – это как основа, на которой строится всё остальное. Общая магия – это поток, из которого можно черпать силы. Кто-то сильнее чувствует воду, кто-то – склонен исцелять, кто-то – зачаровывать. Вот почему в Шарденской академии так важно сначала пройти церемонию Обретения Отклика – она показывает, к чему у мага склонность, чтобы не тратить годы на ту стихию, бог или богиня которой не благосклонны к магу. Основные направления, которые развивают в Академии, и в целом существующие в Шардене, были следующими: отклик бога Вейлана – вода, пламя, ветер, земля – все стихии. Всё, что можно представить и почувствовать кожей. Очень наглядная магия – самое популярное боевое направление, стихийники очень ценились в Карал Вельторн – альма-матер лигатов, стражей и военных – и, конечно, стихийникам всегда были рады в армии Шардена. Отклик бога Ферона – алхимия, зачарование предметов, работа с механизмами. Тут важна точность, как в черчении – в бою эту магию тоже можно было использовать, но только благодаря зачарованию каких-либо предметов, оружия. Отклик богини Мирас – исцеление, лечение, воздействие на восприятие, создание иллюзий, работа со сном, с телом, кровью, внутренними ритмами. Требует терпения и чуткости. Не у всех хватает устойчивости. Были и боевые маги Мираса – встречались редко – в основном они оставались при целительстве – но, если вдруг на поле боя повстречаешь мага Мираса – лучше обойти его по широкой дуге – нашлёт таких иллюзий, что сам себя убьешь, лишь бы поскорее избавиться от наваждения.

А теперь – самое интересное. Магия Тени. Это не «ещё один бог». Да, действительно, магам Тени покровительствовала богиня Этерна – которая создавала своими тонкими пальцами хитросплетения теней и людских судеб. Тень – это… особенность восприятия, очень редкая склонность. Самая сильная, страшная боевая магия, которая могла сжечь человека – и носителя магии при неосторожном использовании – изнутри. Страшная, леденящая кровь в жилах, боевая магия, благодаря которой можно было мгновенно убить человека или даже нескольких. Маги Тени были сильны, опасны и умели скрываться в тенях, что делало встречу с ними, зачастую, очень неожиданной. Она не даётся врождённо в чистом виде, но проявляется, как только человек сталкивается с Тенью – часто – в момент сильного потрясения, утраты, или даже случайного контакта с древним артефактом или существом. Этерна откликнулась мне в момент, когда я лицезрела смерть моих родителей – я очень смутно, плохо помню события той ночи – лишь знаю, что тогда я совершила своё первое убийство – даже без использования лука и стрел. Тень боятся – и правильно делают.

Когда-то Шарден потерял сотни магов, пытавшихся легкомысленно, без контроля наставников, покорить эту магию. Сильнейшие умы разрывались пополам, сгорали, исчезали в петлях времени, теряли разум, падали замертво в одно мгновение. Потому что Тень – не инструмент. Она – диалог с хитрой Этерной. А многие хотели приказывать магии, не слушая её. Совет объявил магию Тени запретной – во избежание еще большего количества смертей. Так появился Тихий Круг. Не школа – скорее, монастырь на краю бездны. И Магистр Теней, Пятый Лик Совета Шардена, гвардиан Карал Вельторна – господин Эврен Хаэль, единственный, кто не просто подчинил себе Магию Тени, но выжил и остался собой, став лучшим среди тех, кому отклинулась сама Этерна; с позволения Совета и доброй воли Ауриэль Тенцзар – построил путь для таких, как Айлин – детей, которые столкнулись с Тенью. Путь, вымощенный молчанием, страхом и тайнами. В Тихий Круг брали тех, кто уже слышал, кто не боялся темноты, кто пережил боль – и всё ещё хотел знать больше. Правда, дело Эврена оказалось, безусловно, благородным, но неблагодарным, закончившись страшнейшей теневой бойней.

Тряхнув головой и отбросив нахлынувшие воспоминания, я вернула взляд на площадь – окна самой Временной башни были вытянутыми, арочными, с витражами, отражающими мягкий свет от светильников, питаемых старой магией. Вечерами она становилась маяком: её окна тепло светились, рисуя на мостовых рябь огня, и каждый путник Шардена знал – пока горит свет в Башне Времени, город жив, Совет на месте, и мир пока ещё не сломан. В самом верху – Зал Семерых, круглый, светлый, где окна смотрели на все стороны света, а потолок был из стекла, сквозь которое днём струился солнечный свет, а ночью – лунный. Мне очень нравились вечерние заседания Совета – когда мне доводилось там присутствовать, конечно – зал освещался множеством волшебных фонарей, создавая таинственный полумрак, а синие сумерки, льющиеся через стеклянный потолок, добавляли особой сокровенности происходящему.

Городские часы заботливо подсказали – девять утра, в запасе оставалось еще примерно полчаса до первого клиента, а если даже я задержусь – Торш точно не расстроится, если я прихвачу ему кристальных булочек. Мысль о булочках моментально вызвала прилив дофамина, и я, отвлекшись от созерцания великолепных часов и страшно грандиозной башни Совета, свернула на восточную часть Туманной площади. Там, практически как и всегда, моей первой остановкой на сегодня стала неизменная, любимая всеми ильдеверийцами Лавка у Лавра, книжно-чайная, спрятанная между двумя переплетёнными магическими книгами. Именно такими казались её двери, если смотреть под определённым углом: старая игра иллюзии для тех, кто умел их видеть.

Я встряхнула тенлист – Имитр, в прошлый четверг, после нашей беседы, запыхавшись, принес мне один завалявшийся экземпляр в благодарность за совет. На брони тенлистов он в тот день заработал практически столько же, сколько от проданной сотни изобретений! Да, мириды умны и расчетливы, но даже им иногда необходим взгляд и помощь со стороны.

Зонтик, чихнув дождевой водой, аккуратно сложился в небольшой футляр – как продуманно! – меня всегда восхищают такие детали в изобретениях и артефактах. Я потопталась на каменном пороге лавки, сбивая грязь с ботинок, и толкнула входную дверь плечом. Маленький колокольчик над входом лениво звякнул, оповещая об очередном ильдевирейце, который жаждет порадовать себя и близких вкусненьким этим промозглым осенним утром. Аромат лавки моментально обнял меня – тёплым амбре мёда, мятного чая, ароматного кофе и старинных книг. Я улыбнулась, протискиваясь через ряды уютных маленьких столиков и подходя к чайной стойке – дерево скрипело под ногами, тут и там раздавались непонятные шорохи, вздохи – лавка Лавра, будто живое существо, всегда была рада гостям и будто охала "ну что же ты, моя дорогая, в такую погоду и без горячего чая!"

За стойкой, как и всегда, был сам Лавр – упитанный, ухоженный мирид, всегда одетый с иголочки. На нем сегодня был откровенно щегольский кожаный цилиндр коричневого цвета, украшенный серыми перьями в тон его лоснящейся шерсти – довершал образ объемный плащ оттенка молочного шоколада и роскошная шелковая рубашка, вышитая миниатюрными чайными чашками. Поговаривали, что Лавр приехал к нам из далёкой-далёкой страны, о которой почти ничего не известно, кроме того, что там очень ценится крепкий чай с бергамотом, который подаётся почему-то строго в 17:00. Сам Лавр о своем происхождении никогда не распространяется, хотя мы с Ирисом спрашивали его много-много раз за чашкой медоэля, когда мирид мог уделить нам немного свободного времени.

– Здравствуй, Лавр! – поприветствовала я, стягивая капюшон. – Чай из плачущей мяты, медоэль и две кристальные булочки.

– Айлин, душа моя, – пробасил Лавр, добродушно улыбаясь в усы. – хоть он и выглядел высокомерным, на самом деле – чайный мастер был очень приятным миридом. – Медоэль для Торша? – поинтересовался он, отворачиваясь от меня и что-то определенно колдуя – иначе я не могла объяснить столь потрясный вкус его напитков – над чайничками, колбочками, травами и приправами.

– Да, – я согласно кивнула, рассматривая чайную стойку – тут и там стояли баночки с чаем, изящные хрустальные сахарницы с тончайшими золотыми щипчиками; и, конечно, маленькие магические фонари – о, лавка утопала в них! Тут и там они освещали пространство мягким светом, создавая неповторимую атмосферу, которая согревала и обнимала каждого посетителя – так и хотелось бросить все, упасть на диванчик у витражного окна, смотреть на камин и пить, пить невероятный мятный чай, ни о чем не думая, оставив заботы за дверью заведения.

Лавр важно кивнул и бросил в медоэль щепотку корицы с сахаром – до сих пор не понимаю, как ему удавалось сохранять в памяти все предпочтения своих клиентов. Торш безумно обожал в этом мире несколько вещей – медоэль, просто мёд, кристальные булочки и корицу. Думаю, если бы я не настаивала на том, что нужно питаться правильно – он бы ел только булочки да мёд. Но ради кристальных булочек и я, честно, была порой готова продать душу – Лавр делал их просто потрясающими – воздушное, ароматное ванильное тесто, пропитанное маслом мирианских орешников, присыпанное сверху сахаром из Миридора – хрустящие кристаллики инея; а завершающей нотой этого сладкого безумия были карамелизированные кусочки мёда – эти булочки обязательно надо было есть подогретыми, и их сладкий, орехово-ванильный вкус, хрустящее тесто – этот тандем сводил с ума. Некоторым ильдевирельцам можно было давать взятки кристальными булочками, и я входила в их число.

– Для тебя и Торша, – отвлек от размышлений Лавр, поставив на стойку два бумажных стаканчика, связанных между собой виноградной лозой для удобства носки. Следом – протянул мне плотный бумажный пакет, из которого уже тянуло сладким дымком булочек и терпкостью корицы. Одна из булочек была щедро ею усыпана – специально для Торша.

Я душевно поблагодарила Лавра, пожелав ему хорошего дня, бросила шесть дариев в деревянную чашу на стойке – ш-шурх! – смел их Лавр лапой – и вновь вышла в дождь, предварительно раскрыв тенлист и сильно пожалев, что у меня нет третьей руки.

"Пеплотравы" – теперь – мой собственный маленький мир, который столетия выстраивала моя семья Мирст – ждал меня на узкой улочке Скрипящих Фонарей, расположенной неподалеку от Туманной площади. Буквально двести метров от чайно-книжной лавки Лавра – и вот она тут как тут – старинная тёмно-зелёная входная дверь, приветливая панорамная витрина, над которой разросся густой зеленый плющ, выбившийся из-под контроля: точно как всё в моей жизни. Табличка над дверью гласила: "Пеплотравы. Травы, эликсиры, настои на заказ и в наличии."

Торш, как истинная ранняя пташка – уже трудился внутри – разглядела я через струйки дождя на оконной раме. Я кое-как помахала ему снаружи, привлекая его внимание через окно – всё-таки держать тенлист, а еще – пакетик с булочками и два напитка – дело непростое. Торш навострил уши, распушил хвост, заметив пакет в моей руке – и рысью побежал открывать дверь. Я улыбнулась и, неловко пытаясь отряхнуть капли дождя с плаща – бесполезное занятие, все равно накапало на деревянный пол – вошла в лавку.

– Я и думаю, куда ты пропала, – Торш освободил меня от приятной ноши, поставив ее на подоконник – деревянный, длинный, широкий, с кучей разномастных подушек. Из окна открывался прекрасный вид на дождливую улицу Скрипщих Фонарей и переулок Туманной Трели – на первой были ремесленные и торговые лавки, а в переулке – таверны, совсем крохотные магазинчики, да уютные кафе, куда мы иногда забегали, если вдруг у Лавра была полная посадка.

– Кристальная булочка с корицей – твоя, – сказала я Стражу своей Нити, потрепав его по серым ушам и вешая – на самом деле – практически сухой, благодаря тенлисту, плащ – на крючок у двери, где пониже располагался такой же крючок для любимого зелёного одеяния Торша. Наша история с Торшем – весьма необычна и в своё время заставила прослезиться многих, особенно в Тихом Круге, но о ней я расскажу позже.