Серебряные нити Шардена. Пепел и тис

Законы, которые регулировали теневую магию, всегда были очень жестоки к их носителям. То, что могло бы сойти с рук магу Вейлана, для теневого мага означало одно: смерть. Любое неповиновение теневого мага государству каралось смертью. Смертью от рук Магистра Тени, без суда и следствия. Любые признаки девиантного поведения являлись основанием для немедленного убийства на месте.

Как успел вкратце пояснить по дороге Хаэль, истинной целью оставшихся учеников и наставников Тихого Круга был Совет, а в особенности – госпожа элериарх. Их намерения, однако, не сводились к убийству: они желали пленить её, чтобы заставить Тенцзар и Совет пересмотреть свод законов Шардена. Желанием тех, кто пошёл за Райсом, было закрепить законное равенство для носителей магии Этерны, причислив их к категории обычных магов.

До воплощения замысла дело, к счастью, не дошло: лигаты перехватили мятежников ещё на далёких подступах к Башне Совета. Ночь обернулась тяжёлым испытанием – Карал Вельторн потерял немалое число воинов, удерживая натиск, но, слава Этерне, теневики не обратили свой гнев против мирных горожан. Решающая встреча с беглецами состоялась совсем недалеко от башни Тихого Круга – они не успели далеко прорваться.

– Довольно! – голос Эврена разнёсся по площади, и он словно вырос в два раза. – Райс всё рассказал мне.

Несколько учеников, перепуганные, замерли, переглядываясь. Бой все ещё продолжался – кто-то держал лигатов серебряными нитями, кто-то бился с магом Вейлана. Тут и там сверкали серебристые всполохи, летали огненные шары и били воздушные плети. Некоторые из наставников напряглись, Варпа Линч, отбросив мёртвое тело в синем плаще, недоверчиво хмыкнула, кинув на меня уничижительный взгляд. Лигаты отступили чуть поодаль, недоверчиво смотря на нас с Хаэлем, явно не зная, стоит ли ему доверять.

– Я всё понял, – продолжил Эврен. – Я согласен с вами. Совет больше не может стоять на месте. Элериарх… готова пойти на ваши условия. Она ждёт вас вместе с Торенвельдом в Зале Собраний.

Слова обрушились на толпу, как раскат грома. Я сглотнула – боги, как спокойно он врёт! Я знала цену этим словам, знала, что Райс лежит холодным телом в Зале, и горечь раскалённым металлом жгла мне горло, но я не издала ни звука, хотя хотелось зареветь. Моё молчаливое согласие были для них лучшей гарантией.

– Ты лжёшь! – рявкнул один из наставников, седой, с такими же выжженными узорами на шее, как у меня. – Райс… он бы…

– О, извини, Клаус, – язвительно оборвал его Эврен. – Райс был занят делом поважнее, чем собирать кучку разбежавшихся теневиков. Он проводил Тенцзар через подземный ход, в то время как вы, какого-то праха, перебили половину лигатов Иль-де-Вирела. Разве вам это было велено? Вам было велено собраться и ждать дальнейших указаний, а не самовольничать!

Клаус потупился, но всё равно недоверчиво нахмурил серые брови.

– Айлин… – выходя откуда-то из-за спины наставника, окликнула меня Лиарен, и в её голосе было отчаяние. – Это правда?

Боги… почему именно она? Почему именно её голос? Её глаза, полные веры, боли и ужаса, смотрели прямо на меня, и я ощущала этот взгляд каждой клеточкой своего тела. Я сглотнула, чувствуя, как сердце рвётся, как грудь стягивает железный обруч. Она – моя Лиарен, та, что подсовывала мне яблоки в библиотеке, та, что учила плести косы, смеясь, пока я кривилась от собственных пальцев. Подруга… или уже нет? Была ли мне подругой та, что поверила изменнику, что шла за ним, не моргнув, против Совета, против порядка, против Магистра?

Если я скажу «нет» – я предам Эврена. Человека, благодаря которому я жива и свободна, а не гнию в Ауланнаре. Я перечеркну всё, что он только что построил уверенной ложью и сталью своего голоса. Я растопчу всё то, что он для меня сделал. Я вырву почву из-под ног у нас обоих, перечеркну шансы на спасение Совета, элериарха, города, Шардена. Что будет потом?

Я чувствовала, как мир сжимается вокруг меня, будто все стены зданий вокруг надвинулись ближе, а лица, много лиц, уставились на меня, ожидая одного слова. Одного! Губы онемели, и я не смогла произнести «да». Не смогла. Просто… кивнула, сжимая в ладони кулон-полумесяц, что подруга подарила мне недавно. И этого оказалось достаточно. Лиарен выдохнула, будто ей дали надежду. Остальные вскинулись, переглядываясь. А у меня внутри что-то треснуло, захотелось закричать, схватить подругу, увести её, спрятать, связать, убежать с ней куда угодно, и гори оно всё синим пламенем. Я знала только одно: я только что отправила её на смерть, и… ничего не могла с этим поделать.

Одна жизнь или сотни жизней? Что из этого меньшее зло? Что есть справедливость, что есть долг? Что тяжелее: согрешить перед другом или перед всем миром? Что лучше – убить предателя, который тебе дорог, который тебе верит, или десятки, сотни, тысячи невинных людей, которые даже не ведают о том, что сейчас происходит? Я сжала кулон, как будто сама могла в нём удержать жизнь подруги, но знала: на самом деле здесь нет спасения, нет правильного выбора, нет доброго выбора, при котором никто не пострадает. Есть только цена, которую я уже выбрала заплатить – и последствия.

Они двинулись. Сначала неуверенно, потом быстрее, тесной массой, почти бегом. В сторону башни, в свою клетку. Эврен, ни сказав ни слова, направился вслед за ними. Я же шла рядом, и с каждым шагом меня разъедало чувство предательства и мерзости от самой себя. Они верили. Они шли домой. Они не знали, что этот дом станет их могилой.

Когда последние из них скрылись за тяжёлыми дубовыми дверьми, Хаэль кивнул лигатам, что незаметно следовали за нашей импровизированной процессией. Синие плащи разбежались, на ходу доставая клинки и выкрикивая заклинания – кто-то блокировал выходы, кто-то – окна. Рядом с нами осталось двое. Судя по всему, маги Вейлана. Для завершения нашего плана нужны были именно они.

– Дейл, на тебе восток… – тихо произнёс Хаэль. Совсем молодой парень, стоявший рядом, кивнул.

– Эллар, запад… – второй парень, Эллар, бросив взгляд на друга, вернул кивок. Они выглядели решительными, в отличии от меня. Всхлип вырвался из моей груди.

– Мирст.... – начал Магистр.

– Я знаю. Давай. – прохрипела я, старательно ища где-то в голове кнопку, которая позволила бы мне просто отключить чувства, обуревавшие мой разум.

Эллар и Дейл почти одновременно подняли руки. Первыми вспыхнули деревянные ставни, и огонь побежал, опоясывая проёмы, заполняя улицу запахом смолы и палёной древесины. Башня, казалось, застонала, закашлялась, пытаясь сопротивляться, но стены уже отдавали жаром. Трещинами побежала паутина пламени.

– Тeneo Umbra, lumine devove! – вскричал Хаэль. Его чёрные волосы растрепались, безупречный обсидиановый костюм был разодран в драке, а лицо не выражало никаких эмоций. Я положила руку на его ладонь, усиливая заклинание, и сердце в груди застучало как барабан. Слёзы застилали глаза, а жар от нарастающего пожара обжигал кожу даже на расстоянии.

– Per Eterna, lux et ignis, incendium et purgatio! – мы продолжали вместе, наши голоса переплетались, как нити теней сплетались с огнём. Я сбивалась, рыдала, проклиная себя за слабость, за то, что вообще стою здесь. Серебро под кожей вспыхнуло, ярко освещая ночную тьму. Ослепительные искры, нити нашей магии, вплетённые в огонь, ползли по стенам, смешиваясь с живым пламенем, усиливая его и распространяя всё больше и больше. Башня Тихого Круга превратилась в ад на земле.

– Lux et tenebrae, conflagrare omnia! – кричала я. Мой вопль сорвался на истерический, когда послышались первые крики внутри. Отчаянные стоны, визги, мольбы, удары, треск обрушивающегося дерева были настоящим торжеством смерти, богатым подношением самой Этерне.

Сердце в груди сжалось, и я ринулась к башне, но сразу три пары рук схватили меня. Эврен дёрнул меня на себя, и я всхлипнула, вжимаясь в него спиной. Я рыдала навзрыд, ощущая в себе одновременно страх, гнев, бессилие, отчаяние. Руки сами собой поднялись, возвращая силу заклинанию. Серебристое пламя ползло по стенам, разрасталось внутри также, как разрасталась внутри боль и отвращение к самой себе.

Они помогли мне обрести смысл жизни после утраты, а теперь их глаза закрываются в огне, и этот огонь – моих рук дело.

Сейчас. Заседание Совета.

– Господин Рейлтан, – мягко сказала Ауриэль, мягко возвращая меня на землю. – Вы опасаетесь, что мальчишку завербуют. Но, позвольте заметить: куда легче завербовать того, кто брошен, оставлен один на один со своей силой. Будучи одиноким в своём несчастье, он быстро станет добычей. Под присмотром и с наставником – он станет нашей приманкой в капкане.

Она чуть улыбнулась.

– По моей легенде, Дархан младший получит привилегию – стажировку в Совете. Здесь он будет не только под покровительством Магистра, но и под защитой Совета. Мы намерены сделать его существование публичным. Пусть каждый в Иль-де-Виреле знает: Совет сошёл с ума и обучает нового теневика, нарушая все существующие законы. Слухи о том, что господин Хаэль готовит себе преемника, да ещё и не своего наследника – разлетятся очень быстро, – её тон похолодел. – И наши враги сами придут за ним. Но придут они не к беззащитному мальчику, а к приманке, окружённой ловушками.

Вот это да! Дархан-младший в Совете? Я быстро переглянулась с Эльсой, прикрыв глупую ухмылку ладонью. Подруга стрельнула глазами в сторону Хаэля и игриво повела бровями. О, Этерна, если Тенцзар действительно это сделает… от нашей Временной башни ничего не останется в ближайшее время. Как и от всей Туманной площади – Эврен и Солейл просто поубивают друг друга и разнесут всё вокруг. Элериарх слегка повернула голову, обвела зал взглядом, задержавшись на Лаэрке чуть дольше, чем следовало.

– Разве не разумнее держать ключ у себя, чем позволить врагу подобрать его на улице, господин Рейлтан?

Лаэрк нахмурился, сдвинув чёрные с проседью брови, и на его лице отразилась внутренняя борьба.

– Один теневик уже едва не обрушил Шарден. – процедил он, явно недовольный действиями Ауриэль.

– Да, – почти ласково согласилась элериах, смахнув невидимую пылинку с алого плаща Совета. Тонкие брови взметнулись вверх. – Именно поэтому необходимо принять комплекс мер. Усилить внутренние патрули и удвоить наружную охрану Башни Совета, а также – обратить внимание на подземные ходы всего Иль-де-Вирела, особенно те, которые могут вести к Башне. Доступ в архивы и Залы Совета ограничить исключительно для обладателей кольца Совета. И только для Асессоров, – её цепкий взгляд скользнул по нашей троице, задержавшись на каждом. – Господин Рейлтан, лигатам поручить усиленное наблюдение по всему периметру Иль-де-Вирела. Особое внимание уделить жилым кварталам на окраинах – там традиционно выше риск скопления… нежелательных личностей. Ввести ночные патрули с изменяемым маршрутом и временем выхода, чтобы исключить возможность предугадывания и кражи задокументированного расписания. Усилить досмотр на городских воротах и причалах, досматривать все прибывающие корабли. Комендантский час будем рассматривать как крайнюю меру.

Элериарх слегка повернулась к Эльсе, словно подводя к следующему пункту повестки:

– Асессор Верин. Ваша зона ответственности – как и всегда, гражданский сектор. Организуйте сбор и обработку сведений, поступающих от вас лично и от других информаторов в Магистрате Внутренней Безопасности. Особый интерес представляют разговоры о Тихом Круге, о Тени, либо просто о чём-то подозрительном, что именно вы посчитаете важным. Опустим лишнюю бюрократию, вся информация, которую лично вы посчитаете важной, должна поступать сразу в моей кабинет с пометкой «неотложно». Можете присылать тенеглассы или приходить лично, у нас нет времени на официальные письма. Также, Асессор, попрошу вас сегодня передать мой приказ Азгурвальду.

Тенцзар изящным, выверенным аристократичным жестом достала из складок плаща свиток, запечатанный красной сургучной печатью, и протянула его Верин. Хм, интересно, что там?… Она поручила передачу своего личного приказа Эльсе, а не своему сенешалю? Почему?

– Разумеется, госпожа элериарх. Благодарю за доверие. – Эльса растянула алые губы в мягкой улыбке, приняв свиток и спрятав его. Затем – открыла бордовую записную книжку, делая пометку. Ауриэль развернулась к Майэ Секали, рихтаржу Иль-де-Вирела, главе Департамента Улиц и Времён. Её роскошные каштановые волосы сегодня были красиво уложены в мягкие волны, которые великолепно оттеняли её смуглую кожу. Красный цвет плаща Совета невероятно был ей к лицу, и я невольно залюбовалась. Майэ всегда мне нравилась, она была доброй и очень приятной женщиной.

– Майэ Секали, как Рихтарж Иль-де-Вирела, вы сейчас обязаны держать под особенным контролем городскую администрацию. С помощью госпожи Льоренс, – Ауриэль кивнула в сторону лошадиного лица Хельты, Стража Казны, которая важно поправила свои жиденькие светлые волосы. Не могу доподлинно объяснить, чем она мне так не угодила – но Льоренс всегда была мне неприятна. Змея. Много мелких пакостей она сделала и гадостей сказала. – Обеспечьте, чтобы ни один чиновник, ни один сборщик налогов, ни один торговец не мог скрыть малейшие движение ресурсов и денег. Особое внимание уделите отчётности мастерских, складов и торговых лавок. Я ожидаю прозрачности: еженедельные сводки в канцелярию Совета, подписанные вами лично. О малейших расхождениях сообщайте с пометкой "неотложно" напрямую в мой кабинет. Отправку тенеглассов разрешаю.

Майэ кивнула, делая пометки в своих записях. Льоренс усердно закивала, присоединяясь к ней.

– Асессор Талькар. – элериарх обратилась уже к Ирису, и тот вопросительно вскинул бровь. Вальяжненько. – Ваши связи в криминальных кругах – это то, что мы не можем позволить себе терять, особенно сейчас. – Талькар так горделиво задрал подбородок и приосанился, словно его на выданье готовили. – Ваша задача: укрепить наблюдение за чёрным рынком, игорными домами, притонами, где любят собираться приезжие чужаки. Меня интересует всё – от крупных сделок до мелких драк. Любая нить, ведущая к нашим врагам, должна оказаться у меня на столе. И не забывайте, Ирис, вы отвечаете лично своей головой, если вдруг что-то пройдёт мимо вас.

Ирис улыбнулся во все тридцать два зуба, перебрасывая белые пряди волос за плечо.

– Разумеется, госпожа элериарх, – отозвался он с лёгкой насмешкой. – У меня как раз есть пара долгов, которые пора взыскать.

Хельта Льоренс бросила презрительный взгляд на Талькара, а я подумала о том, как здорово было бы придушить эту напыщенную стерву. Элериарх тем временем продолжала отдавать приказы. Следующим стал Вараст Дархан, ректор Шарденской Академии:

– Господин сенешаль, вам, разумеется, поручается Академия. Ни один студент не должен покидать территорию учебного заведения, исключая вашего сына, по причинам, которые я объясню далее. Ввести строжайшие проверки посещаемости, она должна быть стопроцентной, исключая пребывание в лазарете или смерти кого-либо из близких студентов. Не допускать нахождения молодёжи где-либо, кроме своих комнат, после отбоя. Узнаю о поблажках для кого-либо – виновник лишится должности, и вас это тоже касается, Вараст. Мы не можем допустить того, чтобы кто-то из молодёжи попался в лапы диверсантов так, как попала Лиана Тарен.

Дархан слегка склонил голову, и его губы слегка дрогнули при упоминании о Лиане.

– Дисциплина – единственный язык, который понимают юные умы.

Ауриэль задержала взгляд на Эврене. О, а теперь – самое интересное.

– Магистр Хаэль. – произнесла она. – Как я уже сказала ранее, Солейл Дархан будет направлен на стажировку при Совете. По легенде – практика для юного теневика, в качестве ученика Магистра Тени. Пусть народ считает, что Шарден решил прогрессировать в вопросе теневой магии, не зацикливаться на прошлом, это будет нам на руку. Но на деле – это ваше прямое кураторство и наблюдение за ним и его магией. Солейл будет проживать в одной из охраняемых жилых комнат Совета. Господин Рейлтан, кстати, займитесь вопросом охраны жилого этажа. Он долгое время пустовал, – она кивнула Лаэрку, и тот вернул ей этот жест, что-то пометив в записной книжке. – И, пока что, его обучение в Академии приостанавливается. Магистр Хаэль, вы ответственны за каждый его шаг, каждое действие. Вы должны обучать его, одновременно наблюдать и корректировать. Научить пользоваться способностями, направлять их и, главное, удерживать в рамках. Не просто наставлять – а держать под контролем каждый импульс, и… принять меры, если что-то пойдёт не так.

Эврен сдержанно кивнул. Дархан-старший сдвинул брови, чуть подавшись вперед:

– Но… госпожа элериарх, он же ещё слишком юн. В Академии у него наставники, курсы, зачёты…

Ауриэль сжала губы, и её взгляд обжёг Дархана насквозь:

– Господин сенешаль, при всём уважении, ваш сын – теневик, который должен быть мёртв. Вы сейчас рассуждаете как отец, ректор, как преподаватель, как человек, который заботится о студентах. А на кону – судьба целого государства. Судьба. Не баллы, не экзамены, не выпускная работа. Каждое неверное решение, каждая проявленная слабость могут стоить Шардену катастрофы.

Дархан чуть опустил голову, но глаза его сверкнули раздражением.

– Он будет под моим наблюдением, госпожа элериарх. – сухо ответил Хаэль.

Цепкие серые глаза Ауриэль метнулись ко мне. Она посмотрела в сторону, будто обдумывала поручение, которое мне можно дать. О, Этерна, пожалуйста, пусть это будет что-то более-менее приятное. И, по возможности, без сильной бумажной волокиты.

– Асессор Мирст, – начала Ауриэль. – Вам – самое лёгкое и одновременно самое сложное задание. Вам предстоит сопровождать Солейла. Не только как подопечной Магистра Хаэля, но и как личному наблюдателю, если позволите – другу. Ваш долг – сблизиться с ним, стать тем, кому он доверяет. Любой намёк на нежелательную теневую активность, любой контакт с неидентифицированными теневиками, любые признаки девиантного мышления – вы сообщаете мне и Магистру немедленно, либо, если дело не терпит отлагательств – разрешаю применение теневой магии в целях… предупреждения его действий. Каждый шаг парня, каждое движение в неформальной обстановке – под вашим контролем. Отчёты в произвольной форме еженедельно, тенеглассы в случаях, не терпящих отлагательств – разрешаю.

Дархан-старший хотел было что-то возразить, но, в итоге, только открыл и закрыл рот.

– Будет исполнено, госпожа элериарх. – кивнула я. Вот это подарок! Идеально! Что ж, в целом, это задание было мне очень на руку, потому что, как удачно, я преследовала такие же цели. И, главное, не придётся писать, буду отчитываться после заседаний. Чем же кончится вся эта затея с Дарханом? Что вообще от него ожидать?

Я хмыкнула, осознав, что лучше всего ожидать самого худшего – в таком случае, я либо окажусь права, либо ошибусь и буду приятно удивлена.

Тысяча сто одиннадцатый кабинет. Очередное нарушение закона.

Глаза Эльсы загорелись недобрым блеском сразу же после того, как Хаэль договорил последние слова заклинания тишины.

– Магистр, ты же понимаешь, что ты пойдёшь как соучастник?

Эврен устало вздохнул, откидываясь в своём любимом кресле назад. Сегодня он был, как обычно, в чёрном – но сменил тонкий шёлк на тёплый кашемировый свитер, из-под которого торчал безупречно отглаженный ворот рубашки. Разумеется, чёрный. Тысяча сто одиннадцатый кабинет сегодня не заливало полуденное солнце – с самого раннего утра лил беспощадный ливень, что было редкостью для Иль-де-Вирела. Шум дождя выстукивал убаюкивающий ритм по подоконнику снаружи, изредка ударяясь серебристыми плетьми об окно.

– Ignira. – тихо прошептала я, подумав, что как-то слишком уж темно в кабинете. Разом зажглись свечи, магические светильники и вспыхнул камин, освещая тёмное пространство мягким, тёплым и пляшущим светом. Стало уютнее.

Я чуть задержалась у входа, тщательно вытирая ноги о придверный коврик, сотканный из тёмного сукна – такой же роскошный, как и весь кабинет. Бросила взгляд в зеркало, обрамлённое в массивную деревянную раму. Поправила свой высокий хвост, в который небрежно собрала волосы утром, оставив пряди у лица. Сегодня было ощутимо холодно – и я надела под свой тёплый, чёрный кожаный плащ, короткое шерстяное платье цвета мокрого асфальта, которое дополнительно сверху утеплила большим серым свитером из шкафа отца. На ноги пришлось надеть тёплые чёрные колготки и сапоги до колен, иначе – никакой тенлист Имитра меня бы не защитил от противных брызг. Поправила массивный серебряный браслет на запястье, торопливо обновила бальзам с кардамоном на губах и поспешила вернуться к начинающим следопытам.

– Верин, ты думаешь о том же, о чём и я? – протянул Хаэль, уже перекладывая какие-то бумаги со стола в ящик.

– А ты, Магистр, думаешь о том же, о чём и я? – не дав Эльсе ответить, вторил ему Ирис, падая в кресло напротив рабочего стола Магистра. Он хотел закинуть ноги на столешницу, но Хаэль смерил его таким взглядом, что друг моментально поднял руки в жесте капитуляции.

– Так, о чём вы все думаете? Я одна ещё ни о чём не успела подумать? Голова кипит после этого охренительно-увлекательного заседания. – я вскинула брови, садясь в кресло рядом с Талькаром. Эльса встала напротив нас, облокачиваясь на стол Магистра. Ох, как бы мне сегодня уйти поскорее, чтобы не оставаться с ним наедине… прах, Эльса наверняка будет задавать вопросы, она же звала меня вчера, когда я захлопнула за собой дверь дилижанса.

Подруга поправила свои, как всегда, идеально уложенные волосы и сложила руки на груди. Сегодня она была в алых брюках и объёмном, пушистом свитере, сотканном из белоснежной пряжи, что делало её похожей на большую зефирку.

– Я… – одновременно начала подруга вместе с Ирисом. Они смерили друг друга уничтожающими взглядами и выдержали небольшую паузу.

– Надо… – вновь в унисон повторили они, и Талькар усмехнулся.

– Говори. – кивнул Хаэль ему.

Ирис прокашлялся и откинулся назад, закидывая руку на спинку моего кресла. Сегодня он был в красивом камзоле цвета ночного неба, с витиеватыми узорами, вышитыми серебром. Волосы он, как обычно, убрал в хвост, а звон подвесок, цепочек и браслетов сопровождал каждое его движение.

– Надо вскрыть свиток.

Точно. Свиток. Эльса помахала заветным приказом, который уже успела достать откуда-то из недр своего свитера. Бумага была скреплена сургучной красной печатью с гербом Совета.

– Вы уверены? – Хаэль посмотрел на Эльсу снизу-вверх, а затем перевёл взгляд на Талькара. Тот лишь хитро ухмыльнулся.

– Маги-и-и-и-и-стр, – протянул он. – Ну ты же понимаешь, что там может быть что-то, что нам может оказаться полезным…

– Да я не об этом. Не переживай, я точно не мёрзну на высоте своих моральных устоев, вор, – отмахнулся Эврен от Ириса так, словно тот был назойливой мухой, и повернулся к Эльсе. – Вы уверены, что сможете сделать это незаметно?

– Ого, – поперхнулась я, впервые за день обращаясь напрямую к Хаэлю. – Да, наше общество определённо плохо на тебя влияет.

Эльса прыснула, а мой куратор, наконец-то, посмотрел на меня, смерив взглядом тёмных глаз с ног до головы. Ничего хорошего в этом взгляде не было.

– Сможем. Ерунда. – Ирис резко потянулся, и мягкий, ненавязчивый перезвон его браслетов едва не оглушил меня. – Отличие от тех писем, что я уже вскрывал, тут только в том, что, если заметят – не всего лишь уважать в своих кругах перестанут, а могут сослать в пожизненный, неоплачиваемый отпуск… в Ауланнар. – он недобро усмехнулся, протягивая ладонь для свитка. Пергамент лёг в его руку, и Талькар придирчиво покрутил его между пальцев, присматриваясь к печати. Сощурил карие глаза, нахмурил тёмные брови, просветил на тусклый свет от окна. – Вроде чисто. Ай, защищён чем-нибудь? – он протянул свиток мне, и я взяла его, тщательно осматривая бумагу и алую сургучную печать. Серебро татуировок молчало, как и мои ощущения. Обычный сухой пергамент, пахнет чернилами и воском.

Люблю этот запах, он всегда напоминал мне о работе отца летописцем Совета – иногда он забирал часть свитков домой, для того чтобы сделать копии, и я могла часами сидеть с ним, наблюдая за процессом. Порой мне доверялось запечатать тот или иной свиток сургучом, и это было моим любимым моментом.

– Нет, не ощущаю никаких заклинаний, – сказала я, пожав плечами. – Магистр? – сглотнув, я протянула свиток Хаэлю. Он протянул руку в ответ, и на мгновение наши кончики пальцев неловко соприкоснулись. Я отдёрнула руку. будто ошпарившись, а Эврен как-то недобро взглянул на меня из-под бровей, но ничего не сказал, принимая свиток. Тисовый гад.

– Чист. – резюмировал куратор, возвращая таинственный приказ Эльсе. – Кто возьмёт на себя такое тяжкое бремя нарушения закона?

– Разумеется, я. – залихватски поправив лацканы пальто, ухмыльнулся Ирис, протягивая руку за несчастным пергаментом, но Верин ловко увернулась, взметнув рыжие пряди волос.