Серебряные нити Шардена. Пепел и тис

- -
- 100%
- +
– Э, ну уж нет. Я хочу хоть раз попробовать это сделать.
– Ты в своём уме, Эль? Хочешь, я тебе примерно пятьсот своих не распакованных любовных писем дам, развлекайся сколько хочешь, для первого криминального опыта чтения любовных писем – самое то. Чтиво лёгкое, будоражащее, и главное – относительно… м-м-м… безопасное, – хохотнул Ирис, встав с кресла в попытке выхватить у Эльсы свиток. – Но экспериментировать над приказом самого элериарха я бы не рекомендовал, если тебе интересно моё мнение.
– Вот именно, "если интересно", а мне не интересно. – проигнорировав тираду друга, отмахнулась Эльса, ловко пнув его под колено острым носком сапога. Ирис скривился, сгибаясь пополам. – Что нужно делать? – просияв от победы и занимая освободившееся рядом со мной кресло, она обратилась к Магистру. Эврен ухмыльнулся, оценив позу Талькара.
– Меткий удар, – прокомментировал он, а Ирис в ответ лишь насупился, но возражать не стал. Видимо, удар оказался и правда метким. Я пододвинула одну из свечей поближе, зная, что сейчас будет. – Возьми свиток и аккуратно поднеси его к свече.
Эльса сдвинула идеальные, чётко очерченные медные брови и старательно выполнила поручение.
– Так?
– Нет-нет! – я спешно схватила руку подруги, поднимая её выше. – Так ты его подпалишь или закоптишь. Нужно расстояние больше, твоя задача – немного нагреть сургуч, чтобы он стал более пластичным.
Верин сосредоточенно кивнула. Нарушать закон у неё определённо выходило лучше, чем перевязывать пучки трав в моей лавке. Ирис подошёл ближе, и мы все сгрудились вокруг рабочего стола Хаэля. Четыре пары глаз гипнотизировали несчастный кусок бумаги – думаю, ему никогда не оказывали такого большого количества внимания.
– А теперь? – почему-то шёпотом спросила Эльса. Я протянула ей дорогой перочинный нож, который лежал на изысканной деревянной подставке вместе с другими роскошными канцелярскими принадлежностями.
– Аккуратно подцепи сургуч, но так, чтобы не порвать бумагу и не сломать его. – тихо пояснил Талькар куда-то в волосы подруге. Та шумно выдохнула, но уверенно взяла нож, и, высунув кончик языка от стараний, с величайшей осторожностью поддела кончик печати. Тот, издав очень приятный звук, сравнимый только с открытием бутылки вина, наконец-то отлип от бумаги.
– Получилось! – воскликнула Эльса, восторженно глядя на открытый свиток. Но одно неосторожное движение в попытке вернуть мне нож привело к необратимым последствиям: пергамент полетел прямо на горящую свечу! Ирис было дёрнулся, подруга отчаянно вскрикнула, но быстрее всех среагировала я и Магистр:
– Ignira poe! – в унисон вскричали мы, и я рывком отодвинула уже потухшую свечу буквально за секунду до того, как на то место упал свиток. Фух. Повезло.
– Прах! – выругалась Эльса, хлопнув себя ладонью по лбу. – Спасибо. С координацией после вчерашнего плоховато…
После вчерашнего? Я нахмурилась, буравя подругу взглядом, но та лишь заговорщически улыбнулась.
– В следующий раз будь осторожнее или проси меня. – подмигнул Талькар. – Главное, обошлось. Целый?
– Целый. – придирчиво осмотрев свиток, резюмировал Хаэль. – Быстрее читайте, чем раньше Верин вручит его адресату, тем лучше.
– Нас два раза просить не надо. – я вскочила с кресла и едва ли не полетела за спину Магистра. Друзья последовали моему примеру, и мы все скучковались за спиной Эврена, жадно вчитываясь в столь желанные и таинственные до сей поры строчки. Сургучная печать, которую мы так боялись повредить, ярко блестела на краю бумаги, подглядывая за нашим святотатством.
От Элериарха Шардена, Первого Лика Совета Семерых, Ауриэль Тенцзар,
Господину Азгурвальду-Морингвиллену Вэль Дрёгхенкеллю, главе Магистрата Внутренней Безопасности Шардена.
Ввиду учащающихся случаев ненадлежащего исполнения обязанностей городскими стражами, а также подозрений в тайных сношениях с лицами, чья преданность Шардену не доказана, приказываю:
– Выделить надёжных агентов из числа сотрудников Магистрата для тайной проверки лигатов во всех районах Иль-де-Вирела.
– Проверка должна производиться скрытно: посредством предложения денежных средств за услуги, прямо или косвенно нарушающие закон или подрывающие авторитет Совета.
– В случае согласия стражника на подобные условия – немедленно донести в Магистрат, составив соответствующий протокол и приложив имена и подробности.
– Особо предостерегаю: методы проверки должны быть столь искусно обставлены, чтобы стражи не могли заподозрить испытания. Любая утечка сведений поставит под угрозу доверие к Совету и посеет смуту в рядах служащих.
Срок исполнения – немедленный. Отчёты должны поступать в Магистрат лично Вам с последующей передачей в Совет. Действия по данному приказу должны выполняться до первого прецедента с согласием лигата на подкуп.
Подписано: Элериарх Шардена, Первый Лик Совета Семерых, Ауриэль Тенцзар.
Скреплено печатью Совета.
Эльса выдохнула, так тихо, будто боялась потревожить воздух. Ирис же только присвистнул, приподняв бровь, а Эврен, не отрываясь, перечитывал документ снова и снова с каменным лицом.
– Это значит, что наша милая Аури кое-кому не доверяет, раз не озвучила этот приказ на заседании? – смекнул Ирис, закидывая руку на плечо Эльсе.
– Да, – отозвалась я. – Лаэрк?
– Лаэрк, – кивнул Хаэль, скручивая свиток и доставая сургуч и маленькую круглую свечу из ящика стола. – Это логично. Но логично только для нас.
– Ты о том, что только мы знали, как спокойно отреагировали лигаты на пропажу Черниля и Мотыля? – спросила Эльса, наблюдая за действиями Магистра. Тот быстро поджёг свечу и положил небольшой кусочек алого сургуча в изящную серебристую ложечку, которая была закреплена аккурат над пламенем свечи. Сургуч быстро расплавился, и Эврен ловко капнул маленькую каплю на обратную сторону печати со свитка, а затем – быстро прижал её обратно к другому краю пергамента. Ирис присвистнул.
– Да ты профессионал.
– Ты совсем меня не знаешь, вор. – отмахнулся тот, возвращая свиток, который выглядел как новый, в руки Эльсе. Та сбросила руку Ириса и вернулась в кресло, которое друг покинул несколькими минутами ранее. Я последовала её примеру, опускаясь в мягкую уютную мебель. – Элериарх не знает о том, что лигаты точно причастны. Рассказать об этом мы ей не можем, это поставит под угрозу наше собственное расследование. Это значит, что…
– Она подозревает его по каким-то своим причинам, о которых мы не знаем, либо просто решила ткнуть пальцем в небо, так как случай с Лианой Тарен произошёл именно из-за того, что лигаты Академии недоглядели. И, возможно, она считает, в этом есть вина и Лаэрка, как префекта Карал Вельторна и начальника всех синих плащей. Отдать приказ на заседании она не могла, так как посчитала, что он может предупредить свою гипотетически коррумпированную стражу Иль-де-Вирела. – закончила я фразу за Магистра, с каким-то мрачным удовольствием подметив, как он кивал на каждое моё слово.
– Верно, – подхватив жест Хаэля, кивнула Эльса. – Но, отдать должное, приказ действительно хорош и весьма умён.
–Ну, как бы тебе сказать… глупые люди, которые отдают так себе приказы, не становятся главой государства. Либо становятся, но ненадолго. – парировала я.
– Ну-у-у-у.... – протянул Талькар. – Смотря как посмотреть.
– Ты ходишь по невероятно тонкому льду. – осадил друга Эврен, бросив на него взгляд.
– Бросьте. Сейчас не об этом. Что насчёт Солейла? Вы, кстати, вообще знаете о том, о чём мы вчера с ним договорились? – я посмотрела сначала на Ириса, что остался стоять у окна, а потом на Эльсу. Оба как-то странно переглянулись. Я совершенно точно что-то пропустила.
– О его условиях и о жуткой-теневой-смертельной сделке с Магистром? О, да. – хохотнул Ирис, и его многочисленные цепочки вторили его смешку перезвоном. – Магистр нам вчера обо всём поведал.
Эльса повернулась ко мне и как-то… как-то по-особенному прищурилась, улыбаясь. Кажется, ей было о чём рассказать.
– Хорошо, это упрощает задачу. Но есть ещё вот что, не менее важное. Сегодняшний приказ Ауриэль для меня и Хаэля. – я посмотрела на куратора. Он, видимо задумавшись, отвернулся к окну. Белая вспышка молнии на секунду осветила кабинет, и где-то совсем рядом раздался оглушительный раскат грома. Я поёжилась, плотнее кутаясь в свитер, а Эврен едва заметно дёрнулся, будто этот звук вырвал его из каких-то размышлений.
– Да. Он однозначно нам на руку – это позволит вести нам с тобой двойную игру незамеченными. Я нахожусь в полном отсутствии восторга от того, что на меня повесили малолетнего придурка-теневика, которого ещё надо чему-то научить, но он может быть полезен. Совет развязал нам руки, позволив абсолютно легально видеться с ним.
– Но… запрет на посещение запретной секции Академии. – нахмурилась я. – И Солейл уезжает из Академии по приказу элериарха. Он не сможет нас туда провести.
– Запретная секция? Тебе что, своих книжек дома мало? – хмыкнула Эльса.
– О, даже не думайте просить меня, я не полезу туда воровать, что бы вам ни было там нужно. Кстати, что вам там нужно? – азартно поинтересовался Ирис, присев на подоконник.
– Долгая история. Нам нужно проверить, есть ли там некая книга.
– Как-то связано с кражей книги из "Второй Полки"? – сложив два и два, спросила подруга, накручивая рыжий локон на палец, который венчал идеально красный ноготок.
– Да. – подтвердил Хаэль. – Значит, пойдём сегодня.
– Сегодня?! – встрепенулась я. – Нужно… подготовить план.
– Не знаю, что именно вам там нужно, но скажу одно: тащить сюда Солейла не вариант. Это слишком подозрительно – кто поверит, что сразу после приказа элериарха молодой юнец, ярчайший представитель золотой молодёжи возопит "о, как здорово, меня отрывают от студенческих попоек, девчонок и разгильдяйства, отдавая на службу государству!" и, собрав пожитки, побежит в Башню Совета? Нет, это не вариант. – цокнул Ирис.
Через час. Квартал Лисьих Завитушек, дом пять.
У дома Эльсы даже в светлое время суток всегда царило оранжево-медовое, тёплое, согревающее свечение фонарей. Их стеклянные плафоны были сделаны в виде милейших мордочек лисиц: хитрые узкие глаза, вытянутые носы, объёмные хвосты, выполненные самыми искусными стеклодувами Шардена. Вечерами, когда царил слабый туман и я бегала к Эльсе на бокал вина, мне всегда казалось, что вся улица заполнена стаей тёплых, пушистых и добрых духов-лис, охраняющих мой путь.
Фасад дома семьи Верин был узнаваем издалека: высокий, из красноватого кирпича с тёмными каменными вставками. Окна обрамляли резные чёрные наличники, а кованая оградка балконов выглядела как кружевные платочки, ласково наброшенные на перила. На двери – массивный молоток, который венчала тоже мордочка лисы. Всё это, разумеется, утопало в пышных красных цветах в горшках, которые даже в самую дождливую и холодную пору Эльса как-то умудрялась поддерживать живыми и яркими. Не удивлюсь, если на самом деле они иллюзорные. Подруга виртуозно владела магией Мирас, и я часто думала о том, что, скорее всего, её душа была лично поцелована богиней.
Родители Эльсы – легкие на подъём вечные путешественники. Её мама, Грейс, и отец, Гарольд, – купцы и меценаты, обожали возить с собой ткани, вина, украшения, диковинки из других стран. По слухам, даже в путешествиях они не жили вместе, а просто время от времени пересекались на торговых путях и устраивали пышные вечеринки по этому случаю. В Иль-де-Виреле чета Верин появлялась крайне редко, приезжая лишь на день рождения любимой дочурки. Поэтому, домом заведовала сама Эльса: обставляла по своему вкусу и постоянно меняла декор, цвет стен… благо, её высокий уровень владения иллюзиями это более чем позволял. Правда, цвет стен менялся обычно с тёмно-красного на карминовый, потом на алый, затем на рубиновый…
Я легко взлетела на каменное крыльцо следом за подругой. Магистр, Ирис и наш новый юный помощник в импровизированном кругу сыщиков, Солейл, должны были прибыть чуть позже нас – мы посчитали, что так будет безопаснее, чтобы не вызвать ничьих подозрений.
Внутри в нос сразу ударил сладковато-пряный аромат: корица и, кажется, вишня. Прихожая была обставлена так, что сразу угадывалось, кто здесь хозяйка: на стенах висели массивные зеркала в резных золотых рамах, на вешалке красовался с десяток её плащей – каждый более экстравагантный, чем другой: алые, бордовые, с меховой оторочкой и даже с вышитыми золотыми вензелями.
– Ого, музей имени самой себя всё ещё работает? – не удержалась я от комментария, скользнув взглядом по алым и бордовым "экспонатам".
– Музей? – Эльса вскинула бровь. – Это галерея. И ты, кстати, обязана быть благодарна, что вход бесплатный! – она звонко рассмеялась своей шутке и направилась в сторону кухни.
Схватив уютные, и, конечно же, красные домашние тапочки с кованой золотой подставки, я поспешила следом. Дамы и господа – её величество, кухня! О, сколько слёз тут было пролито, сколько бутылок вина выпито, сколько тенеглассов бывшим отправлено! Здесь всё было в стиле Эльсы: портьеры из тяжёлого красного бархата, никаких лёгких кухонных занавесок! Оставьте это дилетантам, у Эльсы всё, как говорится, на все деньги. Даже скатерть – алая, с изящными золотыми кисточками по краям. Подруга строгим тоном отправила меня мыть руки, и я, шутливо отдав честь, покорно толкнула дверь ванной.
Если вам понравилась кухня – готовьтесь, сейчас расскажу про ванную. Это не просто бездушное пространство, в котором можно помыть руки и понежиться в тёплой воде. Опять же, оставьте это дилетантам. Глубокий, насыщенный бордовый цвет плитки сразу окутывал теплом – слишком яркий для меня, я всегда предпочитала более спокойные, холодные тона, но здесь этот бордовый не душил и не бил по глазам. Он буквально обнимал, как роскошное бархатное одеяло.
Пол был выложен плиткой цвета тёмного вина с золотыми завитками. И пусть я никогда не была поклонницей вычурных изысков, именно здесь эта напыщенность выглядела уместной: дом Эльсы без роскоши был бы таким же странным, как она без красной помады. Грейс Верин тоже женщина достаточно яркая – свой вкус Эльса переняла от неё. А мнение Гарольда их обеих не интересовало, да и тот радушно позволял им делать с домом всё, что вздумается, лишь спонсируя их с дочерью капризы. Хотя, попробуй запретить тётушке Грейс что-либо!
Я хихикнула, припомнив, как в нашу последнюю встречу та отчихвостила Ириса за грязные ботинки. У мужчины должны быть безупречны три вещи: манеры, обувь и причёска, говорила тётушка Грейс, и была права. От стыда бедный Ирис тогда сравнялся по цвету с плиткой в ванной.
Не торопясь, я открыла бронзовый кран в форме изогнутой лианы: вода текла в чёрную глянцевую раковину мягкой струёй. Видимо, пытаясь отсрочить неизбежное – встречу с Солейлом – я искала, что могло бы меня ещё чуть-чуть задержать в ванной. О! Меня всегда же завораживали флаконы в ванной Эльсы – целая коллекция! Разноцветные, стеклянные, с выгравированными золотыми буквами и крошечными подвесками на крышках. Как интересно, может, пересчитать их все? Что самое интересное, почти каждая бутылочка привезена четой Верин из какой-то далёкой страны, и каждая из них пахнет как маленькая история.
Перечитав каждую из этикеток – их было больше тридцати, я вспомнила, зачем пришла сюда на самом деле. Помыть руки. Хм… мыло… а, вот, здесь же притаилось примерно десять баночек с надписью "мыло". Вишнёвое, миндальное, лимонное, с базиликом, кремовое, имбирное, апельсиновое, арбузное, клубничное… Выбор пал на тёмно-красный флакон с гранатовым орнаментом. Пару нажатий на дозатор – и ладони окутал густой, сладко-пряный аромат: гранат, роза и что-то терпкое, древесное.
Не нравилось мне в этой ванной лишь одно – то, что зеркало было слишком большое и слишком честное. Оно отражало каждую мелочь: чуть влажный свитер, выбившиеся из причёски волосы… и мои бегающие глаза. Прах, что я скажу Солейлу в своё оправдание? Надо ли оправдываться за вчерашнее и извиняться? Наверное, в этом нет необходимости, всё-таки игра стоила свеч. Всё ради дела. Ведь так? Отражение в зеркале задумчиво нахмурило брови. Пепел. Ведь именно я поспособствовала тому, что Солейл теперь связан с Магистром смертельной печатью.
Я вытерла руки полотенцем – мягким, дорогим, пропитанным ванильным ароматом – и поймала себя на мысли, что, наверняка, это полотенце стоило дороже, чем мой свитер.
Надеясь, что уже все пришли и момент слегка неловкого диалога уже прошёл, тихо вернулась на кухню, где на многочисленных полках вдоль стены стояли стеклянные банки с ягодными вареньями, специями и сушёными травами. Увы! В комнате до сих пор была лишь Эльса, которая юлой крутилась из угла в угол, что-то определённо колдуя… в прочем, это для меня весь процесс готовки блюд всегда выглядел как колдовство, а Эльсе это всегда давалось легко, играючи.
Над круглым обеденным столом висела люстра в форме виноградной грозди. В её красноватых плафонах тёплый свет всегда выглядел особенно уютно, а уж в сегодняшний пасмурный день… свет был слегка приглушённым, очень тёплым, и в этом была его прелесть. Эльса щёлкнула пальцами, и по кухне поплыли маленькие иллюзорные искорки. Восторженно выдохнув, я невольно залюбовалась: сегодня всё было как-то уж очень по-осеннему. Кухня выглядела так, словно ожила картинка с яркой открытки, нарисованной искусным художником за чашкой пряного медоэля. В книжно-чайной лавке Лавра часто продавались такие: от них всегда веяло уютом и теплом, и мы с Эльсой часто уносили их пачками с собой. На плите, в милом чайничке, уже грелся, судя по умопомрачительно вкусному аромату корицы и гвоздики, глинтвейн. Окна были немного затуманены дождём, что продолжал накрапывать. Красные свечи в изящных золотых подсвечниках, которые Эльса зажгла лёгким мановением руки, оживили кухню мягкими бликами.
– Садись, – бросила Эльса, расставляя на стол чашки. Целых пять! – Наливай, – отдала она первый приказ. – Остальных я встречу.
– Как всегда: ты командуешь, я служу. – не успела она поставить последнюю чашку, как из прихожей послышался шум. Подруга, ещё раз строго наказав мне наполнить чашки, упорхнула встречать гостей. Глинтвейн был исправно разлит, когда в кухню вошли… друзья? Коллеги? Уместно ли называть Эврена другом?
Он любезно отодвинул для меня стул, кивком приглашая сесть. Сама галантность! Не желая спорить, я села. С шумом, врезавшись в дверной косяк плечом и зашипев от боли, на кухню ворвался Ирис. Он знал эту комнату как свои пять пальцев, но никогда не упускал возможности подшутить над пристрастиями Эльсы.
– О-о-о, Верин, у тебя тут прямо бордель для фей! – протянул он, смеясь. – Не хватает только бархатных занавесок и… – он огляделся и хлопнул себя по лбу. – А, нет, они уже есть!
Эльса, поставившая блюдо с кристальными булочками на деревянную подставку, зыркнула на него так, что, если бы взгляд мог убивать, Ирис уже валялся бы у её ног, упав замертво.
– Если у меня тут бордель, то ты тогда кто, Талькар? Персональный клиент с пожизненной скидкой? Или евнух в гареме?
Ирис громко расхохотался, облокотившись на стол. Он театрально огляделся, и, шутливо поклонившись Эльсе, отодвинул для неё стул.
– До евнуха мне ой как далеко, – подмигнул он. – Прекрасный стул, в прекрасном борделе, для прекрасной хозяйки борделя!
Эльса хлопнула его полотенцем по голове, но, к моему удивлению, послушно опустилась на стул, не сводя с него глаз. Хитрая улыбка мелькнула на её губах. Ирис громоздко шлёпнулся рядом с ней. Я уловила, как его рука почти случайно – или вовсе не случайно? – скользнула по спинке её стула. Не успели мы начать диалог, как стук в дверь разорвал уютную тишину.
– О, вот и гвоздь программы! – почти пропела Эльса, вскакивая со стула и снова направляясь в прихожую.
Дархану мы отправили тенегласс с адресом практически сразу перед выходом из Башни Совета. Мы пока ещё не знали, насколько сильно можем ему доверять, хоть Хаэль и связал его смертельной клятвой, но… на всякий случай решили выбрать такое место, которое не вызовет сильных подозрений, и в котором, в случае чего, мы сможем задержать Дархана без лишних свидетелей.
Дом Эльсы для этого подошёл идеально. Я переглянулась с Эвреном, который как-то слишком уж равнодушно взглянул на меня. Так, словно я была очередной красной чашкой, предметом интерьера. Интересно, неужели его ничего не смущает из того, что произошло вчера? Может, он и вправду не придавал значения моим вчерашним словам? Или он настолько старательно делает вид, что ему безразлично то, как я на него наорала? Ещё и то, что вчера, после моего ухода, он поведал Ирису и Эльсе об их сделке с Солейлом… о чём именно, интересно, он им поведал. И в каких обстоятельствах? Мне не нравится, как Эльса с самого утра уж как-то слишком странно на меня смотрит.
И, ровно в тот момент, когда я задумалась о нашем новом "друге", в кухню буквально вплыл Солейл, уверенный, самодовольный, как всегда, по-щегольски одетый. Думаю, на протяжении всего нашего вынужденного сотрудничества, Ирис определённо будет чуть-чуть завидовать его пальто и украшениям. Чуть длинные, светлые волосы юнца были небрежно растрепаны, на пальцах поблёскивали перстни, сиявшие так, словно их минуту назад отполировал искусный ювелир. Он улыбался так, будто весь этот дом принадлежал ему, и даже Эльса, хозяйка этого театра… или борделя, выглядела чуть-чуть сбитой с толку от его энергетики.
– Какая прелесть, – протянул он, обводя взглядом бордовые занавески и золотые кисточки на скатерти. – Я-то думал, здесь скучное, серое гнездо ведьмы-магистратки, а попал в роскошный будуар.
– Бордель для фей, – подал голос Ирис. Слишком напряжённо он следил за тем, как Солейл наклонился к Эльсе.
– Если бордель, то я готов быть завсегдатаем в кабинете хозяйки, – нагло отозвался Солейл.
– Остынь, малыш. Завсегдатайка не выросла ещё. – садясь обратно, она резко щёлкнула пальцами прямо перед носом Дархана, от чего тот чуть дёрнулся. Ирис нахмурился и сжал кулак так, что костяшки побелели. Хаэль кашлянул, привлекая всеобщее внимание.
– О, и мой тюремщик тут! – голос Солейла прозвучал так легко, будто бы они действительно были старыми знакомыми. Он, осмотревшись, сел рядом с Эльсой, развернув стул спинкой к себе. – Магистр, ты хотя бы честно предупреди, если решишь снова меня связать. А то в прошлый раз это было… неожиданно. Ты мне даже тенегласс после этого не отправил. Я-то думал, у нас всё серьёзно.
Ирис прыснул.
– Ладно, ты мне чуть-чуть меньше начинаешь не нравиться. – пробормотал он, отпивая глинтвейн.
– О, я рад, что хоть кто-то меня понимает, – Солейл повернулся к Ирису, приложив ладонь к сердцу в признательном жесте. – А ты, Талькар, завидуешь моему пальто или тому, что я сижу ближе к даме твоего сердца?
С чего он взял, что они в отношениях? У Ириса нервно дёрнулся кадык, но он снова рассмеялся – на этот раз слишком громко. Эльса презрительно фыркнула и показательно передвинула свой стул ближе ко мне. Я вопросительно взглянула на нее, подняв брови, но та лишь помотала головой.
– Твоему пальто, разумеется! Оно выглядит так, будто стоит половину моего гардероба.
– О, ты недооценил, – сладко улыбнулся Солейл, пробежавшись по Ирису взглядом с головы до пят. – Оно явно… стоило сильно больше.
– Легко же рассуждать о покупках, совершенных на папочкины деньги. – ничуть не смутившись, ухмыльнулся Талькар. Туше.
Дархан, проигнорировав очевидно хорошую подколку, вдруг резко перевёл глаза на меня, и я ощутила, как щеки предательски нагрелись.
– А вот и наша ведьмочка, – протянул он, облокачиваясь на стол. – Ты не представляешь, как трудно мне было заснуть после нашего милого разговора вчера.
«Разговора», конечно… если так можно назвать то, что произошло.
– Довольно, – спасая меня от ответа, холодный и спокойный голос Эврена разрезал воздух. Он сидел прямо, сцепив руки на столе в замок, и даже не смотрел на Солейла. – Мы здесь не для перепалок. Времени мало.
– Ах, как скучно, – протянул Солейл, закатив глаза, но улыбка на его губах только стала шире. – Ну разумеется, Магистр Теней вернёт всех нас в серую рутину.
– Господа, – Эльса резко хлопнула ладонями по столу, отчего искры в воздухе на секунду дрогнули. – Я, конечно, люблю слушать ваши пикировки, но глинтвейн стынет, а время идёт.
В ходе короткой беседы выяснилось, что Солейл был уже в курсе государственных нововведений в его повседневном графике. Разумеется, он был не в восторге от того, что придётся покинуть Академию и проводить время с Магистром, но выбора у него не было. Хоть он и был упрямым нахалом, глупым точно не являлся – и осознавал, что, раз он до сих пор жив, значит, точно для чего-то нужен.
– Ах да, – протянул он, отпивая глинтвейн. С милой красной чашечкой в руках парень выглядел очень комично. – Великая госпожа элериарх соизволила облагодетельствовать меня стажировкой при Совете. Жаль, конечно, что придётся быть на побегушках у Магистра.