Серебряные нити Шардена. Пепел и тис

- -
- 100%
- +
Он нарочито выделил каждое слово, а затем покосился на Эврена с такой усмешкой, будто только что плюнул ему в бокал.
– Если бы меня интересовало твоё мнение, – спокойно сказал Эврен, не поднимая взгляда, – я бы воспринял это как недовольство. Но, к счастью для тебя, меня не интересует твоё мнение.
– Не интересует моё мнение? – Солейл вскинул брови. – Ах, какое прекрасное словосочетание. Ты его перед зеркалом репетировал?
Эврен поднял на него взгляд:
– Я репетировал только одно: терпение. Оно мне, пожалуй, пригодится.
– Терпение – такая скучная, неблагодарная добродетель, – вздохнул Солейл, облокачиваясь на стул и скользя взглядом от меня к Эльсе. – Куда интереснее импровизация.
Подруга смерила его таким взглядом, словно парень был грязью на её идеальном красном маникюре. Ирис презрительно стрельнул в Дархана глазами.
– Простите, но мы вообще можем ему доверять? Я сошёл с ума, или мы действительно собираемся разложить перед ним все карты, полагаясь лишь на защиту нереальной-страшно-жуткой смертельной печати Магистра?
– А может, юнец еще и решит, что вам выложить? – моментально отозвался Солейл и подмигнул мне. – Вдруг у юнца есть свои тайны, куда интереснее ваших?
Я чуть подалась вперёд.
– Послушай, – начала я, – Мы можем безоговорочно ему доверять? – я повторила вопрос Ириса, обращаясь к Эврену. Его чёрный свитер в этом красном безумии смотрелся просто роскошно, и я спешно отвела взгляд. Ещё не хватало пялиться на него.
– Верно. – кивнул он. – Печать безмолвия никогда ещё не давала сбои. Моментальная смерть при попытке рассказать, написать хоть о чём-то, на что наложена печать.
– Отлично. – я приободрилась, возвращая взгляд на парня. – Итак, мы ищем украденный артефакт, с которым ты знаком не понаслышке – Сфера Отклика. И, разумеется, ищем того, кто за всем этим стоит. Кто-то из Совета в буквальном смысле приложил к этому руку. Пропали люди, мирид, погибла Лиана. Мне бы хотелось, чтобы у нас тут был всего лишь бордель для фей, но – увы.
Он расплылся в улыбке, убрав светлые волосы с серых глаз.
– Хм… кто-то из Совета? Интересно… но, знаешь, что, кроме этого, я слышу здесь из нового для себя? – он щёлкнул пальцами в воздухе. – Лишь то, что теперь у меня будет повод проводить с тобой больше времени.
– О, нет, ты не понял. Это у меня будет повод проводить с тобой больше времени, а не у тебя со мной. – я прищурилась. – И я не была бы этому так сильно рада на твоём месте.
Эльса ухмыльнулась.
– Вчера, кажется, ты была рада проводить со мной время. И, если бы нам не помешал Магистр… – Солейл вскинул брови, посмотрев мне прямо в глаза.
– Всё ради дела. Ничего личного. – сжав зубы, безэмоционально отрапортовала я, в первую очередь для того, чтобы убедить в этом саму себя. Ведь правда, ничего же личного? Он же не вызывает у меня никаких чувств? Ну, если исключить желание треснуть его по башке.
– А ты на всех, с кем ради дела, так набрасываешься? Магистр, часто она с тобой так?
– Ты… – зло начала я. Воздух в комнате будто зазвенел после этой реплики. Ирис, не теряя времени, вскочил, молниеносно отвесив паршивцу подзатыльник, да такой, что тот едва не встретился лбом со спинкой стула, на которую сложил руки. Губы растянулись в улыбке – обиженное сопение Дархана-младшего звучало почти как мелодия, как приятно слышать, что кто-то наконец дал ему по заслугам.
– Слушай, то, что я спас твою задницу несколько лет назад, не означает, что ты теперь бессмертный. Ещё одно слово в адрес любой из наших дам, нет, любой дамы – и я пересчитаю твои зубы по одному, гадёныш. Знаешь, кто будет мне в этом помогать? Красотка Селин. Знаешь её? – Ирис выхватил из небольших ножен на бедре свой любимый кинжал, рукоять которого была выполнена в виде женского силуэта, украшенного драгоценными сапфирами. – Знакомься, это Селин. Она может и передумать, выбрав вместо зубов отрезанный язык. Всё-таки кинжалом зубы пересчитывать сложно… но, если Селин захочет – слушай внимательно, пересчитывать их она будет следующим образом....
– Хватит. – холодно отрезал Эврен, пытаясь взглядом просверлить в Солейле дыру. Ирис, будучи всё ещё на грани, тряхнул парня за ворот так, что его нос почти встретился с деревом стула. Магистр без слов кивнул Талькару, а тот лишь отмахнулся, пряча кинжал обратно. Эврен благодарен Ирису? Вот это да.
– Не зли Селин, он не шутит. – Эльса, восторженно глянув на Ириса, погрозила пальцем Солейлу. – Ну, теперь ты готов слушать и не выпендриваться, моя маленькая завсегдатайка? – лукаво подмигнула подруга, протягивая руку через стол и ласково убирая с раскрасневшегося лица Дархана пряди волос.
– Готов. – обиженно проворчал тот, но от руки Верин отмахиваться не стал, хоть и испуганно дёрнулся.
– Без своей спеси и показухи ты мне нравишься больше. Ничего личного. – усмехнулась я, отпивая ароматный, согревающий глинтвейн. – Выпьешь? – я кивнула на его чашку, что оставалась нетронутой.
Солейл было открыл рот для ответа, но сказать ничего не успел. Его глаза метнулись в сторону, а через секунду, посмотрев на меня, он захрипел, хватаясь за сердце. Боги!
– Э, малой, ты чего?! Да я ж пошутил! – Ирис быстро среагировал и схватил его за плечи, не дав упасть. Дархан закатил глаза. – Я ж просто пошутил, а его удар хватил! —Талькар испуганно посмотрел на меня, а затем на всё ещё хрипящего Солейла. Парень стремительно бледнел прямо у нас на глазах! – Айлин! Что делать?! Травку какую-нибудь, заклинание! Да я ж не хотел… – запричитал Талькар.
– Клади на пол! – скомандовала я. Ирис быстро подчинился, бережно опуская побелевшего парня.
Эльса уже что-то говорила в тенегласс, видимо, собираясь отправить его лекарю. Но, не успела я расстегнуть Дархану рубашку, как дыхание парня выровнялось, и его кожа начала приобретать нормальный оттенок, принадлежащий очевидно живому человеку. От сердца отлегло, и я выдохнула. Ирис тоже это заметил, и, не церемонясь, похлопал парня по щекам. Тот застонал, но глаза открыл.
– Это что ещё за мероприятие? – нахмурилась я, смотря в светло-серые глаза Солейла. Моргает, значит живой. Хмурит светлые брови, значит живой. Отлично, помирать не планирует точно. Странно. Не в том смысле странно, что он не планирует помирать, а странной была сама ситуация. – Сколько пальцев показываю? – я вскинула ладонь, показывая три пальца.
– Три. – прохрипел тот. Румянец постепенно возвращался на его лицо, и я с недовольством заметила, как мой взгляд невольно задерживается на его лице, на линии скул, на том, как его бледные губы слегка дрожат. Неуместненько.
Эльса развеяла нить, что уже закупоривала в тенегласс, и подозрительно посмотрела на Магистра, который остался сидеть так, словно вообще ничего не произошло.
– Оставьте его. Я всего лишь напомнил ему, что не стоит так обращаться с дамами… и коллегами. – флегматично заметил Эврен, который даже не встал со своего стула. Что?! Ему мало действующей Печати?
– Ты серьёзно?! Он мог пострадать! – воскликнула я, вскакивая с пола и буравя куратора взглядом. Тисовый гад даже не шелохнулся, сохраняя невозмутимое спокойствие.
– Я просто счёл нужным напомнить ему о том, что недалеко от его сердца есть частичка моей магии, которую сохраняет Печать безмолвия. – пожал плечами Хаэль, отпив глинтвейна. – И что лучше не шутить с моей подопечной и теми, кто оказался втянут в наше… небольшое расследование.
Кажется, только лишь в этот момент Солейл понял, с кем по-настоящему имеет дело. Ирис как-то по дуге обошёл Эврена, возвращаясь на свой стул, и помог встать Дархану. Я налила ему стакан воды, который тот жадно выпил. Что ж… не могу сказать, что он этого не заслужил. Не могу сказать, что мне не польстила такая реакция куратора. Пусть она и была не совсем адекватной.
– Это было слишком. – тихо произнесла я, смотря на него. Эврен даже бровью не повёл.
– Не имеет значения. Может, хоть так поймёт, что для мужчины лучшее украшение – честь, а не побрякушки. – хмыкнул он.
Пока Эльса, которая смотрела то на меня, то на Магистра, кратко излагала Солейлу суть дела и зацепки, которые у нас есть; Ирис с Магистром лишь переглядывались и буравили взглядом Дархана, который выглядел теперь так, словно его в воду опустили и постирали хорошенько, намылив рот. Я не сильно следила за повествованием, лишь изредка вставляя какие-то маленькие ремарки. Всё это мы обсуждали уже сотню раз, и ни к чему новому пока что не пришли.
– Итак… – спустя полчаса и три кружки глинтвейна, потирая лицо ладонями, поинтересовался Дархан-младший. – Вы считаете, что кто-то из Совета украл Сферу Отклика, похитил… как их там… Черниля и Мотыля, довёл Лиану Тарен, которая тоже оказалась теневичкой, как и я, до самоубийства, или убил её сам; а, ещё то, что в своём дневнике Лиана писала о неком "он"… этот "он", или не "он", убил или скрыл двоих лигатов, спёр какую-то книжонку и карты города, канализации, из лавки, полной старья, и… из улик у вас только камешки из лавки сумасшедшего изобретателя, который пропал? А, ещё домыслы о том, что в Академии что-то происходит, потому что никто не помнит о том, что я – теневик? А, ещё то, что элериарх, очевидно, не доверяет Хранителю Законов и Войны, Лаэрку, так как не стала открыто на заседании поручать проверить стражу на подкупность? И странно то, что элериарх говорила обо мне сегодня так, словно вы это уже обсуждали?
– Всё так. – кивнула я. – Только праховы камешки.
– Не такие уж они и праховы, – приглушённо подал голос Ирис, который до того момента лежал на столе, уткнувшись в свои сложенные друг на друга руки. Затем друг поднялся, похлопал себя по щекам, ойкнул от того, что не рассчитал силу и сам себя стукнул по подбородку перстнем. Направился в сторону прихожей. Что-то поворчал, чем-то пошуршал, а потом – тишину разрезал радостный возглас друга, и Талькар вернулся на кухню, предъявив нам то, ради чего он её покидал: маленький бумажный пакетик.
– И? – вопросительно вскинула брови я.
Друг посмотрел на меня таким взглядом, словно я заявила, что небо – зелёное.
– Что "и?", я ещё даже ничего успеть не сказал, она сразу "и?", – он закатил глаза, раскрыв пакет и высыпав на ладонь нехитрое содержимое. – Да, всё верно, мой юный недруг, из улик – только камешки. – мужчина сел обратно, раскрывая ладонь в центре стола. Мы все склонились поближе, и я вновь посмотрела на знакомую светло-бежевую, сухую каменную крошку на руке друга. – Никто мне не может объяснить, что это за материал. Я предполагал, что это что-то из подземных туннелей, что пролегают под Иль-де-Вирелом, или из каких-то хранилищ… но, увы, эта догадка была неверной. Я осмотрел всё, что мог, опросил всех, кого мог – и в городе нет ни единого места, ни единого помещения, где была бы выполнена отделка подобным материалом, не говоря уже о нахождении его в открытом доступе. Более того – вы знали, что все наши подземные помещения отделаны дорогущим миридорским шардонитом?! Вот куда, оказывается, уходит вся казна! В общем, камешки… ну нет их у нас. Нигде. – он как-то виновато почесал голову свободной рукой, так, словно отсутствие этого камня было его рук дело. – Я с ног сбился, но нигде даже ничего похожего не нашёл. Совсем забыл рассказать об этом, и вспомнил только сейчас.
– Ну-ка, – Солейл схватил Талькара за ладонь, поднося её к своим глазам. Светло-серые глаза забегали, пристально изучая несчастную каменную крошку. Кажется, та никогда не получала столько внимания, как сегодня. – Нет. Я подобное тоже впервые вижу. А, стесняюсь спросить, в чем проблема спросить напрямую у Рихтаржа Иль-де-Вирела? Или любого мастера отделки о том, что это за материал и где он может использоваться в городе? – хмыкнул Дархан. – Неужели вы до этого не додумались? Ну и команда у в…
– Ой, заткнись, тебя вообще никто не спрашивал, – зло перебил его Ирис, отдёргивая руку. – Если твоей тупой аристократичной башке надо объяснять, почему мы не можем спросить Рихтаржа… – в целом, мысль Солейла про мастера была логичной, и я уже открыла рот, чтобы перебить пылкую речь друга… но тут мой взгляд зацепился за улику… и тут уже я вцепилась в ладонь друга.
– Подожди! – азарт охватил меня, и я поднесла его руку к глазам, жадно всматриваясь в камешки. Ноздри щекотнул приятный аромат табака и тонка, исходящий от рук Ириса.
– О, да я сегодня нарасхват, – уже более благосклонным и игривым тоном поинтересовался друг, заправляя свободной рукой выбившуюся из хвоста прядь мне за ухо. Я фыркнула, прижав голову к плечу – жест оказался щекотным.
– Что ты увидела? – пододвинувшись ближе, спросил Магистр.
– Почему ей можно, а мне нельзя? – притворно-обиженно протянул Дархан, показательно отодвигаясь от Хаэля подальше.
– Лупу принести? – пошутила Эльса, тоже вглядываясь в ладонь Ириса.
Гул голосов мешал сосредоточиться. Я нахмурилась, вглядываясь в мелкие камни, и вспоминая, где же я их видела… почему пористая текстура и светло-бежевый цвет кажутся мне столь знакомыми? Где же, где я встречала этот материал после того, как мы нашли эти крохи?
– Тебе может… – начал кто-то за моей спиной.
– Да заткнитесь вы все, хоть на секундочку! – шикнула я, всё ещё рассматривая каменную крошку. А затем – взяла одну, чтобы проверить свою гипотезу… и растёрла её между пальцев. О, да!
Это не камень.
Это тот самый материал, крошка которого падала мне со стен под ноги в тот момент, когда Хаэль вёл меня в Архивы Тихого Круга. Ещё один из этих камешков попал мне в ботинок… и когда я уже дома достала его, он также легко растёрся меж пальцев. Мне ещё тогда показалось это странным, но я забыла об этой мелкой досаде. Так, но ведь то, что Архив в сохранности – это же государственная тайна? Об этом никто не может знать, кроме…
– Ты что наделала, ведьма? – взвыл Талькар. – У меня их и так немного!
– Шеф, – пересилив себя и свои чувства, я взглянула на Хаэля через стол. Тот вскинул чёрные брови и посмотрел на меня поверх чашки глинтвейна, которую стремительно опустошал. – Кажется, я поняла, откуда этот камень.
Чашка с грохотом опустилась на столешницу. Эльса вздрогнула, а Эврен напряжённо потёр переносицу. Кажется, до него дошло тоже самое. Ирис как-то странно посмотрел на меня, но ничего не сказал, убирая ладонь. Солейл презрительно фыркнул:
– Неприятности в раю?
Талькар зло зыркнул на него, показательно высоко занося руку для того, чтобы поправить волосы. Дархан-младший закатил глаза, сложив руки на груди. Снова тайны от друзей, и снова я меж двух огней – гласом долга и сердца.
– Я тебя понял. – бросив на меня взгляд, отрезал Хаэль. Длинные пальцы забарабанили по столешнице в такт каплям дождя за окном.
– Да о чём вы, прах побери? – заинтересованно посмотрев на меня и Магистра, Ирис бережно сложил камешки обратно в пакетик. Уносить в прихожую не стал – прошуршав бумагой и сверкнув перстнями, сложил его в карман идеально сидящих брюк.
– Оу, вам двоим что, есть что скрывать? – Эльса поиграла идеальными бровями, повторив многозначительные взгляды за Талькаром.
– Есть. Оставь домыслы при себе. – коротко бросил Эврен. – Ваш уровень допуска не соответствует этой информации.
Да уж. Как и мой уровень допуска, о чём я благоразумно промолчала, хотя друзья наверняка смогли сложить два и два. Уровень допуска-то у нас с ними был одинаковым. Эльса с Ирисом презрительно фыркнули, нахмурив брови, но благоразумно не стали возражать. Солейл присвистнул.
– Вам мало загадок, что вы ещё и друг другу их загадываете? С удовольствием доставлю пару сборников из библиотеки Академии, если хотите. В запретной секции сто процентов найдутся и более… хм, взрослые и увлекательные загадки.
Точно. Библиотека Академии Шардена.
– Браво, Солейл, твой язык впервые сделал что-то полезное, сказав эти слова. – протянула я.
– Тебе напомнить, что ещё полезного умеет мой язык? – он откинулся на спинку стула, ухмыльнувшись так, будто только что выиграл в покер вселенского масштаба.
Судя по ставшему вмиг кислому лицу Солейла и глухому стуку – под столом Эврен ударил его по ноге. Парень застонал, закрыв ладонями лицо.
– Вам что, реально нужно в библиотеку? Боги, серебрянка, клянусь, я сам вырежу на твоей могильной плите: «Погибла от чрезмерного любопытства к плесневелым книжонкам». – Солейл, всё ещё морщась, вернул разговор в нужное русло.
Я не удержалась от смешка, спрятав его в горячем глинтвейне.
Вечером того же дня. Академия Шардена.
Мы остановились у какой-то из самых дальних каменных стен ограды Академии. Дождь до сих пор слегка моросил, оставляя влажные следы на земле, и от этого воздух пах прохладной свежестью и сочной смолой. Солейл оглянулся, проверяя, не заметят ли нас, и хитро подмигнул:
– Кто сказал, что я буду бесполезен? Вот что бы вы сейчас без меня делали? Не знаю, конечно, что вам понадобилось в этой биб…
– Заткнись. – прошептала я, и Дархан стушевался, всё ещё воровато оглядываясь. Эврен рядом одобрительно хмыкнул.
– Да где же… – отвернувшись от нас, парень пошарил рукой по мокрой каменной стене, и я поморщилась. Мерзко, наверное, трогать склизкий, пористый камень на таком холоде. На, скажем так, дело, мы все облачились в чёрное и неприметное – даже Солейл. Ни одного колечка не блестело на его пальцах. Парня выдавал лишь только идеальный крой пальто, которое, очевидно, было сшито на заказ и сидело по его фигуре просто идеально. – А, вот! – горячо прошептал он. – Итак, сначала… старый подземный ход, – Солейл резко спустился к еле различимой трещине в стене. – Никто туда не заглядывает. Это ход, который ведёт напрямую в кабинет ректора, то есть моего отца. Дамы вперёд! – он ловко нажал на какую-то точку, и что тут произошло! Я, не сдержавшись, восторженно выдохнула – камни раздвинулись, бесшумным веером разъехались в стороны, открывая за собой небольшой проход, уходящий под землю. Тёмный настолько, что эту тьму можно было зачерпнуть рукой. Изнутри повеяло ещё большим холодом.
– В кабинет твоего отца?! – зашипела я, стараясь отвести взгляд от непроглядной темноты прохода. – Ты что, башкой где-то успел удариться?! Об этом речи не было!
– Вам надо в библиотеку. Я могу вас туда провести. А как именно – вы не спрашивали. – беззаботно пожал плечами Солейл. – Либо так, либо езжайте обратно, ложитесь в тёплую постельку и плачьте о том, какой я плохой и нечестный, как посмел так невежливо обойтись со своими напар…
– Как ты выведешь нас из кабинета в запретную секцию? – перебил его голос моего куратора. Фигура Эврена стояла совсем рядом со мной, но его лица я разглядеть не могла. Но, судя по смутным очертаниям сложенных на груди рук, он хмурился.
– Вы слышали моё второе имя? – он прислонился спиной к краю прохода. Я поёжилась от неприятного порыва ветра, переминаясь с ноги на ногу. – Нет, дети, это не "Солейл-Дориан-Дархан", а "Солейл-Импровизация-Дархан". Ну так что, идёте, или так и оставите свои загадки неразгаданными?
– Твою мать, я так и знала, что ничем хорошим это не закончится.
– Да мы ещё не начинали, серебрянка, чтобы заканчивать. До этого ещё ой как далеко! – хохотнул он. – Ну?
Хаэль рядом шумно выдохнул.
– Печать безмолвия, Дархан. – он подошёл ближе к Солейлу, смотря на него сверху вниз. – Если ты поставишь наш визит под угрозу обнаружения хоть одной живой душой, я могу привести печать в действие одним щелчком пальцев. Тебе даже не обязательно будет кому-либо что-то рассказывать. И, поверь, никто так и не поймёт, от чего ты умер. Следы теневой магии могут видеть только теневики, а я что-то никого выше себя по статусу тут не наблюдаю… – Эврен показательно огляделся по сторонам, а затем пожал плечами в притворном разочаровании. – Ц, точно, не наблюдаю. А Мирст меня не сдаст… верно, госпожа Мирст? – он особенной интонацией выделил мою фамилию, как-то с нажимом произнося её.
– Верно. – тотчас кивнула я. Хотя, может быть и сдала бы… посмотрим на твоё поведение, Хаэль.
Солейл фыркнул.
– Какой ты грозный, Магистр! Чуть что – печать безмолвия, печать безмолвия! – передразнивая его тон, начал разглагольствовать парень. Неизменную серьгу с кинжалом он снял, и без неё его образ выглядел каким-то неполноценным. – Ну что, других козырей совсем не приберёг, что ли? Да ради Этерны, Хаэль. Я заинтересован в происходящем не меньше твоего. А ты, серебристая, ранишь меня до глубины души таким отношением! – Импровизация-Дархан театрально прижал руку к груди.
– Рада слышать. Буду относиться к тебе так почаще. – не растерявшись, я пнула его по ноге, и, толкнув плечом, первая вошла в проход. Темно, как у пиккилы в меху!
Безопасно ли было зажигать факелы?.. Заметят ли? А с другой стороны – как идти в кромешной темноте? Сзади послышались шаги, и что-то неразборчиво бросив Солейлу, следом зашёл Эврен. Дархан чуть помялся, и, ещё раз оглядевшись, вошёл последним. Сразу стало ещё теснее.
Затем – парень снова ловко нажал на какой-то кирпичик, и проход вновь закрылся, красиво и бесшумно разложив камни веером. Вот теперь осталась непроглядная, кромешная тьма, и я бестолково поморгала, стараясь разглядеть хоть что-то. Шагнула в сторону и едва не вскрикнула, неожиданно столкнувшись с чем-то. Нет, точнее, с кем-то.
– Неужели никакой магической защиты в проходе, что ведёт в сам кабинет ректора? – спросил прямо над моим ухом голос Хаэля. Прах. Я сглотнула, аккуратно отступая назад. Кажется, мы столкнулись практически лицом к лицу.
– Защита есть, ты прав. Но она не реагирует на Дарханов. – теперь уже над другим моим ухом раздалась мягкая усмешка Солейла. – О, серебрянка, ты что, не могла найти лучшего места? – он положил руку мне на талию, а я тотчас сбросила её. – Не спеши, что ты, у меня тут появилась хорошая комнатушка в самой Башне Совета… – он хохотнул, приближаясь ещё ближе к моему уху.
– Ignira, – прошипел Эврен, и туннель тотчас озарился ярким светом факелов, что висели на стенах. А я, наконец-то хоть что-то увидев, снова пнула Дархана по ноге и бодро зашагала вперёд, минуя Хаэля.
– Даже не надейся.
– С меткостью у тебя, смотрю, проблем нет. – сдавленно просипел Солейл, хватаясь за голень. – Два раза в одно место, ну имей совесть, не бей по больному хотя бы!
Я фыркнула. Ишь ты! Не бей по больному. А если мне это определённое удовольствие приносит? Никакой заботы о чувствах женщины. Проход оказался очень узким, и пришлось идти по одному. Мы немного изменили строй – Солейл возглавил шествие, я шла посередине, а сзади меня – Хаэль. Подрагивающие отсветы пламени из факелов плясали на стенах, освещая наш долгий путь. Мы шли, шли, шли и шли… из плюсов было только то, что проход был очень узким, и он быстро согрелся от факелов и нашего дыхания. Если бы тут было холодно – клянусь, я бы взвыла. Камни буквально сочились влагой, и каждый шаг отдавался в стенах гулким эхом, будто сама Академия ворчала: «куда вы, наглецы?». Я прижала ладонь к шершавой кладке стены, стараясь не думать о том, что будет, если древний потолок вот-вот обвалится и похоронит нас здесь навсегда.
– Объясни, какого праха вообще из кабинета твоего отца идёт потайной ход? – споткнувшись на очередном неприятном камне, я решила нарушить тишину.
– О, – вмиг отозвалась спина Солейла, маячившая впереди меня. Его, казалось, дорога совсем не утомляла – он шёл легким пружинистым шагом, чуть ли не вприпрыжку. – Это не кабинет моего отца, серебряночка. Это кабинет Дарханов. Как ты помнишь, моя семья издавна заведует Академией Шардена. Мой дед Дориан был ректором, мой прадед Люсьен тоже просиживал в этом кресле свои штаны…
– Помню. Потайной ход им на кой? – прервала я разглагольствования парня.
– Как на кой? Любовниц приглашать и выпроваживать, чтобы даже секретарша не могла жёнушке доложить. – хохотнул тот, за что получил он меня тычок в спину. – Да за что?!
– Не смешно, болван. Раз уж нам придётся терпеть твоё общество, будь добр, шути смешно. За несмешные шутки в зубах бывают промежутки.
Солейл захохотал.
– Это ты где такую фразочку вычитала? Я уже думал, что книжонки под названием "Пытаемся хамить красиво" больше не издают!
Ещё тычок в спину.
– Если ещё раз меня ткнёшь… – озлобленно прорычал Дархан.
Ещё один тычок в спину, на этот раз – острой шпилькой для волос, что удачно завалялась в кармане плаща.
– То что? – подал голос Хаэль, молчавший до того момента. Что ж, я бы и сама справилась.
– Ничего, – буркнул Дархан. – Ладно. – продолжил он уже серьёзным тоном. – Мой пра-пра-пра-пра-и-ещё-бесконечное-число-этих-пра-дед, основатель Академии Шардена, Альвиан Луциан Дархан, был жутким параноиком. – голос Солейла гулким эхом отражался от стен. – Он постоянно боялся смерти, в каждом встречном видел угрозу.