Джентльмен с усами

Пролог. Джентльмен с усами

Меня зовут Сэр Мурчингтон. Звучит пафосно – и справедливо. Пафос – удел тех, кто его заслужил. Я серо-дымчатый, с благородным белым галстуком на груди и хвостом, которым можно было бы подметать парламент. Мой взгляд глубок, как чашка утреннего кофе моей хозяйки: немного горечи, чуть усталости и неизбежная мудрость.

Живу я с женщиной по имени Лена. Без фамилии – она ей всё равно не помогает. Лена – существо милое, порой до безумия, с лицом, на котором ангельская наивность упорно борется с тёмными кругами от бессонницы и сериалов BBC. Волосы у неё цвета позднего чая с молоком – она так говорит, а я думаю, что просто забыла, когда в последний раз видела парикмахера. Глаза серо-зелёные, как мои, что наводит на мысль: судьба неслучайно свела нас вместе.

Она обожает английские романы, цитирует Дарси в быту и уверена, что где-то за углом её уже ждёт мистер Райт – желательно в пальто, желательно с зонтами и чувством иронии. И каждый раз, когда этот мифический «мистер» появляется, я беру на себя миссию проверить его. Ведь кто, если не я, защитит Лену от эмоциональных катастроф и сомнительных носков в прихожей?

Наша квартира – это микс лондонской богемы и русской реальности. На стене висят постеры с мистером Дарси и котом в очках (оба кажутся мне переоценёнными). На подоконнике – горшки с полумёртлыми фиалками, которые Лена называет «зелёными друзьями» и поливает, когда чувствует вину перед миром. Кухня – мой излюбленный театр боевых действий: там я ежедневно защищаю холодильник от забытых брокколи и прочих кулинарных ошибок. А в гостиной царствует диван – старенький, пушистый, с вмятиной точно под моё тело. Это трон, на котором я принимаю гостей и выношу приговоры.

Лена – существо утончённое, но, к сожалению, непрактичное. Её книги лежат стопками на полу, кружки с недопитым чаем мигрируют по дому, как птицы – по сезонам. А в центре этого хаоса – я. Сэр Мурчингтон. Единственный представитель порядка, вкуса и здравого смысла.

Вам может показаться, что я высокомерен. Это правда. Но только потому, что я видел всех её ухажёров.

О, поверьте, это было зрелище. Паноптикум мужской неадекватности. Парад напыщенных идиотов, каждый из которых был уверен, что достоин Лены – и, разумеется, моего одобрения. Один пытался гладить меня против шерсти. Другой сказал, что не любит кошек. Третий пришёл с цветами – искусственными. После этого я два дня сидел на шкафу и молчал от ужаса.

С тех пор я решил: ни один человек не приблизится к моей хозяйке без тщательной проверки. Я – охранник её сердца. И пусть она думает, что это просто совпадение, что её ухажёры исчезают вскоре после того, как я «случайно» опрокидываю на них чашку кофе, кладу коготь в руку или справляю нужду в их обувь. Но я-то знаю: я спасаю её.

Может, люди называют это ревностью. Я – называю это долгом джентльмена.

И всё было прекрасно, пока не появился он. Тот, кто не побежал, когда я зашипел. Кто не перепутал лоток с декором. Кто не пытался выгнать меня с подушки. И именно тогда я понял: мой главный враг – не идиоты с сайтов знакомств. Мой главный враг – любовь.

Глава 1.

Первого ухажёра после затяжной зимы одиночества Лена привела домой с видом человека, который нашёл не просто мужчину, а сюжет. Я видел этот блеск в её глазах – смесь надежды, глупости и кофеина. Она даже пылесос достала, что бывает у нас примерно раз в эпоху межледниковья. Меня это насторожило.

Звали его Роман. По иронии судьбы, имя полностью отражало его содержание: ни ума, ни логики, одно сплошное чувство, правда, направленное исключительно на себя. Он вошёл в квартиру с букетом тюльпанов, которые пахли так, будто их держали в бензине, и с выражением лица, как у человека, который репетировал перед зеркалом фразу: «Я не такой, как все».

Сэр Мурчингтон наблюдал за ним с подоконника. Да-да, я – это я. Мне хватило трёх секунд, чтобы понять: этот субъект опасен. Не потому что злой, а потому что глупый с энтузиазмом. Он говорил громко, смеялся над своими же шутками, а когда увидел меня, изрёк сакраментальное:

– О, котик! А можно тебя потискать?

Можно. Только попробуй.

Я смотрел на него, как на второсортного актёра, которому забыли сказать, что спектакль отменили. Он, разумеется, не понял взгляда. Никто из них не понимает. Люди ведь уверены, что если улыбнуться – все вокруг сразу тают. Я не таю. Я царапаю.

Лена же сияла. Сидела на диване, слегка склонив голову, и делала вид, что слушает. Она, конечно, не слушала – просто влюблялась в своё представление о нём. На ней было её «лучшее» платье – то самое, с мелкими голубыми цветочками, которое делает её похожей на чайную чашку из бабушкиного серванта. Она смеялась так звонко, что даже фиалки на подоконнике пытались расправить листья. А я сидел и думал: ещё один идиот в доме.

Роман рассказывал, как пишет стихи. Да, стихи. Из тех, что начинаются со слов «Твои глаза – два океана». Я однажды действительно посмотрел в её глаза – никакого намёка на океан, максимум небольшое озеро с уткой. Он читал их громко, вдохновлённо, размахивая руками, будто заклинал духов поэзии. В конце он сделал паузу и посмотрел на Лену в ожидании восторга. Она ахнула. Я фыркнул. Баланс был восстановлен.

Потом началась дегустация его "кофейного таланта". Он принес с собой зерна из «маленькой частной обжарни». Запах стоял такой, будто поджарили носки. Но Лена улыбалась, пила, кивала, говорила: «Да, необычный вкус». Я сидел на столе, смотрел на этот фарс и думал, что если она скажет «мм, чувствуется карамель», я спрыгну и опрокину чашку. Она сказала. Я спрыгнул. Кофе разлился по белой скатерти, а Роман схватил чашку, как герой, спасающий утопающего. Лена вскрикнула. Я медленно облизнулся и ушёл, неся в сердце торжество долга.

Вечером Лена долго ворчала. Говорила, что я «ревнивый тиран». Что я не дал ей «шанс на счастье». Счастье? Если счастье пахнет жжёными носками и рифмуется с «глаза – слеза», то я, пожалуй, останусь несчастным. Она обиженно легла в кровать, отвернулась ко мне спиной. Я лёг рядом, уткнулся в её плечо и мурлыкнул. Так, чтобы она вспомнила – счастье у неё уже есть. И оно с усами.

Через два дня Роман прислал голосовое сообщение, где сообщил, что "почувствовал между нами разную энергетику" и "ему нужно пространство для творчества". Лена молчала, потом выключила телефон и просто села на пол. Я тихо подошёл, положил лапу ей на колено и посмотрел в глаза. Без слов, без кофе, без рифм. Иногда людям нужно не признание в любви – а просто напоминание, что кто-то рядом и не уйдёт, даже если ты пролил кофе и расплакался.

Она улыбнулась, смахнула слёзы и сказала:

– Ну что, сэр Мурчингтон, опять ты был прав?

Я гордо вытянул хвост и отошёл к окну. Разумеется. Я всегда прав. Просто иногда людям нужно время, чтобы это понять.

Глава 2.

После Романа Лена какое-то время приходила в себя. Она варила какао, читала Остин, обещала себе «больше никаких идиотов» и даже покупала себе новый плед – серый, уютный, идеальный для самодостаточной женщины и её кота. Но, как известно, женские клятвы о покое живут ровно до следующей доставки из «ВкусВилла» – где на кассе вдруг улыбается кто-то с прессом и ямочками на щеках.

Так в нашу жизнь вошёл Антон. Человек, у которого всё тело состояло из белков и самомнения. Он был тем типом, что носит кроссовки даже в театр и считает, что утренняя пробежка заменяет психолога.

Впервые он появился в нашей квартире в спортивных шортах, несмотря на то, что был ноябрь.

– Я после зала, – сказал он, будто это освобождает от необходимости носить одежду.

Лена сияла.

– Сэр Мурчингтон, познакомься, это Антон, он тренер!

Я посмотрел на него долгим взглядом, в котором было всё: скепсис, презрение и лёгкая усталость от человеческих глупостей. Он протянул руку, будто собирался меня пожать. Я отошёл. Пусть пожмёт штангу – ей это приятнее.

Антон говорил исключительно о себе: сколько он жмёт, как правильно дышать, почему углеводы – зло и как «мы с Леной будем ходить в зал вместе». Я знал: ничего хорошего из этого не выйдет. Моя Лена создана не для штанг. Она создана для книг, шерстяных носков и разговоров о смысле жизни под одеялом.

А он… он пытался кормить её овсянкой на воде. Без сахара. Без души. Без надежды. Я наблюдал за этим с подоконника, чувствуя, как у меня поднимается шерсть от ужаса.

Лена смущённо улыбалась, ела ложку этой грусти и говорила:

– Да, полезно…

Антон одобрительно кивал, словно дрессировал её. И тут я понял: это личное. Он вторгся не просто в нашу жизнь – он вторгся в мою миску. Настоящий враг дома.

Сначала я пытался действовать мягко. Классические методы британской дипломатии: падение на коврик во время йоги, внезапное “я здесь полежу” на его кроссовках, демонстративное мурчание, когда он садился на моё место. Он не понял. Он просто перестал меня замечать. А это, господа, хуже, чем ненависть.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.